Слова, услышанные в "боксах"
От автора:
Публикую два наброска из псевдосборника "Слова, услышанные в "боксах". Там хватает тюремного арго, поэтому напоминаю: тут лежит краткий русско-тюремный словарик. Это так, авось да сгодится.
Набросок "Благослови" - минимально отшлифованная (и всё равно достаточно пафосная и слабоватая, так её растак) картина, увиденная автором в "боксе" перед одним из выездов в райотдел. Парня-"террориста" зовут Евгений, мы немного пообщались и выяснилось, что закончили мы одну школу и жили когда-то в соседних дворах. Тюрьма квадратная, люди круглые...
Что самое интересное, набросок "Тюремное быдло" был срисован в том же "боксе", во время того же выезда, но парой часов позднее. Там мы провели фактически четверть суток, и, разумеется, переговорили множество тем. Одной из них и суждено было стать этим рассказом. Ваш покорный слуга, кстати сказать, активного участия в беседе не принимал, так как пытался подремать. Впрочем, безуспешно. Подремлешь тут с такими-то дискуссиями...
Благослови (из сборника "Слова, услышанные в "боксах")
Семеро в "боксе" ждут вывоза. Одному на суд, остальным - в райотдел. Знакомятся:
- Ты с какой хаты?
- Пять-пять, а ты?
- Девять-семь. С шестого поста есть кто?
- Я с шестого. Восемь-четыре.
- Смотряга у вас не Петя Чечен?
- Не, Лёха Грыня. Слушай, дружань, у тебя лицо знакомое. Ты не с Бабурки?
- Оттуда, а ты?
- С низов. Я тебя по ходу в "Лас-Вегасе" видал...
...Рядом общаются трое: мужчина неопределённого возраста с угрюмым, изрытым морщинами лицом, бритоголовый парень лет двадцати пяти и несуразный, нескладный пацан в очках и порванной куртке; внешний вид и выражение лица его не говорит - кричит о бедности и беспомощности.
- Так ты не взрывал? - допытывается тот, что постарше. Пацан мотает головой.
- Били тебя мусора? - полуспрашивает, полуутверждает бритоголовый. Паренёк выглядит смущённым:
- Было поначалу... Потом перестали, когда подписал...
- Суки, - спокойно говорит бритый. Морщинистый перебивает:
- Ты подписал, что церковь взорвал?!
- Что сумку с бомбой занёс, - проговаривает "террорист", опустив голову. Он-то прекрасно понимает, чем может обойтись ему эта подпись. Бритоголовый хлопает его по плечу:
- Крепись, дружаня! Выпустят тебя на суде, помяни моё слово. По тебе видно, что ты не при делах.
Пацан благодарно кивает, поправляя съехавшие очки. Мужчина произносит:
- У них же, кроме признания, на тебя ничего нет? - "террорист" отрицательно машет головой. - Тогда в натуре выпустят, не парься, - и после короткой паузы просящим тоном говорит:
- А у тебя, случайно, нет образка лишнего?
Пацан достаёт из папки несколько глянцевых иконок, одну отдаёт просившему, другую бритоголовому.
Резкий звук перекрывает слова благодарности. Дверь камеры открывается, и "террориста" выводят в коридор. Идя "продолом", он что-то тихонько бормочет, но конвоирам удаётся разобрать только одно слово.
"Благослови".
Тюремное быдло (из сборника "Слова, услышанные в "боксах")
В "продоле" напротив "робота" одного из "боксов" стоят двое в форме, с увлечением подслушивая разговор арестантов. Беседа там идёт и вправду неординарная.
- Не вкручивай, "Хроники царствования Карла IX" написал Мериме, Проспер Мериме, - произносит глубокий, хриплый голос, почти бас.
- Слышишь, никто тебе не вкручивает, чай, ты не патрон, а я не лампа. Я тебе говорю - Монтень, вон у пацанов спроси, - тараторит в ответ другой.
- Карл IX - это тот, при котором гугенотов резали? - полувопросительно, полуутвердительно говорит третий. Судя по дребезжащему голосу, ему уже порядком за пятьдесят.
- Ага, тот самый, Варфоломеевскую ночь он ещё замутил, в семнадцатом веке, - полностью перекрывает лаконичное "да" обладателя хриплого голоса тараторящий.
- В шестнадцатом веке. 1672 год, август, - негромко произносит кто-то из угла камеры.
- Я про этого Карла у Дюма читал, и у Гюго, по ходу, - веско замечает хриплый.
- Дюма, чтоб у него машина на морозе заводилась, про каждого короля минималочку по тому написал, - хихикает старческий голос недалеко от двери.
Притупленный толстыми стенами смех арестантов разносится "продолом". Подслушивающие переглядываются, пожимают плечами. Один из них сплёвывает и резким движением открывает "бокс":
- Дюма, Дюма... Ваш дом - тюрьма! Выходим...
29.01.2011
Публикую два наброска из псевдосборника "Слова, услышанные в "боксах". Там хватает тюремного арго, поэтому напоминаю: тут лежит краткий русско-тюремный словарик. Это так, авось да сгодится.
Набросок "Благослови" - минимально отшлифованная (и всё равно достаточно пафосная и слабоватая, так её растак) картина, увиденная автором в "боксе" перед одним из выездов в райотдел. Парня-"террориста" зовут Евгений, мы немного пообщались и выяснилось, что закончили мы одну школу и жили когда-то в соседних дворах. Тюрьма квадратная, люди круглые...
Что самое интересное, набросок "Тюремное быдло" был срисован в том же "боксе", во время того же выезда, но парой часов позднее. Там мы провели фактически четверть суток, и, разумеется, переговорили множество тем. Одной из них и суждено было стать этим рассказом. Ваш покорный слуга, кстати сказать, активного участия в беседе не принимал, так как пытался подремать. Впрочем, безуспешно. Подремлешь тут с такими-то дискуссиями...
Благослови (из сборника "Слова, услышанные в "боксах")
Семеро в "боксе" ждут вывоза. Одному на суд, остальным - в райотдел. Знакомятся:
- Ты с какой хаты?
- Пять-пять, а ты?
- Девять-семь. С шестого поста есть кто?
- Я с шестого. Восемь-четыре.
- Смотряга у вас не Петя Чечен?
- Не, Лёха Грыня. Слушай, дружань, у тебя лицо знакомое. Ты не с Бабурки?
- Оттуда, а ты?
- С низов. Я тебя по ходу в "Лас-Вегасе" видал...
...Рядом общаются трое: мужчина неопределённого возраста с угрюмым, изрытым морщинами лицом, бритоголовый парень лет двадцати пяти и несуразный, нескладный пацан в очках и порванной куртке; внешний вид и выражение лица его не говорит - кричит о бедности и беспомощности.
- Так ты не взрывал? - допытывается тот, что постарше. Пацан мотает головой.
- Били тебя мусора? - полуспрашивает, полуутверждает бритоголовый. Паренёк выглядит смущённым:
- Было поначалу... Потом перестали, когда подписал...
- Суки, - спокойно говорит бритый. Морщинистый перебивает:
- Ты подписал, что церковь взорвал?!
- Что сумку с бомбой занёс, - проговаривает "террорист", опустив голову. Он-то прекрасно понимает, чем может обойтись ему эта подпись. Бритоголовый хлопает его по плечу:
- Крепись, дружаня! Выпустят тебя на суде, помяни моё слово. По тебе видно, что ты не при делах.
Пацан благодарно кивает, поправляя съехавшие очки. Мужчина произносит:
- У них же, кроме признания, на тебя ничего нет? - "террорист" отрицательно машет головой. - Тогда в натуре выпустят, не парься, - и после короткой паузы просящим тоном говорит:
- А у тебя, случайно, нет образка лишнего?
Пацан достаёт из папки несколько глянцевых иконок, одну отдаёт просившему, другую бритоголовому.
Резкий звук перекрывает слова благодарности. Дверь камеры открывается, и "террориста" выводят в коридор. Идя "продолом", он что-то тихонько бормочет, но конвоирам удаётся разобрать только одно слово.
"Благослови".
Тюремное быдло (из сборника "Слова, услышанные в "боксах")
В "продоле" напротив "робота" одного из "боксов" стоят двое в форме, с увлечением подслушивая разговор арестантов. Беседа там идёт и вправду неординарная.
- Не вкручивай, "Хроники царствования Карла IX" написал Мериме, Проспер Мериме, - произносит глубокий, хриплый голос, почти бас.
- Слышишь, никто тебе не вкручивает, чай, ты не патрон, а я не лампа. Я тебе говорю - Монтень, вон у пацанов спроси, - тараторит в ответ другой.
- Карл IX - это тот, при котором гугенотов резали? - полувопросительно, полуутвердительно говорит третий. Судя по дребезжащему голосу, ему уже порядком за пятьдесят.
- Ага, тот самый, Варфоломеевскую ночь он ещё замутил, в семнадцатом веке, - полностью перекрывает лаконичное "да" обладателя хриплого голоса тараторящий.
- В шестнадцатом веке. 1672 год, август, - негромко произносит кто-то из угла камеры.
- Я про этого Карла у Дюма читал, и у Гюго, по ходу, - веско замечает хриплый.
- Дюма, чтоб у него машина на морозе заводилась, про каждого короля минималочку по тому написал, - хихикает старческий голос недалеко от двери.
Притупленный толстыми стенами смех арестантов разносится "продолом". Подслушивающие переглядываются, пожимают плечами. Один из них сплёвывает и резким движением открывает "бокс":
- Дюма, Дюма... Ваш дом - тюрьма! Выходим...
29.01.2011