Донецк, лето 2014 года. Для Кати
Сначала я хотела описать свою любимую работу. Только поняла, что без любимого города не было бы работы и тех людей, с которыми я работаю. Как выяснилось, я очень сильно люблю свой город, в войну он стал для меня как живой организм, как член семьи.
Когда началась война, мне поступило предложение уехать. Я долго колебалась: было страшно оставаться и уезжать было тоже страшно. В мирное время остановка рядом с моим домом не была конечной, до конечной еще долго нужно было добираться. Только с приходом войны в город моя остановка стала конечной. Дальше транспорт не шёл. Я целый день приходила в себя: моя остановка конечная, дальше города нет - там война, в аэропорту идёт бой, и это слышно с моей остановки, она конечная.
Для меня это означало, что война пришла ко мне лично, ведь там, где в мирное время были остановки, теперь людей нет, та жизнь, что была, когда был мир, больше нет. В голове почти целый день была мысль, что моя остановка конечная. При этом присутствовало давящее и угнетающее чувство вперемешку со страхом. Страха было очень много, и еще, наверное, была защитная реакция психики. А что будет дальше с городом, со мной, с моей семьёй, и что теперь делать? На эти вопросы никто не давал ответа, и я не знала, кто вообще мог что-то знать.
Послушав людей на работе и подумав, что мне осталось учиться последнюю сессию, я решила остаться. Поддержкой для меня стали слова моей дочери: «Русские не сдаются». И я ни разу не пожалела, что осталась.
Город стал пустеть уже к июню: на улицах стало меньше людей, интервалы в промежутках между транспортными рейсами установились в полчаса, а если проезжало маршрутное такси, то людей в нём было немного. Когда утром я шла на работу, на улицах города было настолько тихо, что от стука моих каблучков раздавалось эхо. Окна пустых домов, заклеенные крест-накрест, смотрели на меня каким-то молчаливым величественным взглядом. И тишина давила морально…
Город погрузился, будто в сон. На той самой проезжей части, где в мирное время организовано и чинно большой вереницей ездили грузовые машины, газели, легковые «Мазды», «Мерседесы», «Шкоды», как в большом муравейнике, больше не ездят. «Жигули» и «Семёрки» были скорее исключением в большом потоке проезжающих машин: ведь в городе их даже не видно в этом изобилии разнообразных марок, цветов и оттенков автомобилей. Столько было иностранных машин в мирное время - кажется, что автомобили соревновались с жителями в своём количестве, делили дорогу, дворы, переулки.
На городском автобусе или троллейбусе нельзя было проехать вдоль тротуара - там стояли автомобили, припаркованные к бордюру своими автолюбителями. Людей в транспорте было много, троллейбусы ходили каждые 2 минуты, маршрутные такси и того чаще.
Лето, утро, солнечный день, дорога на работу - тихо-тихо - на улице ни души. Что было удивительно в отличие от предыдущих лет, лето 2014 не было знойным и жарким. Будто сама природа помогала пережить тяготы войны. Когда в городе несколько дней не было воды, стало ещё тише. К тому времени многие предприятия закрылись, так как прилёты снарядов участились, и ходить по городу стало небезопасно.
На рабочем месте были только коммунальные службы. Они следили за порядком в городе: поливали газоны, сажали цветы, убирали мусор на улицах города, несмотря на малое количество людей и большое количество территории для поддержания чистоты. Наши герои - коммунальные службы, огромное спасибо им за чистоту города!
Глядя на пустынный город, в котором осталось небольшое количество людей и была почти идеальная чистота, мне казалось, что он просто умер. Только магазины и машины, изредка проезжающие по некогда загруженным транспортом улицам, очень тихо говорили, что в городе теплится жизнь, сердце города бьётся, пусть тихо и порой очень тихо, но все же она есть в большом, красивом, моём любимом Донецке. В городе, который ждёт конца войны, который ждёт, когда вернутся люди. Город - это мой дом, моя земля. Он жив, пока есть я в нем, пока в городе есть хоть один житель, город жив.
Когда человеку страшно, в его организме для сохранения жизни кровь начинает отходить от конечностей к жизненно важным органам - сердцу и легким. Так и в городе люди съезжались в центр. Окраина опустела от постоянных обстрелов. Люди выезжали из города, покидали свои дома, отвязывали собак, а тех животных, которых не могли увезти с собой, выпускали на волю. Тяжело расставаться с любимцами, но вывезти с собой из города всех невозможно. Много животных погибло, как и людей.
Такие животные, как собаки, сбивались в стаи и шли в центр города - здесь можно было прокормиться. Кормили не всех, было мало шансов для выживания, а жить хотелось не только животным. Животные обычно делят территорию, вот только в дни бомбёжек территорию, как ни странно, никто не делил.
После сильных обстрелов город изменился: многие дома были разрушены или сильно повреждены, люди, как и дома, тоже изменились, те, кто оставался в городе, на ночь уходили в бомбоубежище, а кто-то оставался в своих квартирах. Все одинаково переживали трудности ночи. Кто укрывался в бомбоубежище, думал о том, что будет утром, будет ли куда вернуться, а кто оставался дома, прислушивался к обстрелам.
Когда бомбили наши дома, сердце уходило в пятки, казалось, что время остановилось, и обстрел длится вечность. После обстрелов жилых домов, больниц, школ, детских садиков часто выключался свет, потому что где-то на подстанции была авария. После окончания обстрела все, кто оставался в доме, выходили на улицу, и было видно, что в доме не так уж много жильцов - по 5-10 семей на подъезд девятиэтажного дома.
Жильцы маленьких домов приносили еду - у кого что есть, и варили ее на костре, делились продуктами, которые были в гуманитарной помощи. Гуманитарная помощь была только для пенсионеров, больниц и интернатов. Город выстоял, он остался непокорённым, дети пошли в школу, правда, в связи с обстрелами школьники гуляли на месяц дольше, чем обычно.
Сегодня, конечно, многие вернулись в город, жизнь снова кипит в центральных районах, так как окраины остаются разбитыми. Высотные дома подлатали - где крышу, где стены, частные домики еще пустуют, так как на посёлочках ещё идут бои. Потихоньку дают зарплаты и пенсии, начали работать почтовые отделения и свой Народно-Республиканский банк ДНР.
Мало-помалу жизнь начинает закипать, до полной победы осталось совсем немного - 90 дней. Мне так кажется. Скоро всё кончится. Война поганая и вечно длится не может. Я верю в нашу победу. Город выстоял и стал республикой, а значит, будем жить. Жить и радоваться тому, что живы.
Город не оставили и не сдали наши солдаты - молодцы, низкий им поклон. Люди сплотились за год войны, стали чувствительнее, добрее и внимательнее друг к другу, тем самым сильнее. Вмести мы сила.
Написано под впечатлением тренинга по системно-векторной психологии Юрия Бурлана.
Автор: Юлия Седых
Читать также:
Прелести абсорбции новых граждан Израиля системно
Построить дом, посадить дерево, вырастить обиду
Я и другие люди
