Штурм Измаила, или Как проверить профессионалов
Недавно kungurov сказал примечательную фразу: «…никогда не верьте "профессиональным" историкам на слово, всегда проверяйте то, что они вещают». И подчеркнул, что «это совершенно нетрудно сделать».
Да уж - нетрудно! Когда-то мне пришлось, вроде как на спор, устроить подобную проверку одного из всем известных «школьных» исторических событий. И вот что у меня получилось после проработки всех доступных источников.
ЗАГАДКА ИЗМАИЛА
«Стыд измаильский из меня не исчез…»
А.В. Суворов
Штурм Измаила - уникальная операция в полководческой биографии А.В. Суворова. Боевые действия под его руководством при Туртукае, Гирсове и Кинбурне носили тактический характер. Безусловно, кинбурнская победа имела оперативное значение, но сам бой - обычный «шармицель», то есть стычка. Генерал-аншеф Суворов сражался в гуще солдат и был дважды ранен. Не полководческое это дело, хотя и славное. Иногда. Еще одна подобная стычка, уже под Очаковом, не принесла успеха. Суворов потерял много людей и, под предлогом легкого ранения, оставил поле боя.
Первая настоящая операция Суворова состоялась при Козлудже, во время предыдущей турецкой войны. Командовали два генерал-поручика - Суворов и Каменский (Каменский Михаил Федотович - впоследствии генерал-фельдмаршал, граф). Славу пришлось делить. Поделили так: Каменскому - Георгия 2 класса за Козлуджу и Александра Невского по итогам войны; Суворову - ничего.
Фокшаны и Рымник - превосходные операции, однако опять же не индивидуальные, а с участием австрийских союзников. Принц Кобургский («тоже победитель») мигом взлетел в фельдмаршалы, ну и Суворова пришлось из престижно-политических соображений осыпать наградами. Как выразилась Екатерина ІІ, ему «целая телега бриллиантов накладена».
Подавление польских повстанцев удавалось Суворову всегда блестяще. Опять загвоздка - действия против нерегулярных войск не принято считать выдающимися полководческими достижениями. За это, конечно, дают и чины, и ордена, и поместья. Суворов, например, получил «за Польшу» имение Кобринский Ключ, свой самый первый орден (Св. Анны), самого первого Георгия (3 класса), Александра Невского и воплощение мечтаний - фельдмаршальский жезл. Правда, «за Пугачёва» дали всего лишь шпагу с бриллиантами: не поспел к решающим событиям Александр Васильевич, хотя очень старался. Словом, «урожайное» дело повстанцев давить, и войны не надо. Только вряд ли экспозиция суворовского музея в Кобрине посвящена тому, как полководец крушил поляков. Наверно, о штурме Измаила тамошние экскурсоводы рассказывают больше и ярче.
Наконец, итальянский поход Суворова. Опять великие дела, и опять клятые австрияки, связавшие по рукам и ногам. Невероятный героический бросок через Альпы, к сожалению, не бросок к победе. Это спасение армии от разгрома. Суворов армию спас, стал генералиссимусом и князем Италийским. А ведь мог бы взять Париж, если бы не политика.
Как ни крути, штурм Измаила выглядит действительно уникальной операцией. Никто не мешает и не требует делиться славой. Сам организовал, сам подготовил войска, сам командовал, сам победил! И как победил - не просто разгромил, но физически истребил целую армию; не в чистом поле, а в неприступной крепости, встречавшей картечью в упор со стен, валов и бастионов. За каждого погибшего русского солдата турки заплатили жизнями пятнадцати (!) своих янычар.
В Измаиле находится единственный музей А.В. Суворова, посвященный конкретной битве, конкретной победе полководца, экспонируется диорама штурма крепости. Жаль, сама турецкая твердыня на Дунае не сохранилась. С другой стороны, так, без крепости, даже лучше: грубая реальность не портит художественного впечатления от картины, не отвлекает от рассказа о событиях, насыщенного цифрами, именами, подвигами.
Литературы много - толку мало
Каждый, кто попробует составить собственное представление о штурме Измаила, скоро убедится: научного исследования операции не существует, а популярные книги изобилуют разночтениями, противоречиями, логическими нестыковками. Объяснить непонятное пытаются либо анекдотами, придуманными задним числом, либо делая вид, что все в порядке, никакой загадки нет. Но загадка Измаила есть! Чтобы ее разгадать, нужно избавиться от идеологических шор и беспристрастно выработать непротиворечивую версию событий далекого 1790 года. Версии, предложенные во времена «перестройки и демократии», не имеют сколько-нибудь приемлемых научных оснований. Их авторы, следуя моде ниспровергать всё и вся, пытаются «сбросить с пьедестала» Суворова, Потемкина и остаются поэтому в плену наперед заданной концепции.
К сожалению, пока мы лишены возможности пользоваться альтернативными источниками информации: турецкими документами, данными генштабов европейских стран, мемуарами некоторых участников сражения, например, графа Ланжерона. Последние публиковались только выборочно, без «измаильской» части. Вообще тема международного резонанса на падение Измаила почти не затрагивается историками. Мы не знаем, что писали зарубежные газеты, каково было мнение иностранных дипломатов. Цитируются лишь стихи лорда Байрона, полные ненависти к Потемкину.
Согласно общепринятой версии, измаильская победа (не столько даже падение крепости, сколько именно физическое истребление турецкой армии) должна была вывести Турцию из войны. Первоначально участники конференции в Систове (где турки со своими европейскими «друзьями» сговаривались, как бы еще напакостить России) испытали шок от новостей из-под Измаила; конференция закрылась. Однако Турция быстро оправилась и, вместо заключения мира, продолжила воевать, как будто страшного разгрома в Измаиле вовсе не произошло. Вывод один: русские реляции о грандиозной победе были кем-то убедительно опровергнуты.
О чем идет речь? Крепость-то взята, опровергать тут нечего. Речь идет о масштабах безвозвратных потерь. Одно дело потерять армию в 35 тысяч человек, другое дело - дивизию, причем не полноценное боевое соединение, а просто количество людей, из которых, в принципе, можно эту дивизию сформировать. Неужели турки не знали, сколько у них народу в Измаиле? Конечно, знали, но по состоянию до 4 октября, пока русские не обложили крепость.
Историки разъясняют, откуда, по русским данным, в крепости объявилась такая масса турецких солдат. Гарнизон Измаила плюс остатки разбитых войск из уже захваченных крепостей Аккермана, Паланки, Тульчи, Исакчи плюс экипажи потопленных судов речной флотилии. Самое большое «пополнение» пришло из капитулировавшей «с выходом» 18 октября Килии. Никто почему-то не ставит естественный вопрос, как же русские пропустили столько войск в Измаил, чтобы потом идти на приступ под огнем этих тысяч ружей, под ударами этих тысяч сабель. Естественный ответ - такого не было и быть не могло. Пропустили в Измаил килийского мухафиза (коменданта) и его офицеров. Концентрация огромного количества турецких войск - миф, специально созданный русским командованием в понятных целях. Военная хитрость, которая, увы, не сработала.
Измаил вообще предназначался для формирования и переформирования частей и соединений полевых войск. Сюда выводили потерявшие боеспособность подразделения, направляли выздоровевших раненых из госпиталей, везли по воде свежие резервы из Турции. Вооружение и материальные запасы были собраны в крепости заблаговременно. Думаю, в описываемый период шло комплектование нового корпуса. Все авторы живописуют мечущихся под огнем коней без всадников. Десять тысяч трофейных лошадей указаны в рапорте Суворова. А где же кавалеристы? Вот и турецкое руководство в Бухаресте и Систове наверняка задавало себе тот же вопрос. Лошади в крепости, командование корпуса тоже - турецкие паши и татарские султаны, перебитые в ходе штурма. Успели или нет привезти в Измаил на погибель личный состав корпуса? Только получив надежную информацию о том, что крупные резервы не были истреблены в Измаиле, турки успокоились и мира просить не стали.
Турок на бревне
Историки указывают, что один турок из крепости бежал, переплыв Дунай на бревне, и доложил своим о трагедии Измаила. Такой вроде бы малозначимый факт, а зафиксирован в анналах. Видимо, он совсем не малозначимый.
Попробуем определить, где именно произошло столь важное событие. Читаем у генерал-майора Н. Гарнича: «Из гарнизона Измаила никто не спасся, за исключением одного турка, который был легко ранен и упал с крепостной стены в Дунай, а затем переплыл через него на бревне. Этот единственный уцелевший турок принес великому визирю первое известие о штурме Измаила». Оказывается, в крепости было лишь одно место, соответствующее обстоятельствам побега турка. Оно хорошо видно на схеме.
Н. Фокин поясняет: «В том месте, где восточный фас подходил к реке, он образовал кавальер высотою до 14 м, обрывавшийся почти отвесно к реке». Стрелочка на плане четко показывает, кто из военачальников штурмовал Измаил в этом месте.
Инцидент должен быть как-то отражен при «разборе полетов», нужно искать. Первый наградной указ Екатерины (очень, надо сказать, любопытный документ, мы к нему еще вернемся) отмечает всех командиров от начальников колонн и выше. За единственным исключением - никак не награжден генерал-майор Арсеньев, начальник первой из трех десантных колонн де Рибаса (Арсеньев Николай Дмитриевич - впоследствии комендант Вильны, в 1795-96 гг. дежурный генерал у Суворова. Умер в 1796 г. в том же звании генерал-майора).
Сам де Рибас тоже не удостоен ни ордена, ни чина, ему пожалованы шпага с алмазами и 800 душ крестьян. В любом случае де Рибас за блестящие действия на Дунае и конкретно при штурме Измаила заслуживал почестей не меньше Кутузова (получил Георгия 3 класса и вслед за тем чин генерал-поручика). Немного позднее Рибасу все же дадут Георгия, но важна первая реакция верховного командования. Вот тебе и турок на бревне! Не столько о трагедии доложил бежавший, сколько о том, что серьезных сил в Измаиле не было.
Получается, что непосредственно причастный к уходу одного человека из крепости генерал Арсеньев обойден наградами как за срыв боевой задачи. Внимание, мы на пороге исторического открытия. До сих пор не упоминалось, что суворовским войскам вообще ставилась такая необычная задача. Если бы не ставилась, никто бы и не «пострадал». Вон при штурме Анапы в следующем 1791 году целых 150 турок спаслись на лодках - никаких претензий к участникам операции. В ту войну было три очень похожих штурма крепостей: Очаков, Измаил, Анапа (привожу общепринятые цифры).
Из сравнения понятно, что измаильская операция намного «весомее» двух остальных по уничтоженной живой силе противника. А по наградам командующих иная картина вырисовывается. Особенно обидна для Суворова похвальная грамота за всю войну. В его активе Кинбурн, Фокшаны, Рымник, Измаил - и такой облом! Как говорил Штирлиц, запоминаются последние слова. Тут «в зачет» пошли последние дела.
Никого не выпускать!
Вернемся под Измаил. Поищем доказательство нашей версии в ходе штурма. Как обычно бывает, оно настолько очевидно, что на него не обращают внимания (чтобы увидеть, надо сначала понять суть операции в принципе) и объясняют действия войск и самого Суворова с позиции: так было - значит, так и правильно. Куда уж нам тягаться с гениальным полководцем, наше дело его воспевать. А вот и неправильно, если перед нами «чистый» штурм, а не что-то иное. Суворов заранее приказал (и войска его приказ выполнили) разбить операцию на два этапа с заметным перерывом между ними. Захватив валы и бастионы, атакующие колонны должны были остановиться и ждать, пока все войска по всему периметру крепости полностью займут все укрепления. Так никто никогда не делал, это абсолютно не логично для штурма (потому, кстати, и не приводят историки данные о времени захвата стен Очакова и Анапы, только общую длительность операций: штурм - процесс непрерывный). Наоборот, нужно стремиться на плечах противника в глубь крепости, тогда дрогнут и те защитники, кто еще держится на отдельных участках, и тоже побегут. Правда, не обязательно в крепость, могут и наружу.
Очевидно, что задача окружить гарнизон плотным кольцом и не выпустить ни единого человека была основной. Большинство топталось на валах с 8 до 11 часов, и даже десантники де Рибаса не шли вперед, хотя со стороны Дуная и укреплений-то почти не было. «Есть упоение в бою» - не просто слова. За три часа «приведения себя в порядок» любой рубака остынет, тем более что крепость фактически уже пала, впереди городские кварталы с лавками, магазинами, домами обывателей. Добыча впереди.
Турки тоже видели ситуацию и понимали бессмысленность сопротивления. Их собственные пушки уже развернулись на город, через открытые ворота скоро ворвется кавалерия, узлов обороны внутри крепости не подготовлено, да и командовать особенно некем. Они должны были сдаться, и они сдавались. Сочные описания боев внутри крепости явно придуманы, чтобы оправдать и прикрыть одну важную подробность: якобы в горячке и ярости русские солдаты перекололи уже сдавшихся турецких пашей и татарских султанов вместе с остатками их янычар. Не двадцать человек и не пятьдесят. По разным данным, от тысячи до двух тысяч фактически пленных. Давайте посмотрим, кто же это был такой сверхразгоряченный.
Спецназ Потемкина
Светлейший князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический не был выдающимся военачальником, он занимался стратегией и большой политикой. Но любил разведывательно-диверсионную деятельность и разные военные хитрости типа взятия крепостей «по договору» или подкупом. С Очаковом попытка перехитрить противника не удалась, пришлось штурмовать (кстати, командовал непосредственно штурмом князь Н. Репнин, а не Потемкин, как многие думают). Зато Хотин был взят, благодаря потемкинской шпионке Софие Витт, без боя. Кроме того, Потемкина по праву можно считать родоначальником частей специального назначения. Светлейший лично сформировал, перевооружил по-особому, подобрал командиров и разработал способы действий двух батальонов гренадер, превратив их в настоящий спецназ. Эти батальоны вошли в состав Фанагорийского полка, любимого полка Суворова.
Именно фанагорийцев привел Суворов под Измаил. Зачем? Чтобы увеличить численность войск с 30 до 31 тысячи? Смешно. Чтобы послать своих любимцев на штурм какого-нибудь самого крутого участка? Тогда бы он их Кутузову отдал. Суворов же поставил Фанагорийский полк в первую колонну, наступавшую вдоль берега, которой нужно было преодолеть только палисад (частокол). Это слабейшее место турецкой обороны. Причем не весь полк разбрасывал колья и дрался с янычарами. Два батальона (нигде не написано, что те самые, но, думаю, тут без вариантов) числились в резерве колонны, то есть шли себе сзади по проложенному пути. А теперь откройте любое описание штурма и прочтите финал: всё турецкое командование и более тысячи (или две тысячи) янычар были переколоты… двумя батальонами Фанагорийского полка (варианты: одним батальоном или просто фанагорийцами).
Полагаю, что тысячу-другую рядовых турецких душ мы зря «вешаем» на фанагорийцев. Павших турок приписывали в массовом порядке (собирали требуемые «для цифры» 26 тысяч) - ну и фанагорийцам накинули пару тысяч. Суворовский спецназ имел задачу ликвидировать руководящую верхушку, что и выполнил. Работа, конечно, грязноватая, ведь генералов, как правило, стараются взять живыми, но спецназ и готовится к подобной работе. Для этого Суворов и направил под Измаил свои батальоны особой выучки, «спрятанные» в обычном вроде бы гренадерском полку. Нам важно отметить наличие приказа на физическое уничтожение турецких генералов, хотя официальная наука это отрицает и заменяет неубедительными легендами.
«Хатынка» Румянцева
Итак, перед нами проступают контуры секретной спецоперации. Прямые документальные доказательства, естественно, не сохранились. Если мы выбираем «классическую» трактовку, штурм Измаила так и останется набором несуразиц. Если же примем версию, предлагаемую автором, почти всё становится понятным. Легко очерчивается круг главных действующих лиц: Потемкин, Суворов, Кутузов, де Рибас. Степень осведомленности и роли прочих военачальников прояснятся по ходу событий.
Еще в апреле 1790 года Потемкин отдает Кутузову приказ об организации оперативного наблюдения в Придунавье. Кутузов мастерски ставит не только войсковую, но и агентурную разведку. Особое внимание его люди уделяют Измаилу. Именно Кутузов доложит Суворову перед штурмом точную численность турецких войск - 15 тысяч (не 35!) в основном деморализованных и мало боеспособных солдат.
Значительную трудность вызывало сохранение подготовки спецоперации в тайне от иностранных советников и прочих соглядатаев. Во время штурма Очакова Потемкин убедился, какая это пронырливая и настырная братия, но уж под Измаилом их присутствие было совершенно неуместно. Историки указывают, что Суворов вдруг перестал появляться в ставке Потемкина, зато несколько раз ездил под Яссы навестить отставленного фельдмаршала Румянцева. Граф Задунайский почему-то не поехал к себе в имение под Киевом. Петру Александровичу, видите ли, приглянулся сельский двор какой-то крестьянки-молдаванки, и он поселился там чуть ли не в сараюшке. А Суворов туда к нему ездил, чтобы оказать уважение учителю и продемонстрировать обратное Потемкину. И не только ездил, но и отправлял копии боевых донесений.
Всю эту ахинею историки добросовестно описывают, оставляя без комментариев. Дескать, ничего особенного, нормальный армейский дурдом (потом такой же дурдом опишут под Измаилом: имея приказ взять крепость, генерал Гудович якобы распустит всех по домам). Логика подсказывает, что в «хатынке» у Румянцева был создан конспиративный штаб, готовивший решающую операцию. Суворов туда ездил, чтобы встречаться с Потемкиным, и не копии донесений направлял, а настоящие донесения, тогда как по официальной линии - депеши в духе «суворовских» анекдотов.
Измена
В рассказах о штурме Измаила странным образом отсутствует тема сговора с кем-либо из турок о сдаче, попыток подкупа, вербовки. Суворов еще с молодых лет участвовал в разведывательных действиях, а в описываемое время договаривается с мухафизом (комендантом) крепости Браилов о сдаче после символического сопротивления; у Потемкина тайные ходы вообще конёк; «неприметные люди» Кутузова в Измаиле как у себя дома; де Рибас - прирожденный авантюрист и комбинатор. Почему вдруг Измаил, по общепринятому мнению, берут простодушной атакой со всех сторон «в лоб»? Да потому, что ура-патриотические историки не хотят вникать в суть, не замечают очевидного. Хотя фигура «своего человека» просматривается довольно отчетливо - это измаильский мухафиз Мегмет, трехбунчужный паша.
Мегмет-паша, в отличие от других генералов, был в крепости хозяином, а не временным постояльцем. И резиденция у него была отдельная - форт Табия возле берега Дуная. Если Измаил принято считать неприступным, то Табия неприступна в квадрате, а то и в кубе. Две сотни казаков де Рибаса как-то в ноябре высадились и захватили «твердыню в кубе». Посидели в ней пару деньков и ушли. Что это за вылазка в стиле трех мушкетеров и д'Артаньяна под Ла-Рошелью? С одной стороны, похоже на пробу сил, выявлена степень «неприступности» Измаила: де Рибас мог запросто всю крепость захватить. С другой стороны, на кой черт понадобилась Табия, если занимать крепость было пока рано. Не нахожу другого объяснения, кроме как для того, чтобы обеспечить личную встречу Кутузова с Мегметом. Есть вещи, которые обсуждаются с глазу на глаз. Напомню, что Кутузов (как и Суворов) свободно владел турецким языком, то есть говорил, читал и писал.
Содержание разговора нетрудно реконструировать. Мегмет получил твердые гарантии, Кутузов - обещание выполнить поставленные задачи. Первая задача - не допустить сдачи крепости без боя. Вторая, главная, - подтвердить после штурма, что турок было не менее 35 тысяч. Судя по смутным упоминаниям каких-то списков на котловое довольствие, Мегмет был готов назвать цифру 42 тысячи. При таком полюбовном согласии ни русские, ни тем более Мегмет не были заинтересованы оставлять в живых других турецких пашей. Решив их судьбу, стороны согласовали порядок пленения измаильского мухафиза и его людей. Полагаю, обговаривались, кроме того, вопросы сохранения в целости арсеналов, складов и колодцев, а также интенсивности и особенно эффективности артиллерийского огня. Учитывая огромное количество пушек, нельзя не признать, что эффективность их стрельбы была почти нулевой. Больше имитация, чем артподготовка.
Скептики и профессиональные историки могут сколько угодно иронизировать по поводу «реконструкции», ведь документами ее подтвердить нельзя. Однако обе стороны скрупулезно выполняли свои обязательства. Когда сераскир (командующий) Айдозле-Мегмет-паша получил ультиматум Потемкина с приложением письма Суворова, он попросил десять дней, чтобы согласовать сдачу крепости с визирем. Тут же встрял какой-то другой паша с историческими словами: скорее Дунай остановится и т.д. Сомневаюсь, чтобы у турок был разгул демократии и кто попало мог говорить поперек командующего, да еще и косвенно уличая того в колебаниях. А вот равный сераскиру по чину трехбунчужный паша Мегмет мог. Другие паши, генералы без войска, явно не годились в смельчаки. Боевую силу представлял собой постоянный гарнизон, люди Мегмета стояли у пушек на бастионах. Хозяин крепости объявил о намерении драться насмерть, выполнив первую задачу, поставленную Кутузовым.
В ходе штурма Мегмет-паша носа не высовывал из своей Табии, гарнизоном не руководил. Когда первая колонна атакующих стала огибать форт, из него вдруг выскочили сотни три янычар (похоже, Мегмет послал на смерть ненужных свидетелей или просто неугодных). Апшеронские мушкетеры, фанагорийские гренадеры и белорусские егеря перемолотили эту хилую вылазку в один момент, но почему-то не ворвались на плечах противника в Табию. Хотя здесь-то разгоряченность боем была без кавычек. Хвалёные спецназовцы и ухом не повели, пошли себе дальше вырезать тех, кому положено было умереть. Потом к бережку подплыла третья колонна казаков де Рибаса и аккуратно взяла в плен Мегмета и с ним 250 человек в трижды неприступной Табии. О штурме форта говорится невнятно, для художественного впечатления. Наверно, противники узнали друг друга в лицо. Проверим результаты по первому наградному указу Екатерины: начальник колонны лейб-гвардии секунд-майор (по армейской табели полковник) Морков произведен в бригадиры и удостоен Георгия 3 класса. На уровне Кутузова награжден! Значит, все прошло штатно, все по плану.
К сожалению, главной задачи - поведать миру о 42-тысячных потерях - Мегмет-паша выполнить не смог, не по своей вине. Дальнейшая его судьба не известна.
(Окончание следует)
Да уж - нетрудно! Когда-то мне пришлось, вроде как на спор, устроить подобную проверку одного из всем известных «школьных» исторических событий. И вот что у меня получилось после проработки всех доступных источников.
ЗАГАДКА ИЗМАИЛА
«Стыд измаильский из меня не исчез…»
А.В. Суворов
Штурм Измаила - уникальная операция в полководческой биографии А.В. Суворова. Боевые действия под его руководством при Туртукае, Гирсове и Кинбурне носили тактический характер. Безусловно, кинбурнская победа имела оперативное значение, но сам бой - обычный «шармицель», то есть стычка. Генерал-аншеф Суворов сражался в гуще солдат и был дважды ранен. Не полководческое это дело, хотя и славное. Иногда. Еще одна подобная стычка, уже под Очаковом, не принесла успеха. Суворов потерял много людей и, под предлогом легкого ранения, оставил поле боя.
Первая настоящая операция Суворова состоялась при Козлудже, во время предыдущей турецкой войны. Командовали два генерал-поручика - Суворов и Каменский (Каменский Михаил Федотович - впоследствии генерал-фельдмаршал, граф). Славу пришлось делить. Поделили так: Каменскому - Георгия 2 класса за Козлуджу и Александра Невского по итогам войны; Суворову - ничего.
Фокшаны и Рымник - превосходные операции, однако опять же не индивидуальные, а с участием австрийских союзников. Принц Кобургский («тоже победитель») мигом взлетел в фельдмаршалы, ну и Суворова пришлось из престижно-политических соображений осыпать наградами. Как выразилась Екатерина ІІ, ему «целая телега бриллиантов накладена».
Подавление польских повстанцев удавалось Суворову всегда блестяще. Опять загвоздка - действия против нерегулярных войск не принято считать выдающимися полководческими достижениями. За это, конечно, дают и чины, и ордена, и поместья. Суворов, например, получил «за Польшу» имение Кобринский Ключ, свой самый первый орден (Св. Анны), самого первого Георгия (3 класса), Александра Невского и воплощение мечтаний - фельдмаршальский жезл. Правда, «за Пугачёва» дали всего лишь шпагу с бриллиантами: не поспел к решающим событиям Александр Васильевич, хотя очень старался. Словом, «урожайное» дело повстанцев давить, и войны не надо. Только вряд ли экспозиция суворовского музея в Кобрине посвящена тому, как полководец крушил поляков. Наверно, о штурме Измаила тамошние экскурсоводы рассказывают больше и ярче.
Наконец, итальянский поход Суворова. Опять великие дела, и опять клятые австрияки, связавшие по рукам и ногам. Невероятный героический бросок через Альпы, к сожалению, не бросок к победе. Это спасение армии от разгрома. Суворов армию спас, стал генералиссимусом и князем Италийским. А ведь мог бы взять Париж, если бы не политика.
Как ни крути, штурм Измаила выглядит действительно уникальной операцией. Никто не мешает и не требует делиться славой. Сам организовал, сам подготовил войска, сам командовал, сам победил! И как победил - не просто разгромил, но физически истребил целую армию; не в чистом поле, а в неприступной крепости, встречавшей картечью в упор со стен, валов и бастионов. За каждого погибшего русского солдата турки заплатили жизнями пятнадцати (!) своих янычар.
В Измаиле находится единственный музей А.В. Суворова, посвященный конкретной битве, конкретной победе полководца, экспонируется диорама штурма крепости. Жаль, сама турецкая твердыня на Дунае не сохранилась. С другой стороны, так, без крепости, даже лучше: грубая реальность не портит художественного впечатления от картины, не отвлекает от рассказа о событиях, насыщенного цифрами, именами, подвигами.
Литературы много - толку мало
Каждый, кто попробует составить собственное представление о штурме Измаила, скоро убедится: научного исследования операции не существует, а популярные книги изобилуют разночтениями, противоречиями, логическими нестыковками. Объяснить непонятное пытаются либо анекдотами, придуманными задним числом, либо делая вид, что все в порядке, никакой загадки нет. Но загадка Измаила есть! Чтобы ее разгадать, нужно избавиться от идеологических шор и беспристрастно выработать непротиворечивую версию событий далекого 1790 года. Версии, предложенные во времена «перестройки и демократии», не имеют сколько-нибудь приемлемых научных оснований. Их авторы, следуя моде ниспровергать всё и вся, пытаются «сбросить с пьедестала» Суворова, Потемкина и остаются поэтому в плену наперед заданной концепции.
К сожалению, пока мы лишены возможности пользоваться альтернативными источниками информации: турецкими документами, данными генштабов европейских стран, мемуарами некоторых участников сражения, например, графа Ланжерона. Последние публиковались только выборочно, без «измаильской» части. Вообще тема международного резонанса на падение Измаила почти не затрагивается историками. Мы не знаем, что писали зарубежные газеты, каково было мнение иностранных дипломатов. Цитируются лишь стихи лорда Байрона, полные ненависти к Потемкину.
Согласно общепринятой версии, измаильская победа (не столько даже падение крепости, сколько именно физическое истребление турецкой армии) должна была вывести Турцию из войны. Первоначально участники конференции в Систове (где турки со своими европейскими «друзьями» сговаривались, как бы еще напакостить России) испытали шок от новостей из-под Измаила; конференция закрылась. Однако Турция быстро оправилась и, вместо заключения мира, продолжила воевать, как будто страшного разгрома в Измаиле вовсе не произошло. Вывод один: русские реляции о грандиозной победе были кем-то убедительно опровергнуты.
О чем идет речь? Крепость-то взята, опровергать тут нечего. Речь идет о масштабах безвозвратных потерь. Одно дело потерять армию в 35 тысяч человек, другое дело - дивизию, причем не полноценное боевое соединение, а просто количество людей, из которых, в принципе, можно эту дивизию сформировать. Неужели турки не знали, сколько у них народу в Измаиле? Конечно, знали, но по состоянию до 4 октября, пока русские не обложили крепость.
Историки разъясняют, откуда, по русским данным, в крепости объявилась такая масса турецких солдат. Гарнизон Измаила плюс остатки разбитых войск из уже захваченных крепостей Аккермана, Паланки, Тульчи, Исакчи плюс экипажи потопленных судов речной флотилии. Самое большое «пополнение» пришло из капитулировавшей «с выходом» 18 октября Килии. Никто почему-то не ставит естественный вопрос, как же русские пропустили столько войск в Измаил, чтобы потом идти на приступ под огнем этих тысяч ружей, под ударами этих тысяч сабель. Естественный ответ - такого не было и быть не могло. Пропустили в Измаил килийского мухафиза (коменданта) и его офицеров. Концентрация огромного количества турецких войск - миф, специально созданный русским командованием в понятных целях. Военная хитрость, которая, увы, не сработала.
Измаил вообще предназначался для формирования и переформирования частей и соединений полевых войск. Сюда выводили потерявшие боеспособность подразделения, направляли выздоровевших раненых из госпиталей, везли по воде свежие резервы из Турции. Вооружение и материальные запасы были собраны в крепости заблаговременно. Думаю, в описываемый период шло комплектование нового корпуса. Все авторы живописуют мечущихся под огнем коней без всадников. Десять тысяч трофейных лошадей указаны в рапорте Суворова. А где же кавалеристы? Вот и турецкое руководство в Бухаресте и Систове наверняка задавало себе тот же вопрос. Лошади в крепости, командование корпуса тоже - турецкие паши и татарские султаны, перебитые в ходе штурма. Успели или нет привезти в Измаил на погибель личный состав корпуса? Только получив надежную информацию о том, что крупные резервы не были истреблены в Измаиле, турки успокоились и мира просить не стали.
Турок на бревне
Историки указывают, что один турок из крепости бежал, переплыв Дунай на бревне, и доложил своим о трагедии Измаила. Такой вроде бы малозначимый факт, а зафиксирован в анналах. Видимо, он совсем не малозначимый.
Попробуем определить, где именно произошло столь важное событие. Читаем у генерал-майора Н. Гарнича: «Из гарнизона Измаила никто не спасся, за исключением одного турка, который был легко ранен и упал с крепостной стены в Дунай, а затем переплыл через него на бревне. Этот единственный уцелевший турок принес великому визирю первое известие о штурме Измаила». Оказывается, в крепости было лишь одно место, соответствующее обстоятельствам побега турка. Оно хорошо видно на схеме.
Н. Фокин поясняет: «В том месте, где восточный фас подходил к реке, он образовал кавальер высотою до 14 м, обрывавшийся почти отвесно к реке». Стрелочка на плане четко показывает, кто из военачальников штурмовал Измаил в этом месте.
Инцидент должен быть как-то отражен при «разборе полетов», нужно искать. Первый наградной указ Екатерины (очень, надо сказать, любопытный документ, мы к нему еще вернемся) отмечает всех командиров от начальников колонн и выше. За единственным исключением - никак не награжден генерал-майор Арсеньев, начальник первой из трех десантных колонн де Рибаса (Арсеньев Николай Дмитриевич - впоследствии комендант Вильны, в 1795-96 гг. дежурный генерал у Суворова. Умер в 1796 г. в том же звании генерал-майора).
Сам де Рибас тоже не удостоен ни ордена, ни чина, ему пожалованы шпага с алмазами и 800 душ крестьян. В любом случае де Рибас за блестящие действия на Дунае и конкретно при штурме Измаила заслуживал почестей не меньше Кутузова (получил Георгия 3 класса и вслед за тем чин генерал-поручика). Немного позднее Рибасу все же дадут Георгия, но важна первая реакция верховного командования. Вот тебе и турок на бревне! Не столько о трагедии доложил бежавший, сколько о том, что серьезных сил в Измаиле не было.
Получается, что непосредственно причастный к уходу одного человека из крепости генерал Арсеньев обойден наградами как за срыв боевой задачи. Внимание, мы на пороге исторического открытия. До сих пор не упоминалось, что суворовским войскам вообще ставилась такая необычная задача. Если бы не ставилась, никто бы и не «пострадал». Вон при штурме Анапы в следующем 1791 году целых 150 турок спаслись на лодках - никаких претензий к участникам операции. В ту войну было три очень похожих штурма крепостей: Очаков, Измаил, Анапа (привожу общепринятые цифры).
Из сравнения понятно, что измаильская операция намного «весомее» двух остальных по уничтоженной живой силе противника. А по наградам командующих иная картина вырисовывается. Особенно обидна для Суворова похвальная грамота за всю войну. В его активе Кинбурн, Фокшаны, Рымник, Измаил - и такой облом! Как говорил Штирлиц, запоминаются последние слова. Тут «в зачет» пошли последние дела.
Никого не выпускать!
Вернемся под Измаил. Поищем доказательство нашей версии в ходе штурма. Как обычно бывает, оно настолько очевидно, что на него не обращают внимания (чтобы увидеть, надо сначала понять суть операции в принципе) и объясняют действия войск и самого Суворова с позиции: так было - значит, так и правильно. Куда уж нам тягаться с гениальным полководцем, наше дело его воспевать. А вот и неправильно, если перед нами «чистый» штурм, а не что-то иное. Суворов заранее приказал (и войска его приказ выполнили) разбить операцию на два этапа с заметным перерывом между ними. Захватив валы и бастионы, атакующие колонны должны были остановиться и ждать, пока все войска по всему периметру крепости полностью займут все укрепления. Так никто никогда не делал, это абсолютно не логично для штурма (потому, кстати, и не приводят историки данные о времени захвата стен Очакова и Анапы, только общую длительность операций: штурм - процесс непрерывный). Наоборот, нужно стремиться на плечах противника в глубь крепости, тогда дрогнут и те защитники, кто еще держится на отдельных участках, и тоже побегут. Правда, не обязательно в крепость, могут и наружу.
Очевидно, что задача окружить гарнизон плотным кольцом и не выпустить ни единого человека была основной. Большинство топталось на валах с 8 до 11 часов, и даже десантники де Рибаса не шли вперед, хотя со стороны Дуная и укреплений-то почти не было. «Есть упоение в бою» - не просто слова. За три часа «приведения себя в порядок» любой рубака остынет, тем более что крепость фактически уже пала, впереди городские кварталы с лавками, магазинами, домами обывателей. Добыча впереди.
Турки тоже видели ситуацию и понимали бессмысленность сопротивления. Их собственные пушки уже развернулись на город, через открытые ворота скоро ворвется кавалерия, узлов обороны внутри крепости не подготовлено, да и командовать особенно некем. Они должны были сдаться, и они сдавались. Сочные описания боев внутри крепости явно придуманы, чтобы оправдать и прикрыть одну важную подробность: якобы в горячке и ярости русские солдаты перекололи уже сдавшихся турецких пашей и татарских султанов вместе с остатками их янычар. Не двадцать человек и не пятьдесят. По разным данным, от тысячи до двух тысяч фактически пленных. Давайте посмотрим, кто же это был такой сверхразгоряченный.
Спецназ Потемкина
Светлейший князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический не был выдающимся военачальником, он занимался стратегией и большой политикой. Но любил разведывательно-диверсионную деятельность и разные военные хитрости типа взятия крепостей «по договору» или подкупом. С Очаковом попытка перехитрить противника не удалась, пришлось штурмовать (кстати, командовал непосредственно штурмом князь Н. Репнин, а не Потемкин, как многие думают). Зато Хотин был взят, благодаря потемкинской шпионке Софие Витт, без боя. Кроме того, Потемкина по праву можно считать родоначальником частей специального назначения. Светлейший лично сформировал, перевооружил по-особому, подобрал командиров и разработал способы действий двух батальонов гренадер, превратив их в настоящий спецназ. Эти батальоны вошли в состав Фанагорийского полка, любимого полка Суворова.
Именно фанагорийцев привел Суворов под Измаил. Зачем? Чтобы увеличить численность войск с 30 до 31 тысячи? Смешно. Чтобы послать своих любимцев на штурм какого-нибудь самого крутого участка? Тогда бы он их Кутузову отдал. Суворов же поставил Фанагорийский полк в первую колонну, наступавшую вдоль берега, которой нужно было преодолеть только палисад (частокол). Это слабейшее место турецкой обороны. Причем не весь полк разбрасывал колья и дрался с янычарами. Два батальона (нигде не написано, что те самые, но, думаю, тут без вариантов) числились в резерве колонны, то есть шли себе сзади по проложенному пути. А теперь откройте любое описание штурма и прочтите финал: всё турецкое командование и более тысячи (или две тысячи) янычар были переколоты… двумя батальонами Фанагорийского полка (варианты: одним батальоном или просто фанагорийцами).
Полагаю, что тысячу-другую рядовых турецких душ мы зря «вешаем» на фанагорийцев. Павших турок приписывали в массовом порядке (собирали требуемые «для цифры» 26 тысяч) - ну и фанагорийцам накинули пару тысяч. Суворовский спецназ имел задачу ликвидировать руководящую верхушку, что и выполнил. Работа, конечно, грязноватая, ведь генералов, как правило, стараются взять живыми, но спецназ и готовится к подобной работе. Для этого Суворов и направил под Измаил свои батальоны особой выучки, «спрятанные» в обычном вроде бы гренадерском полку. Нам важно отметить наличие приказа на физическое уничтожение турецких генералов, хотя официальная наука это отрицает и заменяет неубедительными легендами.
«Хатынка» Румянцева
Итак, перед нами проступают контуры секретной спецоперации. Прямые документальные доказательства, естественно, не сохранились. Если мы выбираем «классическую» трактовку, штурм Измаила так и останется набором несуразиц. Если же примем версию, предлагаемую автором, почти всё становится понятным. Легко очерчивается круг главных действующих лиц: Потемкин, Суворов, Кутузов, де Рибас. Степень осведомленности и роли прочих военачальников прояснятся по ходу событий.
Еще в апреле 1790 года Потемкин отдает Кутузову приказ об организации оперативного наблюдения в Придунавье. Кутузов мастерски ставит не только войсковую, но и агентурную разведку. Особое внимание его люди уделяют Измаилу. Именно Кутузов доложит Суворову перед штурмом точную численность турецких войск - 15 тысяч (не 35!) в основном деморализованных и мало боеспособных солдат.
Значительную трудность вызывало сохранение подготовки спецоперации в тайне от иностранных советников и прочих соглядатаев. Во время штурма Очакова Потемкин убедился, какая это пронырливая и настырная братия, но уж под Измаилом их присутствие было совершенно неуместно. Историки указывают, что Суворов вдруг перестал появляться в ставке Потемкина, зато несколько раз ездил под Яссы навестить отставленного фельдмаршала Румянцева. Граф Задунайский почему-то не поехал к себе в имение под Киевом. Петру Александровичу, видите ли, приглянулся сельский двор какой-то крестьянки-молдаванки, и он поселился там чуть ли не в сараюшке. А Суворов туда к нему ездил, чтобы оказать уважение учителю и продемонстрировать обратное Потемкину. И не только ездил, но и отправлял копии боевых донесений.
Всю эту ахинею историки добросовестно описывают, оставляя без комментариев. Дескать, ничего особенного, нормальный армейский дурдом (потом такой же дурдом опишут под Измаилом: имея приказ взять крепость, генерал Гудович якобы распустит всех по домам). Логика подсказывает, что в «хатынке» у Румянцева был создан конспиративный штаб, готовивший решающую операцию. Суворов туда ездил, чтобы встречаться с Потемкиным, и не копии донесений направлял, а настоящие донесения, тогда как по официальной линии - депеши в духе «суворовских» анекдотов.
Измена
В рассказах о штурме Измаила странным образом отсутствует тема сговора с кем-либо из турок о сдаче, попыток подкупа, вербовки. Суворов еще с молодых лет участвовал в разведывательных действиях, а в описываемое время договаривается с мухафизом (комендантом) крепости Браилов о сдаче после символического сопротивления; у Потемкина тайные ходы вообще конёк; «неприметные люди» Кутузова в Измаиле как у себя дома; де Рибас - прирожденный авантюрист и комбинатор. Почему вдруг Измаил, по общепринятому мнению, берут простодушной атакой со всех сторон «в лоб»? Да потому, что ура-патриотические историки не хотят вникать в суть, не замечают очевидного. Хотя фигура «своего человека» просматривается довольно отчетливо - это измаильский мухафиз Мегмет, трехбунчужный паша.
Мегмет-паша, в отличие от других генералов, был в крепости хозяином, а не временным постояльцем. И резиденция у него была отдельная - форт Табия возле берега Дуная. Если Измаил принято считать неприступным, то Табия неприступна в квадрате, а то и в кубе. Две сотни казаков де Рибаса как-то в ноябре высадились и захватили «твердыню в кубе». Посидели в ней пару деньков и ушли. Что это за вылазка в стиле трех мушкетеров и д'Артаньяна под Ла-Рошелью? С одной стороны, похоже на пробу сил, выявлена степень «неприступности» Измаила: де Рибас мог запросто всю крепость захватить. С другой стороны, на кой черт понадобилась Табия, если занимать крепость было пока рано. Не нахожу другого объяснения, кроме как для того, чтобы обеспечить личную встречу Кутузова с Мегметом. Есть вещи, которые обсуждаются с глазу на глаз. Напомню, что Кутузов (как и Суворов) свободно владел турецким языком, то есть говорил, читал и писал.
Содержание разговора нетрудно реконструировать. Мегмет получил твердые гарантии, Кутузов - обещание выполнить поставленные задачи. Первая задача - не допустить сдачи крепости без боя. Вторая, главная, - подтвердить после штурма, что турок было не менее 35 тысяч. Судя по смутным упоминаниям каких-то списков на котловое довольствие, Мегмет был готов назвать цифру 42 тысячи. При таком полюбовном согласии ни русские, ни тем более Мегмет не были заинтересованы оставлять в живых других турецких пашей. Решив их судьбу, стороны согласовали порядок пленения измаильского мухафиза и его людей. Полагаю, обговаривались, кроме того, вопросы сохранения в целости арсеналов, складов и колодцев, а также интенсивности и особенно эффективности артиллерийского огня. Учитывая огромное количество пушек, нельзя не признать, что эффективность их стрельбы была почти нулевой. Больше имитация, чем артподготовка.
Скептики и профессиональные историки могут сколько угодно иронизировать по поводу «реконструкции», ведь документами ее подтвердить нельзя. Однако обе стороны скрупулезно выполняли свои обязательства. Когда сераскир (командующий) Айдозле-Мегмет-паша получил ультиматум Потемкина с приложением письма Суворова, он попросил десять дней, чтобы согласовать сдачу крепости с визирем. Тут же встрял какой-то другой паша с историческими словами: скорее Дунай остановится и т.д. Сомневаюсь, чтобы у турок был разгул демократии и кто попало мог говорить поперек командующего, да еще и косвенно уличая того в колебаниях. А вот равный сераскиру по чину трехбунчужный паша Мегмет мог. Другие паши, генералы без войска, явно не годились в смельчаки. Боевую силу представлял собой постоянный гарнизон, люди Мегмета стояли у пушек на бастионах. Хозяин крепости объявил о намерении драться насмерть, выполнив первую задачу, поставленную Кутузовым.
В ходе штурма Мегмет-паша носа не высовывал из своей Табии, гарнизоном не руководил. Когда первая колонна атакующих стала огибать форт, из него вдруг выскочили сотни три янычар (похоже, Мегмет послал на смерть ненужных свидетелей или просто неугодных). Апшеронские мушкетеры, фанагорийские гренадеры и белорусские егеря перемолотили эту хилую вылазку в один момент, но почему-то не ворвались на плечах противника в Табию. Хотя здесь-то разгоряченность боем была без кавычек. Хвалёные спецназовцы и ухом не повели, пошли себе дальше вырезать тех, кому положено было умереть. Потом к бережку подплыла третья колонна казаков де Рибаса и аккуратно взяла в плен Мегмета и с ним 250 человек в трижды неприступной Табии. О штурме форта говорится невнятно, для художественного впечатления. Наверно, противники узнали друг друга в лицо. Проверим результаты по первому наградному указу Екатерины: начальник колонны лейб-гвардии секунд-майор (по армейской табели полковник) Морков произведен в бригадиры и удостоен Георгия 3 класса. На уровне Кутузова награжден! Значит, все прошло штатно, все по плану.
К сожалению, главной задачи - поведать миру о 42-тысячных потерях - Мегмет-паша выполнить не смог, не по своей вине. Дальнейшая его судьба не известна.
(Окончание следует)