О Петрункевиче и не только.
Вчера я выкладывал кусок допроса, где Яков Крикс упоминает неудачу с убийством Петрункевича.
В архиве хранятся чрезвычайно любопытные показания Константина Булаева, данные им в 1911 г. Булаев был активным дружинником, ранен большевистскими боевиками в начале мая 1906 года и до 1911 года состоял членом СРН (в архиве находятся его билеты за 1910 и 1911 годы). На процессе Герценштейна он дал показания в пользу союзников. Однако, по его словам, сразу после ранения (он хотел большей защиты) у него наметился конфликт с руководством. Но только в 1911 году он окончательно порвал с Союзом и дал очень откровенные показания. Возможно, Булаев несколько присочинил, к его словам следует относиться осторожно. Но, по крайней мере, часть из них подтверждается другими источниками. Позволю привести небольшой отрывок из них. События относятся к маю-июню 1906 года.
Вскоре Красковский приказал нам поехать за Московскую заставу, к новому Петергофу, где в лесу революционеры устраивали собрания. Собрания эти мы разгоняли выстрелами, направленными в толпу, и часто многих ранили. За это нам Красковский платил каждому от 10 до 15 и более рублей, и кроме того за нас платил за квартиру 10 рублей в месяц.
К этому же времени относится случай, когда меня забрали в участок за то, что я по требованию Германа и Половнева забрал у газетчика газеты и привел его в участок (1-й Нарвский), где помощник пристава отобрал у меня револьвер «Лефоше», газетчика освободил, на меня составил протокол, по коему меня мировой судья 18-го участка приговорил к 4-м дням ареста, которые я не отбывал и был освобожден.
Взамен отобранного «Лефоше», мне Юскевич-Красковский выдал пятизарядный «Бульдог», который я продал, а Юскевичу сказал, что револьвер у меня отняли. Тогда Красковский выдал мне «Смитт-Виссон» - 6-зарядный, с которым я охранял Булацеля, когда он выступал в качестве поверенного Ивана Гусева в камере мирового судьи 15-го участка, Троицкая ул., д. № 30, взыскивавшего с Правления Невского завода вознаграждение за что-то. Вместе со мною охраняли Булацеля: Крыкс, Сер. Гусев, Новиков и другие по приказанию Юскевича-Красковского. По окончании дела всем нам в коридоре камеры Булацель заплатил по 1 рублю за охрану, при чем меня и Крыкса Булацель пригласил к себе в дом, на Николаевскую улицу, № 29.
Там Булацель предложил мне убить Петрункевича, объяснив, что «если мы будем убивать таких лиц, то нам будет жить хорошо», Добавив, что «если у нас в России будет республика, то я первый приму мученическую смерть». Я согласился и спросил адрес Петрункевича, Ивана Ивановича [ошибка: Ивана Ильича - Ю.Ш.]. Крыкс вмешался и заявил, что он знает адрес Петрункевича и просил Павла Федоровича Булацеля уступить ему это дело, на что конечно согласился и дал ему тут же 2 или 3 рубля на извозчика поехать к Дубровину. Мне же Булацель предложил убить графа Витте. За это я должен был получить 500 рублей и в задаток этой суммы при Крыксе Булацель дал мне 5 рублей. Условленный гонорар в 500 рублей я получил бы лишь по окончании предприятия. Я высказал опасение, что меня могут арестовать и отдать под суд. Булацель успокоил меня тем, что если меня арестуют, то не надо говорить, что я союзник и что если бы меня осудили, то он, Булацель, вместе с высокопоставленными лицами выхлопочет у государя помилование, как это было с осужденными за погромы. В крайнем же случае мне было обещано Булацелем принять все меры к устройству побега, после которого я, по его мнению, получил бы паспорт и зажил бы припеваючи. И я согласился.
Я стал ходить на Мариинскую площадь и один раз зашел внутрь дворца, где спросил у сторожа, здесь ли граф Витте, сторож спросил зачем мне нужен граф, на что я ему ответил, что хочу подать прошение. Графа тогда не было во дворце и перестал ходить туда. Булацель часто напоминал мне и требовал, чтобы я сделал принятое на себя поручение и точно указывал мне дни часы, когда графа всего удобнее убить или когда он подъезжает ко дворцу или на Каменноостровском проспекте, где он постоянно проживает.
ЦГИА СПб Фонд 520 оп. 1 д. 296 Л. 45
В архиве хранятся чрезвычайно любопытные показания Константина Булаева, данные им в 1911 г. Булаев был активным дружинником, ранен большевистскими боевиками в начале мая 1906 года и до 1911 года состоял членом СРН (в архиве находятся его билеты за 1910 и 1911 годы). На процессе Герценштейна он дал показания в пользу союзников. Однако, по его словам, сразу после ранения (он хотел большей защиты) у него наметился конфликт с руководством. Но только в 1911 году он окончательно порвал с Союзом и дал очень откровенные показания. Возможно, Булаев несколько присочинил, к его словам следует относиться осторожно. Но, по крайней мере, часть из них подтверждается другими источниками. Позволю привести небольшой отрывок из них. События относятся к маю-июню 1906 года.
Вскоре Красковский приказал нам поехать за Московскую заставу, к новому Петергофу, где в лесу революционеры устраивали собрания. Собрания эти мы разгоняли выстрелами, направленными в толпу, и часто многих ранили. За это нам Красковский платил каждому от 10 до 15 и более рублей, и кроме того за нас платил за квартиру 10 рублей в месяц.
К этому же времени относится случай, когда меня забрали в участок за то, что я по требованию Германа и Половнева забрал у газетчика газеты и привел его в участок (1-й Нарвский), где помощник пристава отобрал у меня револьвер «Лефоше», газетчика освободил, на меня составил протокол, по коему меня мировой судья 18-го участка приговорил к 4-м дням ареста, которые я не отбывал и был освобожден.
Взамен отобранного «Лефоше», мне Юскевич-Красковский выдал пятизарядный «Бульдог», который я продал, а Юскевичу сказал, что револьвер у меня отняли. Тогда Красковский выдал мне «Смитт-Виссон» - 6-зарядный, с которым я охранял Булацеля, когда он выступал в качестве поверенного Ивана Гусева в камере мирового судьи 15-го участка, Троицкая ул., д. № 30, взыскивавшего с Правления Невского завода вознаграждение за что-то. Вместе со мною охраняли Булацеля: Крыкс, Сер. Гусев, Новиков и другие по приказанию Юскевича-Красковского. По окончании дела всем нам в коридоре камеры Булацель заплатил по 1 рублю за охрану, при чем меня и Крыкса Булацель пригласил к себе в дом, на Николаевскую улицу, № 29.
Там Булацель предложил мне убить Петрункевича, объяснив, что «если мы будем убивать таких лиц, то нам будет жить хорошо», Добавив, что «если у нас в России будет республика, то я первый приму мученическую смерть». Я согласился и спросил адрес Петрункевича, Ивана Ивановича [ошибка: Ивана Ильича - Ю.Ш.]. Крыкс вмешался и заявил, что он знает адрес Петрункевича и просил Павла Федоровича Булацеля уступить ему это дело, на что конечно согласился и дал ему тут же 2 или 3 рубля на извозчика поехать к Дубровину. Мне же Булацель предложил убить графа Витте. За это я должен был получить 500 рублей и в задаток этой суммы при Крыксе Булацель дал мне 5 рублей. Условленный гонорар в 500 рублей я получил бы лишь по окончании предприятия. Я высказал опасение, что меня могут арестовать и отдать под суд. Булацель успокоил меня тем, что если меня арестуют, то не надо говорить, что я союзник и что если бы меня осудили, то он, Булацель, вместе с высокопоставленными лицами выхлопочет у государя помилование, как это было с осужденными за погромы. В крайнем же случае мне было обещано Булацелем принять все меры к устройству побега, после которого я, по его мнению, получил бы паспорт и зажил бы припеваючи. И я согласился.
Я стал ходить на Мариинскую площадь и один раз зашел внутрь дворца, где спросил у сторожа, здесь ли граф Витте, сторож спросил зачем мне нужен граф, на что я ему ответил, что хочу подать прошение. Графа тогда не было во дворце и перестал ходить туда. Булацель часто напоминал мне и требовал, чтобы я сделал принятое на себя поручение и точно указывал мне дни часы, когда графа всего удобнее убить или когда он подъезжает ко дворцу или на Каменноостровском проспекте, где он постоянно проживает.
ЦГИА СПб Фонд 520 оп. 1 д. 296 Л. 45