Про борьбу с безнадзорностью и ее последствия
Вчера на официальном сайте Следственного комитета России была опубликована статья под заголовком «Завершено расследование в отношении бывшей сотрудницы полиции, которая незаконно изолировала подростка, впоследствии совершившего самоубийство». Речь идет об уголовном деле в отношении инспектора по делам несовершеннолетних МО «Каменский» ГУ МВД России по Ростовской области Натальи Савенко по пункту «в» части 3 статьи 286 УК РФ - превышение должностных полномочий, с причинением тяжких последствий. Для лучшего понимания всей ситуации я даже процитирую эту новость практически целиком:
«В феврале 2018 года Савенко проводила проверку по сообщению о неисполнении местной жительницей родительских обязанностей в отношении ее 13-летнего сына. Обвиняемая прибыла в школу, где без участия педагога опросила мальчика. Сотрудница полиции узнала, что мать ребенка употребляет спиртное, и домой он возвращаться не желает. Однако Савенко было достоверно известно, что у несовершеннолетнего есть близкие родственники - родная тетя и бабушка, которые присматривают за ним и обеспечивают материально.
Как полагает следствие, инспектор превысила должностные полномочия, признав ребенка оставшимся без родительского надзора и нуждающимся в социальной реабилитации. Обвиняемой были составлены соответствующие документы о помещении несовершеннолетнего в специализированное учреждение для несовершеннолетних, нуждающихся в социальной реабилитации. Забрав подростка из школы, Савенко поместила его в инфекционное отделение Центральной городской больницы. Там он был определен в изолированный бокс и в дальнейшем содержался один. Зная о предстоящем переводе в реабилитационный центр, подросток покончил жизнь самоубийством.
В ходе предварительного следствия в результате проведенных судебных экспертиз и совокупности иных собранных доказательств установлена причинно-следственная связь между незаконными действиями Савенко и самоубийством несовершеннолетнего».
Ряд моментов сразу обращает на себя внимание в этом тексте, а именно: Инспектор ПДН проводила проверку по данному мальчику не просто так, по своей инициативе, а по какому-то сообщению. То есть ситуация в семье была настолько заметно неблагополучной, что кто-то обратился в полицию. Проверку инспектор проводила как положено, то есть в первую очередь поговорила с ребенком, и узнала от него, что он не хочет возвращаться домой из-за пьянства матери. Да, без педагога, и в этом имеется формальное нарушение.
Инспектор решает поместить ребенка в реабилитационный центр, хотя у него есть тетя и бабушка. Но можно ли было рассматривать вопрос о передаче ребенка им? А имеются ли у них для этого надлежащие жилищные условия? А располагают ли они материальными возможностями для содержания ребенка? Вопросов много, но отвечать на них уже некогда: ребенок настолько устал от пьянства матери, что не хочет идти домой.
Из школы инспектор везет ребенка не в реабилитационный центр, а в инфекционную больницу. Видимо у мальчика было какое-то инфекционное заболевание, иначе бы в такую больницу его просто не приняли. То есть в данном случае речь шла о здоровье ребенка и оказании ему неотложной медицинской помощи. Более того, в больнице мальчик был помещен в изолированный бокс, что свидетельствует о том, что имелась опасность заражения окружающих.
В боксе мальчик покончил жизнь самоубийством. Следственный комитет настаивает на том, что он сделал это потому, что боялся дальнейшего помещения в реабилитационный центр. На основании чего сделан такой вывод? В пресс-релизе упоминаются выводы судебных экспертиз, то есть вполне вероятно, что мотивы подростка установлены только путем проведения посмертной психолого-психиатрической экспертизы. Насколько можно доверять ее выводам - большой вопрос, если честно.
Ну и самое главное заключается в том, что причинно-следственная связь между действиями инспектора и самоубийством подростка представляется весьма сомнительной. Могла ли инспектор в принципе предполагать, что помещение мальчика в больницу повлечет такие последствия? Ну или можно поставить вопрос по-другому: а чтобы было бы инспектору, если бы она не приняла всех этих мер, и пустила ситуацию на самотек, передав ребенка, больного инфекцией, тете или бабушке? Причем неизвестно, готовы ли они были его принять? И вообще, где все это время были тетя и бабушка, которые все это время как бы помогали ребенку, но почему-то не горели желанием забрать его к себе?
Что получается в итоге: инспектор ПДН пытается сделать все, чтобы спасти ребенка, а взамен становится крайней и получает уголовное дело. С неоднозначной судебной перспективой, конечно, но тем не менее. О том, что перспектива по делу туманная, судя по всему понимают и в Следственном комитете, потому что свою новость на сайте они заканчивают характерной фразой: «Уголовное дело направлено прокурору для решения вопроса об утверждении обвинительного заключения». То есть мнение прокурора по этому делу мы еще не знаем, и не факт, что обвинительное заключение будет утверждено. Хочется верить, что при изучении этого дела в прокуратуре возобладает-таки здравый смысл и юридическая грамотность. Ну а если нет, то остается пожелать инспектору ПДН Наталье Савенко удачи и объективного судебного разбирательства.