Про неоднозначный случай превышения полномочий
Сегодня на сайте Комитета против пыток была опубликована новость: «В отношении полицейских, сломавших ногу краснодарцу, возбуждено уголовное дело». После прочтения этой статьи сложилось весьма неоднозначное впечатление об этом случае. Почему-то изложенное в ней не представляется очевидным и однозначным. Впрочем, судите сами.
Для начала суть событий, причем только факты без журналистских оборотов. 10 марта сего года житель города Краснодара инвалид Евгений Манченко около полуночи вернулся к себе домой. Калитка была заперта, а ключи Евгений с собой не брал. С целью попасть домой он стал перелазить через забор, и в это время двое сотрудников полиции стали силой снимать его с забора, при этом наносили удары дубинкой по ноге. От боли Евгений упал с забора на землю, и полицейские продолжили его бить, нанося удары ногами по его левой ноге в области бедра. Затем на него надели наручники и поместили его в служебный автомобиль. В это время из дома на крики вышли родители Евгения, которые увидев сына в полицейском автомобиле кричащим от боли, уговорили полицейских снять с сына наручники и вызвать «скорую помощь», хотя сотрудники полиции изначально настаивали на доставлении Манченко в отдел для разбирательства. «Скорая помощь» доставила Евгения в больницу, его ему оказали медицинскую помощь и поставили диагноз: «Закрытый перелом средней трети левой бедренной кости со смещением костных отломков». В больнице Манченко находился на излечении две недели.
14 марта мать Евгения обратилась в Следственный комитет с заявлением о противоправных действиях сотрудников полиции. 21 марта был готов акт судебно-медицинского освидетельствования, согласно которому полученные Манченко телесные повреждения относятся к категории тяжкого вреда здоровью. 22 марта Евгений обратился в Комитет против пыток, рассказав о данной истории. 8 апреля следователем СО по Прикубанскому округу города Краснодара СУ СКР по Краснодарскому краю возбуждено уголовное дело в отношении двух сотрудников патрульно-постовой службы полиции: Вячеслава Зябкина и Владимира Татаркова, по факту совершения ими преступления, предусмотренного п. «з» ч. 2 ст. 111 и п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ («Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия» и «Превышение должностных полномочий с применением насилия»). Юристы Комитета против пыток признаны представителями потерпевшего Манченко.
Что сразу смущает в этой истории? Первое: почему-то полицейские в ходе применения физического насилия в отношении Манченко бьют его исключительно по ноге, а точнее в область левого бедра. Манченко висит на заборе - его бьют по ноге дубинкой, Манченко упал с забора - его бьют уже ногами, но снова по левому бедру. То есть бьют не куда-то, а целенаправленно по тому месту, где впоследствии судебно-медицинским экспертом будет обнаружен закрытый перелом. Причем о наличии других телесных повреждений у Манченко Комитет против пыток ничего не указывает. Хотя скорее всего, если бы у Евгения были другие травмы, о них не преминули бы упомянуть - замалчивать такое не в интересах правозащитников. Как-то странно ведут себя полицейские: ночью на темной улице оба стараются целить все свои удары исключительно в одно место, чтобы добиться перелома определенной конечности.
Второе: события с полицией имели место поздним вечером 10 марта, то есть в ночь с воскресенья на понедельник. А в Следственный комитет его мать обращается только 14 марта, то есть в четверг. Почему так долго думала мать? Ведь по рассказу ее сына выходит, что полицейские умышленно ломали ему левую ногу, так о чем она размышляла целых четыре дня? В Комитет против пыток пострадавший обращается тоже как-то поздно - 22 марта, но ровно на следующий день после изготовления акта судебно-медицинского освидетельствования.
Третье: в статье упоминается, что Евгений Манченко - инвалид. Его заболевание не озвучивается, просто со слов матери говорится, что он «инвалид с особенностями развития». Что это за особенности развития такие, не расшифровано, но по словам матери, у нее установлена программа отслеживания местонахождения телефона сына. Так что можно только догадываться о существе этих «особенностей», хотя кое-какие предположения сделать можно.
Так что можно построить такую версию происходившего: молодой парень ночью лезет через забор своего дома. Это видят оказавшиеся рядом сотрудники патрульно-постового наряда, которые начинают стаскивать этого парня с забора с целью пресечь возможные противоправные действия. Парень на заборе не удерживается и падает на землю, при этом ломает левую ногу. Сотрудники грузят его в служебную автомашину, пытаются разобраться на месте, но парень пояснить толком ничего не может - то ли из-за боли в сломанной ноге, то ли в силу особенностей развития. В это время выбегают родители парня и объясняют, что это их сын и через забор он лез в свой дом. Полицейские понимают, что факта правонарушения не было, снимают наручники и передают парня «скорой» с целью оказания ему медицинской помощи, увозящей его в итоге в больницу. Какое-то время парень там лечится, а в это время его мать по чьей-то подсказке (или сама, не важно) идет в Следственный комитет, где пишет на сотрудников заявления. Далее подключается Комитет против пыток (у которого в Краснодаре есть свое представительство), и в конце концов СУ СК 8 апреля возбуждает уголовное дело в отношении полицейских. Кстати, на официальном сайте СУ СК по Кубани никакой информации об этом деле нет.
Все вышеизложенное является всего лишь моей версией случившегося. Но согласитесь, она вполне стройна и имеет право на жизнь. Нельзя исключать, что так (или примерно так) и происходили события 10 марта. В общем, будем следить за развитием событий, а этим текстом поставим себе зарубку в памяти - чтобы не забывать про это дело и отслеживать его ход в общедоступных источниках информации.