Про следственных офицеров
Фото с сайта Следственного комитета России
Не дает мне покоя Следственный комитет России. Точнее то, что это ведомство выкладывает на своем официальном сайте. Вот, к примеру, вчерашняя новость оттуда: «Офицеры СК России и Росгвардии навестили сирийского мальчика, проходящего лечение в клинике Леонида Рошаля, и поздравили его с днем рождения».
Сразу резануло глаз словосочетание «офицеры СК России». Резануло потому, что офицеры в Следственном комитете России есть, но это только те сотрудники, которые проходят службу в военных следственных отделах. Они являются военнослужащими и действительно имеют воинские звания офицеров. Все же остальные сотрудники СК имеют не воинские, а специальные звания. Соответственно, никакими офицерами они не являются.
По тексту новости выходит, что со стороны СК России в мероприятии принимал участие старший помощник председателя Следственного комитета генерал-майор юстиции Игорь Комиссаров. Судя по форменному обмундированию на фотографиях с сайта, он имеет не воинское, а специальное звание. То есть он не офицер.
Более того, на фото есть два представителя Росгвардии, которые по версии СК тоже офицеры. По данным сайта самой Росгвардии, это заместитель командующего Центральным округом войск национальной гвардии по работе с личным составом полковник Николай Щерба и начальник Главного управления Росгвардии по городу Москве полковник полиции Михаил Воробьев. Таким образом, офицером из них является только один - полковник Щерба. А второй - полковник полиции Воробьев - относится к загадочной категории «лиц, имеющих специальные звания полиции и проходящих службу в войсках национальной гвардии Российской Федерации». То есть проходит службу в войсках, но не военнослужащий, имеет не воинское, а специальное звание, причем полиции. Хитро, мудро, непонятно. Впрочем, как и многое другое в Росгвардии. Но суть не в этом: он все равно тоже не офицер.
Сейчас меня должны спросить: А что ты вообще докопался до этого термина? Ну они же в погонах все, значит офицеры. Разве это так принципиально? Отвечаю: Лично я считаю, что да, принципиально. Особенно применительно к Следственному комитету.
Дело в том, что суть военной службы в корне отличается от службы в правоохранительных органах. Грубо говоря, военнослужащий заточен на выполнение поставленных задач в группе (или по отдельности) по команде старшего по званию или должности. То есть рассуждений особо от военнослужащего не требуется - есть приказ, и его надо выполнять. Решение всегда принимает старший, а остальные его безоговорочно исполняют. В принципе, в боевых условиях так и должно быть, иначе бардак, хаос и поражение.
А служба в правоохранительных органах предусматривает принятие решений непосредственно исполнителем. Причем зачастую немедленно, тут же, на месте, да еще и с затрагиванием конституционных прав граждан. Ну и последующей личной ответственностью правоохранителя, как должностного лица, в случаях, если при этом будет нарушен закон. Простейший пример: наряд патрульно-постовой службы (сержантский состав, говоря по простому) наблюдает драку пьяных. Им надо прямо в тот же момент принять решение: применять ли физическую силу, специальные средства, табельное оружие? Имеет ли место административное правонарушение, и какое именно? Доставлять ли кого-то в орган внутренних дел? И так далее. Напомню: времени звонить командиру и спрашивать его команду нет, решение надо принимать прямо сейчас. Причем соответствующее требованиям закона, иначе есть реальный шанс заехать в места лишения по 286, то есть за превышение должностных полномочий. И так постоянно.
Пример про патрульно постовую службу, а что говорить про следствие? Ведь следователь является должностным лицом, уполномоченным в пределах компетенции, предусмотренной УПК, осуществлять предварительное следствие по уголовному делу и самостоятельно направлять ход расследования, принимая решение о производстве следственных и иных процессуальных действий. Как бы это не парадоксально звучало для практиков, но следователь по закону все равно самостоятельная процессуальная фигура. И ставить его на одну доску с военнослужащими, действующими в группе по команде, как минимум смешно.
Точнее, даже не смешно, а вредно. Если следователь не согласен с указаниями вышестоящих, у него всегда есть возможность плюнуть на стол руководителю с одновременной подачей рапорта на увольнение. У офицера же такой возможности нет - неисполнение приказа карается. Так что те отцы-командиры, которые загоняют следователя в этакие «офицерские» рамки, по существу хотят видеть в нем просто исполнителя их указивок, а не самостоятельную, творчески мыслящую процессуальную фигуру. И это уже чревато. Причем нарушениями закона. Думаю, не надо подробно объяснять, почему.
Вообще, употребление термина «офицеры» по отношению к сотрудникам СК России со стороны этого ведомства носит постоянный характер. Вот подобные новости с их официального сайта: «В преддверии Международного женского дня Александр Бастрыкин провел прием женщин-офицеров Следственного комитета России», «Офицеры Следственного комитета в канун Дня Победы поздравили героических пациентов больницы имени Даши Севастопольской», и еще множество подобных, несть им числа, которые я не привожу с целью экономии места. Кстати, из текста некоторых новостей выясняется, кто этот термин активно употребляет: «Александр Бастрыкин отметил, что «офицеры Следственного комитета собрали деньги для лечения мальчика» - приведена прямая речь председателя, между прочим.
Так что с одной стороны непонятно, почему правоохранительное ведомство, которое по умолчанию должно отлично разбираться в юридических терминах, допускает на своем официальном сайте неверное этих терминов употребление. С другой стороны, мне как бы понятен некий шик в пафосном произнесении фразы «Мы, офицерА...», и утирании пьяных слез рукавом форменного кителя под звучание слов песни «Ваше сердце под прицелом». Вне службы - да ради Бога, произносите и утирайте. А вот в официальном употреблении слово «офицеры» применительно к Следственному комитету звучит так, будто кто-то не наигрался в солдатики.