(no subject)
Roma Aeterna, значит. Давным-давно я перед картиной испытала желание её украсть. Это был точно Гойя, а вот в названии картины не уверены, но кажется, «Портрет маркизы де Понтехос-и-Сандоваль» подходит. Я стояла перед этой девицей и разрывалась от недоумения. Отойти не могу, потому что влюбилась в нарисованную пелеринку, в изгиб талии, в размер и впечатление. Хочу её себе. Вот так и становятся одержимцем, маньяком.
На Roma Aeterna, вернее, по осмыслении появилось желание картину увеличить. Там, говорят, центр - Караваджо, гигантское «Положение во гроб», и все зрители смотрят вверх из могилы. Кому Караваджо, а мне - крохотный в первом зале Фра Беато Анжелико, «Чудеса святого Николая». До того она хороша, завершена, дышит, что единственное, что с ней можно придумать - почему она не огромная, почему не во всю стену? И вообще первый зал для меня полностью затмил второй, там гостили ангелы Мелоццо да Форли, криком кривила рот Магдалина Карло Кривелли и притворялась яндекс-панорамой Феррары «изощрённая пределла» «Чудеса святого Винченцо Феррера» Эрколе де Роберти.
На Roma Aeterna, вернее, по осмыслении появилось желание картину увеличить. Там, говорят, центр - Караваджо, гигантское «Положение во гроб», и все зрители смотрят вверх из могилы. Кому Караваджо, а мне - крохотный в первом зале Фра Беато Анжелико, «Чудеса святого Николая». До того она хороша, завершена, дышит, что единственное, что с ней можно придумать - почему она не огромная, почему не во всю стену? И вообще первый зал для меня полностью затмил второй, там гостили ангелы Мелоццо да Форли, криком кривила рот Магдалина Карло Кривелли и притворялась яндекс-панорамой Феррары «изощрённая пределла» «Чудеса святого Винченцо Феррера» Эрколе де Роберти.