Пакт, который ничего не изменил
Когда я планировал писать этот пост, я некоторое время ходил вокруг него, как грузинский повар с перцем вокруг вареного яйца. И думал, как бы воткнуть в название что-нибудь про "разоблачение мифов о пакте Молотова-Риббентропа". Ну просто потому что фанаты Сталина, развенчивая "мифы о Сталине" сами соорудили ту еще смесь мифов Древней Греции и сказок Венского леса. Так что чья мифология теперь богаче - еще большой вопрос. Ну да ладно. Обойдемся без развенчания мифов с последующим их нагромождением. Просто некоторый набор размышлений.
Пакт на два года отодвинул войну от советских границ?
Прежде всего, оговорюсь: истории о том, что пакт и только пакт дал старт второй мировой, родом из того же Венского леса, что и рассказы об эффективных менеджерах Сталина. У Гитлера к концу лета 1939 года была отмобилизованная армия и полная убежденность в том, что Франция и Англия ради Польши с ним воевать не станут. Единственное, что вызывало у него опасение - позиция СССР. Нет ничего более беспомощного, безответственного и испорченного, чем дружба жидобольшевика и буржуя-нациста. Он знал, что рано или поздно они перейдут и на эту дрянь... Так, о чем это я.
Суть в том, что СССР мог остановить немецкое вторжение (и то с некоторой долей вероятности) только одним способом: громогласно объявив, что он является гарантом польской территориальной неприкосновенности. Но любой человек, минимально знакомый с европейским серпентарием образца 1939 года вообще и польским гиеньим логовом в частности, прекрасно понимает, что с тем же успехом можно всерьез рассматривать возможность инопланетного вторжения. Итак, позиция СССР становится вопросом, которым можно пренебречь.
Позволю себе напомнить моим читателям некоторую наверняка известную им хронологию. 3 сентября Германия, только что успешно дравшая в лоскутья Польшу, с немалым изумлением обнаружила у себя на западной границе Западный фронт. Нападая на Польшу, Гитлер совершенно не ожидал, что Англия и Франция объявят ему войну. И тут такой нежданчик. При таких вводных скорее черту понадобится бутыль со святой водой, чем Германии - война с Советским Союзом. До самого 22 июня 1940 года вероятность нападения Германией на Советский Союз является абсолютно нулевой по совершенно независящим от СССР причинам.
Лишь к осени 1940 года, когда станет ясно, что не заладилось ни с битвой за Британию, ни с соглашением с СССР о войне против Англии, в штабах Рейха начинается разработка операции "Барбаросса".
Я это все говорю потому, что вплоть до 21 июня 1941 года Советский Союз мог получить войну с Германией лишь одним способом - напав на нее. Пакт, по большому счету, не выиграл Советскому Союзу ни одного мирного дня. Другое дело, что война с Германией Сталину в указанный период нужна была не сильнее, чем война с Советским Союзом Гитлеру. В этой ситуации пакт становится лишь неким фиксирующим реальное положение дел документом. Он был неизбежен как констатация мирных намерений обеих сторон. Ну и столь же неизбежно было разделение сфер влияния. То, что особо одаренными личностями выдается чуть ли не как союз, в реальности было едва ли не прямо обратным: две стороны, не имеющие друг к другу ни малейших симпатий, не имели также и желания выяснять отношения здесь и сейчас. А потому проводили поперек Восточной Европы черту, за которую обязуются не лезть - чтобы лишний раз не провоцировать друг друга.
Даже не случись пакта до начала войны, Гитлер бы наверняка начал бы ее, имея в виду, что часть Польши все равно придется отдать большевикам. А большевики бы и без пакта устроили Освободительный поход РККА. И однозначно шли бы вперед с приказами при первой же встрече с немцами немедленно демонстрировать им невероятную миролюбивость.
Но, все-таки, Гитлер не был дураком. Было бы очень странно, если бы такой политик, имея ввиду желательность советского нейтралитета, начал всю эту кашу, не обзаведясь бумажкой, этот нейтралитет подверждающей. Да и Сталин, предвидя, в какую кашу все это вот-вот свалится, конечно предпочитал полной неопределенности наличие хоть что-то оговаривающей бумажки.
Но был ли пакт, как утверждается некоторыми, триумфом советской дипломатии?
Я здесь скорее повторяю мысль Олега Хлевнюка. Можно ли считать внешнеполитическим триумфом следование в фарватере дипломатии стороны, рассматривающейся как наиболее вероятный политический, идеологический и военный противник?
Настоящим выгодоприобретателем пакта и советского нейтралитета стала, конечно, Германия. Она получила безопасный тыл, она получила поставки жизненно важных ресурсов. И, в итоге, возможность, разгромив Францию, повернуться оружно и в силах тяжких в сторону СССР, демонстративно разминая плечи. "А теперь, герр большевик, мы с тобой поговорим по-другому..."
Это был немецкий дипломатический триумф. Который разрушала лишь одна неудача: от Советского Союза не удалось добиться вступления в войну на стороне Германии.
А что получил Советский Союз? Ряд территорий? Ну да, это лучше, чем ничего. Хотя, в общем, чудовищная кривизна военного планирования свела ценность территориальных приобретений к околонулевой отметке. Технологии? Тоже неплохо. И, все-таки, это были объедки с пиршественного стола настоящего триумфатора. Причем, объедки, которые даже и проглотить-то толком сумели не везде: Зимняя война дала некоторый набор территорий, но ничего принципиально не изменила в судьбе Ленинграда. Хотя, наверное, могла бы.
Что я этим всем хотел сказать?
На мой личный взгляд, пакту, исходя из идеологических целей обвинить или оправдать Сталина, придается куда больше значения, чем он реально заслуживает. Это был просто проходной документ, призванный урегулировать ряд вопросов, урегулирование которых было неизбежно и необходимо. Ничего принципиально в судьбе мира или даже нашей страны он не изменил.
Пакт на два года отодвинул войну от советских границ?
Прежде всего, оговорюсь: истории о том, что пакт и только пакт дал старт второй мировой, родом из того же Венского леса, что и рассказы об эффективных менеджерах Сталина. У Гитлера к концу лета 1939 года была отмобилизованная армия и полная убежденность в том, что Франция и Англия ради Польши с ним воевать не станут. Единственное, что вызывало у него опасение - позиция СССР. Нет ничего более беспомощного, безответственного и испорченного, чем дружба жидобольшевика и буржуя-нациста. Он знал, что рано или поздно они перейдут и на эту дрянь... Так, о чем это я.
Суть в том, что СССР мог остановить немецкое вторжение (и то с некоторой долей вероятности) только одним способом: громогласно объявив, что он является гарантом польской территориальной неприкосновенности. Но любой человек, минимально знакомый с европейским серпентарием образца 1939 года вообще и польским гиеньим логовом в частности, прекрасно понимает, что с тем же успехом можно всерьез рассматривать возможность инопланетного вторжения. Итак, позиция СССР становится вопросом, которым можно пренебречь.
Позволю себе напомнить моим читателям некоторую наверняка известную им хронологию. 3 сентября Германия, только что успешно дравшая в лоскутья Польшу, с немалым изумлением обнаружила у себя на западной границе Западный фронт. Нападая на Польшу, Гитлер совершенно не ожидал, что Англия и Франция объявят ему войну. И тут такой нежданчик. При таких вводных скорее черту понадобится бутыль со святой водой, чем Германии - война с Советским Союзом. До самого 22 июня 1940 года вероятность нападения Германией на Советский Союз является абсолютно нулевой по совершенно независящим от СССР причинам.
Лишь к осени 1940 года, когда станет ясно, что не заладилось ни с битвой за Британию, ни с соглашением с СССР о войне против Англии, в штабах Рейха начинается разработка операции "Барбаросса".
Я это все говорю потому, что вплоть до 21 июня 1941 года Советский Союз мог получить войну с Германией лишь одним способом - напав на нее. Пакт, по большому счету, не выиграл Советскому Союзу ни одного мирного дня. Другое дело, что война с Германией Сталину в указанный период нужна была не сильнее, чем война с Советским Союзом Гитлеру. В этой ситуации пакт становится лишь неким фиксирующим реальное положение дел документом. Он был неизбежен как констатация мирных намерений обеих сторон. Ну и столь же неизбежно было разделение сфер влияния. То, что особо одаренными личностями выдается чуть ли не как союз, в реальности было едва ли не прямо обратным: две стороны, не имеющие друг к другу ни малейших симпатий, не имели также и желания выяснять отношения здесь и сейчас. А потому проводили поперек Восточной Европы черту, за которую обязуются не лезть - чтобы лишний раз не провоцировать друг друга.
Даже не случись пакта до начала войны, Гитлер бы наверняка начал бы ее, имея в виду, что часть Польши все равно придется отдать большевикам. А большевики бы и без пакта устроили Освободительный поход РККА. И однозначно шли бы вперед с приказами при первой же встрече с немцами немедленно демонстрировать им невероятную миролюбивость.
Но, все-таки, Гитлер не был дураком. Было бы очень странно, если бы такой политик, имея ввиду желательность советского нейтралитета, начал всю эту кашу, не обзаведясь бумажкой, этот нейтралитет подверждающей. Да и Сталин, предвидя, в какую кашу все это вот-вот свалится, конечно предпочитал полной неопределенности наличие хоть что-то оговаривающей бумажки.
Но был ли пакт, как утверждается некоторыми, триумфом советской дипломатии?
Я здесь скорее повторяю мысль Олега Хлевнюка. Можно ли считать внешнеполитическим триумфом следование в фарватере дипломатии стороны, рассматривающейся как наиболее вероятный политический, идеологический и военный противник?
Настоящим выгодоприобретателем пакта и советского нейтралитета стала, конечно, Германия. Она получила безопасный тыл, она получила поставки жизненно важных ресурсов. И, в итоге, возможность, разгромив Францию, повернуться оружно и в силах тяжких в сторону СССР, демонстративно разминая плечи. "А теперь, герр большевик, мы с тобой поговорим по-другому..."
Это был немецкий дипломатический триумф. Который разрушала лишь одна неудача: от Советского Союза не удалось добиться вступления в войну на стороне Германии.
А что получил Советский Союз? Ряд территорий? Ну да, это лучше, чем ничего. Хотя, в общем, чудовищная кривизна военного планирования свела ценность территориальных приобретений к околонулевой отметке. Технологии? Тоже неплохо. И, все-таки, это были объедки с пиршественного стола настоящего триумфатора. Причем, объедки, которые даже и проглотить-то толком сумели не везде: Зимняя война дала некоторый набор территорий, но ничего принципиально не изменила в судьбе Ленинграда. Хотя, наверное, могла бы.
Что я этим всем хотел сказать?
На мой личный взгляд, пакту, исходя из идеологических целей обвинить или оправдать Сталина, придается куда больше значения, чем он реально заслуживает. Это был просто проходной документ, призванный урегулировать ряд вопросов, урегулирование которых было неизбежно и необходимо. Ничего принципиально в судьбе мира или даже нашей страны он не изменил.