ОТБЛЕСКИ СОЗНАНИЯ В ВОСПОМИНАНИЯХ ПО ПРИЕЗДУ В Г.СТАЛИНГРАД
Сталинград. Встреча.
Наша ГЭС в Сталинграде еще строилась, и Волга была еще не перекрыта. Над рекой возвышался и был перекинут огромный вантовый мост для различных целей. Потом уже, когда я работал в проектном институте, были какие-то разговоры о том, чтобы из разрозненных частей этого моста соорудить пешеходный мостик около первого шлюза. Но, слава богу, что до практики это дело не дошло.
В Сталинград мы пришли к полудню, по всей видимости, 14 июня. С правого борта стали видны трубы и корпуса тракторного завода, заводов «Красный Октябрь» и «Баррикады», затем показалась знакомая по открыткам лестница, спускающаяся с высокого берега с беседками, выполненными в духе сталинского неоклассицизма. Около берега стояло несколько дебаркадеров, как я в дальнейшем понял, что один использовался для пассажирских линий, другой - для местных, третий - для туристических пароходов, были еще пристани - для других каких-то целей. Встречала нас не только мать с новыми друзьями, но и страшная жара в уральском понимании этого слова Мы выгрузились на одном из них, а дед первым делом спросил у мамы Киры: а квартира - есть ли и где мы будем спать и жить? На что она ответила утвердительно и сказала, что все порядке и волноваться не надо. Дед же первый раз в жизни не участвовал самолично в такой серьезной операции как получение нового жилья, причем на новом месте. Поэтому сильно переживал, как его дочь сама справится с этим делом. Пристаней в Сталинграде и правда было много и тянулись за здание будущей панорамы, а на нижней набережной я увидел рельсы, потом маленький паровозик с вагончиками. Оказалось, что это детская железная дорога. Мы с дедом впоследствии неоднократно путешествовали на этом поезде, где всем обслуживающим персоналом были дети. Сейчас в долине Пионерки тоже проложены рельсы, но длина пути, выбранное место не впечатляет не нас - взрослых, не современных детей. Потом, уже рассматривая карту довоенного Сталинграда, можно заметить, что детская дорога проложена на месте бывшей железной дороги, связывающей речной порт с выходом на Калач, и старую нефтебазу, располагавшуюся на Волге под Мамаевым Курганом.
Погрузились мы в автобус, вместе с привезенными с Урала пальмами, и поехали к месту нового нашего пребывания. Сначала за окнами были как-будто городские дома, потом маленькие домики, некоторые совсем халупы, потом вообще никаких домов не стало, затем вновь появились - вот я и увидел тот длинный Сталинград, в котором нужно было жить. Впоследствии я понял, что автобус сначала поднялся на верхнюю набережную, затем съехал на тот старый астраханский мост, которого сейчас нет в помине, только есть на фотографиях. Проехали мы 2-й Сталинград по улице Рабоче-Крестьянской, мостик через железную дорогу, ельшанские переезды и выехали на узкую дорогу, ведущую в Красноармейский район. Сейчас это называется 2-я продольная магистраль
Сталинград. Набережная.
Небольшое лирическое отступление
Потом, уже с дедом мы часто бывали в центре города и знакомились с его достопримечательностями. В центре тоже было много «проплешин», но практически везде велась какая-то стройка. Строились дома на проспекте Ленина, на Аллее Героев, на Советской и на других улицах. Сейчас можно легко заметить, где архитектура начала 50-х годов ( по образу, например, улицы Мира), а где - конца 50-х и более поздних периодов. То же можно было заметить и по другим районам города, например, а на Тракторном были заметны восстановленные аскетичные дома довоенной постройки. С конца 50-х до 70-х годов был бум жилищного и промышленного строительства, вводились новые мощности, люди переезжали в новые квартиры, нехватало мебели и других вещей для обустройства своего дома. Городские «проплешины» уменьшались, но не на столько, как хотелось многим. Строились грандиозные ансамбли по увековечению прошлой войны, но законченность в архитектуре, особенно, по застройке, так и не получилась. Это можно отнести к Советскому, Дзержинскому и, особенно к Кировскому районам. Конечно, есть некоторые участки, которые радуют взгляд, но это только отдельные моменты. Безусловно, в вину можно поставить брежневскую стагнацию, перестройку, переход на капиталистические рельсы и многое другое. Чиновничий аппарат всегда отчитывался и отчитывается сданными метрами, освоенными деньгами и другой хорошей статистикой. В других волжских городах, например, Самаре, Казани, Чебоксарах, которые мы проехали два года тому назад, подвижки за последние 20 лет более существенные. Примечательно, что наш Красноармейский район гораздо более приятен на глаз, нежели многие районы, прилегающие к центру. Влияние Лукойла у нас очень заметно. Но, район нужно его многократно еще вычистить и вымыть, посадить больше цветов и новых деревьев, привести в порядок дороги и тогда он будет радовать глаз.
Сталинград. Путь к новому дому.
Вез нас автобус очень долго (более часа) и нам объясняли, где мы едем и что мы видим. Проехали большое поле слева, за которым были видны трубы Сталгрэс и корпуса химзавода, затем справа появился поселок Верхней Судоверфи. После железнодорожного переезда мы въехали в Красноармейск, проехали мимо красноармейского базара, выехали на площадь и стоявший слева по ходу кинотеатр «Культармеец». Затем поднялись на мост и нам сказали, что надо посмотреть на Волгодонской канал и его шлюзы, слева первый шлюз с аркой и справа второй- с башенками. Слева видно было чистое поле, и только одиноко стоял большой дом ВДСК, а впереди небольшой квартал домов канатного завода. Между этими постройками вдали по направлению к Волге стоял монумент Сталина. Впереди его, ближе к нам видны были бараки бывшего лагеря заключенных, которые строили этот канал. Понятно, что соседство это было вполне закономерным. А справа виден был железнодорожный мост через канал и тоже чистое поле, а за железной дорогой находились склады, бараки, строительные сооружения. Около канатного завода повернули направо, проехали железнодорожный переезд, мать объяснила, что посмотрите налево, там находится здание Тяжстроя и временно заводоуправление НПЗ, но вскоре руководство завода переедет ближе к строящемуся заводу. Затем выехали на так называемую площадь «вербованных» и поехали направо. Мать показала нам дома квартала 35, в одном из которых мы побудим немного, пока не придет контейнер. Затем мы проехали дальше к школе № 60, в которую она меня уже записала и разговаривала обо мне с моей будущей классной руководительницей М.М.Вассерман. Через несколько минут мы были в нашем квартале 32, в котором два дома были уже построены, два достраивались, а у пятого дома был готов первый этаж.
Почему я так подробно описал движение нашего автобуса? Да потому, что сейчас так проехать в Тяжстрой уже нельзя! Пустили мост через железную дорогу, закрыли переезд около канатного завода, оформили дорогу около канала под железнодорожным мостом , застроили улицу 40 лет ВЛКСМ и еще многое сделали. Все не расскажешь! И этого и не надо, так все строительство нашего района давно описано в различных публикациях, а на сайтах Интернета можно многое прочитать и познакомиться с историей развития района. Идея этих записок лишь в том, как показать впечатления двенадцатилетнего пацана, переехавшего с севера на юг в контексте с ощущениями моих дедов, многое переживших и тоже никогда постоянно не живших в этих местах.
Тяжстрой. Первые впечатления. Обустройство.
Но, вот и въехали мы на новое наше местожительство, и первым долгом мать показала деду выданный ордер на квартиру и он, наконец, полностью удостоверился, что все в порядке! Окна наши выходили как на улицу, так и на двор. Улица представляла собой кучи песка, по которой мы с соседом, Витькой Олонкиным запускали воздушных змеев. Была страшная жара, временами поднимался ветер - суховей с юго-востока из-за заволжских степей и прочих пустынь и назывался он «сталинградский дождь» и дул так, что за окнами ничего не было видно. Ветер поднимал в воздух тучи песка, земли, разбросанного везде строительного мусора и проникал в щели окон со страшной силой. Дом был построен зимой, дерево все было отсыревшее, при высыхании на 35-37 градусной жаре образовались щели в полу, окнах. Всю жизнь с этими окнами мы мучились, сначала дед, затыкая все дыры, а потом и я, пока в 21 веке не поставили нормальные стеклопакеты. Сейчас такого» дождя» практически не наблюдается, может быть только перед грозой. Все-таки изменился климат, стало чуть-чуть мягче, большое влияние имеет Волгоградское водохранилище, посажены деревья, присутствуют зеленые газоны, имеется огромное число садовых участков, расположенных по периметру города. Но тогда это было прямо жуть! На полу в квартире после этого «дождя» лежал толстый слой пыли, который надо было смывать. И тут я научился мыть пол, что никогда в своей жизни не делал. Бабушка всю жизнь страдала ревматизмом, а перед войной посещала Евпаторию. В Краснокамске к нам приходила женщина и за 50 рублей (конечно, теми деньгами) и занималась у нас домашней приборкой. Так вот, я предложил бабушке этот вариант, она, естественно, согласилась и мыл я пол до трех раз за день но без зарплаты, а ради собственного удовольствия. Потом вместе с ней мы ложились на эту мокроту и блаженствовали. Затем я привык к нашей жаре, переносил ее легко или даже вообще не замечал, есть она или нет. А если лето было достаточно прохладным с температурой 30 градусов или немного ниже, то все и мы вздыхали, что не будет таких вкусных помидоров, перцев, дынь и арбузов. Дед к жаре относился всегда более флегматично, в любую погоду, как и многие другие деды, носил полотняные подштанники, снять их и надеть что-то полегче, мы его переубедить не смогли. Так он и одевался до своей кончины.
Самым знаменательным местом у нас в Красноармейском районе был канал с большой аркой первого шлюза, маяк, стоявший на входе в канал и, конечно, самый большой памятник в Европе, памятник Сталину. Эти места мы обошли буквально в первые дни своего здесь пребывания. Конечно, это было грандиозное сооружение. Выполнен он был по проекту незабвенного Вучетича, который был самым главным монументалистом Советского Союза. Во всех буклетах того времени сообщалась высота от уровня Волги (75 метров), величина пуговиц шинели и фуражки, на которую можно было поставить нашу известную микролитражку, старенький «Москвич». После 1961 года, когда за одну ночь было стянуто тракторами медное тело Сталина, долгое время место постамента было очень не привлекательным и называлось оно «пустомент». Потом в 1973 году к очередному дню рождения другого вождя на этом же постаменте воздвигли бетонный монумент Ленина, который получился менее воздушным, более тяжелым и все равно по проекту Вучетича. В газетах за эти годы было показано много вариантов памятников Ленину, но выбрали самый легкий и дешевый. Строители это сооружение возвели достаточно быстро, но где-то ошиблись и стоит бетонный Ильич, одной ногой, опираясь на бетонную подложку. Примечательно, что по рассказу одного из дедовых друзей, со времени строительства канала баланс ВДСК был обременен сметой на затраченный объем бетонных работ по сооружению второго памятника, памятника Ленину. Второй памятник не успели сделать, а то бы стояло два вождя рядом подобно как на Московском канале. Там памятник Сталину сравняли с землей, но место вполне заметно. Сейчас, наверно, уже списали эти затраченные в 1950-51 году.
Это пустомент
Латунно-медный монумент Сталина
А это действующий памятник
Из окон нашей квартиры открывался вид на Ергени, на канал и на железнодорожный мост через него. Туда меня мать часто водила купаться, я еще тогда плавать не умел. Но, где-то уже в будущем году на другом берегу канала в заливчике, она меня оттолкнула, и я поплыл. Проблема была решена, и я самостоятельно бегал с ребятами на канал и на Волгу. Как жить на берегу Волги и не уметь плавать? Это нонсенс! Хотя моя жена, прожив в Сталинграде-Волгограде с 1965 года, так и не научилась нормально в воде двигать руками. Дед умел или не умел, не знаю, хотя он вместе с бабушкой в первые годы бывал вместе с друзьями и соседями за Волгой. Но, в подштанниках плавать довольно трудно. Сынок мой, родившийся на Волге, научился плавать в лиманах Очакова, и сначала чуть не затонул в течении реки Волги, но его через секунду вытащили, а потом также с юных лет у него никаких проблем не было. Сейчас он каждый день плавает в бассейне своего Кардиффа, а когда приезжает летом к себе на родину, то для него чистым наслаждением является ощутить на себе волжскую воду! Раньше на берегах канала в летнее жаркое время, особенно, между первым и вторым шлюзами были толпы народа. Так продолжалось лет десять, где-то до 1965-1970 годов. Сначала канал чистили, спускали воду, заводили в русло бульдозеры и другую технику, собирали ил и всякую грязь. Потом канал перестали чистить, он постепенно зарастал и сейчас представляет собой довольно грязную лужу. Пользуется народ водными процедурами канала сейчас только в районе 6-9 шлюзов, там даже рыба временами ловится.
Часто моя мать и деды участвовали в различных компаниях и проводили вместе свободное время. У многих были дети примерного со мной возраста. Как-то я познакомился с Вовкой Кнуром, который сообщил мне заговорческим тоном, что они с отцом строят подводную лодку и собираются ее скоро спускать на Волгу. Он объяснял ее техническое устройство, глубину погружения, количество мест и т.д. Это он повторял много раз, пока я не клюнул на эту удочку. Но, я то что, он деда моего сумел убедить в этом деле., моего деда, который славился здоровой консервативностью, большой технической грамотностью, несговорчивостью в принятии каких-либо сверх новых решений. Отец его, Лева Кнур в простонародье, был начальником производственного отдела завода, кладезем еврейских анекдотов, крайне оптимистичным человеком, пользовался большим авторитетом на заводе. Впоследствии я вместе со своей женой также не раз оказывался в одной компании с Кнурами и он всегда, до старости был душой любого коллектива. Потом уже в Израиле, когда я встречался с Вовкой, то он никак не мог вспомнить эти случаи с подводной лодкой. Он был уже степенным человеком
Через месяц приехали два контейнера, за которыми дед мотался на железнодорожную станцию Сталинград-2. Контейнер был разгружен, все вещички расставлены и можно было приниматься за новую жизнь. К этому времени мы постарались съехать от Бодаревых, что-то дома уже обустроить, у матери оказалась кое-какая мебелишка, которой она пользовалась без нас, а кроме того у нас были ящики, которые с ручками, так они играли роль стола или тумбочек, как угодно. Кроме того, достаточно долгое проживание в гостях было определено, что хозяева куда-то временно выехали, по- моему, отправились в отпуск.
Первоначально бабушка разведала, где находятся магазины, как продовольственные, так и промтоварные, как к ним пройти или проехать, где базары и чем на них можно поживиться. Большого их количества она не заметила, но все узнала, а благодаря своему живому нраву поимела многих новых знакомых и друзей. Ознакомилась с ценами на продукты, которые оказались в два раза дешевле, чем у нас они были в Краснокамске. Там, в основном, молоко, сметану, яйца, мясо покупали на базаре или нам прямо домой знакомые молочники привозили из деревни. Здесь это все было в магазинах. А на базаре продавались овощи, ягоды, фрукты, рыба в таком ассортименте, какого у нас на Урале не было. Ягоды и фрукты стали и мы, как здесь все, покупать большими порциями, в ведрах. На прилавках лежали щуки, лещи, голавли, судаки, плотва разная, а также красная рыба: осетр, белуга, стерлядь и черная икра. Продукты на базар привозили даже на верблюдах, здесь я увидел его, корабля пустынь. Как-то раз, на маленьком базарчике, располагавшемся за кварталами А и Б, мы с бабушкой увидали стерлядь и не стали ее брать, подумали маленькая она - ведь в ней много костей! Вот какие мы были темными! Бабушку познакомили с рыбаками и ходили мы к ней куда-то на Караванную улицу, сами выбирали понравившуюся рыбину, они ее рубили на куски, а потом выбирали баночку с черной икрой, причем нам говорили, что эта - белужья, а эта - осетровая, какая вкусней была - помню, только одна была мельче, другая - крупнее. Цены были баснословно дешевые, сейчас все это вспоминаешь с большой грустью в глазах.
Магазины сначала проштудировали так-сказать по ближайшему кругу: около 60-й школы, на 40 - 39 квартале, на квартале А и Б и на Канатном поселке. Рядом с нами пока еще ничего не было построено. Через полгода-год и рядом с нами открылся Гастроном, хлебный и т.д. Затем бабушка обследовала более дальние точки в Красноармейске на площади и на верхней и нижней судоверфи. Но, туда надо было ехать на автобусе по маршруту №2 длиной 30 километров с небольшим. Маршрут начинался у железнодорожного вокзала Сталинград-1 и заканчивался у Мачтозавода, южной части города. Обслуживали двойку старые автобусы «Икарусы» какого-то грязно зелено- синего цвета. Шел автобус до вокзала до нашей остановки «5- километр» два часа со своей крейсерской скоростью и всеми остановками, а концу пути набивался до конца до отвала. Других автобусов, связывающих южные районы города, не было, как не было в ту пору внутренних районных рейсов. Можно было добираться до города и на поезде по времени в пути практически совпадавшим с ездой на автобусе, так как на полчаса паровоз в Сарепте отцеплялся и пил большими глотками воду, наливая ее в свой тендер. Примечательным было, что всегда впереди поезда, сразу за паровозом, была прицеплена теплушка с открытыми дверями. В ней, в теплое время, свесив ноги, сидели какие-то молодые люди, наверняка, не желавшие покупать билеты. Преимуществом поезда было то, что он ходил по расписанию, а автобус приходилось ждать по полчаса.
Часто мы ездили с дедами или на поезде, или на автобусе. Бабушка ходила по магазинам, а мы с дедом занимались экскурсионными делами и ознакомлением с примечательными местами города. Побывали в музеях: краеведческом и обороны Сталинграда, прошли по всем знаменательным площадям и улицам.
Это площадь павших борцов. Видны здания прокуратуры и дворца труда (профсоюзов). Здания на Аллее Героев и угловые на проспекте Ленина еще не построены. Вид площади далеко не современный
Площадь павших борцов с другого ракурса, виден фонтан
Универмаг в старом стиле, слева гостиница Интурист не построена. Она была внутри к улице Островского
Улица Мира осталась почти без изменения
Дом Павлова, мельница. Новое оформление площади еще не выполнено.
Небольшое заключение по малым эпизодам памяти.
Прошел с год небольшим после приезда. Все дома обустроилось и пришло в некоторое равновесие. Дед определился внештатным сотрудником в Собес и помогал будущим пенсионерам в уточнении их мест работы, давал консультации и т.п. Кроме того, он стал тоже внештатным корреспондентом в местной газете "Строитель", издаваемой под эгидой треста "Тяжстрой". Бабушка занималась домашним хозяйством и создавала соответствующий уют в семье. Мать все время проводила на работе и временами обращала на меня внимание. Я начал учиться в 60-й школе в пятом классе и все проходила своим порядком. Перед школой, 30или 31 августа 1957 года мой дружок Генка Сапрыкин (сейчас военный пенсионер, полковник, летчик) пригласил меня слазить на вновь выстроенную водонапорную башню. Мы поднялись на самый верх, все посмотрели и с чувством выполненного долга мы слезли оттуда. Но, на втором дне учебы, прямо на наших глазах , благо, что она была видна из наших окон, эта башня полностью свалилась и рассыпалась.
Пока не было газа, мы с дедом собирали дрова из всяческого строительного мусора, пилили их и складывали в подвале для растапливания чугунного титана и получения горячей воды. Работу эту я знал еще из Краснокамска, помогая деду поддерживать пилу с другой, своей стороны. Большая пила тоже мне была знакома и привезена была с Урала. Но, кухонная печь никак не хотела разжигаться в нашей квартире, дымила и воняла. Строили наши дома не только профессионалы, но и фэзэушники, которым было по лет 15-16 и, естественно, качество строительства было соответствующее. В то время, на это люди большого внимания не уделяли потому, что самое главным было "поиметь" жилье. В районе нашего Тяжстроя стояло еще очень много бараков, в которых жили вербованные рабочие для Сталинградских строек и просто люди, которым больше некуда было податься. Примечательным было и то, что, когда мы въехали в нашу новую квартиру, все стены были оклеены обоями. Вдруг, все, кто въехал в новые квартиры, поняли, что кто-то их дома кусает. Оказалось, это клопы, которые пришли с зараженных складов материалов, с бараков. Они, клопы очень полюбили клейстер, с помощью которого оклеивали стены, клопы сидели в обоях и ждали, когда хозяева выключат свет, чтобы приступить к своей кровавой работе. После того, как народ сорвал эти злосчастные обои и покрасил стены с любимым в то время накатом, эти звери исчезли в одночасье, и никогда никто к этой проблеме не возвращался. Отсутствие газа и неработоспособность кухонной печки определила необходимость покупки керогаза, такой усовершенствованной керосинке с маленьким резервуаром, держащимся на вытянутой руке этого аппарата. Проблема была в том, что нужно было покупать керосин, который отпускался только в любую "железную" тару, которой у нас не было. Бабушка договорилась, что нам будут давать керосин и в стеклянную бутылку, считая ее как бы "железную", в силу своего характера, она о многом могла договориться даже с незнакомыми людьми. Первое время, пока не открыт был наш рынок, за керосином приходилось в керосиновую лавку ездить на красноармейский базар, тоже определенные трудности с транспортом.
Ребятишками мы в свободное от уроков время бегали по улицам, лазили по подвалам, играли во всевозможные игры, лапту, футбол, причем на местах где сейчас стоят жилые места. С Витькой Егоровым при такой игре в футбол мы нашли как-то на месте будущего общежития химзавода громадный трансформатор "метр на метр" и думали как его доставить в школу, тогда наш класс выйдет победителем по сбору металлолома, так ничего и не придумали. И закопали его тогда в фундамент зданий и мы никакой премии не получили.
Молодежь, которая была гораздо старше нас и те, кто уже работали на заводе устраивали в нашем квартале танцы под радиолу, а мы мелкая ребятня тоже там бегала и мешала довольно взрослым ребятам проворачивать свои дела
Наш район в 1960 году. Субботник. Впереди мать с лопатой. Деревья и трава пока отсутствуют. Пока раздолье для "сталинградского дождя".
Глядя в окно на улицу, постепенно мы замечали, как закрывается картина на горы Ергени. Постепенно на заложенных фундаментах, справа и слева от нашего дома вырастали новые дома. Началась прокладка рельсов для трамваев, заасфальтировали дорогу и по ней с большим громыханием двинулись железные полчища самосвалов, МАЗов и КРАЗов, которые перевозили строительные материалы для расширения нашего поселка Тяжстрой. Кроме квартального разделения появились названия улиц, наша стала называться 40 лет ВЛКСМ, перпендикулярная - проспект Столетова, и другим улицам дали теперь ухе известные названия. Был пущен мост через железную дорогу, а старый переезд у канатного завода закрыли. Убрали ненужные рельсы у остановки "5-км" и назвали ее станция Заканальная. Затем откуда-то привезли старинные трамваи с деревянными салонами и болтающимися дверями, завод нефтеперабатывающий был пущен, и надо было возить людей на работу, автобусы заводские не успевали делать это.
Вот так и развивался наш район и, вместе с ним, и мы привыкали к новой жизни. А я, покинув одну малую родину на Урале, обрел вторую и прожил в ней большую часть своей жизни.