Гендерный анализ религий и феминистская теология: к постановке проблемы 3
Сексизм и ортодоксальный иудаизм
Иудаизм - первая монотестическая система, пришедшая на смену языческим и матриархатным культам, узаконившая патриархатную власть в духовной сфере. Юлия Кристева в эссе “О китайских женщинах” указывала, что монотеистическая религиозная парадигма, сменившая матриархатные1 культы, знаменовала начало репрессирования женского опыта плюральной идентичности путем утверждения Бога - отца как эго-идеала, не позволяющего женщине идентифицировать себя с абсолютом 1
Традиционный иудаизм запрещает женщине заниматься общественным трудом, отказывает в гражданских правах. Согласно одной из сексистских имликаций к Ветхому завету, Господь создавал Еву “не из головы Адама, чтобы не была слишком умна; не из глаз, чтобы не подсматривала; не из уха, чтобы не подслушивала; не из уст, чтобы не болтала; не из сердца, чтобы не завидовала; а из “скрытого органа”, из ребра, чтобы была скромной, трудолюбивой и незаметной; “Будь скромной, будь скромной” - приговаривал ветхозаветный Иегова, творя женское тело. (Бершит рабба, VIII, 3) Сексистское отношение к женщине сконцентрировано в иудаистской доктрине, требующей раздельного присутствия женщин и мужчин в синагоге, т.к. мужчины должны “защищать” себя от сексуальных искушений женщин.
Большинство представителей современного еврейского феминизма считают необходимой коррекцию исторических традиций в пользу женщин. Рассматривая иудаизм в ряду других древних религий Ближнего Востока Э. Пегельс задает вопрос: почему в отличие от современных ему верований, Бог Израиля нигде не делится властью с женским обществом? Он может быть описан разными, но всегда мужскими эпитетами: Царь, Властелин, Господь, Судья, Отец, которые ежедневно повторяются в молитвах. Развившиеся в рамках иудаизма, ислам и христианство переняли этот андроцентризм, пытаясь компенсировать его обожествлением девы Марии (в христианстве), которая все-таки, хотя и выступает матерью Бога, однако не является равной Богу-Отцу. Примером творческой деконструкции древнего мифа о происхождении женщины может служить работа Джудит Пласков “Прибытие Лилит: К созданию феминистсой теологии”. Другую попытку трансформировать чрезмерно маскулинизированную религию путем поиска в ней женской символики и образов древних богинь, повлиявших на иудаизм, является статья видной феминистки-теолога Наоми Голденберг. Феминистские критики религии утверждают, что сексистские традиции могут и должны быть преобразованы, однако для этого следует подвергнуть пересмотру весь концептуальный аппарат иудаистского богословия, благодаря чему самосознание женщин и понимание ими духовного опыта вырастает81. Несмотря на то, что женщины часто выступают центральными персонажами библейской истории, в Библии они называются по имени гораздо реже, чем мужчины. Феминистские теологи - реформисты пересматривают "Женские истории" Ветхого завета, перенося акцент с маскулино-центрированной позиции - на гендерно нейтральную. Иудаистская исследовательница Рита Гросс подчеркивает необходимость обнаружения как маскулинных, так и феминных аспектов Господа и использования феминной символики при обращениях к богу, например, в виде фразы: "Наш Отец и Мать". Она считает, что включение женских богинь в иудаистскую традицию является даже более важным, чем формирование нового языка, и продуктивно, с ее точки зрения, заимствование женских фигур извне Еврейской традиции. Важной сферой приложения феминистских интересов является деконструкция религиозной истории Израиля и места женщины в ней. Революционное течение в иудаизме разработало собственную концепцию Бога, в которой он предстает не как личность, но как безличная сила, энергия, мощь, не имеющая пола и гендерно нейтральная, образ которой должен способствовать развитию эгалитаризма и неиерархических отношений в семье и социуме.
В середине ХУ111 века на территории Западной Украины сформировался Хасидизм как течение, альтернативное традиционному иудаизму. В отличие от раввината, требующего соблюдения "законов", т.е. норм патриархатного порядка, хасидизм аппелировал прежде всего к чувствам верующих, выражению экстатической любви к Богу, религиозными лидерами хасидизма часто становились женщины. Непререкаемой авторитатности раввинов, цадики - хасидские лидеры и праведники, противопоставляли идею непосредственного общения с Богом, которое достигается в молитвенном экстазе.. Для массы еврейского населения привлекательной оказалась именно "феминная" сторона хасидизма, опиравшегося не на букву закона и авторитет "отцов", а на актуальность самовыражения, радость свободного обращения Господу, сближающего хасидизм со матриархатными и природными культами.
Лесбийский иудаизм вырос из идей радикальных представительниц революционного еврейского феминизма. Одной из центральных позиций этого направления феминизма было требование подготовки специальных женщин- раввинов для лесбийских сообществ. Наиболее привлекательной чертой лесбийских теологических студий является их настойчивый поиск женской идентичности, которая, по их мнению, возможна только в утопическом пространстве женской гомосексуальности. Они разработали специальную церемонию для лесбийских бракосочетаний с использованием ритуалов иудаизма. По лесбийскому иудаизму были также изданы сборники эссе "Лесбиат" и "Лесбианизм и Религия".
Статус женщины в идеологии мусульманства
Ислам - третья из монотеистических религий, которая, согласно Амиле Бьюторовик, артикулирует свое отношение к женщине наиболее категорично, “исчерпывающе и всесторонне”.
Характерной особенностью исламского вероучения является то, что в его священной книге - Коране исключительно большое внимание уделяется регламентации семейно-брачных отношений и ритуализации гендерных ролей. Несмотря на то, что в Коране говорится о том, что Аллах создал мужчину и женщину из “одной души” (Сура 4:1), высшим идеалом мусульманской семьи является безусловная подчиненность жены мужу. В качестве основной цели брака выступает произведение “законного потомства”, поэтому невеста часто не присутствует при составлении брачного контракта и не видит нареченного до свадьбы, поскольку оценивается как “товар”, по своей репродуктивной способности. Иначе говоря, мужчина (будущий муж) покупает у другого мужчины (отца невесты) способность женщины рожать, выплачивая за это “махр” - выкуп (См. об этом подробнее ). Рождение дочери, а особенно нескольких дочерей подряд, считается достаточным основанием для развода или дополнительного брака. Одним из наиболее дискриминирующих предписаний относительно женщины является ношение ею специального покрывала (хиджаба) и домашнего затворничества. Хотя требование сокрытия “искушающего мужчину тела” в уродливые одежды - паранджу, чачвану, чадру, яшмак, - не является специфически исламским нововведением и возникает у многих народов в период установления патриархатного права, именно Коран сохранил и закрепил этот обычай в форме “священного слова”.
Ислам и сексуальность
В традиционном исламе женщина представляет опасность для правоверного мужчины, особенно менструирующая или беременная, от контакта с которой тактильного или визуального, следует воздерживаться. В женской верности можно быть уверенным, согласно Корану, только в том случае, если женщина девственница или находится в уединении, поэтому исламский обычай ношения паранджы (хиджаба) американская исследовательница Нэнси Бонвилайн считает символическим знаком “затворничества”, укрытия от публичной визуализации себя и, таким образом, культурной метафорой “верности”. Согласно мусульманским представлениям, в раю мужчина получает в спутницы жену и семьдесят наложниц, называемых гуриями, которые, в отличие от реальных женщин, не менструируют и всегда остаются девственными. Гурии возвращаются к девственному состоянию даже после контакта с мужчиной, демонстрируя тем самым, маскулиннистскую мечту о “девственной Матери”, которая, согласно Кристевой, освобождает мужчину от страха соперничества с отцом.
Феминистская теология в исламе
Феминистки, сохраняющие связь с мусульманской традицией, выявляют сексизм, содержащийся в текстах Корана, но они никогда не ставят вопрос о статусе авторства, как это нередко делают радикальные христианские теологии, как, например Мери Дали или Розмари Рушер.. Для мусульманки Коран остается священным текстом, и она не может выступать даже против полигамии, та как она освящена авторитетом Аллаха. Для многих мусульманских активисток идентификация себя с феминизмом оказывается затрудненной, т.к. это влечет за собой обвинения в подверженности “иностранным влияниям”, импортировании религиозной ереси и чуждого образа жизни. Некоторые мусульманские феминистки говорят, что, хотя исламский мир жестко гендеризирован на “мужской” и “женский”, они не имеют проблем с духовной идентичностью, так как исламский Аллах, в отличие от иудейского и христианского Бога, не обладает характеристиками Отца, у него есть феминные качества. Эта точка зрения принадлежит Маркус, которая, обращает свою критику против религиозных текстов, считая, что они модифицируются властью не только для сохранения желаемых общественных обычаев, но и сексуальных политик. Так, наибольший интерес для исламских феминисток представляют вопросы семейного права (Ахмед), сексуальности (Мернисси) и выдвижения контраргументов по отношению к традиционной парандже (Мернисси, Маркус). Активно развиваются женские исследования по до-исламской истории и поиску в ней моделей эгалитаризма (Мернисси, Такер), а также создания истории по репродуктивным правам женщины и контролю над рождаемостью в исламе (Муссалам). Одним из направлений деятельности феминисток является также фиксирование женских биографий на пути создания “частной истории” и легитимации женских голосов в культуре, а также изучение различных форм современной женской общественной и политической активности.
Гомосексуальность в религиозных ритуалах
Как это не удивительно, пишет Н. Бонвилайн, но андроцентрические религии, с очевидностью выражающие ужас перед женским желанием, откровенно выступают и против гомосексуальности. Если мизогенические тексты, предубежденные против женской “нечистоты”, тем не менее, приемлют модель отношений, где доминирующий мужчина субординирует женщину, то гомосексуальные связи расцениваются как попрание “божественных норм” и включаются в список пороков. Установленный факт, что чем более авторитарна религия, исповедуемая обществом, тем более нетерпимо оно относится к плюральности типов желания. Такие антисексуальные религии как иудаизм, христианство, ислам более нетерпимы к гомосексуальности, чем про-сексуальности. Так как с точки зрения монотеистического шовинизма центральной функцией Желания является поддержание незыблемой системы гендерной стратификации, основанной на мужской гегемонии, то и принудительная гетеросексуализация направлена на защиту патриархатного брака, в котором женщине вменяется в обязанность деторождения, и где независимая женщина интерпретируется как отклонение такого же порядка, как и однополая любовь. С точки зрения тоталитарного фаллоцентризма, воспроизведенного в монотеистических культурах, нежный, неагрессивный мужчина, так же, как властная, независимая женщина формируют вызов господствующему стереотипу сексуально-гендерной иерархии. Если маскулинную гетеросексуальность религия оценивает как "нечистую" или "исходящую от дьявола" (в православии), то однополая связь, нарушающая принцип гендерного распределения доминантной и подчиненной ролей, рассматривается как покушение на общий принцип мироустройства.
Вместе с тем, в Библии, хотя бы и помимо воли составлявших ее авторов, увековечены модели "сакральной гомосексуальности", интерпретируемой позже как "истинная мужская дружба": например, в плаче Давида об Ионафане говорится "... любовь твоя была для меня превыше любви женской" (2 Цар. 1:26).
В отличие от христианск их практик инвектирования гомоэротизма, в индуизме, анализируемом Сереной Нанда, гомосексуальность предстает в контексте различных моделей сексуальности. Нанда называет индуистскую мифологию "сексуально-позитивной", так как в качестве источника сексуальной активности она изображает не только репродуктивные обязанности пары перед обществом, но стремление получить персональное наслаждение, которое делает допустимым любые эротические отношения. Божественный пантеон индусов включает значительное количество персонажей, гендер и сексуальность которых амбивалентна, или комбинирует "мужские" и "женские" аспекты, или способна трансформироваться в различных аватарах ( воплощениях) и перерождениях. Например, Вишну преображается в прекрасную женщину Махини, чтобы украсть священный нектар, охраняемый демонами. Самба, сын Кришны (инкарнация Вишну) - гомосексуал и трансвестит, одетый часто как беременная женщина.
Однако, несмотря на различные значения, приписываемые гомосексуальности, ее знаковая функция состоит в замещении Женского. В монотеистических религиях гомоэротизм осуждается и официально подавлен, однако сохранен в самом принципе иерархии веры, в воспевании страданий Сына, принесшего себя в жертву из любви к Отцу (христианство). Мужчина (Иисус), как символ веры, должен привлекать любовь и мужчин, и женщин - верующих, провоцируя гомоэротизм, в то время как женские образы, вызывающие любовь, отсутствуют (Богородица воспевается как символ любви детей к матери, но не к женщине, не к жене и не к дочери). В политеистических культурах полиморфизм желания распространен, в основном, на мужские персонажи, которые стремятся бессознательно занять пространство Женского, как бы подтверждая тезис о "маточной зависти", присущей мужчинам (М.Дали), и об их попытках превратить Женское Тело в локус "отсутствия" и "пустоты", невостребованное даже в коитусе.
Иудаизм - первая монотестическая система, пришедшая на смену языческим и матриархатным культам, узаконившая патриархатную власть в духовной сфере. Юлия Кристева в эссе “О китайских женщинах” указывала, что монотеистическая религиозная парадигма, сменившая матриархатные1 культы, знаменовала начало репрессирования женского опыта плюральной идентичности путем утверждения Бога - отца как эго-идеала, не позволяющего женщине идентифицировать себя с абсолютом 1
Традиционный иудаизм запрещает женщине заниматься общественным трудом, отказывает в гражданских правах. Согласно одной из сексистских имликаций к Ветхому завету, Господь создавал Еву “не из головы Адама, чтобы не была слишком умна; не из глаз, чтобы не подсматривала; не из уха, чтобы не подслушивала; не из уст, чтобы не болтала; не из сердца, чтобы не завидовала; а из “скрытого органа”, из ребра, чтобы была скромной, трудолюбивой и незаметной; “Будь скромной, будь скромной” - приговаривал ветхозаветный Иегова, творя женское тело. (Бершит рабба, VIII, 3) Сексистское отношение к женщине сконцентрировано в иудаистской доктрине, требующей раздельного присутствия женщин и мужчин в синагоге, т.к. мужчины должны “защищать” себя от сексуальных искушений женщин.
Большинство представителей современного еврейского феминизма считают необходимой коррекцию исторических традиций в пользу женщин. Рассматривая иудаизм в ряду других древних религий Ближнего Востока Э. Пегельс задает вопрос: почему в отличие от современных ему верований, Бог Израиля нигде не делится властью с женским обществом? Он может быть описан разными, но всегда мужскими эпитетами: Царь, Властелин, Господь, Судья, Отец, которые ежедневно повторяются в молитвах. Развившиеся в рамках иудаизма, ислам и христианство переняли этот андроцентризм, пытаясь компенсировать его обожествлением девы Марии (в христианстве), которая все-таки, хотя и выступает матерью Бога, однако не является равной Богу-Отцу. Примером творческой деконструкции древнего мифа о происхождении женщины может служить работа Джудит Пласков “Прибытие Лилит: К созданию феминистсой теологии”. Другую попытку трансформировать чрезмерно маскулинизированную религию путем поиска в ней женской символики и образов древних богинь, повлиявших на иудаизм, является статья видной феминистки-теолога Наоми Голденберг. Феминистские критики религии утверждают, что сексистские традиции могут и должны быть преобразованы, однако для этого следует подвергнуть пересмотру весь концептуальный аппарат иудаистского богословия, благодаря чему самосознание женщин и понимание ими духовного опыта вырастает81. Несмотря на то, что женщины часто выступают центральными персонажами библейской истории, в Библии они называются по имени гораздо реже, чем мужчины. Феминистские теологи - реформисты пересматривают "Женские истории" Ветхого завета, перенося акцент с маскулино-центрированной позиции - на гендерно нейтральную. Иудаистская исследовательница Рита Гросс подчеркивает необходимость обнаружения как маскулинных, так и феминных аспектов Господа и использования феминной символики при обращениях к богу, например, в виде фразы: "Наш Отец и Мать". Она считает, что включение женских богинь в иудаистскую традицию является даже более важным, чем формирование нового языка, и продуктивно, с ее точки зрения, заимствование женских фигур извне Еврейской традиции. Важной сферой приложения феминистских интересов является деконструкция религиозной истории Израиля и места женщины в ней. Революционное течение в иудаизме разработало собственную концепцию Бога, в которой он предстает не как личность, но как безличная сила, энергия, мощь, не имеющая пола и гендерно нейтральная, образ которой должен способствовать развитию эгалитаризма и неиерархических отношений в семье и социуме.
В середине ХУ111 века на территории Западной Украины сформировался Хасидизм как течение, альтернативное традиционному иудаизму. В отличие от раввината, требующего соблюдения "законов", т.е. норм патриархатного порядка, хасидизм аппелировал прежде всего к чувствам верующих, выражению экстатической любви к Богу, религиозными лидерами хасидизма часто становились женщины. Непререкаемой авторитатности раввинов, цадики - хасидские лидеры и праведники, противопоставляли идею непосредственного общения с Богом, которое достигается в молитвенном экстазе.. Для массы еврейского населения привлекательной оказалась именно "феминная" сторона хасидизма, опиравшегося не на букву закона и авторитет "отцов", а на актуальность самовыражения, радость свободного обращения Господу, сближающего хасидизм со матриархатными и природными культами.
Лесбийский иудаизм вырос из идей радикальных представительниц революционного еврейского феминизма. Одной из центральных позиций этого направления феминизма было требование подготовки специальных женщин- раввинов для лесбийских сообществ. Наиболее привлекательной чертой лесбийских теологических студий является их настойчивый поиск женской идентичности, которая, по их мнению, возможна только в утопическом пространстве женской гомосексуальности. Они разработали специальную церемонию для лесбийских бракосочетаний с использованием ритуалов иудаизма. По лесбийскому иудаизму были также изданы сборники эссе "Лесбиат" и "Лесбианизм и Религия".
Статус женщины в идеологии мусульманства
Ислам - третья из монотеистических религий, которая, согласно Амиле Бьюторовик, артикулирует свое отношение к женщине наиболее категорично, “исчерпывающе и всесторонне”.
Характерной особенностью исламского вероучения является то, что в его священной книге - Коране исключительно большое внимание уделяется регламентации семейно-брачных отношений и ритуализации гендерных ролей. Несмотря на то, что в Коране говорится о том, что Аллах создал мужчину и женщину из “одной души” (Сура 4:1), высшим идеалом мусульманской семьи является безусловная подчиненность жены мужу. В качестве основной цели брака выступает произведение “законного потомства”, поэтому невеста часто не присутствует при составлении брачного контракта и не видит нареченного до свадьбы, поскольку оценивается как “товар”, по своей репродуктивной способности. Иначе говоря, мужчина (будущий муж) покупает у другого мужчины (отца невесты) способность женщины рожать, выплачивая за это “махр” - выкуп (См. об этом подробнее ). Рождение дочери, а особенно нескольких дочерей подряд, считается достаточным основанием для развода или дополнительного брака. Одним из наиболее дискриминирующих предписаний относительно женщины является ношение ею специального покрывала (хиджаба) и домашнего затворничества. Хотя требование сокрытия “искушающего мужчину тела” в уродливые одежды - паранджу, чачвану, чадру, яшмак, - не является специфически исламским нововведением и возникает у многих народов в период установления патриархатного права, именно Коран сохранил и закрепил этот обычай в форме “священного слова”.
Ислам и сексуальность
В традиционном исламе женщина представляет опасность для правоверного мужчины, особенно менструирующая или беременная, от контакта с которой тактильного или визуального, следует воздерживаться. В женской верности можно быть уверенным, согласно Корану, только в том случае, если женщина девственница или находится в уединении, поэтому исламский обычай ношения паранджы (хиджаба) американская исследовательница Нэнси Бонвилайн считает символическим знаком “затворничества”, укрытия от публичной визуализации себя и, таким образом, культурной метафорой “верности”. Согласно мусульманским представлениям, в раю мужчина получает в спутницы жену и семьдесят наложниц, называемых гуриями, которые, в отличие от реальных женщин, не менструируют и всегда остаются девственными. Гурии возвращаются к девственному состоянию даже после контакта с мужчиной, демонстрируя тем самым, маскулиннистскую мечту о “девственной Матери”, которая, согласно Кристевой, освобождает мужчину от страха соперничества с отцом.
Феминистская теология в исламе
Феминистки, сохраняющие связь с мусульманской традицией, выявляют сексизм, содержащийся в текстах Корана, но они никогда не ставят вопрос о статусе авторства, как это нередко делают радикальные христианские теологии, как, например Мери Дали или Розмари Рушер.. Для мусульманки Коран остается священным текстом, и она не может выступать даже против полигамии, та как она освящена авторитетом Аллаха. Для многих мусульманских активисток идентификация себя с феминизмом оказывается затрудненной, т.к. это влечет за собой обвинения в подверженности “иностранным влияниям”, импортировании религиозной ереси и чуждого образа жизни. Некоторые мусульманские феминистки говорят, что, хотя исламский мир жестко гендеризирован на “мужской” и “женский”, они не имеют проблем с духовной идентичностью, так как исламский Аллах, в отличие от иудейского и христианского Бога, не обладает характеристиками Отца, у него есть феминные качества. Эта точка зрения принадлежит Маркус, которая, обращает свою критику против религиозных текстов, считая, что они модифицируются властью не только для сохранения желаемых общественных обычаев, но и сексуальных политик. Так, наибольший интерес для исламских феминисток представляют вопросы семейного права (Ахмед), сексуальности (Мернисси) и выдвижения контраргументов по отношению к традиционной парандже (Мернисси, Маркус). Активно развиваются женские исследования по до-исламской истории и поиску в ней моделей эгалитаризма (Мернисси, Такер), а также создания истории по репродуктивным правам женщины и контролю над рождаемостью в исламе (Муссалам). Одним из направлений деятельности феминисток является также фиксирование женских биографий на пути создания “частной истории” и легитимации женских голосов в культуре, а также изучение различных форм современной женской общественной и политической активности.
Гомосексуальность в религиозных ритуалах
Как это не удивительно, пишет Н. Бонвилайн, но андроцентрические религии, с очевидностью выражающие ужас перед женским желанием, откровенно выступают и против гомосексуальности. Если мизогенические тексты, предубежденные против женской “нечистоты”, тем не менее, приемлют модель отношений, где доминирующий мужчина субординирует женщину, то гомосексуальные связи расцениваются как попрание “божественных норм” и включаются в список пороков. Установленный факт, что чем более авторитарна религия, исповедуемая обществом, тем более нетерпимо оно относится к плюральности типов желания. Такие антисексуальные религии как иудаизм, христианство, ислам более нетерпимы к гомосексуальности, чем про-сексуальности. Так как с точки зрения монотеистического шовинизма центральной функцией Желания является поддержание незыблемой системы гендерной стратификации, основанной на мужской гегемонии, то и принудительная гетеросексуализация направлена на защиту патриархатного брака, в котором женщине вменяется в обязанность деторождения, и где независимая женщина интерпретируется как отклонение такого же порядка, как и однополая любовь. С точки зрения тоталитарного фаллоцентризма, воспроизведенного в монотеистических культурах, нежный, неагрессивный мужчина, так же, как властная, независимая женщина формируют вызов господствующему стереотипу сексуально-гендерной иерархии. Если маскулинную гетеросексуальность религия оценивает как "нечистую" или "исходящую от дьявола" (в православии), то однополая связь, нарушающая принцип гендерного распределения доминантной и подчиненной ролей, рассматривается как покушение на общий принцип мироустройства.
Вместе с тем, в Библии, хотя бы и помимо воли составлявших ее авторов, увековечены модели "сакральной гомосексуальности", интерпретируемой позже как "истинная мужская дружба": например, в плаче Давида об Ионафане говорится "... любовь твоя была для меня превыше любви женской" (2 Цар. 1:26).
В отличие от христианск их практик инвектирования гомоэротизма, в индуизме, анализируемом Сереной Нанда, гомосексуальность предстает в контексте различных моделей сексуальности. Нанда называет индуистскую мифологию "сексуально-позитивной", так как в качестве источника сексуальной активности она изображает не только репродуктивные обязанности пары перед обществом, но стремление получить персональное наслаждение, которое делает допустимым любые эротические отношения. Божественный пантеон индусов включает значительное количество персонажей, гендер и сексуальность которых амбивалентна, или комбинирует "мужские" и "женские" аспекты, или способна трансформироваться в различных аватарах ( воплощениях) и перерождениях. Например, Вишну преображается в прекрасную женщину Махини, чтобы украсть священный нектар, охраняемый демонами. Самба, сын Кришны (инкарнация Вишну) - гомосексуал и трансвестит, одетый часто как беременная женщина.
Однако, несмотря на различные значения, приписываемые гомосексуальности, ее знаковая функция состоит в замещении Женского. В монотеистических религиях гомоэротизм осуждается и официально подавлен, однако сохранен в самом принципе иерархии веры, в воспевании страданий Сына, принесшего себя в жертву из любви к Отцу (христианство). Мужчина (Иисус), как символ веры, должен привлекать любовь и мужчин, и женщин - верующих, провоцируя гомоэротизм, в то время как женские образы, вызывающие любовь, отсутствуют (Богородица воспевается как символ любви детей к матери, но не к женщине, не к жене и не к дочери). В политеистических культурах полиморфизм желания распространен, в основном, на мужские персонажи, которые стремятся бессознательно занять пространство Женского, как бы подтверждая тезис о "маточной зависти", присущей мужчинам (М.Дали), и об их попытках превратить Женское Тело в локус "отсутствия" и "пустоты", невостребованное даже в коитусе.