(no subject)
Начал изучать сразу несколько книг рецептов. Поскольку книги зарубежные, моментально выяснил, что ничего-то я в этой жизни не пробовал. Кроме того, я почти сразу заподозрил, что у поваров известной степени профессионализма своеобразные логика и отношение к животным. Вот, например, замечательная, огромная книга про рыбу и морепродукты. Автор в предисловии пишет о своём детстве, проведённом на море, о своей любви к рыбным блюдам, и о том, как сейчас он работает директором чего-то довольно важного. А потом, внезапно:
"Моя страсть к рыбе основывается на уважении. Я нахожу вдохновляющим и вселяющим смирение тот факт, что существа, живущие в среде, настолько отличающейся от нашей, предлагают нам замечательную еду."
Ей-богу, там "offer us fantastic food" написано. Его вдохновляет, что рыбы предлагают себя в качестве замечательной еды? Или тот факт, что они живут в совсем другой среде, а при этом ещё и замечательная еда? И как же именно что-либо из этого может вселять смирение ("humbling" в оригинале, но и если как "скромность" переводить, тоже непонятно).
В совершенно другой книге, написанной для любителей изысканной еды, которые спокойно могут позволить себе осетровую икру и трюфели, автор описывает, как один фермер учил его убивать и разделывать кроликов. Фермер принёс двенадцать живых кроликов, одного из которых на глазах у автора убил и разделал. Потом фермер ушёл, а автору остались одиннадцать живых кроликов. Он пишет, что с первым было особенно тяжело, потому что животное кричало. Очень громко. А потом сломало ногу, пытаясь убежать. Это было ужасно, пишет автор. Чему же это его научило? Тому, что ничего из мяса кроликов нельзя выкидывать, всё-всё-всё нужно использовать, и ни в коем случае не испортить. Ну, раз уж так отвратительно их убивать, нужно воздать им должное в плане приготовления пищи. И рыбе, например, он тоже воздаёт должное: когда привозят рыбу, на лёд её кладут не плашмя, а вертикально, в той же позе, в которой она плавает. Это, пишет автор, и есть уважение к еде. А мы, подумал я, стало быть, свою еду не уважаем, и, в общем, выводы - сами. Такие дела.
"Моя страсть к рыбе основывается на уважении. Я нахожу вдохновляющим и вселяющим смирение тот факт, что существа, живущие в среде, настолько отличающейся от нашей, предлагают нам замечательную еду."
Ей-богу, там "offer us fantastic food" написано. Его вдохновляет, что рыбы предлагают себя в качестве замечательной еды? Или тот факт, что они живут в совсем другой среде, а при этом ещё и замечательная еда? И как же именно что-либо из этого может вселять смирение ("humbling" в оригинале, но и если как "скромность" переводить, тоже непонятно).
В совершенно другой книге, написанной для любителей изысканной еды, которые спокойно могут позволить себе осетровую икру и трюфели, автор описывает, как один фермер учил его убивать и разделывать кроликов. Фермер принёс двенадцать живых кроликов, одного из которых на глазах у автора убил и разделал. Потом фермер ушёл, а автору остались одиннадцать живых кроликов. Он пишет, что с первым было особенно тяжело, потому что животное кричало. Очень громко. А потом сломало ногу, пытаясь убежать. Это было ужасно, пишет автор. Чему же это его научило? Тому, что ничего из мяса кроликов нельзя выкидывать, всё-всё-всё нужно использовать, и ни в коем случае не испортить. Ну, раз уж так отвратительно их убивать, нужно воздать им должное в плане приготовления пищи. И рыбе, например, он тоже воздаёт должное: когда привозят рыбу, на лёд её кладут не плашмя, а вертикально, в той же позе, в которой она плавает. Это, пишет автор, и есть уважение к еде. А мы, подумал я, стало быть, свою еду не уважаем, и, в общем, выводы - сами. Такие дела.