О деуниверсализации
Когда человек один, он вне времени и возраста (кстати, очень возможно, что в той или иной степени вне и прочих социальных координат, включая образование+род занятий, этнос+язык(и), пол+гендер…) Это всё, то есть, не так структурно, как хочет и умеет казаться. - Другие самим своим присутствием рядом помещают нас в плотную сетку координат.
То есть - сужают. Деуниверсализируют.
Вот ещё чем отличается «молодость» от «старости»: соотношением потребности в общении / публичности и в уединении и молчании (потребность в новых сильных впечатлениях - это, оказывается, не о том, она есть и сейчас, и именно поэтому до сих пор хочется читать без всякой разумной меры, впихивая в себя чужую жизнь / да просто жизнь в избыточных количествах, компенсируя недопрожитое, недопроживаемое). В молодости очень хочется быть / стать собой, собирать себя и своё из разного материала. В - ммм, постмолодостных состояниях, не знаю, кому как, а мне всё острее хочется быть «человеком вообще». (Справедливости ради надо сказать, что мне этого и в молодости хотелось, и раньше ещё, в юности, в отрочестве, в детстве: почему, мучил бессмысленный в своей радикальности вопрос, я - это именно и только я, а не кто-то ещё и, главное, не все люди сразу? почему я не могу попеременно быть то одним, то другим, а иной раз - что было бы, мнилось, самым интересным - и вовсе никем, свободным от любых фиксаций и ограничений?)
Так вот, очень похоже на то, что старение - это внутреннее перерастание своих ограниченностей и социальных и прочих координат (от которых внешне как будто бы всё больше зависишь - на уровне чего-то вроде того, что если тебе 46 и ты окажешься, не приведи Господь, без работы, тебя именно из-за этого много куда не возьмут, ну и т.д.). Перерастаешь просто уже потому, что знаешь, что рано или поздно, и уже скорее рано, чем поздно, ты это всё и навсегда сбросишь и улетишь.
В молодости потому и чувствуешь нужным (даже не столько «хочется», сколько именно чувствуешь нужным, по крайней мере у меня было так) общаться и включаться в разные ситуации, чтобы сделать из всего этого себя, чтобы результирующее «я» получилось ярче и крупнее, а если уж совсем всё удастся, то и значительнее. - В том, чему на самом деле нет устоявшегося имени и что обозначают то как «зрелость», то как «старение», всё отчётливее подтверждаешь в себе справедливость того незабвенного высказывания В.В.Р. (которое я, впрочем, цитировала внутри себя ещё на 22-м году), согласно которому «другие люди убавляют душу, а не прибавляют». Теперь, на 47-м, вполне уже беспощадном году, отважусь сказать, что «убавляют, а не прибавляют» её даже внешние яркие впечатления (чтение пока ещё несомненно прибавляет, но тоже неизвестно, в какой мере это навсегда; кроме того, в нём всё-таки - сравнительно, скажем, с кинематографом - очень много внутреннего). А вот прибавляет её, ощутимо наращивает - уединение и молчание, то единственное состояние, в котором из общения, активности, всяких пережитых и инициированных ситуаций способно что-то получиться, синтезироваться: только в нём идёт работа синтеза.
This entry was originally posted at http://yettergjart.dreamwidth.org/89733.html. Please comment there using OpenID.
То есть - сужают. Деуниверсализируют.
Вот ещё чем отличается «молодость» от «старости»: соотношением потребности в общении / публичности и в уединении и молчании (потребность в новых сильных впечатлениях - это, оказывается, не о том, она есть и сейчас, и именно поэтому до сих пор хочется читать без всякой разумной меры, впихивая в себя чужую жизнь / да просто жизнь в избыточных количествах, компенсируя недопрожитое, недопроживаемое). В молодости очень хочется быть / стать собой, собирать себя и своё из разного материала. В - ммм, постмолодостных состояниях, не знаю, кому как, а мне всё острее хочется быть «человеком вообще». (Справедливости ради надо сказать, что мне этого и в молодости хотелось, и раньше ещё, в юности, в отрочестве, в детстве: почему, мучил бессмысленный в своей радикальности вопрос, я - это именно и только я, а не кто-то ещё и, главное, не все люди сразу? почему я не могу попеременно быть то одним, то другим, а иной раз - что было бы, мнилось, самым интересным - и вовсе никем, свободным от любых фиксаций и ограничений?)
Так вот, очень похоже на то, что старение - это внутреннее перерастание своих ограниченностей и социальных и прочих координат (от которых внешне как будто бы всё больше зависишь - на уровне чего-то вроде того, что если тебе 46 и ты окажешься, не приведи Господь, без работы, тебя именно из-за этого много куда не возьмут, ну и т.д.). Перерастаешь просто уже потому, что знаешь, что рано или поздно, и уже скорее рано, чем поздно, ты это всё и навсегда сбросишь и улетишь.
В молодости потому и чувствуешь нужным (даже не столько «хочется», сколько именно чувствуешь нужным, по крайней мере у меня было так) общаться и включаться в разные ситуации, чтобы сделать из всего этого себя, чтобы результирующее «я» получилось ярче и крупнее, а если уж совсем всё удастся, то и значительнее. - В том, чему на самом деле нет устоявшегося имени и что обозначают то как «зрелость», то как «старение», всё отчётливее подтверждаешь в себе справедливость того незабвенного высказывания В.В.Р. (которое я, впрочем, цитировала внутри себя ещё на 22-м году), согласно которому «другие люди убавляют душу, а не прибавляют». Теперь, на 47-м, вполне уже беспощадном году, отважусь сказать, что «убавляют, а не прибавляют» её даже внешние яркие впечатления (чтение пока ещё несомненно прибавляет, но тоже неизвестно, в какой мере это навсегда; кроме того, в нём всё-таки - сравнительно, скажем, с кинематографом - очень много внутреннего). А вот прибавляет её, ощутимо наращивает - уединение и молчание, то единственное состояние, в котором из общения, активности, всяких пережитых и инициированных ситуаций способно что-то получиться, синтезироваться: только в нём идёт работа синтеза.
This entry was originally posted at http://yettergjart.dreamwidth.org/89733.html. Please comment there using OpenID.