Из истории внутренней эстетики
Был у меня в жизни период - сейчас вспоминается, будто биографически - календарно - очень недолгий и связанный, хотя, наверное, не так уж и прямо, с первой любовью - чувства «обострённой символичности» происходящего. Всего происходящего вообще, вплоть до запахов воздуха, расположения предметов на столе, шагов по улице, слышных из открытого окна. Чувства того, что все события, положения, предметы - указания на глубокие соответствия жизни, на что-то несомненно более значительное, чем их физическая оболочка.
Почему-то особенно остро помню в связи с этим один момент, сам по себе решительно ничего не значивший: летом 1983 года, поздним-поздним вечером, почти ночью, мы качались на качелях во дворе с группой людей - в которую остро значимый для меня человек априори не входил, так что дело не в этом. И вот этот момент - когда даже не велось, я это хорошо помню, никаких существенных разговоров, какая-то необязательная болтовня - с его ночными запахами и чёрным небом - почему-то много лет неизменно (вот и сейчас) вспоминается как знак ТОГО состояния: «обострённой» - и внутренне очень ясной, спокойно-несомненной - «символичности». Того, что речь Бытия ко мне - несмотря на всю её символичность - не окольная, не иносказательная, - а прямая.
Почему-то особенно остро помню в связи с этим один момент, сам по себе решительно ничего не значивший: летом 1983 года, поздним-поздним вечером, почти ночью, мы качались на качелях во дворе с группой людей - в которую остро значимый для меня человек априори не входил, так что дело не в этом. И вот этот момент - когда даже не велось, я это хорошо помню, никаких существенных разговоров, какая-то необязательная болтовня - с его ночными запахами и чёрным небом - почему-то много лет неизменно (вот и сейчас) вспоминается как знак ТОГО состояния: «обострённой» - и внутренне очень ясной, спокойно-несомненной - «символичности». Того, что речь Бытия ко мне - несмотря на всю её символичность - не окольная, не иносказательная, - а прямая.