О необретённой родине и смысловых практиках
…и не хватает мне - как зрительного впечатления, как человекообразующего начала - петербургского света. В Петербурге он особенный: тоньше, точнее, острее, холоднее московского. Не видя долгие месяцы Петербурга, московский человек зарастает своей рыхлостью и медленностью (как лесом густым) - не имея им противовеса. Правильный московский человек, стремящийся к полноте человеческого в себе, непременно должен время от времени уточнять себя Петербургом (я бы сказала - Севером и Северо-Западом вообще, это конечно, но Петербург - их концентрация, особенная обработка и упаковка сил, образующих Север и Северо-Запад. Эти силы есть, конечно, и в Литве, Латвии, Эстонии [всё это люблю как чужое], и в Финляндии [давно хочу!], и в Дании, и в Швеции… но Петербург значительно роднее, внутреннее и неотъемлемее всего этого, и воздействие его потому куда более сильно. Что-то есть в нём от - не утраченной, но не обретённой родины, хотя моей родиной он никогда не был, даже исторической, генетической.
Всякая любовь немного (или даже: по определению, конституционально) несчастна, потому что по определению же невозможна полнота обладания и принадлежности. Любви к городам это касается в полной мере.
С другой стороны, в той мере, в какой родина человеку - всё, что решающим образом его сформировало, - точно и был и есть. И хочется больше).
Бывать время от времени в Петербурге (всё равно зачем, низачем. ради него самого) - важнейшее (одно из) упражнение в бытии, важнейшая смысловая практика.
(Спросили меня тут, что за зверь такой смысловые практики, сделанные аж подзаголовком книжечки. Так они вот что такое: этот персональный концепт обозначает всё, связанное с обживанием и освоением человеком мира. Это смысл, существующий не на уровне теоретических конструкций, не в виде рассуждений о нём, а воплощённый и воплощаемый в действиях разного рода (может быть - скорее чувствуемый, чем осознаваемый как таковой), добываемый из любого подручного материала, обитаемый. Это смысл как дом: архитектура и дизайн этого дома, его инженерия и коммуникации - как сенсорный, повседневно проживаемый опыт.
Написать об этом (а думаю-то круглые сутки) так, как следовало бы, мне недостаёт и уж недостанет философского потенциала и образования, оформленности головы. Но можно же говорить / писать и другими средствами.)
Всякая любовь немного (или даже: по определению, конституционально) несчастна, потому что по определению же невозможна полнота обладания и принадлежности. Любви к городам это касается в полной мере.
С другой стороны, в той мере, в какой родина человеку - всё, что решающим образом его сформировало, - точно и был и есть. И хочется больше).
Бывать время от времени в Петербурге (всё равно зачем, низачем. ради него самого) - важнейшее (одно из) упражнение в бытии, важнейшая смысловая практика.
(Спросили меня тут, что за зверь такой смысловые практики, сделанные аж подзаголовком книжечки. Так они вот что такое: этот персональный концепт обозначает всё, связанное с обживанием и освоением человеком мира. Это смысл, существующий не на уровне теоретических конструкций, не в виде рассуждений о нём, а воплощённый и воплощаемый в действиях разного рода (может быть - скорее чувствуемый, чем осознаваемый как таковой), добываемый из любого подручного материала, обитаемый. Это смысл как дом: архитектура и дизайн этого дома, его инженерия и коммуникации - как сенсорный, повседневно проживаемый опыт.
Написать об этом (а думаю-то круглые сутки) так, как следовало бы, мне недостаёт и уж недостанет философского потенциала и образования, оформленности головы. Но можно же говорить / писать и другими средствами.)
