О ненаписанном
Одна прекрасная фейсбукограф (пишущий в фейсбуке - он ведь фейсбукограф, да?), пишучи посты как бы не совсем о себе и не совсем от себя, программно уклоняясь от настоящей откровенности (что совершенно справедливо - кому она нужна в публичных социальных сетях, а если кому и нужна, тот не дождётся), указывая на нетождественность себя-эмпирической и говорящей в этих записях, на мерцающую границу и зыбкое, просвечивающее совпадение между ними, - надумала обозначать соответствующие записи тэгом «из_ненаписанного_р» - придавая им статус черновиков-заготовок к роману, которому не суждено состояться, которому задумано не состояться, который обречён оставаться вечно открытой структурой (надо ли повторять, как я ценю несбывшееся, несбывающееся, замирающее, топчущееся и тянущееся на собственном пороге) - и вечно дразнит сам себя надеждой, что вдруг возьмёт да и напишется (но тогда из него, состоявшегося, много чего уйдёт, прежде всего - воздух несбывшести, вольные её сквозняки). И я об этом давно (ну как - дней уже несколько) думаю, и думаю вот что:
Какой на самом деле хороший приём это «из ненаписанного р», какая плодотворная установка: он(-а,-о) освобождает человека-автора-скриптора от самого себя, даёт возможность взглянуть на себя как на другого, на другого (допустим, придуманного, придумываемого на ходу) как на себя. Это неуловимое двоение между вымыслом и невымыслом, между реальностью осязаемой и реальностью вымысла. Вот бы, наверное, что - КАКОЕ - я хотела бы писать, когда бы могла, когда бы был - дар не дар, но элементарная способность к внятному художественному авторству.
(Я-то как раз пишу на здешних электронных страницах про унылое, лишённое внутреннего мерцания «на самом деле», - мне важно ловить его формулировками, приучая слово к тому, что мне кажется точностью, - но это «на самом деле» пускаю я сюда лишь в том его виде, в каком оно готово к отчуждению, как отстригаемые ногти.
И да, конечно, - всё это принципиально открытая структура, за то и любим, и части ненаписанного, принципиально ненаписуемого философического труда. Но прелести художественного, его дышащей влажности здесь нет.)
Заодно по ходу дела поняла (очередной раз) одну из бесчисленных причин того, почему из меня не вышло нормального писателя: я, кажется, совершенно лишена способности придумывать - не просто взаимодействие людей, ту самую «драматургическую компоненту» любой нормальной прозы, но важнее того, условие этого - людей с принципиально отличным от моего внутренним устройством. Мне проще придумать какой-нибудь несуществующий мир на иной планете, чем реального, иначе устроенного человека. Воображения не хватает. Что ни соберу - всё выходит автомат Калашникова.
Какой на самом деле хороший приём это «из ненаписанного р», какая плодотворная установка: он(-а,-о) освобождает человека-автора-скриптора от самого себя, даёт возможность взглянуть на себя как на другого, на другого (допустим, придуманного, придумываемого на ходу) как на себя. Это неуловимое двоение между вымыслом и невымыслом, между реальностью осязаемой и реальностью вымысла. Вот бы, наверное, что - КАКОЕ - я хотела бы писать, когда бы могла, когда бы был - дар не дар, но элементарная способность к внятному художественному авторству.
(Я-то как раз пишу на здешних электронных страницах про унылое, лишённое внутреннего мерцания «на самом деле», - мне важно ловить его формулировками, приучая слово к тому, что мне кажется точностью, - но это «на самом деле» пускаю я сюда лишь в том его виде, в каком оно готово к отчуждению, как отстригаемые ногти.
И да, конечно, - всё это принципиально открытая структура, за то и любим, и части ненаписанного, принципиально ненаписуемого философического труда. Но прелести художественного, его дышащей влажности здесь нет.)
Заодно по ходу дела поняла (очередной раз) одну из бесчисленных причин того, почему из меня не вышло нормального писателя: я, кажется, совершенно лишена способности придумывать - не просто взаимодействие людей, ту самую «драматургическую компоненту» любой нормальной прозы, но важнее того, условие этого - людей с принципиально отличным от моего внутренним устройством. Мне проще придумать какой-нибудь несуществующий мир на иной планете, чем реального, иначе устроенного человека. Воображения не хватает. Что ни соберу - всё выходит автомат Калашникова.