…но кроме всего прочего, прежде всего прочего, нынешний затвор имеет все возможности стать для нас великой школой восприятия - всего: и мелочей, на которых, голодая по чувственным впечатлениям, заостряется внимание (тщательное устроение микромира, интенсификация его; проработка кропотливыми штрихами того, от чего прежде отделывалась большими размашистыми мазками: нынче та самая событийная тишина, в которой слышнее звуки), и времени, и себя и собственных тревог, от которых надо теперь строить новую систему отвлечений (на самом-то деле старше старого, - только сгустить потеснее, выстроить построже), - и всего, что не даётся теперь в руки (и ноги, - в моём случае, понятно, это большие пространства, изрядно мифологизированные ещё в те времена, когда ездить у меня не было возможностей по доэпидемическим причинам). Вот к этому не дающемуся вырабатывается теперь новая система отношений: внутри выращивается, как самостоятельная ценность, самостоятельная, так сказать, смысловая фигура, осознанная и прочувствованная потребность в них, - система предчувствия их, культура этого предчувствия (полная условностей - как всякая культура), старательного проживания их в воображении.
Сказавши себе было в начале изоляции, что нечего строить планы о том, что будет «потом» (тем самым, знамо дело, обольщаясь и самообманываясь), на самом деле только этим и занимаюсь, исхаживая мысленно Москву в разных нехоженных направлениях, изъезживая в разных неизъезженных направлениях Подмосковье, прокладывая пути, приучая пространства к себе, вписывая их заранее в собственную систему значений. Вписать их - Останкино и Кусково (не бывала там с далёкого начала жизни; помню только общую форму пространства, его - тогдашнее - телесное чувство), Митино и Марьино, Абрамцево и Мураново (умудрилась не бывать никогда! и это при многолетней, изначальной вписанности в биографию - хоть читай её по ней! - Ярославской железной дороги), Боровск и Верею, да хоть Бронницы и Шатуру - куда важнее и насущнее, чем, например, разнузданно мечтаемые Лиссабон и Мальту, потому что, честно говоря, Лиссабон и Мальта если и имеют ко мне какое-то отношение - а как к представителю рода человеческого они, конечно, его имеют, - то очень отдалённое, если даже не сказать - отвлечённое. Они, вообще-то, по самому глубокому существу не обо мне (да-да, зелен виноград), и их восприятие при любой степени интенсивности обречено быть поверхностным. Поигралась - и уехала. Большие игрушки жизни.
А тут - само тело жизни, которое надо прочувствовать. Войти в полное (ну, насколько возможно) символическое, эмоциональное владение им.
Владимир Спиридонов. Монорельс.