Пристальное прочтение
Слишком я люблю жизнь вообще, как таковую, как процесс, в ее фактуре и ощупи, чтобы роптать на нынешние свои обстоятельства. Ну нет перемещений по свету, - зато сколько же самоценной жизни как таковой. И о, наконец-то вожделенная медленность. И ни одного, ни единого пустого участка существования. (Уж я постаралась так существование забить, чтобы их не было.)
Такая жизнь и глубже, и честнее, и полнее. Она очень настоящая.
И тем еще хорошо нынешнее наше уединение, что в нем почти совсем нет жизни напоказ, какая неминуемо есть во всякой публичности и во всяком общении (поскольку при наличии требуемых по большей части работой скайпа, зума, да хоть простого телефона совсем избежать общения и публичности не удается - потому и почти). Во всякой же жизни напоказ чувствую я изрядное насилие над собственным естеством (прежде всего, думаю, потому, что хорошо это мне никогда не удается, следственно, на самооценку не работает, скорее уж наоборот.)
Теперь же - жизнь цельная, не раздергиваемая ролями, которые в публичности играешь практически неминуемо.
(По крайней мере, создаётся уверенная иллюзия, что она такова, - которая, разумеется, немедленно разлетается, стоит вступить с кем-то во взаимодействие по скайпу и т.д., - непременно натыкаешься на собственное неуклюжество, собственные внутренние углы и подводные камни. - здравствуйте, родимые мои виноватость и неадекватность, да как же я без вас, да я без вас жить не могу.
Но, по крайней мере, примем эту иллюзию если не за истину - Боже упаси так обольщаться - то за некоторую константу.)
Эта жизнь позволяет тихий, медленный контакт с предметами - делая их не просто инструментами, а партнерами по диалогу. Внимательное, пристальное диалогическое существование. Пристальное прочтение существования всей собой.
***
Наверно, я вообще человек одной мысли и даже более-менее одного чувства. (Немудрено, что ничего внятного-то из меня не вышло.) Всегда занимала и занимает меня полнота контакта с существованием, его (и контакта, и существования) глубина и чистота, острота и терпкость, "настоящесть" его, точность, а в совсем-идеале и гармоничность. Все прочее лишь средства. Отдельный вопрос, что есть средства как более, так и менее предпочтительные (ну, для моего персонального обихода).
***
Тоскую по Новокузнецкой и Климентовскому переулку, по Ордынке и Полянке, по долгим - во всю жизнь длиной, и не в мою одну - бульварам. По запахам московской весны, по телесному контакту с ними.
Денис Глазков. Цветущая весна. Садовнический проезд.
Такая жизнь и глубже, и честнее, и полнее. Она очень настоящая.
И тем еще хорошо нынешнее наше уединение, что в нем почти совсем нет жизни напоказ, какая неминуемо есть во всякой публичности и во всяком общении (поскольку при наличии требуемых по большей части работой скайпа, зума, да хоть простого телефона совсем избежать общения и публичности не удается - потому и почти). Во всякой же жизни напоказ чувствую я изрядное насилие над собственным естеством (прежде всего, думаю, потому, что хорошо это мне никогда не удается, следственно, на самооценку не работает, скорее уж наоборот.)
Теперь же - жизнь цельная, не раздергиваемая ролями, которые в публичности играешь практически неминуемо.
(По крайней мере, создаётся уверенная иллюзия, что она такова, - которая, разумеется, немедленно разлетается, стоит вступить с кем-то во взаимодействие по скайпу и т.д., - непременно натыкаешься на собственное неуклюжество, собственные внутренние углы и подводные камни. - здравствуйте, родимые мои виноватость и неадекватность, да как же я без вас, да я без вас жить не могу.
Но, по крайней мере, примем эту иллюзию если не за истину - Боже упаси так обольщаться - то за некоторую константу.)
Эта жизнь позволяет тихий, медленный контакт с предметами - делая их не просто инструментами, а партнерами по диалогу. Внимательное, пристальное диалогическое существование. Пристальное прочтение существования всей собой.
***
Наверно, я вообще человек одной мысли и даже более-менее одного чувства. (Немудрено, что ничего внятного-то из меня не вышло.) Всегда занимала и занимает меня полнота контакта с существованием, его (и контакта, и существования) глубина и чистота, острота и терпкость, "настоящесть" его, точность, а в совсем-идеале и гармоничность. Все прочее лишь средства. Отдельный вопрос, что есть средства как более, так и менее предпочтительные (ну, для моего персонального обихода).
***
Тоскую по Новокузнецкой и Климентовскому переулку, по Ордынке и Полянке, по долгим - во всю жизнь длиной, и не в мою одну - бульварам. По запахам московской весны, по телесному контакту с ними.
Денис Глазков. Цветущая весна. Садовнический проезд.