Возвращаясь к напечатанному
(Вот к этому: https://yettergjart.livejournal.com/1905986.html )
Из всех видов любви понятнее, «внутреннее» всего мне (не любовь-восхищение, а) любовь-жалость, любовь-уязвлённость, любовь-чувство хрупкости (которая - хрупкость - настолько не отделима от драгоценности, что практически тождественна ей). Восхищение (сколько бы ни пламенело) неизменно холодно, оно настолько задаёт дистанцию - не помышляющую о сокращении - что оно чужое и адресоваться может только чужому, в сердцевине его - равнодушие и непринадлежность, нетающий лёд. Это и с людьми так, но отношения с ними, к ним - лишь частный случай отношений к миру и с миром. Так оставляют (в самом конечном счёте, - на поверхности-то, конечно, много всего происходит) равнодушным своего созерцателя сияюще-прекрасные, сочно-гармоничные, торжествующие в своей гармонии улицы европейских городов (царицы-Барселоны, брутального красавца-Гамбурга, да хоть и Праги), так сжимается в глубокой тревоге родства и заботы сердце, а вслед за ним и всё существо в ответ замурзанным, усталым, нелепым городам по эту сторону границы, отделяющей нас от бела света, с их пятиэтажками, потёртостями и облупленностями, мусорными баками. Не потому, что они хороши и уж подавно не потому, что красивы, это вообще не о красоте. Это - как-то о том, что такое, скудное любовью (а с нею - и самим бытием), особенно в ней нуждается.
Так и мнится в связи с этим, что в неудаче больше правды, чем в торжестве и победе (да хоть гармонии - над хаосом), победа и торжество - всегда исключение, единичны, точечны, непрочны… хрупки… - и вот тут уже можно влюбиться в них, потому что можно их пожалеть.
This entry was originally posted at https://yettergjart.dreamwidth.org/409691.html. Please comment there using OpenID.
Из всех видов любви понятнее, «внутреннее» всего мне (не любовь-восхищение, а) любовь-жалость, любовь-уязвлённость, любовь-чувство хрупкости (которая - хрупкость - настолько не отделима от драгоценности, что практически тождественна ей). Восхищение (сколько бы ни пламенело) неизменно холодно, оно настолько задаёт дистанцию - не помышляющую о сокращении - что оно чужое и адресоваться может только чужому, в сердцевине его - равнодушие и непринадлежность, нетающий лёд. Это и с людьми так, но отношения с ними, к ним - лишь частный случай отношений к миру и с миром. Так оставляют (в самом конечном счёте, - на поверхности-то, конечно, много всего происходит) равнодушным своего созерцателя сияюще-прекрасные, сочно-гармоничные, торжествующие в своей гармонии улицы европейских городов (царицы-Барселоны, брутального красавца-Гамбурга, да хоть и Праги), так сжимается в глубокой тревоге родства и заботы сердце, а вслед за ним и всё существо в ответ замурзанным, усталым, нелепым городам по эту сторону границы, отделяющей нас от бела света, с их пятиэтажками, потёртостями и облупленностями, мусорными баками. Не потому, что они хороши и уж подавно не потому, что красивы, это вообще не о красоте. Это - как-то о том, что такое, скудное любовью (а с нею - и самим бытием), особенно в ней нуждается.
Так и мнится в связи с этим, что в неудаче больше правды, чем в торжестве и победе (да хоть гармонии - над хаосом), победа и торжество - всегда исключение, единичны, точечны, непрочны… хрупки… - и вот тут уже можно влюбиться в них, потому что можно их пожалеть.
This entry was originally posted at https://yettergjart.dreamwidth.org/409691.html. Please comment there using OpenID.