Важнейшие из искусств
Почти в связи с предыдущим, но всё-таки не в прямой связи:
Теперь мне, дожившей до непредставимого шестого десятка лет, кажется, что важнейшие из искусств - они родственны друг другу, но не тождественны, - и даже, наверно, не всегда и не вполне друг из друга следуют, могут и вовсе не совпадать, но тем не менее - такие: первое - искусство быть человеком, быть им в единственном облике самого себя, в полноте, силе и гармонии (совершенно непостижимое искусство - и неизреченное, кажется, полностью, все попытки изречь ведут не туда, я совершенно немею от печальной зависти перед теми, кому это удаётся), и второе - по большому счёту, конечно, более важное - и, наверно, тоже в конечном счёте не вполне постижимое в своих истоках, хотя тут уже кое-до чего догадаться можно: искусство делать счастливыми других, искусство жить и быть так, чтобы людям, попадающим с тобой в одно жизненное поле, было хорошо (полно, ярко, глубоко, естественно, сильно), чтобы им лучше и легче удавалось искусство № 1.
На этих двух искусствах держится мир, если он вообще ещё держится хоть на чём-нибудь. Все остальные искусства, ремёсла и техники следуют из них, растут из них как из своей питательной почвы - и моментально рухнут, если их не будет.
Может быть, из глубины неудачничества понимаешь это особенно остро - и тут, спору нет, неудачничество очень пригождается как инструмент понимания, - ну должно же оно хоть на что-то пригодиться.
А ещё меня, при очередном созерцании чужой, невозможной для меня красоты, вдруг накрыло, обожгло пониманием, что красота (даже эта, человеческая, хрупкая и тем более драгоценная красота) - она не «для чего-то»: не для того, скажем, чтобы привлекать к её обладателю внимание людей другого пола, не для того, чтобы делать мир «лучше» и даже не для того, чтобы - как думалось одно время - самим своим существованием свидетельствовать о принципиальной возможности гармонии. Она - разве что «для того», чтобы обжигать. Она ради самой себя. Чистая самоценность, сопротивляющаяся любой инструментальности, превосходящая её, посрамляющая, разрушающая её.
Почему-то её восприятие обжигает гораздо сильнее, чем созерцание чужих, скажем, интеллектуальных достижений, о которых, о масштабе которых тоже вполне ясно, что для меня они невозможны. Интеллектуальные и прочие достижения всё-таки - при любых масштабах - более рациональны, то есть - и более ограничены, и более постижимы, хотя бы теоретически. А по-настоящему обжигает только то, что превосходит всякое рацио.
This entry was originally posted at https://yettergjart.dreamwidth.org/391255.html. Please comment there using OpenID.
Теперь мне, дожившей до непредставимого шестого десятка лет, кажется, что важнейшие из искусств - они родственны друг другу, но не тождественны, - и даже, наверно, не всегда и не вполне друг из друга следуют, могут и вовсе не совпадать, но тем не менее - такие: первое - искусство быть человеком, быть им в единственном облике самого себя, в полноте, силе и гармонии (совершенно непостижимое искусство - и неизреченное, кажется, полностью, все попытки изречь ведут не туда, я совершенно немею от печальной зависти перед теми, кому это удаётся), и второе - по большому счёту, конечно, более важное - и, наверно, тоже в конечном счёте не вполне постижимое в своих истоках, хотя тут уже кое-до чего догадаться можно: искусство делать счастливыми других, искусство жить и быть так, чтобы людям, попадающим с тобой в одно жизненное поле, было хорошо (полно, ярко, глубоко, естественно, сильно), чтобы им лучше и легче удавалось искусство № 1.
На этих двух искусствах держится мир, если он вообще ещё держится хоть на чём-нибудь. Все остальные искусства, ремёсла и техники следуют из них, растут из них как из своей питательной почвы - и моментально рухнут, если их не будет.
Может быть, из глубины неудачничества понимаешь это особенно остро - и тут, спору нет, неудачничество очень пригождается как инструмент понимания, - ну должно же оно хоть на что-то пригодиться.
А ещё меня, при очередном созерцании чужой, невозможной для меня красоты, вдруг накрыло, обожгло пониманием, что красота (даже эта, человеческая, хрупкая и тем более драгоценная красота) - она не «для чего-то»: не для того, скажем, чтобы привлекать к её обладателю внимание людей другого пола, не для того, чтобы делать мир «лучше» и даже не для того, чтобы - как думалось одно время - самим своим существованием свидетельствовать о принципиальной возможности гармонии. Она - разве что «для того», чтобы обжигать. Она ради самой себя. Чистая самоценность, сопротивляющаяся любой инструментальности, превосходящая её, посрамляющая, разрушающая её.
Почему-то её восприятие обжигает гораздо сильнее, чем созерцание чужих, скажем, интеллектуальных достижений, о которых, о масштабе которых тоже вполне ясно, что для меня они невозможны. Интеллектуальные и прочие достижения всё-таки - при любых масштабах - более рациональны, то есть - и более ограничены, и более постижимы, хотя бы теоретически. А по-настоящему обжигает только то, что превосходит всякое рацио.
This entry was originally posted at https://yettergjart.dreamwidth.org/391255.html. Please comment there using OpenID.