и мы летим
А вот и пятый день на глазах наливающегося зрелостью, взрослеющего, загрубевающего лета. Которое только что было обещанием, чистой возможностью, нежной застенчивой надеждой.
Кто не прочувствовал весны, не проудивлялся ей как следует, тот в точности я, не перепутаешь.
Ведь для чего нужна весна, для чего нужна жизнь вообще, как не для того, чтобы её проживать подробно, с максимально, до раздирания, возможной полнотой? Да больше и ни для чего.
Лето моё, я не умею с тобой обращаться, но я шалею от тебя. Лёгкий июнь, придающий лёгкость всем предметам, миру в целом.
Сильнее всего воздействует то, с чем не умеешь обращаться, перед чем остаёшься беззащитным.
Лето - время огромных расстояний между предметами (зимой они тесно жмутся друг к другу, тщась согреться).
Лето - время, когда становится больше самого времени, - просто так, нипочему.
Наступая, лето не оставляет никаких сомнений: оно будет всегда.
Лето - время чистого избытка, изобилия, излишества, - бессмысленного (так и хочется добавить: и беспощадного), да, потому что превосходящего смысл.
Лето всем своим большим, в три огромных месяца, телом являет нам ту истину, что смысл - не главное (оно само - эта истина). Что дело вообще не в нём. Что он - только побочный продукт бытия в целом, и не такой уж обязательный. Или - недорастворившаяся крупица бытийного концентрата, которая попадается на зуб, на язык, и хрустит, и кислит. Но в чистом виде эдакого никто не ест. Не то что даже несъедобно - а прожжёт.
(а ты ему в ответ, как зимой какой-нибудь, зябнешь, цепляешься за раскалённую батарею работы, жмёшься к ней изо всех сил: согреться, согреться… Она так понятна со своим искусственным теплом.)
Лето подхватывает тебя, и ты летишь. Лето - всё равно опыт лёгкости и открытости, «для всех даром», совершенно независимо от того, что ты, допустим, старая зануда и не умеешь со всем этим обращаться, да и не хочешь, да и вообще одного бы тебе - задёрнуть шторы, включить лампу и поработать как следует, а то дэдлайн. - Не умеешь, не хочешь - а всё равно вот тебе, потому что мир, голубушка, существует помимо наших желаний и умений, изволь дорастать. А не дорастать, так хоть во всю мощь своего изумления изумляться.
Лето - для изумления миру (и - кое-кому особенно тёмному и угловатому - для беспомощности перед ним, нас превосходящим).
Впрочем, в точности для того же самого - и все прочие сезоны.
Весна - о будущем, зима - о настоящем, осень - о прошлом, лето - о вечности.
Кто не прочувствовал весны, не проудивлялся ей как следует, тот в точности я, не перепутаешь.
Ведь для чего нужна весна, для чего нужна жизнь вообще, как не для того, чтобы её проживать подробно, с максимально, до раздирания, возможной полнотой? Да больше и ни для чего.
Лето моё, я не умею с тобой обращаться, но я шалею от тебя. Лёгкий июнь, придающий лёгкость всем предметам, миру в целом.
Сильнее всего воздействует то, с чем не умеешь обращаться, перед чем остаёшься беззащитным.
Лето - время огромных расстояний между предметами (зимой они тесно жмутся друг к другу, тщась согреться).
Лето - время, когда становится больше самого времени, - просто так, нипочему.
Наступая, лето не оставляет никаких сомнений: оно будет всегда.
Лето - время чистого избытка, изобилия, излишества, - бессмысленного (так и хочется добавить: и беспощадного), да, потому что превосходящего смысл.
Лето всем своим большим, в три огромных месяца, телом являет нам ту истину, что смысл - не главное (оно само - эта истина). Что дело вообще не в нём. Что он - только побочный продукт бытия в целом, и не такой уж обязательный. Или - недорастворившаяся крупица бытийного концентрата, которая попадается на зуб, на язык, и хрустит, и кислит. Но в чистом виде эдакого никто не ест. Не то что даже несъедобно - а прожжёт.
(а ты ему в ответ, как зимой какой-нибудь, зябнешь, цепляешься за раскалённую батарею работы, жмёшься к ней изо всех сил: согреться, согреться… Она так понятна со своим искусственным теплом.)
Лето подхватывает тебя, и ты летишь. Лето - всё равно опыт лёгкости и открытости, «для всех даром», совершенно независимо от того, что ты, допустим, старая зануда и не умеешь со всем этим обращаться, да и не хочешь, да и вообще одного бы тебе - задёрнуть шторы, включить лампу и поработать как следует, а то дэдлайн. - Не умеешь, не хочешь - а всё равно вот тебе, потому что мир, голубушка, существует помимо наших желаний и умений, изволь дорастать. А не дорастать, так хоть во всю мощь своего изумления изумляться.
Лето - для изумления миру (и - кое-кому особенно тёмному и угловатому - для беспомощности перед ним, нас превосходящим).
Впрочем, в точности для того же самого - и все прочие сезоны.
Весна - о будущем, зима - о настоящем, осень - о прошлом, лето - о вечности.