Вильнюс, работа и я
Здесь фантастически хорошо работается. В вильнюсском воздухе что-то такое разлито.
Вообще, из всех трёх (категорически разных) балтийских столиц Вильнюс - самый тёплый и волшебный. И наименее чужой. Таллинн - очень далёкий вообще-то - интригует, цепляет, завораживает угро-финской глубиной звуков своей речи (это - самое своё, сильно-своё, что в нём было), - но выстраивает дистанции и жёстко их удерживает. Рига вполне чужая, сухая, усталая; не идёт на близкий контакт (буду ещё над ней думать). Вильнюс обнимает и светится (что-то было в моём нынешнем приезде сюда - немного, но было - от возвращения домой. Города января 1981-го года я в нём почти не узнала, так что это было возвращение не в 1981 год, а - куда-то ещё). Всё странно (да странно ли?) узнаваемое, понятное: и изгибы улиц Старого города, округлые, как живое тело, и напряжённая экстатичность католических храмов (всегда думала - не моё. Ан нет...) Да, тут изрядно трудного и многослойного (всё, как мы любим, ну да). Но тут много света. - Вильнюс, пожалуй, самый добрый и отзывчивый из всех этих трёх городов, самый человекосоразмерный. У меня с ним почти общий язык (нет, не "лингвистический", - кстати, в литовском меня - в отличие от польского - ничего не цепляет: он ускальзывает, не чувствую в нём ритмической и фонетической опоры). Не совсем, конечно, но почти.
По внутренней пластике наше с ним взаимодействие очень напоминает взаимодействие с Варшавой. Он - её брат, конечно.
Вообще, из всех трёх (категорически разных) балтийских столиц Вильнюс - самый тёплый и волшебный. И наименее чужой. Таллинн - очень далёкий вообще-то - интригует, цепляет, завораживает угро-финской глубиной звуков своей речи (это - самое своё, сильно-своё, что в нём было), - но выстраивает дистанции и жёстко их удерживает. Рига вполне чужая, сухая, усталая; не идёт на близкий контакт (буду ещё над ней думать). Вильнюс обнимает и светится (что-то было в моём нынешнем приезде сюда - немного, но было - от возвращения домой. Города января 1981-го года я в нём почти не узнала, так что это было возвращение не в 1981 год, а - куда-то ещё). Всё странно (да странно ли?) узнаваемое, понятное: и изгибы улиц Старого города, округлые, как живое тело, и напряжённая экстатичность католических храмов (всегда думала - не моё. Ан нет...) Да, тут изрядно трудного и многослойного (всё, как мы любим, ну да). Но тут много света. - Вильнюс, пожалуй, самый добрый и отзывчивый из всех этих трёх городов, самый человекосоразмерный. У меня с ним почти общий язык (нет, не "лингвистический", - кстати, в литовском меня - в отличие от польского - ничего не цепляет: он ускальзывает, не чувствую в нём ритмической и фонетической опоры). Не совсем, конечно, но почти.
По внутренней пластике наше с ним взаимодействие очень напоминает взаимодействие с Варшавой. Он - её брат, конечно.