Иерушалаим - чудный город, люди похвалили
Иерусалим встретил нас двойной радугой. И холодом, который никак не вяжется в воображении со Средиземноморьем, рваным неровным дождиком. пасмурью и зябью (как известно, такому-то я сразу и доверяю: значит, настоящее).
Вообще очень странно. Израиль (знакомству моему с которым - несколько часов) - вторая страна в моей жизни (первой была Польша), где с первых минут - чувство ли, иллюзия ли узнавания, - "давно знаю", и если и не априорного понимания, совпадения внутренних движений, дословесных интуиций, то уверенной, чуть ли не изначально данной его возможности. "Как-то сразу понятно". Причём именно с изнанки, с окраин, где трудный усталый будничный город, очень - в том числе на уровне человеческих типов - похожий на Восточную Европу, - прежде очарований, прежде впечатлений, прежде чувства значительности (ещё и не ходили по старому сердцевинному городу, завтра пойдём), даже до простой симпатии. Это как-то так, как с давним родственником, о котором и знаешь и чувствуешь, что человек трудный, резкий (о, это резкий город, - вероятно, и страна такова), во многом несчастливый, со многими напряжениями и внутренними темнотами, но он всё равно свой, ему не надо объяснять себя тебе, с ним можно и просто молчать, и это будет содержательное молчание - достаточно обмена взглядами. О многих людях, просто видимых на улицах, мнится, будто знаю их в лицо. Это неожиданно очень (при том ещё, что языка не знаю, непрозрачен совсем, надписи, если не дублируются латиницей, - не прочитываются). Ждала, конечно, чужого и экзотичного и, несомненно, ещё навидаюсь такого в предстоящую неделю. Но я вообще очень верю таким впечатлениям, которые до очарований, до симпатий и до значительного.
Сейчас думается, что я могла бы тут жить (при невосприимчивости-то к южным странам и при зверской чуждости южного климата, ха!). Не хотела бы - но могла бы, легко себя тут представляю, одной из них.
Вообще очень странно. Израиль (знакомству моему с которым - несколько часов) - вторая страна в моей жизни (первой была Польша), где с первых минут - чувство ли, иллюзия ли узнавания, - "давно знаю", и если и не априорного понимания, совпадения внутренних движений, дословесных интуиций, то уверенной, чуть ли не изначально данной его возможности. "Как-то сразу понятно". Причём именно с изнанки, с окраин, где трудный усталый будничный город, очень - в том числе на уровне человеческих типов - похожий на Восточную Европу, - прежде очарований, прежде впечатлений, прежде чувства значительности (ещё и не ходили по старому сердцевинному городу, завтра пойдём), даже до простой симпатии. Это как-то так, как с давним родственником, о котором и знаешь и чувствуешь, что человек трудный, резкий (о, это резкий город, - вероятно, и страна такова), во многом несчастливый, со многими напряжениями и внутренними темнотами, но он всё равно свой, ему не надо объяснять себя тебе, с ним можно и просто молчать, и это будет содержательное молчание - достаточно обмена взглядами. О многих людях, просто видимых на улицах, мнится, будто знаю их в лицо. Это неожиданно очень (при том ещё, что языка не знаю, непрозрачен совсем, надписи, если не дублируются латиницей, - не прочитываются). Ждала, конечно, чужого и экзотичного и, несомненно, ещё навидаюсь такого в предстоящую неделю. Но я вообще очень верю таким впечатлениям, которые до очарований, до симпатий и до значительного.
Сейчас думается, что я могла бы тут жить (при невосприимчивости-то к южным странам и при зверской чуждости южного климата, ха!). Не хотела бы - но могла бы, легко себя тут представляю, одной из них.