(no subject)
Не с кем больше поговорить: кто дружил, ушел, кто любил - сказал не могу, горе горькое обняло и лелеет, и внутри уже не горит, но проваливаясь, тлеет и шипит, как костер, разведенный от глупости на снегу.
Не с кем больше играть: разве что сам с собой - незнакомую девку раздень, мужика - ограбь. Слышно дудочку, блядский крысиный гобой, слышно гавань рядом и пахнущий смертью корабль.
Спинки серые, братия во грехе, посмотрите - да што ж они с нами делают! Но глаза у соседей в потоке от страха белые, как луна, отражающаяся в реке. А корабль - неопрятная жесть и горелый жир, весь в каких-то обрывках, в старом чужом шмотье, но зудит тростник - отправка, отъезд, отъезд - не опаздывай, не опаздывай, пассажир.
Я всегда был любитель коротких окольных троп, но по сути слышал все тот же мертвящий зов, а теперь - а теперь обнимаю себя, как труп, не с кем больше играть, ни опасностей, ни призов. Только серая лента, кончающаяся в воде.
И растущая спешка, нет времени, суета.
Блядь, в простой смске - привет, ты где?
Интонация выговаривается не та.
***
Я сейчас развернусь и пойду не назад, не вперед, а вбок. Буду бить, а если понадобится, давить. Видит бог, никакого бога нет, видит бог. Только страх в отдающей мочой крови. Да и ты меня бей - бей с оттягом с ноги в живот, бей открыто и зло, роняя все со стола, бей. Боль это оборотная сторона всего, что живет. Поняла? Бей еще, раз поняла.
Гони машину по центру, на светофорах не тормозя. Юшку размазывай по лицу. Все на свете мне можно, только ссать нельзя, не давай мне бояться, подлецу. Не жалей, пускай скула огнем горит, победила - бесстыдно и зло кричи ура. И тогда со мной станет можно говорить. Тогда со мной станет можно играть.