Еще два отрывка из ненаписанного
Глава 1
Когда дракон вышел из зарослей бугенвиллеи позади моего домика, я даже не удивился. Хотя его появление было неожиданным, я прекрасно знал, что рано или поздно встречусь с ним. Ведь и прибыл я на этот Богом забытый островок Индонезийского архипелага именно для этой встречи.
Но очарован я был, и с первого взгляда полюбил его. Есть животные, как будто специально созданные для любования ими. Таковы лошади, дельфины, крупные кошки. Но одно дело любоваться, скажем тигром, другое - любить его. В драконе же есть нечто, сразу вызывающее симпатию. Не говоря уже о том, что он потрясающе красив.
Его чешуя переливалась в лучах солнца всеми цветами радуги. И каждая чешуйка была как драгоценный камень.
Головы изящно склонились на лебединых шеях. Все три смотрели на меня: средняя прямо в упор, а боковые - искоса. Глаза были бездонные, добрые и в каждом сидела лукавинка.
Его прозрачные, как горный хрусталь, перепончатые крылья были аккуратно сложены на спине, по обе стороны антрацитово черного гребня.
Длинный и невероятно тонкий на конце хвост венчался четырьмя разноцветными шипами. Мощные лапы несли когти такой совершенной формы, которая не могла и присниться посетительнице косметических салонов.
Мы стояли и разглядывали друг друга несколько минут. Затем дракон повернулся и грациозно затрусил по усыпанной гравием дорожке в сторону монастыря. Знакомство состоялось...
Рабочие будни
В то время, когда мы только приступали к изучению феномена Бэзила, все наши действия сводились, по существу, к наблюдению за повседневной жизнью дракона. Каков его распорядок дня, если таковой существует? Какими маршрутами он предпочитает передвигаться по острову? Что любит? К чему относится отрицательно? Вот только несколько вопросов, занимавших нас в то время.
Да и как прикажете иначе изучать существо, у которого невозможно взять на анализ ни малейшей частицы его тела, которого не проткнешь иголкой, чтобы исследовать кровь, которое не ест, не пьет, и не выделяет из себя ничего, кроме пламени.
С этого пламени и началась настоящая научная работа. Вася пускал огонь редко, но метко. Это явно был волевой акт, причем всегда целенаправленный. Например, чтобы расширить себе проход в прежде недоступную для него бухту, дракон пятьсот лет назад проплавил триста метров базальтовой скалы, так, что образовался каньон шириной в пятьдесят и глубиной в сто метров. Желающие могут сами рассчитать объем выплавленной породы. А лавы, тем не менее, образовалось очень мало, только-только покрыть дно прохода ровным базальтовым полом. Куда делась остальная порода? По всей видимости, испарилась. Прикиньте примерно температуру пламени! И, заодно, количество необходимой для его получения энергии...
Приезжали физики. По их расчетам выходило, что Вася при желании развивает мощность одной средней атомной бомбы в час. Где он берет энергию? Тут мнения физиков разделились. Одни утверждали, что Бэзил усваивает энергию солнечного света и накапливает ее каким-то образом в своем теле. Другие склонялись, что он умеет пользоваться силой земного притяжения, и тут ему нет нужды ничего копить, так как сила эта огромна.
Многое могло бы прояснить элементарное взвешивание, но как его осуществить? Тем более, что тончайшее косвенное определение массы дракона показало, что масса эта достигает 1000 тонн. А Вася спокойно разгуливал по песку, продавливая его совсем не глубоко, так что вес оценили только в 10 тонн. Это уже попахивало нарушением законов гравитации.
Меня, как биолога, больше всего удручала невозможность взять у Васи кусочек траней на исследование, или хотя бы капельку крови. Но увы, никакая иголка, даже лазерная, не могла проникнуть сквозь драконью самоцветную чешую. Он покрыт ею от кончиков носов до хвоста, местами чешуйки были по пол-метра, местами микроскопического размера.
Пуля (во время войны находились любители) отскакивала от Васи с диким рикошетным визгом, норовя поразить самого стрелка. Да что пуля? Во вторую мировую, рассказывают монахи, японский тяжелый транспортный самолет с грузом артиллерийских снарядов пролетал на Каннингом и косоглазый ас принял Васю за новое американское оружие. То ли пилот обкурился дешевого филиппинского опия, то ли сакэ принял для храбрости, только с криком "Банзай" он направил свою машину прямо на мирно гуляющего монстра. Камикадзе...
Все знают, что может сделать даже пассажирский самолет с величайшим в мире небоскребом. А дракон не только выжил, но даже и не пострадал. Когда осела пыль и монахи выбрались из кустов бугенвиллеи, куда их закинуло взрывной волной, они увидели вдалеке удаляющегося Васю, который даже не прибавил шагу. Воронку я сам видел. За семьдесят лет она заросла лесом, но все еще впечатляет.
Так что пока мы вынужденно ограничивались наблюдениями. В небе круглосуточно барражировали беспилотники, сменяя друг друга как часовые на посту. Учитывая Васины габариты, мы видели его как на ладони в любое время суток. Выше подстраховывали спутники, которые как раз предпочитают экваториальные орбиты.
Моя роль, на момент прибытия лаборантки, сводилась к тому, чтобы как можно чаще вступать с драконом в контакт, втереться ему в доверие, и осуществить тактильный контакт. В этом я вполне преуспел. Василий ничуть не возражал, когда я забирался ему на хвост, оттуда на спину, и, держась за черные как графит пластины гребня, ездил на нем по всему острову. Встречные монахи, видя это, неодобрительно качали своими бритыми головами и явно что-то умалчивали. Вероятно когда-то, во тьме веков, кто-то уже пробовал кататься и докатался таки. А слух об этом происшествии дополз до наших дней. Но в летописи про это не было ни слова, поэтому я продолжал кататься.
Я ощупал пальцами каждый сантиметр драконьей спины, пересчитал количество пластин гребня, мял и пытался проковырять перочинным ножом дырочку в прозрачных крыльях, но это было так же реально, как пальцем пробить стекло большого бассейна в Сочинском океанариуме имени Путина. Тогда я и пытался взять пробы крови во впадинке под основанием крыльев при помощи карманного лазерного дырокола. Как вы знаете, это не удалось.
Когда дракон вышел из зарослей бугенвиллеи позади моего домика, я даже не удивился. Хотя его появление было неожиданным, я прекрасно знал, что рано или поздно встречусь с ним. Ведь и прибыл я на этот Богом забытый островок Индонезийского архипелага именно для этой встречи.
Но очарован я был, и с первого взгляда полюбил его. Есть животные, как будто специально созданные для любования ими. Таковы лошади, дельфины, крупные кошки. Но одно дело любоваться, скажем тигром, другое - любить его. В драконе же есть нечто, сразу вызывающее симпатию. Не говоря уже о том, что он потрясающе красив.
Его чешуя переливалась в лучах солнца всеми цветами радуги. И каждая чешуйка была как драгоценный камень.
Головы изящно склонились на лебединых шеях. Все три смотрели на меня: средняя прямо в упор, а боковые - искоса. Глаза были бездонные, добрые и в каждом сидела лукавинка.
Его прозрачные, как горный хрусталь, перепончатые крылья были аккуратно сложены на спине, по обе стороны антрацитово черного гребня.
Длинный и невероятно тонкий на конце хвост венчался четырьмя разноцветными шипами. Мощные лапы несли когти такой совершенной формы, которая не могла и присниться посетительнице косметических салонов.
Мы стояли и разглядывали друг друга несколько минут. Затем дракон повернулся и грациозно затрусил по усыпанной гравием дорожке в сторону монастыря. Знакомство состоялось...
Рабочие будни
В то время, когда мы только приступали к изучению феномена Бэзила, все наши действия сводились, по существу, к наблюдению за повседневной жизнью дракона. Каков его распорядок дня, если таковой существует? Какими маршрутами он предпочитает передвигаться по острову? Что любит? К чему относится отрицательно? Вот только несколько вопросов, занимавших нас в то время.
Да и как прикажете иначе изучать существо, у которого невозможно взять на анализ ни малейшей частицы его тела, которого не проткнешь иголкой, чтобы исследовать кровь, которое не ест, не пьет, и не выделяет из себя ничего, кроме пламени.
С этого пламени и началась настоящая научная работа. Вася пускал огонь редко, но метко. Это явно был волевой акт, причем всегда целенаправленный. Например, чтобы расширить себе проход в прежде недоступную для него бухту, дракон пятьсот лет назад проплавил триста метров базальтовой скалы, так, что образовался каньон шириной в пятьдесят и глубиной в сто метров. Желающие могут сами рассчитать объем выплавленной породы. А лавы, тем не менее, образовалось очень мало, только-только покрыть дно прохода ровным базальтовым полом. Куда делась остальная порода? По всей видимости, испарилась. Прикиньте примерно температуру пламени! И, заодно, количество необходимой для его получения энергии...
Приезжали физики. По их расчетам выходило, что Вася при желании развивает мощность одной средней атомной бомбы в час. Где он берет энергию? Тут мнения физиков разделились. Одни утверждали, что Бэзил усваивает энергию солнечного света и накапливает ее каким-то образом в своем теле. Другие склонялись, что он умеет пользоваться силой земного притяжения, и тут ему нет нужды ничего копить, так как сила эта огромна.
Многое могло бы прояснить элементарное взвешивание, но как его осуществить? Тем более, что тончайшее косвенное определение массы дракона показало, что масса эта достигает 1000 тонн. А Вася спокойно разгуливал по песку, продавливая его совсем не глубоко, так что вес оценили только в 10 тонн. Это уже попахивало нарушением законов гравитации.
Меня, как биолога, больше всего удручала невозможность взять у Васи кусочек траней на исследование, или хотя бы капельку крови. Но увы, никакая иголка, даже лазерная, не могла проникнуть сквозь драконью самоцветную чешую. Он покрыт ею от кончиков носов до хвоста, местами чешуйки были по пол-метра, местами микроскопического размера.
Пуля (во время войны находились любители) отскакивала от Васи с диким рикошетным визгом, норовя поразить самого стрелка. Да что пуля? Во вторую мировую, рассказывают монахи, японский тяжелый транспортный самолет с грузом артиллерийских снарядов пролетал на Каннингом и косоглазый ас принял Васю за новое американское оружие. То ли пилот обкурился дешевого филиппинского опия, то ли сакэ принял для храбрости, только с криком "Банзай" он направил свою машину прямо на мирно гуляющего монстра. Камикадзе...
Все знают, что может сделать даже пассажирский самолет с величайшим в мире небоскребом. А дракон не только выжил, но даже и не пострадал. Когда осела пыль и монахи выбрались из кустов бугенвиллеи, куда их закинуло взрывной волной, они увидели вдалеке удаляющегося Васю, который даже не прибавил шагу. Воронку я сам видел. За семьдесят лет она заросла лесом, но все еще впечатляет.
Так что пока мы вынужденно ограничивались наблюдениями. В небе круглосуточно барражировали беспилотники, сменяя друг друга как часовые на посту. Учитывая Васины габариты, мы видели его как на ладони в любое время суток. Выше подстраховывали спутники, которые как раз предпочитают экваториальные орбиты.
Моя роль, на момент прибытия лаборантки, сводилась к тому, чтобы как можно чаще вступать с драконом в контакт, втереться ему в доверие, и осуществить тактильный контакт. В этом я вполне преуспел. Василий ничуть не возражал, когда я забирался ему на хвост, оттуда на спину, и, держась за черные как графит пластины гребня, ездил на нем по всему острову. Встречные монахи, видя это, неодобрительно качали своими бритыми головами и явно что-то умалчивали. Вероятно когда-то, во тьме веков, кто-то уже пробовал кататься и докатался таки. А слух об этом происшествии дополз до наших дней. Но в летописи про это не было ни слова, поэтому я продолжал кататься.
Я ощупал пальцами каждый сантиметр драконьей спины, пересчитал количество пластин гребня, мял и пытался проковырять перочинным ножом дырочку в прозрачных крыльях, но это было так же реально, как пальцем пробить стекло большого бассейна в Сочинском океанариуме имени Путина. Тогда я и пытался взять пробы крови во впадинке под основанием крыльев при помощи карманного лазерного дырокола. Как вы знаете, это не удалось.