Святочное враньё
Служба в последнее воскресенье Святых дней заканчивалась.
Я дочитал благодарственные молитвы по причащению, сложил книги, приложился к образам, получил благословение священника и прошел в притвор одеваться.
Там меня поджидали несколько прихожанок, поблагодарить за то, что я разборчиво читаю молитвословия.
(Будто это от меня зависит? Бог же дает дары. К тому же сегодня я был не в ударе).
Я скромно поклонился им, одел куртку и вышел на паперть.
Там стоял тот самый человек с ужасным лицом, на которого я обратил внимание во время молебна. Когда священник, освятив воду, кропил предстоящих, тот мужчина, почувствовав капли Святой воды на лице, скроил такую гримасу, что я еще подумал:
-- Вот такие лица встретят тебя в аду!
Он терпеливо дождался, пока я перекрещусь на ступенях, и неожиданно...
....Попросил у меня закурить!
Его кошмарное лицо в этот момент осветилось изнутри; и мне понятно стало, что он просто проявляет ко мне симпатию. Любовь преображает в миг. Таким неуклюжим образом выраженная благодарность достигла моего сердца.
Домой я ехал как нашедший редкого бисера...
А приехав до дому, решился я записать происшедшее. Да призадумался. А не ложь ли я хочу опубликовать на всеобщее позорище? Ведь дело было не совсем так:
Мужика того я заметил даже раньше молебна. Лицо у него уж больно зверское. Он стоял всю службу, тем не менее, и на молебен остался. Благодарственных молитв не слушал, как мне кажется. Со слезами слушал их совсем другой мужчина, только что причастившийся. А вот на паперти меня ждал действительно "благородный злодей". И закурить весьма робко поинтересовался: -- "А не курю ли я?". А я нахально ему бросил:
-- Конечно нет!
Сел в машину и уехал, виляя по непролазным сугробам.
Я дочитал благодарственные молитвы по причащению, сложил книги, приложился к образам, получил благословение священника и прошел в притвор одеваться.
Там меня поджидали несколько прихожанок, поблагодарить за то, что я разборчиво читаю молитвословия.
(Будто это от меня зависит? Бог же дает дары. К тому же сегодня я был не в ударе).
Я скромно поклонился им, одел куртку и вышел на паперть.
Там стоял тот самый человек с ужасным лицом, на которого я обратил внимание во время молебна. Когда священник, освятив воду, кропил предстоящих, тот мужчина, почувствовав капли Святой воды на лице, скроил такую гримасу, что я еще подумал:
-- Вот такие лица встретят тебя в аду!
Он терпеливо дождался, пока я перекрещусь на ступенях, и неожиданно...
....Попросил у меня закурить!
Его кошмарное лицо в этот момент осветилось изнутри; и мне понятно стало, что он просто проявляет ко мне симпатию. Любовь преображает в миг. Таким неуклюжим образом выраженная благодарность достигла моего сердца.
Домой я ехал как нашедший редкого бисера...
А приехав до дому, решился я записать происшедшее. Да призадумался. А не ложь ли я хочу опубликовать на всеобщее позорище? Ведь дело было не совсем так:
Мужика того я заметил даже раньше молебна. Лицо у него уж больно зверское. Он стоял всю службу, тем не менее, и на молебен остался. Благодарственных молитв не слушал, как мне кажется. Со слезами слушал их совсем другой мужчина, только что причастившийся. А вот на паперти меня ждал действительно "благородный злодей". И закурить весьма робко поинтересовался: -- "А не курю ли я?". А я нахально ему бросил:
-- Конечно нет!
Сел в машину и уехал, виляя по непролазным сугробам.