Советский космос царских кровей, или Почему Россия - уже давно ракетная империя...
Ещё наука в РИ здесь, здесь и здесь
Ракеты без космонавтики: хроника перспективного оружия
За век до полета Гагарина в 1861 году появилась первая в истории человечества научная книга о ракетостроении. О том, как в нашей стране производили и применяли ракеты современники Александра Пушкина / апрель, 2021
Человечество шагнуло за пределы планеты Земля именно из нашей страны - о первом спутнике 1957 года и первом космонавте 1961-го помним мы все. Но далеко не все вспомнят, что прообразами космических ракет в России активно занимались даже современники Пушкина. ©Ещё история оружия здесь, здесь и здесь и космонавтики здесь, здесь и здесь
Русско-турецкая война, 1828
За век до первого искусственного спутника Земли в отечественных арсеналах ракеты исчислялись многими тысячами, а мысль о создании теории и науки о баллистических свойствах ракет впервые в истории человечества прозвучала за столетие до полета Гагарина. И прозвучала именно из России, притом из уст правнука Екатерины II. Правнук, однако, был незаконный и носил выдуманную фамилию.Словом, история интересная - «Профиль» попробует разобраться в ней.
Потеха, превращенная в оружие
Термин «ракета» впервые в отечественных документах встречается 29 августа 1673 года в грамоте царя Алексея Михайловича. Русский монарх отвечал на просьбу запорожского атамана Ивана Серко, готовившегося воевать с турками и Крымским ханством: «А что били челом о присылке пушек ломовых, гранат и ракет и мастера, чтоб стрелять и сыпать из труб, и по нашему Великого Государя указу ломовые пушки и гранаты и иные воинские запасы присланы вам в кош будут».
По легенде, хитрый атаман Серко считается автором знаменитого «письма запорожцев турецкому султану». Но, как видим из документов, в реальности он создавал и письма о ракетах. Впрочем, сама конструкция, которую мы и сегодня именуем термином «ракета», встречается еще в русских документах, относящихся к самому концу Смутного времени.
«Воинская книга», созданная в Москве в 1620 году, компиляция европейских и отечественных хитростей по военному делу, содержит описание «рогатины со многими стрельбами», очень похожей на простейшую ракету. Прикрепленную к деревянной палке «трубу железную» полагалось набить порохом с примесью льняного масла и «смолы греческой Калафония» (так наши предки именовали канифоль), «чтоб не прытко горело».
В эпоху Петра I ракеты уже хорошо известны и широко распространены, но не столько в военном деле, сколько в области «огненных потех». Живший в России немецкий дворянин Фридрих Берхгольц, описывая фейерверк в честь победы над Швецией, упоминает «несколько тысяч ракет», украсивших разрывами небо Петербурга. Он же описывает реакцию царя на подарки, прибывшие в 1722-м из Китая: «Привезли также несколько китайских ракет (длиною около одного локтя или более), которые император рассматривал больше всего и об устройстве которых подробно расспрашивал… Его величество одну из этих ракет взял с собою, чтобы тотчас же сделать опыт, и она, говорят, взлетела очень хорошо».
Именно Китай, напомним, считается родиной простейших ракет - там их пытались применять в военном деле еще в эпоху борьбы с монголами Чингисхана. Однако реальная боевая эффективность подобных конструкций («длиною около локтя», т. е. 50-60 см) была низка. Поэтому при Петре I и его наследниках на протяжении XVIII века русская армия применяла пороховые ракеты только как сигнальные средства.
О ракетах как оружии в России заговорили вновь лишь при Александре I в эпоху Наполеоновских войн. К этому подтолкнули успехи англичан в области военного ракетостроения. Еще в 1780-м британские колонизаторы столкнулись с массовым применением ракет в Индии. В том году у городка Полипур на юге индийского субконтинента их войска были наголову разгромлены армией Майсурского княжества - под ракетным обстрелом взорвались пороховые заряды британских пушек. «Майсурские ракеты» изготовлялись из жести и были чуть лучше древних китайских или общеизвестных в Европе сигнальных, но сработал именно эффект массового применения.
В 1780-м британские колонизаторы столкнулись с массовым применением ракет в Индии, когда были атакованы армией Майсурского княжества
Англичане, испытав такую смертоносную эффективность на собственной шкуре, вплотную занялись разработкой усовершенствованных ракет по майсурским образцам. Уже в 1807 году британский флот весьма впечатляюще для современников обстрелял многими тысячами ракет Копенгаген. В столице Дании тогда сгорело каждое третье здание, и вся Европа тут же заинтересовалась ракетами, превратившимися из сигнальных и фейерверочных-«потешных» в неожиданно грозное оружие.
На западе Европы быстро образовались два ведущих ракетных центра - в Лондоне и Вене. Если англичане по наследству от все же разгромленного ими Майсурского княжества предпочитали центральный стабилизатор (грубо говоря, длинную палку в хвосте ракеты), то австрийцы первыми оснастили ракеты боковыми стабилизаторами, подобно оперению стрел средневековых лучников. На западе Европы от опытов с вошедшими в моду ракетами отказался только Наполеон - победоносный император Франции в те годы вообще надменно отвергал любые непроверенные новинки военной техники, предпочитая им массу привычных пушек и больших батальонов.
Британский королевский конный артиллерийский ракетный отряд, XIX век
«Полезность ракет неоспорима»
В России отказываться от опытов по усовершенствованию ракет не стали. Тем более что англичане на тот момент были нашими союзниками против Наполеона, и уже в 1811 году британский принц-регент Георг передал царю Александру I несколько образцов нового оружия. В Петербурге их анализом занялся Артиллерийский ученый комитет, главный научный центр русской армии той эпохи.
Работы с ракетами поручили Алексею Картмазову. Потомок новгородских бояр, он при Александре I считался одним из главных научных экспертов страны - помимо ракет в те же годы занимался анализом первых образцов паровых машин. Исследовав начинку ракет, Картмазов пришел к выводу, что «в составе нет ничего особенного и что ракеты сии не суть какое-либо новое особенного свойства зажигательное средство». То есть эффект этого оружия скрывался в особенностях тактического применения и тонкостях самой конструкции, или, как тогда говорили, «механической части».
Первые российские опыты по созданию усовершенствованных ракет начались в роковом 1812-м. Война с Наполеоном затормозила работы, но уже в 1814 году под Петербургом, на Волковом поле, прошли испытания боевого ракетного оружия отечественного производства. Процессом опытных стрельб руководил полковник Петр Козен, недавний участник Бородинской битвы и штурма Парижа.
В отличие от привычных сигнальных и фейерверочных, боевым ракетам требовалась не только повышенная дальность полета, но и точность, кучность залпа. Увеличить дальность удалось почти сразу, зато прицельность стала серьезной проблемой (в ту эпоху она была проблемой для ракетчиков всех стран). Картмазов быстро определил источник затруднений - не столько в конструкции, сколько в технологиях ручного производства, которые не позволяли делать ракеты точно и идентично.
Работы подстегивали сведения о новых успехах британцев - в ходе англо-американской войны 1812-1814 гг. их флот разрушал прибрежные города США не только артиллерией, но и зажигательными ракетами. Именно с тех пор в официальном гимне Соединенных Штатов есть строки о том, как их флаг пережил «алый отблеск ракет, разрывы бомб в воздухе» (And the rockets’ red glare, the bombs bursting in air).
В России к тому времени появились не только первые специалисты-ракетчики, но и первые энтузиасты ракетного дела. Полтавский помещик и ветеран Наполеоновских войн Александр Засядько даже продал часть своих имений, чтобы заняться опытами, или, как писал сам энтузиаст, «поиском открыть способ употребления ракет».
В апреле 1817-го, за 144 года до полета Гагарина, под Петербургом прошли пробные пуски усовершенствованных русских ракет. Максимальная дальность полета составила (в современных единицах) 2986 метров. Весьма достойный результат для той эпохи, и фельдмаршал Барклай де Толли, недавний победитель Наполеона, получил доклад по результатам испытаний: «Опыты сии, сделанные в употреблении действий нового и вообще еще улучшения требующего оружия, конечно, не могут быть сочтены окончательными, однако доведены до такой степени, что полезность ракет неоспорима, равно как и необходимость иметь оные войскам».
Специфический, но важный элемент вооружения
На испытаниях 1817 года присутствовал Великий князь Константин, брат русского царя и наместник царства Польского. По его приказу первые группы rakietnikow были созданы в польских войсках, тогда являвшихся частью русской армии. В Петербурге же продолжались работы над новым оружием - в 1823-м в Россию пригласили англичанина Турнера, у себя на родине участвовавшего в разработке ракет. На Охтинском пороховом заводе ему создали отдельную лабораторию - британский ракетчик стал конкурентом русских коллег, работавших над тем же оружием в «Ракетном заведении», организованном при артиллерийском полигоне на Волковом поле. Таким образом, царь Александр I предвосхитил советскую методику оружейных разработок, когда над новой перспективной темой трудились сразу два конкурирующих научно-конструкторских центра.
Боевые ракеты русские войска использовали уже в 20-е годы XIX века, во время войны с турками
Любопытно, что приглашенный английский ракетчик прижился в России, даже принял православие и во всех документах той эпохи фигурирует как Евграф Францевич Турнер. Два соперничающих конструкторских центра позволили перейти к практическому использованию нового оружия - в 1827 году в русской армии сформирована ракетная рота №1. В том же году состоялось и первое боевое применение новых ракет.
25 августа 1827 года на землях Армении во время войны с Персией в ходе ожесточенного боя с превосходящими силами иранской кавалерии неподалеку от стен древнего монастыря Эчмиадзин русская пехота использовала новое оружие. «Весьма удачно были пущены около 20 ракет, которые разгоняли толпы неприятельские», - писал участник сражения.
Спустя год ракеты использовались в бою уже против турок на глазах самого царя Николая I, когда ракетная рота №1 участвовала в успешной осаде крепости Варна. По турецким укреплениям тогда выпустили несколько тысяч ракет. В том же году состоялось и первое применение ракетного оружия на судах - в устье Дуная с плотов успешно обстреливали турецкие канонерки. Как вспоминал очевидец: «Вслед за ядрами и гранатами зашипели ракеты. Сперва одна полетела огненной змеей над поверхностью Дуная, за ней - другая и прямо в канонерскую лодку. Искры, как будто от фейерверка, блеснули от ракеты и обхватили весь бок неприятельской лодки. Потом показался дым, а за ним и пламя».
Прибывшие из Петербурга специалисты наладили производство ракет поближе к театру военных действий, в Тирасполе. Архивная статистика дает внушительные цифры - за 1828-1829 гг. в будущей столице Приднестровья произвели 13 235 ракет разного калибра и назначения. Один из очевидцев применения нового оружия против турок назвал русские ракеты «огненными змеями, которые своим гремучим и шипящим полетом в состоянии поколебать не только заносчивое мужество азиатцев, но и прозаическую стойкость европейского строя».
Вскоре после той войны в России провели первые в мире опыты по электрическому воспламенению ракетного пороха и даже пытались реализовать опередивший время проект подводной лодки с ракетным вооружением. Словом, два века назад, в эпоху расцвета гладкоствольной артиллерии, ракеты были признаны специфическим, но важным элементом системы вооружений.
Специфику их применения на языке той эпохи ёмко сформулировал в 1845 году ветеран наполеоновских войн, а тогда кавказский наместник Михаил Воронцов: «Увидев на смотрах и учениях употребление ракет, мне тотчас показалось, что они могут быть, особливо в местах гористых, одним из полезнейших орудий в войне. Конечно, пушки стреляют вернее, но при всех пушках есть лафеты, зарядные ящики, словом, обоз. У ракет малого размера ничего этого нет; везде, где проходит кавалерия, можно иметь при ней сколько угодно малых ракет. Каждый всадник может везти с собой ракету вместо пики; станки для них самые малые, а в случае нужды можно обойтись и без них. Словом сказать, ракеты суть артиллерия, конечно, не самая лучшая, но которую можно иметь всегда и сколько угодно там, где всякую другую артиллерию иметь или трудно, или опасно, или даже невозможно».
Царский племянник и «ракетная пустота»
Накануне Крымской войны в России существовала уже целая система производства ракет. На Волковом поле под Петербургом располагался комплекс из двух десятков зданий «Ракетного заведения», где трудились две сотни солдат и офицеров. Нам такая цифра покажется незначительной, но для той эпохи это уже промышленный уровень. К тому же была налажена производственная кооперация ракетчиков с другими заводами Петербурга. «Начинку» для реактивных движителей производил Охтинский пороховой завод (работает и ныне как одно из крупнейших в РФ химпроизводств). Механический завод Томсона (сегодня это «Невский завод», один из флагманов энергетического машиностроения) изготовлял, выражаясь современным языком, «боеголовки» для ракет. Отдельные сложные элементы конструкции, «хвостовые трубки», производил завод, созданный Борисом Якоби, русским химиком, первым в мире изобретателем технологии гальванопластики.
Константин Константинов
С 1850 года «Ракетным заведением» руководил полковник Константин Константинов. Именно этот человек с весьма нетривиальным происхождением стал ведущим специалистом отечественного ракетостроения за век до космической эры.
Главный ракетчик Российской империи был близким, но в понятиях той эпохи незаконным родственником царей. Внебрачный сын Великого князя Константина Павловича от французской актрисы, он приходился племянником сразу двум императорам - Александру I и Николаю I. Воспитывался в семье князей Голицыных, в 15-летнем возрасте был определен на учебу в артиллерийское училище.
Как и отец, Константин Константинов увлекся ракетами. Но, что особенно важно, царский племянник не ограничился только опытами с конструкцией нового оружия - массу внимания он уделил технологиям производства, их усовершенствованию. Именно полковник Константинов первым в мире создал баллистический маятник для ракет, измерявший тягу порохового двигателя.
Константинову принадлежит масса изобретений - внешне не таких эффектных, как сами ракеты, но не менее важных. Например, по технологиям той эпохи в пороховом заряде каждой ракеты надо было тщательно высверливать конус - как тогда говорили, «ракетную пустоту». Процесс был опасным - увеличение числа оборотов сверла могло повысить температуру, приведя к воспламенению пороховой начинки. Чтобы устранить эти риски, Константинов создал акустический регулятор, снабженный двумя колокольчиками разного тона. Первый звенел, когда скорость вращения сверла была недостаточной для создания идеальной поверхности «ракетной пустоты», второй - когда она была чрезмерной.
С началом в 1854-м Крымской войны русская армия использовала против турок несколько тысяч ракет. Ракеты и пусковые станки конструкции полковника Константинова применялись на обоих театрах военных действий - на Дунае и в Закавказье. Из официального описания сражения под Баязетом: «Командование выдвинуло конно-ракетные команды вперед под прикрытием донских сотен. Они открыли ракетную стрельбу. Турецкая конница пришла в ужас и обратилась в бегство».
Русские ракеты с успехом применялись в период Крымской войны
Севастопольское боевое крещение
Однако при столкновении с куда более дисциплинированными и подготовленными армиями Западной Европы ракетное оружие той эпохи оказалось менее эффективным. Имевшиеся на вооружении ракеты были слишком малого калибра и несли недостаточно мощный заряд, чтобы поражать крупные морские корабли. Пока в «Ракетном заведении» под Петербургом в 1855-1856 гг. пытались экстренно наладить производство более мощных образцов, в Севастополе во время обороны города действовала лишь одна ракетная батарея поручика Щербачёва, имевшая на вооружении три сотни ракет и пять пусковых станков.
Остальные ракеты и ракетные части Российской империи были разбросаны по огромному пространству от Закавказья до побережья Финляндии. При том какой-либо эффект против подготовленных войск ракетное оружие той эпохи могло дать лишь при массированном применении. И все же в ходе обороны Севастополя отмечен по крайней мере один случай срыва атаки французской пехоты удачным пуском десятка русских ракет.
В августе 1855 года впервые в мире ракеты по вражеским позициям выпустили с верхних этажей и крыш высоких строений. Стреляли из трехэтажных Лазаревских казарм, расположенных неподалеку от Малахова кургана, уже захваченного англичанами и французами. Спустя 90 лет подобный способ стрельбы ракетами от «катюш» используют советские войска при штурме Берлина и Кёнигсберга.
Противник, в свою очередь, тоже применял реактивное оружие против Севастополя, благо большой город был удобной целью. В 1854-1855 гг. на севастопольские дома обрушилось порядка 3000 зажигательных ракет французского производства.
По итогам Крымской войны военные рассудили, что ракеты нужны, но большего калибра и поражающей мощи. Особенно этим оружием заинтересовался флот. По мнению Морского министерства Российской империи, «вопрос боевых ракет принадлежит к предметам в высшей степени интересным для флота. Ракеты доставляют возможность с самых незначительных судов предпринимать губительные бомбардирования против населенных городов… Сверх того, ракеты весьма полезны при десантах».
С 1857 года «Ракетное заведение» поставляет свою продукцию на Балтийский флот и Аральскую флотилию. Первую сотню боевых ракет отправляют даже в русские владения на Аляске.
За век до запуска первого искусственного спутника Земли ракетчики России сталкиваются с прежде неизвестной проблемой - необходимостью утилизации тысяч ракет с истекшим сроком хранения. В 1857-м при попытке разрядить более 2 тысяч ракет со складов Новогеоргиевской крепости под Варшавой взрыв унес жизни 14 солдат. Пришлось разрабатывать технологии и инструкции по утилизации.
Продолжалось и производство новых ракет - с момента окончания Крымской войны и по 1861 год их произвели почти 20 тысяч. Тот период, ровно за столетие до начала космической эры, стал пиком развития отечественного ракетостроения XIX века.
Показательно, что именно главному ракетчику Константину Константинову поручили всю техническую сторону коронационных торжеств нового царя Александра II - помимо традиционного фейерверка тогда впервые для зрелищности были использованы электрические прожекторы и специально разработанное полковником Константиновым дистанционное управление орудийными залпами по электрическим проводам.
Предчувствие еще не созданной науки
В 1861 году, аккурат за век до полета Гагарина, появляется первая в истории человечества научная книга о ракетостроении - Lectures sur les fuses de guerre, «Лекции о боевых ракетах». Книга генерала Константинова (к тому времени он получил генерал-майорский чин) вышла в Париже на французском, в ту эпоху основном языке науки и международного общения. Заграничное издание было санкционировано императором Александром II в обмен на доступ русских представителей к ряду французских военных новинок.
Генерал Константинов помимо практической работы с ракетами вплотную подошел к созданию науки о них. «В каждый момент горения ракетного состава количество движения, сообщаемое ракете, равно количеству движения истекающих газов» - эту формулировку царского ракетчика позднее превратит в четкую математическую формулу его тезка, Константин Циолковский, основоположник отечественной космонавтики.
«Факты, относящиеся к баллистическим свойствам ракет, составляют результат наблюдения, но они указывают возможность математической теории конструкции ракет. Но это наука, которую еще надобно создать», - сформулирует генерал Константинов за век до полета Гагарина.
1861 год стал пиком отечественного ракетостроения в том столетии. Вскоре очередной виток развития техники на долгие десятилетия отправил в небытие ракеты и зарождавшуюся науку о них. Гладкоствольную артиллерию стремительно и триумфально сменили нарезные орудия - на том уровне технологий ракеты не могли соперничать с ними ни по дальности, ни в точности. Созданные под руководством Константинова образцы ракетной техники будут лишь периодически использовать против средневекового противника в ходе покорения Средней Азии.
Любые государственные проекты по части ракетостроения в Российской империи официально прекратят с 1887 года, за 70 лет до запуска первого спутника. Но тем, кто уже в XX веке займется будущими «катюшами» и космическими ракетами, не придется начинать с нуля - в предыдущем столетии у них были достойные предшественники и наработки.
Алексей Волынец
«Профиль», 10 апреля 2021
Ракеты без космонавтики: хроника перспективного оружия
За век до полета Гагарина в 1861 году появилась первая в истории человечества научная книга о ракетостроении. О том, как в нашей стране производили и применяли ракеты современники Александра Пушкина / апрель, 2021
Человечество шагнуло за пределы планеты Земля именно из нашей страны - о первом спутнике 1957 года и первом космонавте 1961-го помним мы все. Но далеко не все вспомнят, что прообразами космических ракет в России активно занимались даже современники Пушкина. ©Ещё история оружия здесь, здесь и здесь и космонавтики здесь, здесь и здесь
Русско-турецкая война, 1828
За век до первого искусственного спутника Земли в отечественных арсеналах ракеты исчислялись многими тысячами, а мысль о создании теории и науки о баллистических свойствах ракет впервые в истории человечества прозвучала за столетие до полета Гагарина. И прозвучала именно из России, притом из уст правнука Екатерины II. Правнук, однако, был незаконный и носил выдуманную фамилию.Словом, история интересная - «Профиль» попробует разобраться в ней.
Потеха, превращенная в оружие
Термин «ракета» впервые в отечественных документах встречается 29 августа 1673 года в грамоте царя Алексея Михайловича. Русский монарх отвечал на просьбу запорожского атамана Ивана Серко, готовившегося воевать с турками и Крымским ханством: «А что били челом о присылке пушек ломовых, гранат и ракет и мастера, чтоб стрелять и сыпать из труб, и по нашему Великого Государя указу ломовые пушки и гранаты и иные воинские запасы присланы вам в кош будут».
По легенде, хитрый атаман Серко считается автором знаменитого «письма запорожцев турецкому султану». Но, как видим из документов, в реальности он создавал и письма о ракетах. Впрочем, сама конструкция, которую мы и сегодня именуем термином «ракета», встречается еще в русских документах, относящихся к самому концу Смутного времени.
«Воинская книга», созданная в Москве в 1620 году, компиляция европейских и отечественных хитростей по военному делу, содержит описание «рогатины со многими стрельбами», очень похожей на простейшую ракету. Прикрепленную к деревянной палке «трубу железную» полагалось набить порохом с примесью льняного масла и «смолы греческой Калафония» (так наши предки именовали канифоль), «чтоб не прытко горело».
В эпоху Петра I ракеты уже хорошо известны и широко распространены, но не столько в военном деле, сколько в области «огненных потех». Живший в России немецкий дворянин Фридрих Берхгольц, описывая фейерверк в честь победы над Швецией, упоминает «несколько тысяч ракет», украсивших разрывами небо Петербурга. Он же описывает реакцию царя на подарки, прибывшие в 1722-м из Китая: «Привезли также несколько китайских ракет (длиною около одного локтя или более), которые император рассматривал больше всего и об устройстве которых подробно расспрашивал… Его величество одну из этих ракет взял с собою, чтобы тотчас же сделать опыт, и она, говорят, взлетела очень хорошо».
Именно Китай, напомним, считается родиной простейших ракет - там их пытались применять в военном деле еще в эпоху борьбы с монголами Чингисхана. Однако реальная боевая эффективность подобных конструкций («длиною около локтя», т. е. 50-60 см) была низка. Поэтому при Петре I и его наследниках на протяжении XVIII века русская армия применяла пороховые ракеты только как сигнальные средства.
О ракетах как оружии в России заговорили вновь лишь при Александре I в эпоху Наполеоновских войн. К этому подтолкнули успехи англичан в области военного ракетостроения. Еще в 1780-м британские колонизаторы столкнулись с массовым применением ракет в Индии. В том году у городка Полипур на юге индийского субконтинента их войска были наголову разгромлены армией Майсурского княжества - под ракетным обстрелом взорвались пороховые заряды британских пушек. «Майсурские ракеты» изготовлялись из жести и были чуть лучше древних китайских или общеизвестных в Европе сигнальных, но сработал именно эффект массового применения.
В 1780-м британские колонизаторы столкнулись с массовым применением ракет в Индии, когда были атакованы армией Майсурского княжества
Англичане, испытав такую смертоносную эффективность на собственной шкуре, вплотную занялись разработкой усовершенствованных ракет по майсурским образцам. Уже в 1807 году британский флот весьма впечатляюще для современников обстрелял многими тысячами ракет Копенгаген. В столице Дании тогда сгорело каждое третье здание, и вся Европа тут же заинтересовалась ракетами, превратившимися из сигнальных и фейерверочных-«потешных» в неожиданно грозное оружие.
На западе Европы быстро образовались два ведущих ракетных центра - в Лондоне и Вене. Если англичане по наследству от все же разгромленного ими Майсурского княжества предпочитали центральный стабилизатор (грубо говоря, длинную палку в хвосте ракеты), то австрийцы первыми оснастили ракеты боковыми стабилизаторами, подобно оперению стрел средневековых лучников. На западе Европы от опытов с вошедшими в моду ракетами отказался только Наполеон - победоносный император Франции в те годы вообще надменно отвергал любые непроверенные новинки военной техники, предпочитая им массу привычных пушек и больших батальонов.
Британский королевский конный артиллерийский ракетный отряд, XIX век
«Полезность ракет неоспорима»
В России отказываться от опытов по усовершенствованию ракет не стали. Тем более что англичане на тот момент были нашими союзниками против Наполеона, и уже в 1811 году британский принц-регент Георг передал царю Александру I несколько образцов нового оружия. В Петербурге их анализом занялся Артиллерийский ученый комитет, главный научный центр русской армии той эпохи.
Работы с ракетами поручили Алексею Картмазову. Потомок новгородских бояр, он при Александре I считался одним из главных научных экспертов страны - помимо ракет в те же годы занимался анализом первых образцов паровых машин. Исследовав начинку ракет, Картмазов пришел к выводу, что «в составе нет ничего особенного и что ракеты сии не суть какое-либо новое особенного свойства зажигательное средство». То есть эффект этого оружия скрывался в особенностях тактического применения и тонкостях самой конструкции, или, как тогда говорили, «механической части».
Первые российские опыты по созданию усовершенствованных ракет начались в роковом 1812-м. Война с Наполеоном затормозила работы, но уже в 1814 году под Петербургом, на Волковом поле, прошли испытания боевого ракетного оружия отечественного производства. Процессом опытных стрельб руководил полковник Петр Козен, недавний участник Бородинской битвы и штурма Парижа.
В отличие от привычных сигнальных и фейерверочных, боевым ракетам требовалась не только повышенная дальность полета, но и точность, кучность залпа. Увеличить дальность удалось почти сразу, зато прицельность стала серьезной проблемой (в ту эпоху она была проблемой для ракетчиков всех стран). Картмазов быстро определил источник затруднений - не столько в конструкции, сколько в технологиях ручного производства, которые не позволяли делать ракеты точно и идентично.
Работы подстегивали сведения о новых успехах британцев - в ходе англо-американской войны 1812-1814 гг. их флот разрушал прибрежные города США не только артиллерией, но и зажигательными ракетами. Именно с тех пор в официальном гимне Соединенных Штатов есть строки о том, как их флаг пережил «алый отблеск ракет, разрывы бомб в воздухе» (And the rockets’ red glare, the bombs bursting in air).
В России к тому времени появились не только первые специалисты-ракетчики, но и первые энтузиасты ракетного дела. Полтавский помещик и ветеран Наполеоновских войн Александр Засядько даже продал часть своих имений, чтобы заняться опытами, или, как писал сам энтузиаст, «поиском открыть способ употребления ракет».
В апреле 1817-го, за 144 года до полета Гагарина, под Петербургом прошли пробные пуски усовершенствованных русских ракет. Максимальная дальность полета составила (в современных единицах) 2986 метров. Весьма достойный результат для той эпохи, и фельдмаршал Барклай де Толли, недавний победитель Наполеона, получил доклад по результатам испытаний: «Опыты сии, сделанные в употреблении действий нового и вообще еще улучшения требующего оружия, конечно, не могут быть сочтены окончательными, однако доведены до такой степени, что полезность ракет неоспорима, равно как и необходимость иметь оные войскам».
Специфический, но важный элемент вооружения
На испытаниях 1817 года присутствовал Великий князь Константин, брат русского царя и наместник царства Польского. По его приказу первые группы rakietnikow были созданы в польских войсках, тогда являвшихся частью русской армии. В Петербурге же продолжались работы над новым оружием - в 1823-м в Россию пригласили англичанина Турнера, у себя на родине участвовавшего в разработке ракет. На Охтинском пороховом заводе ему создали отдельную лабораторию - британский ракетчик стал конкурентом русских коллег, работавших над тем же оружием в «Ракетном заведении», организованном при артиллерийском полигоне на Волковом поле. Таким образом, царь Александр I предвосхитил советскую методику оружейных разработок, когда над новой перспективной темой трудились сразу два конкурирующих научно-конструкторских центра.
Боевые ракеты русские войска использовали уже в 20-е годы XIX века, во время войны с турками
Любопытно, что приглашенный английский ракетчик прижился в России, даже принял православие и во всех документах той эпохи фигурирует как Евграф Францевич Турнер. Два соперничающих конструкторских центра позволили перейти к практическому использованию нового оружия - в 1827 году в русской армии сформирована ракетная рота №1. В том же году состоялось и первое боевое применение новых ракет.
25 августа 1827 года на землях Армении во время войны с Персией в ходе ожесточенного боя с превосходящими силами иранской кавалерии неподалеку от стен древнего монастыря Эчмиадзин русская пехота использовала новое оружие. «Весьма удачно были пущены около 20 ракет, которые разгоняли толпы неприятельские», - писал участник сражения.
Спустя год ракеты использовались в бою уже против турок на глазах самого царя Николая I, когда ракетная рота №1 участвовала в успешной осаде крепости Варна. По турецким укреплениям тогда выпустили несколько тысяч ракет. В том же году состоялось и первое применение ракетного оружия на судах - в устье Дуная с плотов успешно обстреливали турецкие канонерки. Как вспоминал очевидец: «Вслед за ядрами и гранатами зашипели ракеты. Сперва одна полетела огненной змеей над поверхностью Дуная, за ней - другая и прямо в канонерскую лодку. Искры, как будто от фейерверка, блеснули от ракеты и обхватили весь бок неприятельской лодки. Потом показался дым, а за ним и пламя».
Прибывшие из Петербурга специалисты наладили производство ракет поближе к театру военных действий, в Тирасполе. Архивная статистика дает внушительные цифры - за 1828-1829 гг. в будущей столице Приднестровья произвели 13 235 ракет разного калибра и назначения. Один из очевидцев применения нового оружия против турок назвал русские ракеты «огненными змеями, которые своим гремучим и шипящим полетом в состоянии поколебать не только заносчивое мужество азиатцев, но и прозаическую стойкость европейского строя».
Вскоре после той войны в России провели первые в мире опыты по электрическому воспламенению ракетного пороха и даже пытались реализовать опередивший время проект подводной лодки с ракетным вооружением. Словом, два века назад, в эпоху расцвета гладкоствольной артиллерии, ракеты были признаны специфическим, но важным элементом системы вооружений.
Специфику их применения на языке той эпохи ёмко сформулировал в 1845 году ветеран наполеоновских войн, а тогда кавказский наместник Михаил Воронцов: «Увидев на смотрах и учениях употребление ракет, мне тотчас показалось, что они могут быть, особливо в местах гористых, одним из полезнейших орудий в войне. Конечно, пушки стреляют вернее, но при всех пушках есть лафеты, зарядные ящики, словом, обоз. У ракет малого размера ничего этого нет; везде, где проходит кавалерия, можно иметь при ней сколько угодно малых ракет. Каждый всадник может везти с собой ракету вместо пики; станки для них самые малые, а в случае нужды можно обойтись и без них. Словом сказать, ракеты суть артиллерия, конечно, не самая лучшая, но которую можно иметь всегда и сколько угодно там, где всякую другую артиллерию иметь или трудно, или опасно, или даже невозможно».
Царский племянник и «ракетная пустота»
Накануне Крымской войны в России существовала уже целая система производства ракет. На Волковом поле под Петербургом располагался комплекс из двух десятков зданий «Ракетного заведения», где трудились две сотни солдат и офицеров. Нам такая цифра покажется незначительной, но для той эпохи это уже промышленный уровень. К тому же была налажена производственная кооперация ракетчиков с другими заводами Петербурга. «Начинку» для реактивных движителей производил Охтинский пороховой завод (работает и ныне как одно из крупнейших в РФ химпроизводств). Механический завод Томсона (сегодня это «Невский завод», один из флагманов энергетического машиностроения) изготовлял, выражаясь современным языком, «боеголовки» для ракет. Отдельные сложные элементы конструкции, «хвостовые трубки», производил завод, созданный Борисом Якоби, русским химиком, первым в мире изобретателем технологии гальванопластики.
Константин Константинов
С 1850 года «Ракетным заведением» руководил полковник Константин Константинов. Именно этот человек с весьма нетривиальным происхождением стал ведущим специалистом отечественного ракетостроения за век до космической эры.
Главный ракетчик Российской империи был близким, но в понятиях той эпохи незаконным родственником царей. Внебрачный сын Великого князя Константина Павловича от французской актрисы, он приходился племянником сразу двум императорам - Александру I и Николаю I. Воспитывался в семье князей Голицыных, в 15-летнем возрасте был определен на учебу в артиллерийское училище.
Как и отец, Константин Константинов увлекся ракетами. Но, что особенно важно, царский племянник не ограничился только опытами с конструкцией нового оружия - массу внимания он уделил технологиям производства, их усовершенствованию. Именно полковник Константинов первым в мире создал баллистический маятник для ракет, измерявший тягу порохового двигателя.
Константинову принадлежит масса изобретений - внешне не таких эффектных, как сами ракеты, но не менее важных. Например, по технологиям той эпохи в пороховом заряде каждой ракеты надо было тщательно высверливать конус - как тогда говорили, «ракетную пустоту». Процесс был опасным - увеличение числа оборотов сверла могло повысить температуру, приведя к воспламенению пороховой начинки. Чтобы устранить эти риски, Константинов создал акустический регулятор, снабженный двумя колокольчиками разного тона. Первый звенел, когда скорость вращения сверла была недостаточной для создания идеальной поверхности «ракетной пустоты», второй - когда она была чрезмерной.
С началом в 1854-м Крымской войны русская армия использовала против турок несколько тысяч ракет. Ракеты и пусковые станки конструкции полковника Константинова применялись на обоих театрах военных действий - на Дунае и в Закавказье. Из официального описания сражения под Баязетом: «Командование выдвинуло конно-ракетные команды вперед под прикрытием донских сотен. Они открыли ракетную стрельбу. Турецкая конница пришла в ужас и обратилась в бегство».
Русские ракеты с успехом применялись в период Крымской войны
Севастопольское боевое крещение
Однако при столкновении с куда более дисциплинированными и подготовленными армиями Западной Европы ракетное оружие той эпохи оказалось менее эффективным. Имевшиеся на вооружении ракеты были слишком малого калибра и несли недостаточно мощный заряд, чтобы поражать крупные морские корабли. Пока в «Ракетном заведении» под Петербургом в 1855-1856 гг. пытались экстренно наладить производство более мощных образцов, в Севастополе во время обороны города действовала лишь одна ракетная батарея поручика Щербачёва, имевшая на вооружении три сотни ракет и пять пусковых станков.
Остальные ракеты и ракетные части Российской империи были разбросаны по огромному пространству от Закавказья до побережья Финляндии. При том какой-либо эффект против подготовленных войск ракетное оружие той эпохи могло дать лишь при массированном применении. И все же в ходе обороны Севастополя отмечен по крайней мере один случай срыва атаки французской пехоты удачным пуском десятка русских ракет.
В августе 1855 года впервые в мире ракеты по вражеским позициям выпустили с верхних этажей и крыш высоких строений. Стреляли из трехэтажных Лазаревских казарм, расположенных неподалеку от Малахова кургана, уже захваченного англичанами и французами. Спустя 90 лет подобный способ стрельбы ракетами от «катюш» используют советские войска при штурме Берлина и Кёнигсберга.
Противник, в свою очередь, тоже применял реактивное оружие против Севастополя, благо большой город был удобной целью. В 1854-1855 гг. на севастопольские дома обрушилось порядка 3000 зажигательных ракет французского производства.
По итогам Крымской войны военные рассудили, что ракеты нужны, но большего калибра и поражающей мощи. Особенно этим оружием заинтересовался флот. По мнению Морского министерства Российской империи, «вопрос боевых ракет принадлежит к предметам в высшей степени интересным для флота. Ракеты доставляют возможность с самых незначительных судов предпринимать губительные бомбардирования против населенных городов… Сверх того, ракеты весьма полезны при десантах».
С 1857 года «Ракетное заведение» поставляет свою продукцию на Балтийский флот и Аральскую флотилию. Первую сотню боевых ракет отправляют даже в русские владения на Аляске.
За век до запуска первого искусственного спутника Земли ракетчики России сталкиваются с прежде неизвестной проблемой - необходимостью утилизации тысяч ракет с истекшим сроком хранения. В 1857-м при попытке разрядить более 2 тысяч ракет со складов Новогеоргиевской крепости под Варшавой взрыв унес жизни 14 солдат. Пришлось разрабатывать технологии и инструкции по утилизации.
Продолжалось и производство новых ракет - с момента окончания Крымской войны и по 1861 год их произвели почти 20 тысяч. Тот период, ровно за столетие до начала космической эры, стал пиком развития отечественного ракетостроения XIX века.
Показательно, что именно главному ракетчику Константину Константинову поручили всю техническую сторону коронационных торжеств нового царя Александра II - помимо традиционного фейерверка тогда впервые для зрелищности были использованы электрические прожекторы и специально разработанное полковником Константиновым дистанционное управление орудийными залпами по электрическим проводам.
Предчувствие еще не созданной науки
В 1861 году, аккурат за век до полета Гагарина, появляется первая в истории человечества научная книга о ракетостроении - Lectures sur les fuses de guerre, «Лекции о боевых ракетах». Книга генерала Константинова (к тому времени он получил генерал-майорский чин) вышла в Париже на французском, в ту эпоху основном языке науки и международного общения. Заграничное издание было санкционировано императором Александром II в обмен на доступ русских представителей к ряду французских военных новинок.
Генерал Константинов помимо практической работы с ракетами вплотную подошел к созданию науки о них. «В каждый момент горения ракетного состава количество движения, сообщаемое ракете, равно количеству движения истекающих газов» - эту формулировку царского ракетчика позднее превратит в четкую математическую формулу его тезка, Константин Циолковский, основоположник отечественной космонавтики.
«Факты, относящиеся к баллистическим свойствам ракет, составляют результат наблюдения, но они указывают возможность математической теории конструкции ракет. Но это наука, которую еще надобно создать», - сформулирует генерал Константинов за век до полета Гагарина.
1861 год стал пиком отечественного ракетостроения в том столетии. Вскоре очередной виток развития техники на долгие десятилетия отправил в небытие ракеты и зарождавшуюся науку о них. Гладкоствольную артиллерию стремительно и триумфально сменили нарезные орудия - на том уровне технологий ракеты не могли соперничать с ними ни по дальности, ни в точности. Созданные под руководством Константинова образцы ракетной техники будут лишь периодически использовать против средневекового противника в ходе покорения Средней Азии.
Любые государственные проекты по части ракетостроения в Российской империи официально прекратят с 1887 года, за 70 лет до запуска первого спутника. Но тем, кто уже в XX веке займется будущими «катюшами» и космическими ракетами, не придется начинать с нуля - в предыдущем столетии у них были достойные предшественники и наработки.
Алексей Волынец
«Профиль», 10 апреля 2021