Против натуры разве попрешь... / Менеджмент по-деревенски
Ещё о современной деревне и женских биографиях
Властная женщина
Глава сельсовета Людмила Попова и биология русской жизни
Людмила Попова руководит Никоновским сельсоветом (это в Маслянинском районе Новосибирской области) семь сроков подряд, - с 1983-го, страшно сказать, года. Меньше, чем Иван Грозный, но дольше Сталина. И всякий раз земляки выбирают и выбирают именно Попову, причем ее обычная планка - под 70 процентов голосов. ©Ещё руководители
Попова Людмила Николаевна
Только однажды перед очередными выборами односельчане написали на Людмилу Попову жалобу. Целых двадцать три подписи, но ни одной не разберешь - все какие-то испуганные закорючки да кляксы. Тогда Попова заявила: «Если хоть кто-нибудь из них придет и мне в лицо скажет, что недоволен мной как руководителем, я тут же уволюсь». Никто не рискнул.День Победы
Характер у Поповой такой, что ей самой бывает непросто с собой договориться. Как-то поехала она в район на совещание. И по дороге, зная свой темперамент, все твердила про себя: «Не встревать. Сидеть тихо, молча». Но куда там. Против натуры разве попрешь.
В какой-то момент речь на совещании зашла о предстоящем 9 мая. Один из районных руководителей небрежно бросил: «И вы тоже, главы сельсоветов, давайте-ка - хоть что-нибудь сделайте к празднику». Другим - все равно. А глава Никоновского сельсовета Попова тут же приняла боевую стойку.
- Я встала сказала: «А то мы без вас не знаем! Вы для нас ровня, а не начальство. Потому что мы - всенародно избранные. Почему вы с нами обращаетесь таким образом?!»
Вот и сейчас она снова закипает. Кулаки сжаты, подбородок - вперед. Была бы тельняшка - порвала бы на груди.
- Если простой человек будет спорить - соглашусь. А если верхний - меня прямо разрывает. Из вредности сделаю наоборот.
Пенсия как свобода
Кабинет главы. За окнами виднеются добротные каменные дома; вдали, у околицы, угадываются заснеженные изгибы речки Укроп.
Магазины, клуб, фельдшер, участковый, библиотека, почта - все жизненно необходимое для деревни размещено в здании сельсовета, получается, что под присмотром главы. Как она сама говорит: «Ни один человек мимо не прошмыгнет». Производимое Поповой впечатление строгой экономки подкрепляет большая связка ключей, с которой она никогда не расстается. Этакий символ власти, деревенский скипетр.
Глава сельсовета Попова совершает несколько операций сразу: отвечает на мои вопросы, без конца кому-то звонит, штампует бухгалтерские документы, попутно принимая людей.
Вваливается огромный чумазый дядька в робе. Оказывается, частник привез «два кузова» угля на муниципальную котельную. Кемеровский - качественный, без пыли, говорит со знанием дела Людмила Попова, его и уходит меньше, и горит он жарче. Она подписывает накладные, попутно подсчитывая в уме, сходятся ли сумма и вес. Быстро, четко, без лишних слов. Опыт, что ни говори.
- А не надоедает? Столько времени на одном месте.
- Я, грешна, люблю быть на виду. А в деревне это место самое заметное. Другое дело, что глаз замыливается. Кроме того, если долго работаешь в единственном качестве - появляется чувство, что ты всегда прав. Я вот за собой это замечаю. Но потом думаю: а что, если я действительно всегда права? - Попова смеется.
- Интересно, а почему же вас все-таки терпят «верхние», прощают вам все эти «вы мне не указ»?
- Что им остается? Мой сельсовет всегда в числе лучших. Даже поговорка ходит по району: «Все еще только думают, а Попова уже сделала». К тому же я пенсионерка уже сколько лет. Мне как 55 исполнилось - так я перешла на новый уровень свободы. И они это знают: в любой момент уйду, если захочу.
А после той истории с Днем Победы «районные», кстати, сменили манеру своей речи, и если что требуется от «сельсоветских», говорят им: «Друзья, мы вам напоминаем». «Напоминаем» - это нормально, соглашается Людмила Попова, сойдет для сельской местности.
Брови в кучу - и понеслось
Звонит телефон. Попова отвечает: «Окна ей вставлять - ага, как же! Это обязанность квартиросъемщика, а не сельсовета. К тому же у нее совершенно неухоженный дом - запустила муниципальное имущество».
- Вас, очевидно, и простые-то не все любят?
- Больше чем уверена. Вот хочу купить резиновый торс в спортивном магазине - знаете, в виде боксерской груши. Поставлю в сельсовете, прикреплю свою фотографию, пускай колотят - пар выпускают. Но если я знаю, что права, - буду спорить до хрипоты и до ночи. Я и к начальникам просто так не захожу, мне про погоду неинтересно разговаривать, мне надо под шкуру залезть.
- И наорать можете?
- Легко. Брови в кучу - и понеслось. Ведь я знаю, что не для себя прошу - для работы. Помню, поехала я в Москву - нас там награждали за учения по ГО. Министр Шойгу принимает доклады. И один так переволновался, что пошагал к нему иноходью, запутался в ногах от избытка чинопочитания. Тьфу ты. Жалкое зрелище.
В каждой дырочке пробочка
Только глава Попова принялась визировать характеристику на односельчанина для райвоенкомата, а тут заглядывают люди насчет новогодней ели для школы. Все вместе они придумывают, как бы извернуться, чтобы достать елку бесплатно. И это в деревне, которая от дремучей тайги всего в нескольких километрах.
- А бывает, приходит человек, - рассказывает Людмила Попова, - и я вижу, что ругаться пришел, весь на нервах. Поэтому я так сразу: опа! - и на здоровье разговор перевожу или на его детей. То да се, потрепались, запал у него пропал. «А зачем я приходил-то», - спрашивает сам себя. К каждому можно найти подход.
Что это за кабинет такой у главы Поповой - не разобрать. Чиновника, психолога, священника, милиционера? Скорее, все вместе.
- Кто поплакать приходит, кто за советом, другие так посидят - многим же достаточно просто выговориться. Я в каждой дырочке пробочка, - объясняет свой универсализм глава сельсовета.
Допустим, недавно молодая бухгалтерша Настя с женихом поругалась. Она сапоги купила. А он ей пеняет, мол, это еще зачем. Деньги-то мои, говорит невеста. Все равно - копи, настаивает жених. Людмила Попова тут же советует: «Он еще никто и звать его никак, а уже тобой помыкает. Ты давай: или к ногтю его, или говори “до свидания”».
А за Настей пожилая приходит. У нее - свое: сын живет в другом конце района, но давно не объявлялся. Она волнуется, не попал ли тот в больницу или в какой переплет. Просит позвонить, узнать. Людмила Попова звонит, через коллег узнает, что все в порядке. Мать успокаивается. А глава сельсовета не забывает еще и дрозда дать балбесу за то, что мать забросил.
Родственные души
- Так сейчас это у вас прием населения или что? - спрашиваю я скорее для проформы. Потому как понятно: «или что».
- О чем вы говорите! Все приходят, когда захотят. Сюда или ко мне домой. В любое время суток. Иногда на улице повстречаемся и решаем, кому что надо. Это же деревня, здесь люди сообща живут. Меня бы не поняли, мягко говоря, если бы я по часам принимала.
Новый телефонный звонок. Насчет материальной помощи для бабушки, живущий в соседней деревне Барсуково, тоже входящей в Никоновский сельсовет.
- Металлическую печку надо ей купить, это тысяч двенадцать плюс установка, - деловито говорит Людмила Попова. - Напишем приказ: «На приобретение…» А вот пластиковые рамы ставить не стоит - ей дышать худо будет, у нее астма.
- Похоже, вы здесь все про всех знаете: кто как живет, чем дышит - до мелочей?
- Так я сколько лет начальствую. У меня в двух деревнях 742 человека, всех взрослых я по имени-отчеству помню.
Помимо прочего, разбираться в своих людях, чуять их, как говорит Попова, ей помогает то, что по молодости она работала учительницей в никоновской школе.
Взять пожарное депо, которое в этом году Людмила Попова открыла у себя на территории. Истратила значительную часть муниципального бюджета, но перетянула этот проект на себя, победив конкурентов - соседние сельсоветы. Цель? Это же семь новых рабочих мест - порядочно для двух деревень, где с работой туговато. Сама подобрала людей - чтобы не пьющие. Да еще и с учетом совместимости личностей. На вопрос «вы что - и за этим следите?» даже слегка обижается. А как может быть иначе - склоки же будут. Начальником поставила своего бывшего ученика. С ним у педагога Людмилы Поповой в восьмом классе конфликт вышел - юноша оказался упертым, не хотел пересаживаться с одной парты на другую, пошел на принцип и перестал ходить в школу. Такой ей и пригодился. Приметила родственную душу.
Муж и жена - одна сатана
- Вы чем руководствуетесь, когда принимаете решение, кому помочь, а кому не следует?
- Своей совестью. Вот, у нас техничка парализованная - да, нужна помощь. Электрик с кочегарки, у него онкология - конечно, потому что химиотерапия дорогая. Почтальонша - да, она всю жизнь эту сумку проносила с пенсиями и газетами, а зарплата копеечная. Малообеспеченная семья с детьми - тоже да, хоть они и пьющие. Потому что дети не виноваты, что у них такие родители. Или вот бабушка - бывшая телятница, в совхозе трудилась. У нее сын чумовой, его переклинит - он топором входную дверь изрубит, и поминай как звали. А мой супруг Виталий Иванович идет к ней - ремонтирует. Он у меня рукастый, слава богу, с молотком родился: раньше работал главным инженером в хозяйстве, сейчас - директор нашего МУП.
- Как вам это позволили, чтобы жена - глава сельсовета, а муж - директор всей коммуналки?
- Прокуратура присылала представление: мол, есть опасность, что разведете коррупцию на почве семейственности. А кто-то придумал такой фантастический сюжет: я обижусь на мужа из-за плохо вымытой посуды и как учредитель начну давить на МУП. Так я даже хотела мужа от греха уволить. Одумалась. Какого рожна? Директор МУП должен иметь высшее техническое. А кроме моего Виталия Ивановича, в сельсовете таких нет. Да и удобно это: мы производственные вопросы дома за чаем обсуждаем.
- Вы не избаловали людей - тем помогаете, этим?
- Есть маленько. Народ никоновский, например, совсем перестал копить на похороны. Копи не копи, говорят, Попова все равно по-человечески похоронит.
«Наталья опять пьет»
Глава сельсовета Попова знает по именам еще и всех своих детей - в двух деревнях разом. Так и говорит: «своих». А все потому, что органы опеки ей спать спокойно не дают.
- Как-то раз в Дубровке, тут недалеко, проходило выездное заседание - три семьи собирались лишить родительских прав, - вспоминает Попова. - Я посмотрела на этих ребятишек и поняла, что не смогу промолчать. Я встала и сказала: «Так нельзя». В общем, всех их оставили в деревне, я поручилась, пообещала, что деньги на них найдем.
- Откуда? Резервный фонд?
- Ну, да. Фонд под названием «Найдем». У нормального руководителя территории, если он не сквалыга и не дурак, всегда есть загашник на крайние нужды.
- Вы против того, чтобы детей разлучали с родителями?
- Это моя четкая позиция: оставлять детей в семье при любой возможности. Поэтому в моих деревнях лишенных нет. Ну, что-то случилось. Ну, выпивает мать. Но она ведь наша, своя. Ребятишек соседи всегда накормят и оденут. Вот у нас двое - Королевы. Они, считай, выросли на улице, сыновья деревни. Один потом разбился на машине - его все Барсуково хоронило, потому что все - родители. А те ребятишки, которых я отстояла, теперь по деревне - вон там - на санках катаются. Может, они и не вполне счастливы, но и несчастными их не назовешь. Мне иногда звонят, сообщают про одну из мамаш: «Наталья опять пьет». Мы собираемся, едем. Отчихвостим ее - она берет себя в руки. Это все равно лучше детского дома.
Ее бескомпромиссность в суждениях сначала раздражает. А со временем - ничего, привыкаешь. Потому что ясно: не может человек по-другому. Тем более что к каждому своему «однозначно» она добавляет: «Хотите - обижайтесь, хотите - нет».
Жалко ведь человека
- Вы так ко всем без исключения относитесь? К пьяницам тоже?
- Знаете, сначала я думала, что алкоголизм - это распущенность. А теперь уверена, что болезнь. Надо помочь, если человек сам хочет, но совладать с собой не может. Жалко ведь человека. Иногда бывает такая беспросветная ситуация: только и остается, что запить. Потом смотришь - оклемался. Мне тут говорят: «Вахрушева загуляла». Я ее выловила: «Тамара Вениаминовна, вы чего это?» После этого съездили с ней в наркологию, в Бердск. Ну и вот - нормально.
- Вы возите земляков кодироваться?
- Человек десять уже. Сажаю в машину - и вперед. Я за рулем четверть века: сначала на «Москвиче-412» - ох и хорош же был автомобиль, цвета «белая ночь». Потом - на «Ниве». Процедура всегда одна и та же. Приглашаю к себе, говорю: «Ну, давайте - чего вы маетесь?» Потом мы едем. Там делают укол или гипнотизируют. Я плачу две тысячи, затем мы возвращаемся.
Людмила Попова со всеми без исключения на «вы». К тому же с каждым держит дистанцию - не то как бывалый боксер, не то как эпидемиолог со стажем. Но скорее все-таки как опытный воспитатель, опасающийся завести любимчиков. И странная штука: в деревенских реалиях ее отточенная годами вежливость не выглядит ни противоестественной, ни карикатурной.
Как-то раз по поводу этого «вы» у нее вышел короткий словесный поединок с одним из руководителей местного совхоза. До него все были воспитанные, даже интеллигентны. А этот - кочегар, до совхоза начальником котельной в Маслянино работал. И вот он всем «тыкает» и «тыкает». Попова не выдержала. Встала и сказала: «Это что за панибратство такое!?» Вернее, выразилась она гораздо многословнее, но смысл был тот же. И, наверное, у нее это так резко получилось, что тот даже крупно написал на своем настольном календаре два слова, чтобы не забывать: «ВЫ» и «ПАНИБРАТСТВО».
Созависимость и судьба
- А не говорят вам такое: «Ума у вас нет - на алкашей деньги тратите».
- Бывает. Но мне все равно. Я знаю, что я права и делаю полезное дело. Хотя случаются и осечки. Нина Иосифовна - была у нас такая. Предлагаю ей полечиться. Она отвечает: «Пила, пью и буду пить». Я встала и сказала: «Тогда идите отсюда вон». И еще кое-что добавила - в общем, дала ей дрозда. Но потом я все равно ее дожала - после думы небольшой и она полечилась.
А была и такая история: повезла одну кодироваться, свою ровесницу. Врач сначала прочитал обеим лекцию. А затем завел в кабинет уже только одну страдалицу и вертел около ее головы руками. И после этого - та в завязке, чего и добивались, но и глава сельсовета глотка спиртного сделать не может. Впоследствии ее просветили, что и сопровождающий попадает под действие антиалкогольного гипноза. Созависимость, дескать. «Да и ладно, - говорит Людмила Попова, - я и так не была любительницей».
- Многие самогонят?
- Почти нет никого. А водкой из своих домов - да, приторговывают. Я их всех пофамильно знаю - ух, заразы: Стригунова - раз, Жукова Танька - иногда, Катька Шифер. Эти в долг дают, людям пенсии приходят - они рассчитываются, - Попова снова вскипает. Фамилии произносит с нескрываемой брезгливостью. - У нас и магазины в долг дают. Я ругалась с ними - вы сами матери, говорю. Без толку. Раз отобрала у одной, уже шатающейся, две бутылки пива - вернула в магазин, сказала: «Не смейте пьяным продавать, запрещено по закону!»
Такого закона нет, но, видимо, глава сельсовета была очень убедительна в своем искреннем заблуждении. Ей поверили, и с тех пор местные продавцы заглядывают в глаза покупателям - трезвы ли, прямо как бармены в американских пабах.
И, кстати, в советское время, говорит Людмила Попова, больше выпивали - это она по своей деревне может сказать.
- Вы к своим землякам, кажется, относитесь как к детям? Кем себя ощущаете по отношению к ним - родителем?
- Пожалуй. Люди вообще слабы, да и жизнь штука непростая. Мне надо быть строгой и снисходительной одновременно.
Какая Попова, таков и приход
Между тем глава сельсовета вприпрыжку носится от телефона к шкафам с документацией и обратно. От ее движений рябит в глазах. Чтобы я так носился в 65 лет. Разговор, прерванный внезапным посетителем или телефонным звонком - причем любой степени важности, она продолжает ровно с того же самого места. Уникальное качество - как будто у нее в голове две симки, а может, и больше.
- Я как-то собралась в санаторий «Сибиряк», - рассказывает Попова, на ходу калькулируя что-то свое. - Впервые за много лет решила сходить в отпуск. Приехала туда - и тут же заболела ОРЗ. А потом на спине чирьи вскочили - лечебные ванны принимать стало нельзя. В общем, вместо двух недель кое-как вытерпела там неделю. Прикатила домой - сразу выздоровела. Это был знак, что отдых - не мое. Кормят на убой - а делать-то что?!
А еще так было. В кои-то веки Попова поехала по деревне с внуком на велосипедах кататься. Но просто так, без дела, она ведь не может. Едет и по привычке головой крутит туда-сюда, зыркает по сторонам, где что не так. Народ переполошился - думали, глава сельсовета к какой-то важной проверке из области готовится. Профдеформация, что поделать.
В кабинете Людмилы Поповой все строго - мебель, книги, президент РФ. Рядом - грамоты. Целая стопка - длиною в жизнь: «За организацию закупок излишков сельхозпродуктов у населения», 1983 год; «За обеспечение закупа молока у населения», 1985 год; «За работу по продаже молока государству среди населения», 1986 год; «Лучший пропагандист основ марксизма-ленинизма района». А вот это грамота из нового времени: «Женщина - директор года». Сменяются тысячелетия и государства, а профессиональная планка Поповой остается на том же уровне. В двух словах он определяется так: «Я терпеть не могу, когда меня критикуют. Поэтому вынуждена всегда быть первой».
Здесь же - стихи от коллектива дома культуры по какому-то юбилейному поводу: «То выбивают зубы - попробуй разберись, то протекают трубы - хоть сам в трубу заткнись. То достает белила, то мается с водой. И белый свет не мил ей, нет сил идти домой. Наш глава -всему венец, в ней начало и конец».
- С белилами-трубами и венцами-концами более-менее понятно. А выбитые зубы интригуют. Это о чем?
- Драки. Разнимаю.
- Вы?
- Я.
- А как же участковый?
- Ну, его пока дождешься.
- Так он же в вашем же здании сидит?
- Ну, я, наверное, просто побыстрее, - задорно говорит глава сельсовета. А мне попадается на глаза еще одна ее грамота: «Победитель гонок “Командирская лыжня”».
Победитель гонок тут же делится подробностями одного из своих первых подвигов.
- Ужинаем, - рассказывает Попова, - как вдруг звон разбитого стекла. Я выскакиваю на крыльцо - а рядом кусок вазы. Прилетел, значит, от соседей, школьных учителей с тремя ребятишками. Слышу - у них шум, гам. Понимаю, муж с женой дерутся. Он ее ревновал сильно, хоть и не пили. Я туда прибегаю, а он ее уже повалил и табуреткой замахивается. У меня глаза - по блюдцу, давай орать как бешеная: «Брось, придурок!» Он остолбенел, а потом табуретку положил и ушел. Я домой вернулась - руки трясутся, не могу ногой в тапок попасть. А на следующий день он стал предъявлять претензии: «Вы меня оскорбили - придурком публично назвали». Нет, ты только подумай! Скажи спасибо, что в тюрьму не отправила. Вот какие у нас люди.
- И что - вам ни разу не попало по касательной во время подобных разборок?
- Авторитета пока хватает. А вот как только в ограду к себе кто не пустит - это будет сигналом, что пора уходить. Я за этим строго слежу. К тому же я здесь преподавала биологию. Многие у меня учились. За мной репутация, вы понимаете?
Что ж тут непонятного. Биология - это наука о живых существах и их взаимодействии с окружающей средой.
Соль с перцем
- Какая все-таки у вас тут интересная жизнь…
- Что вы - в деревне намного интересней жить. Ты еще только подумал, а уже все знают, что ты подумал. Частная жизнь? Разве может быть в деревне частная жизнь? Она вся общественная. Сапоги новые купила - все знают: за сколько, какой размер, из чего сделаны. Все у нас есть - как у Шекспира, ревность, любовь, обман, предательство. Я вам про любую семью могу поэму рассказать.
- А убийства?
- Убийств у нас давно не было - тьфу-тьфу-тьфу. После того случая…
Выясняется, что лет пятнадцать назад одна из никоновских зарубила мужа топором. Причем как-то с особой жестокостью. Нанесла почти десять ударов. Потом закрутила труп в тряпки, закопала его в картофельной яме. А следы крови замыла.
И вполне возможно, что мужа посчитали бы пропавшим без вести. Но жена не выдержала, призналась. Пришла к деревенскому фельдшеру, сказала: «Я Сашку убила». А потом было вот что. Вся деревня встала на сторону убийцы: муж был садистом, часто избивал жену и детей. Подписи собирали в ее защиту. Даже его родственники просили ее не наказывать.
В общем, ей дали условный срок. И после этого случая как отрубило: мужики сразу попритихли. Еще бы. Женщины чуть что - сразу: «Замахнись мне - башку снесу».
Впрочем, в семейных делах никогда не разберешь, кто черт с рогами, а кто - без. Как-то поздно вечером Попова повстречала совхозных мужиков, тихо выпивающих во дворе общежития. «Почему домой не идете? - спросила. - Ведь налакаетесь в подворотне, а потом будете шариться по деревне всю ночь». Оказалось, у одного из них - юбилей, пятидесятилетие, две сестры к нему приехали на праздник, а жена вдруг демонстративно устроила стирку.
- Не так часто женщина получает у нас в морду ни за что, - объясняет глава сельсовета.
О некоторых - редких - говорят так: соль земли. В таком случае Людмила Попова, очевидно, соль с перцем.
«Купите “Цитрамона”»
В кабинет заходит Надежда с былинным отчеством Феногеновна. Она медик из ФАП - фельдшерско-акушерского пункта. В этой местности вообще что ни имя-отчество, то мечта краеведа. Мне, например, запомнилась Конкордия Васильевна.
Доктор жалуется, что у школьников языки белые.
- Это что означает? - спрашиваю.
Отвечает, разумеется, не медик - глава сельсовета, всезнайка:
- Питаются плохо, пищеварение никуда не годится, - машинально сердится Попова. - Раньше, в советское время, когда у нас совхоз был, за питанием школьников смотрели строго. Раз в месяц и чаще устраивали спецзабой - кололи для школы теленка. Проверенное все было, свое - и молоко, и мясо. А теперь мясо нельзя. Только полуфабрикаты. Но, по-моему, они несъедобные. Я как-то полкотлеты в школе съела - желудок заболел. Там ведь одни разрыхлители. Очевидно, у кого-то наверху свой интерес. А это же сказывается на здоровье. Посмотрите: у нас пожилой человек сломает ногу - она зарастает за полтора месяца. А молодой сломает - потом хромает полтора года. Мне кажется, что это самая натуральная диверсия.
Последним в кабинет робко ввинчивается плохо одетый старик. Протягивает Людмиле Поповой сто рублей:
- Вы же в район собрались - купите «Цитрамона». На все.
Попова - как будто это дело обыкновенное - согласно кивает.
- Я со всеми разговариваю одинаково, - комментирует она ситуацию, которая мгновенно превратила ее из начальницы в курьера, - невзирая на то, кто как одет, у кого какая должность. У нас тут в свое время первый секретарь райкома работал. Мужик был - во! Сам за рулем, в шесть утра - на дойке, брюки, естественно, в навозе выпачканы. А по виду - скотник. Забулдыги его за своего принимали. Так что по внешности о человеке судить не стоит.
- Или взять директора детского дома, родственничка одного начальника. Он такой холеный был. А свою должность получил, подсидев замечательного педагога, - тот вынужден был «по собственному желанию» уступить ему свое место. Так ребятишки настолько невзлюбили этого интригана, что несколько раз накакали ему на стол, - рассказывает Попова, кажется, восхищенная поведением ребятишек. - И вскоре он уволился - кому интересно, когда на твоем рабочем месте постоянно дерьмо скапливается.
По-видимому, у Людмилы Поповой, как у Гоголя, на каждый характер припасен свой портрет из местной жизни.
Тепло на ощупь
За окном - минус тридцать. Попова то и дело прикладывается руками к батареям. Я думал, мерзнет. Оказалось - инспектирует. С отоплением у нее за долгие годы сложились совершенно особые тактильные отношения. В Сибири зимой теплоснабжение - это вопрос жизни и смерти. Поэтому дома Людмила Попова почти никогда не топит печку, чтобы понять, сколько тепла дает магистраль. Иначе говоря: по температуре в своих комнатах она определяет, что за температура в детсаду, в школе, в общежитии. В какое помещение ни зайдет - непроизвольным движением, практически инстинктивно обязательно прикоснется к батарее. Как мать к разгоряченному ребенку - здоров ли? Спит Попова в0сегда у батареи - это тоже многолетняя привычка. Проснется среди ночи - проверяет, достаточно ли греет. Если вдруг похолодело - бежит на кочегарку: вдруг авария или работники задремали. Русского человека, уверена Попова, надо чаще проверять, чтобы он не дрых. При этом зарплата не имеет значения. Просто он так устроен: если можно не делать, он делать не будет.
- Кстати, о зарплате русского человека… Как у вас обстоят дела с бюджетом на следующий год?
- 2015-й будет трудным - это уже все поняли. А прикинули на год-два вперед - там еще меньше. К тому же нам вместе с бюджетом надо утверждать план социально-экономического развития территории. Я спрашиваю зама по экономике района: «Какое еще развитие - если денег и так в обрез?» Он отвечает: «Ну, вы как-нибудь сфантазируйте». Тогда я встала и сказала: «Вам надо - вы и фантазируйте. А мы подпишем».
- Ну, зато Крым и все такое.
- Мы, вроде, это понимаем. Но тут вот какое дело. Смотрю я телевизор, а там мне рассказывают, как на Донбасс из России повезли генераторы. Я сразу думаю: господи, а у нас ведь вообще генераторов ни у кого нет. Случись что, провода оборвутся, не будет электричества - за один день все перемерзнет. Есть мотор, но он не тянет. Просто стоит - для проверяющих. Надо, наверное, сначала о своих людях думать. Нет разве?!
- А вообще, как вы относитесь к тому, что сейчас происходит на Украине?
- Ввязались - столько проблем сразу. Сколько санкции длятся - полгода? А ведь еще никто не сказал: «Ребята, давайте скотину разводите, собирайте молоко, сажайте овощи - мы будем у вас все это принимать в качестве импортозамещения». Хотя это первый и логический шаг для деревни. Организуйте сбыт, дайте гарантии людям. Село тут же начнет работать. А так у нас капуста вон выросла, до двенадцати килограммов один кочан. Представляете!? Но она ведь никому не нужна, коров ею кормим. Кстати, коров у нас в личных подсобных хозяйствах в прошлом году было 83, а сейчас - 60. Мыслимое ли дело? А ведь корова - это деревнеобразующее предприятие.
Не люблю
- Помимо работы, чем увлекаетесь?
- Ничем. Работа - мое увлечение. Вяжу немного - следики. Или смотрим с супругом наши детективные сериалы.
- А иностранные?
- Не смотрю. У наших в конце всегда есть надежда, а у них - хэппи энд. Чувствуете разницу? Я вообще патриот и считаю, что лучше Никоново деревни в России нет. Меня здесь все устраивает. Не нравится - уезжай. А иностранцев я вообще не люблю.
- За что?
- За то, что они Россию не любят. И еще у нас нет такого стремления: кого-то победить. А у них, вижу, есть. Кстати, из двух наших деревень в Германию эмигрировали семей двенадцать немцев. И каждый божий год они сюда наведываются - причем в тех же курточках и кофточках, в каких уехали. Покупают здесь лекарства, вещи. Зубы вставляют, очки заказывают. Если у нас так все плохо, то чего приезжаете, а?!
- Но надо, наверное, сначала узнать этих иностранцев, а потом уже не любить. А вы, говорите, даже за границей не были.
- Да они сами к нам едут. Вот англичанин недавно был, социолог - исследовал социальное самочувствие населения. По виду - заморыш малахольный, чуть живенький какой-то. А все туда же - учить нас.
С Людмилой Поповой спорить бесполезно. Безопаснее всего - молчать. Желательно - кивать, соглашаясь. Но подкупает ее непоколебимая убежденность в том, что человек где родился, там и пригодился. Кажется, появись она на свет в Сомали, была бы патриоткой Сомали и главой какой-нибудь рыболовецкой или пиратской деревни.
- Любопытно, к какому выводу пришел англичанин?
- Что у наших людей исчезло выражение безысходности на лицах. Во как.
- А исчезло?
- Получше стали жить люди - это правда. Обмахрились слегка. Кто хочет - тот работает. У нас агропромышленный комплекс «Сибирская нива» открылся. Автомобили покупают даже те, кто числится безработным. Как? Ведь пособие - 1020 рублей? Загадка природы. Это же Россия, крутятся. Бычка сдал - на машинешку хватило.
А еще на никоновской котельной уже лет восемь как перестали воровать уголь. Глава сельсовета считает это добрым знаком.
- Ведь люди из-за нищеты воровали, когда в хозяйстве денег не платили. И это мы, власть, их довели до такого унизительного состояния. Поэтому я никогда не заявляла в милицию. Это же видно: ворует человек на продажу или ему топиться нечем.
Но главным свидетельством того, что жизнь налаживается, глава сельсовета считает появление на магазинных полках Никоново сухого корма для кошек.
Деревенская вертикаль
Проработав три десятка лет на должности главы сельсовета, Людмила Попова заметила, что меняются лишь отношения между людьми, а не сами люди, что все вокруг нее развивается по спирали.
Скажем, сначала она защищала колядовавших школьных учителей от нападок власти, усмотревших в старом обряде опиум для народа. Теперь защищает тоже учителей, но от «Закона Божьего», который власть пытается протиснуть в учебный план.
А помимо этого Попова пришла к двум радикальным выводам.
Во-первых, женщине на руководящей должности делать нечего.
- Я не знаю названий духов. Но мне известны артикулы всех подшипников в нашей котельной. Это же бред, это же ненормально. Вот я и думаю: за что годы прожиты? - с театральной печалью в голосе говорит Людмила Попова, мать двоих дочерей, уже счастливая бабушка. Она совсем не производит впечатления человека, недовольного своей жизнью.
Во-вторых, Попова считает народовластие утопией и уверена, что в сельской местности депутатский корпус вовсе не нужен.
- Вот собрались мы вместе: я и семь депутатов сельсовета. В повестке - подготовка к отопительному сезону. У каждого свое мнение. И мы замерзли прямо в зале собраний.
Как все-таки затейливо сочиняет жизнь свои сюжеты. Название дипломной работы Людмилы Поповой - «О роли советов и его исполнительного комитета по привлечению населения к управлению государством». Сейчас Попова исполняет обязанности главы сельсовета, председателя совета депутатов и главы администрации одновременно. То есть едина в трех ипостасях. Там, где меньше тысячи жителей, это допускается. Вся никоновская власть узурпирована Людмилой Поповой.
- Может, тогда назначать людей по всей вертикали?
- Это моя позиция: назначать сверху донизу. Кроме президента. Не справляешься - расторжение контракта, вон пошел. А то на выборах чего только не наобещают. И водкой поят, и опохмеляют. Это вещь стихийная, непредсказуемая, привлекающая проходимцев. Образовательного ценза нет - заруливай хоть с тремя классами. Выдвигались тут у соседей трое предпринимателей - разница между ними была пять-шесть голосов. А один даже сидячий оказался.
- Инвалид?
- Отбывал срок в тюрьме.
Интересно, что в советское время Людмила Попова окончила Высшую партийную школу. И, между прочим, в графе «профессия» ее диплома, помимо записей «преподаватель общественных наук» и «специалист партийной и советской работы», есть еще и «политолог».
Попова Людмила Николаевна
Родилась 17 марта 1949 года в селе Пайвино Маслянинского района Новосибирской области. До того как возглавить в 1983 году Никоновский сельсовет, работала школьным учителем химии и биологии. Окончила Высшую партийную школу, специальность - политолог и преподаватель социально-политических дисциплин. Имеет двух дочерей
Текст: Игорь Найдёнов, фото: Валерий Кламм
«Русский репортёр», 5 февраля 2015
Властная женщина
Глава сельсовета Людмила Попова и биология русской жизни
Людмила Попова руководит Никоновским сельсоветом (это в Маслянинском районе Новосибирской области) семь сроков подряд, - с 1983-го, страшно сказать, года. Меньше, чем Иван Грозный, но дольше Сталина. И всякий раз земляки выбирают и выбирают именно Попову, причем ее обычная планка - под 70 процентов голосов. ©Ещё руководители
Попова Людмила Николаевна
Только однажды перед очередными выборами односельчане написали на Людмилу Попову жалобу. Целых двадцать три подписи, но ни одной не разберешь - все какие-то испуганные закорючки да кляксы. Тогда Попова заявила: «Если хоть кто-нибудь из них придет и мне в лицо скажет, что недоволен мной как руководителем, я тут же уволюсь». Никто не рискнул.День Победы
Характер у Поповой такой, что ей самой бывает непросто с собой договориться. Как-то поехала она в район на совещание. И по дороге, зная свой темперамент, все твердила про себя: «Не встревать. Сидеть тихо, молча». Но куда там. Против натуры разве попрешь.
В какой-то момент речь на совещании зашла о предстоящем 9 мая. Один из районных руководителей небрежно бросил: «И вы тоже, главы сельсоветов, давайте-ка - хоть что-нибудь сделайте к празднику». Другим - все равно. А глава Никоновского сельсовета Попова тут же приняла боевую стойку.
- Я встала сказала: «А то мы без вас не знаем! Вы для нас ровня, а не начальство. Потому что мы - всенародно избранные. Почему вы с нами обращаетесь таким образом?!»
Вот и сейчас она снова закипает. Кулаки сжаты, подбородок - вперед. Была бы тельняшка - порвала бы на груди.
- Если простой человек будет спорить - соглашусь. А если верхний - меня прямо разрывает. Из вредности сделаю наоборот.
Пенсия как свобода
Кабинет главы. За окнами виднеются добротные каменные дома; вдали, у околицы, угадываются заснеженные изгибы речки Укроп.
Магазины, клуб, фельдшер, участковый, библиотека, почта - все жизненно необходимое для деревни размещено в здании сельсовета, получается, что под присмотром главы. Как она сама говорит: «Ни один человек мимо не прошмыгнет». Производимое Поповой впечатление строгой экономки подкрепляет большая связка ключей, с которой она никогда не расстается. Этакий символ власти, деревенский скипетр.
Глава сельсовета Попова совершает несколько операций сразу: отвечает на мои вопросы, без конца кому-то звонит, штампует бухгалтерские документы, попутно принимая людей.
Вваливается огромный чумазый дядька в робе. Оказывается, частник привез «два кузова» угля на муниципальную котельную. Кемеровский - качественный, без пыли, говорит со знанием дела Людмила Попова, его и уходит меньше, и горит он жарче. Она подписывает накладные, попутно подсчитывая в уме, сходятся ли сумма и вес. Быстро, четко, без лишних слов. Опыт, что ни говори.
- А не надоедает? Столько времени на одном месте.
- Я, грешна, люблю быть на виду. А в деревне это место самое заметное. Другое дело, что глаз замыливается. Кроме того, если долго работаешь в единственном качестве - появляется чувство, что ты всегда прав. Я вот за собой это замечаю. Но потом думаю: а что, если я действительно всегда права? - Попова смеется.
- Интересно, а почему же вас все-таки терпят «верхние», прощают вам все эти «вы мне не указ»?
- Что им остается? Мой сельсовет всегда в числе лучших. Даже поговорка ходит по району: «Все еще только думают, а Попова уже сделала». К тому же я пенсионерка уже сколько лет. Мне как 55 исполнилось - так я перешла на новый уровень свободы. И они это знают: в любой момент уйду, если захочу.
А после той истории с Днем Победы «районные», кстати, сменили манеру своей речи, и если что требуется от «сельсоветских», говорят им: «Друзья, мы вам напоминаем». «Напоминаем» - это нормально, соглашается Людмила Попова, сойдет для сельской местности.
Брови в кучу - и понеслось
Звонит телефон. Попова отвечает: «Окна ей вставлять - ага, как же! Это обязанность квартиросъемщика, а не сельсовета. К тому же у нее совершенно неухоженный дом - запустила муниципальное имущество».
- Вас, очевидно, и простые-то не все любят?
- Больше чем уверена. Вот хочу купить резиновый торс в спортивном магазине - знаете, в виде боксерской груши. Поставлю в сельсовете, прикреплю свою фотографию, пускай колотят - пар выпускают. Но если я знаю, что права, - буду спорить до хрипоты и до ночи. Я и к начальникам просто так не захожу, мне про погоду неинтересно разговаривать, мне надо под шкуру залезть.
- И наорать можете?
- Легко. Брови в кучу - и понеслось. Ведь я знаю, что не для себя прошу - для работы. Помню, поехала я в Москву - нас там награждали за учения по ГО. Министр Шойгу принимает доклады. И один так переволновался, что пошагал к нему иноходью, запутался в ногах от избытка чинопочитания. Тьфу ты. Жалкое зрелище.
В каждой дырочке пробочка
Только глава Попова принялась визировать характеристику на односельчанина для райвоенкомата, а тут заглядывают люди насчет новогодней ели для школы. Все вместе они придумывают, как бы извернуться, чтобы достать елку бесплатно. И это в деревне, которая от дремучей тайги всего в нескольких километрах.
- А бывает, приходит человек, - рассказывает Людмила Попова, - и я вижу, что ругаться пришел, весь на нервах. Поэтому я так сразу: опа! - и на здоровье разговор перевожу или на его детей. То да се, потрепались, запал у него пропал. «А зачем я приходил-то», - спрашивает сам себя. К каждому можно найти подход.
Что это за кабинет такой у главы Поповой - не разобрать. Чиновника, психолога, священника, милиционера? Скорее, все вместе.
- Кто поплакать приходит, кто за советом, другие так посидят - многим же достаточно просто выговориться. Я в каждой дырочке пробочка, - объясняет свой универсализм глава сельсовета.
Допустим, недавно молодая бухгалтерша Настя с женихом поругалась. Она сапоги купила. А он ей пеняет, мол, это еще зачем. Деньги-то мои, говорит невеста. Все равно - копи, настаивает жених. Людмила Попова тут же советует: «Он еще никто и звать его никак, а уже тобой помыкает. Ты давай: или к ногтю его, или говори “до свидания”».
А за Настей пожилая приходит. У нее - свое: сын живет в другом конце района, но давно не объявлялся. Она волнуется, не попал ли тот в больницу или в какой переплет. Просит позвонить, узнать. Людмила Попова звонит, через коллег узнает, что все в порядке. Мать успокаивается. А глава сельсовета не забывает еще и дрозда дать балбесу за то, что мать забросил.
Родственные души
- Так сейчас это у вас прием населения или что? - спрашиваю я скорее для проформы. Потому как понятно: «или что».
- О чем вы говорите! Все приходят, когда захотят. Сюда или ко мне домой. В любое время суток. Иногда на улице повстречаемся и решаем, кому что надо. Это же деревня, здесь люди сообща живут. Меня бы не поняли, мягко говоря, если бы я по часам принимала.
Новый телефонный звонок. Насчет материальной помощи для бабушки, живущий в соседней деревне Барсуково, тоже входящей в Никоновский сельсовет.
- Металлическую печку надо ей купить, это тысяч двенадцать плюс установка, - деловито говорит Людмила Попова. - Напишем приказ: «На приобретение…» А вот пластиковые рамы ставить не стоит - ей дышать худо будет, у нее астма.
- Похоже, вы здесь все про всех знаете: кто как живет, чем дышит - до мелочей?
- Так я сколько лет начальствую. У меня в двух деревнях 742 человека, всех взрослых я по имени-отчеству помню.
Помимо прочего, разбираться в своих людях, чуять их, как говорит Попова, ей помогает то, что по молодости она работала учительницей в никоновской школе.
Взять пожарное депо, которое в этом году Людмила Попова открыла у себя на территории. Истратила значительную часть муниципального бюджета, но перетянула этот проект на себя, победив конкурентов - соседние сельсоветы. Цель? Это же семь новых рабочих мест - порядочно для двух деревень, где с работой туговато. Сама подобрала людей - чтобы не пьющие. Да еще и с учетом совместимости личностей. На вопрос «вы что - и за этим следите?» даже слегка обижается. А как может быть иначе - склоки же будут. Начальником поставила своего бывшего ученика. С ним у педагога Людмилы Поповой в восьмом классе конфликт вышел - юноша оказался упертым, не хотел пересаживаться с одной парты на другую, пошел на принцип и перестал ходить в школу. Такой ей и пригодился. Приметила родственную душу.
Муж и жена - одна сатана
- Вы чем руководствуетесь, когда принимаете решение, кому помочь, а кому не следует?
- Своей совестью. Вот, у нас техничка парализованная - да, нужна помощь. Электрик с кочегарки, у него онкология - конечно, потому что химиотерапия дорогая. Почтальонша - да, она всю жизнь эту сумку проносила с пенсиями и газетами, а зарплата копеечная. Малообеспеченная семья с детьми - тоже да, хоть они и пьющие. Потому что дети не виноваты, что у них такие родители. Или вот бабушка - бывшая телятница, в совхозе трудилась. У нее сын чумовой, его переклинит - он топором входную дверь изрубит, и поминай как звали. А мой супруг Виталий Иванович идет к ней - ремонтирует. Он у меня рукастый, слава богу, с молотком родился: раньше работал главным инженером в хозяйстве, сейчас - директор нашего МУП.
- Как вам это позволили, чтобы жена - глава сельсовета, а муж - директор всей коммуналки?
- Прокуратура присылала представление: мол, есть опасность, что разведете коррупцию на почве семейственности. А кто-то придумал такой фантастический сюжет: я обижусь на мужа из-за плохо вымытой посуды и как учредитель начну давить на МУП. Так я даже хотела мужа от греха уволить. Одумалась. Какого рожна? Директор МУП должен иметь высшее техническое. А кроме моего Виталия Ивановича, в сельсовете таких нет. Да и удобно это: мы производственные вопросы дома за чаем обсуждаем.
- Вы не избаловали людей - тем помогаете, этим?
- Есть маленько. Народ никоновский, например, совсем перестал копить на похороны. Копи не копи, говорят, Попова все равно по-человечески похоронит.
«Наталья опять пьет»
Глава сельсовета Попова знает по именам еще и всех своих детей - в двух деревнях разом. Так и говорит: «своих». А все потому, что органы опеки ей спать спокойно не дают.
- Как-то раз в Дубровке, тут недалеко, проходило выездное заседание - три семьи собирались лишить родительских прав, - вспоминает Попова. - Я посмотрела на этих ребятишек и поняла, что не смогу промолчать. Я встала и сказала: «Так нельзя». В общем, всех их оставили в деревне, я поручилась, пообещала, что деньги на них найдем.
- Откуда? Резервный фонд?
- Ну, да. Фонд под названием «Найдем». У нормального руководителя территории, если он не сквалыга и не дурак, всегда есть загашник на крайние нужды.
- Вы против того, чтобы детей разлучали с родителями?
- Это моя четкая позиция: оставлять детей в семье при любой возможности. Поэтому в моих деревнях лишенных нет. Ну, что-то случилось. Ну, выпивает мать. Но она ведь наша, своя. Ребятишек соседи всегда накормят и оденут. Вот у нас двое - Королевы. Они, считай, выросли на улице, сыновья деревни. Один потом разбился на машине - его все Барсуково хоронило, потому что все - родители. А те ребятишки, которых я отстояла, теперь по деревне - вон там - на санках катаются. Может, они и не вполне счастливы, но и несчастными их не назовешь. Мне иногда звонят, сообщают про одну из мамаш: «Наталья опять пьет». Мы собираемся, едем. Отчихвостим ее - она берет себя в руки. Это все равно лучше детского дома.
Ее бескомпромиссность в суждениях сначала раздражает. А со временем - ничего, привыкаешь. Потому что ясно: не может человек по-другому. Тем более что к каждому своему «однозначно» она добавляет: «Хотите - обижайтесь, хотите - нет».
Жалко ведь человека
- Вы так ко всем без исключения относитесь? К пьяницам тоже?
- Знаете, сначала я думала, что алкоголизм - это распущенность. А теперь уверена, что болезнь. Надо помочь, если человек сам хочет, но совладать с собой не может. Жалко ведь человека. Иногда бывает такая беспросветная ситуация: только и остается, что запить. Потом смотришь - оклемался. Мне тут говорят: «Вахрушева загуляла». Я ее выловила: «Тамара Вениаминовна, вы чего это?» После этого съездили с ней в наркологию, в Бердск. Ну и вот - нормально.
- Вы возите земляков кодироваться?
- Человек десять уже. Сажаю в машину - и вперед. Я за рулем четверть века: сначала на «Москвиче-412» - ох и хорош же был автомобиль, цвета «белая ночь». Потом - на «Ниве». Процедура всегда одна и та же. Приглашаю к себе, говорю: «Ну, давайте - чего вы маетесь?» Потом мы едем. Там делают укол или гипнотизируют. Я плачу две тысячи, затем мы возвращаемся.
Людмила Попова со всеми без исключения на «вы». К тому же с каждым держит дистанцию - не то как бывалый боксер, не то как эпидемиолог со стажем. Но скорее все-таки как опытный воспитатель, опасающийся завести любимчиков. И странная штука: в деревенских реалиях ее отточенная годами вежливость не выглядит ни противоестественной, ни карикатурной.
Как-то раз по поводу этого «вы» у нее вышел короткий словесный поединок с одним из руководителей местного совхоза. До него все были воспитанные, даже интеллигентны. А этот - кочегар, до совхоза начальником котельной в Маслянино работал. И вот он всем «тыкает» и «тыкает». Попова не выдержала. Встала и сказала: «Это что за панибратство такое!?» Вернее, выразилась она гораздо многословнее, но смысл был тот же. И, наверное, у нее это так резко получилось, что тот даже крупно написал на своем настольном календаре два слова, чтобы не забывать: «ВЫ» и «ПАНИБРАТСТВО».
Созависимость и судьба
- А не говорят вам такое: «Ума у вас нет - на алкашей деньги тратите».
- Бывает. Но мне все равно. Я знаю, что я права и делаю полезное дело. Хотя случаются и осечки. Нина Иосифовна - была у нас такая. Предлагаю ей полечиться. Она отвечает: «Пила, пью и буду пить». Я встала и сказала: «Тогда идите отсюда вон». И еще кое-что добавила - в общем, дала ей дрозда. Но потом я все равно ее дожала - после думы небольшой и она полечилась.
А была и такая история: повезла одну кодироваться, свою ровесницу. Врач сначала прочитал обеим лекцию. А затем завел в кабинет уже только одну страдалицу и вертел около ее головы руками. И после этого - та в завязке, чего и добивались, но и глава сельсовета глотка спиртного сделать не может. Впоследствии ее просветили, что и сопровождающий попадает под действие антиалкогольного гипноза. Созависимость, дескать. «Да и ладно, - говорит Людмила Попова, - я и так не была любительницей».
- Многие самогонят?
- Почти нет никого. А водкой из своих домов - да, приторговывают. Я их всех пофамильно знаю - ух, заразы: Стригунова - раз, Жукова Танька - иногда, Катька Шифер. Эти в долг дают, людям пенсии приходят - они рассчитываются, - Попова снова вскипает. Фамилии произносит с нескрываемой брезгливостью. - У нас и магазины в долг дают. Я ругалась с ними - вы сами матери, говорю. Без толку. Раз отобрала у одной, уже шатающейся, две бутылки пива - вернула в магазин, сказала: «Не смейте пьяным продавать, запрещено по закону!»
Такого закона нет, но, видимо, глава сельсовета была очень убедительна в своем искреннем заблуждении. Ей поверили, и с тех пор местные продавцы заглядывают в глаза покупателям - трезвы ли, прямо как бармены в американских пабах.
И, кстати, в советское время, говорит Людмила Попова, больше выпивали - это она по своей деревне может сказать.
- Вы к своим землякам, кажется, относитесь как к детям? Кем себя ощущаете по отношению к ним - родителем?
- Пожалуй. Люди вообще слабы, да и жизнь штука непростая. Мне надо быть строгой и снисходительной одновременно.
Какая Попова, таков и приход
Между тем глава сельсовета вприпрыжку носится от телефона к шкафам с документацией и обратно. От ее движений рябит в глазах. Чтобы я так носился в 65 лет. Разговор, прерванный внезапным посетителем или телефонным звонком - причем любой степени важности, она продолжает ровно с того же самого места. Уникальное качество - как будто у нее в голове две симки, а может, и больше.
- Я как-то собралась в санаторий «Сибиряк», - рассказывает Попова, на ходу калькулируя что-то свое. - Впервые за много лет решила сходить в отпуск. Приехала туда - и тут же заболела ОРЗ. А потом на спине чирьи вскочили - лечебные ванны принимать стало нельзя. В общем, вместо двух недель кое-как вытерпела там неделю. Прикатила домой - сразу выздоровела. Это был знак, что отдых - не мое. Кормят на убой - а делать-то что?!
А еще так было. В кои-то веки Попова поехала по деревне с внуком на велосипедах кататься. Но просто так, без дела, она ведь не может. Едет и по привычке головой крутит туда-сюда, зыркает по сторонам, где что не так. Народ переполошился - думали, глава сельсовета к какой-то важной проверке из области готовится. Профдеформация, что поделать.
В кабинете Людмилы Поповой все строго - мебель, книги, президент РФ. Рядом - грамоты. Целая стопка - длиною в жизнь: «За организацию закупок излишков сельхозпродуктов у населения», 1983 год; «За обеспечение закупа молока у населения», 1985 год; «За работу по продаже молока государству среди населения», 1986 год; «Лучший пропагандист основ марксизма-ленинизма района». А вот это грамота из нового времени: «Женщина - директор года». Сменяются тысячелетия и государства, а профессиональная планка Поповой остается на том же уровне. В двух словах он определяется так: «Я терпеть не могу, когда меня критикуют. Поэтому вынуждена всегда быть первой».
Здесь же - стихи от коллектива дома культуры по какому-то юбилейному поводу: «То выбивают зубы - попробуй разберись, то протекают трубы - хоть сам в трубу заткнись. То достает белила, то мается с водой. И белый свет не мил ей, нет сил идти домой. Наш глава -всему венец, в ней начало и конец».
- С белилами-трубами и венцами-концами более-менее понятно. А выбитые зубы интригуют. Это о чем?
- Драки. Разнимаю.
- Вы?
- Я.
- А как же участковый?
- Ну, его пока дождешься.
- Так он же в вашем же здании сидит?
- Ну, я, наверное, просто побыстрее, - задорно говорит глава сельсовета. А мне попадается на глаза еще одна ее грамота: «Победитель гонок “Командирская лыжня”».
Победитель гонок тут же делится подробностями одного из своих первых подвигов.
- Ужинаем, - рассказывает Попова, - как вдруг звон разбитого стекла. Я выскакиваю на крыльцо - а рядом кусок вазы. Прилетел, значит, от соседей, школьных учителей с тремя ребятишками. Слышу - у них шум, гам. Понимаю, муж с женой дерутся. Он ее ревновал сильно, хоть и не пили. Я туда прибегаю, а он ее уже повалил и табуреткой замахивается. У меня глаза - по блюдцу, давай орать как бешеная: «Брось, придурок!» Он остолбенел, а потом табуретку положил и ушел. Я домой вернулась - руки трясутся, не могу ногой в тапок попасть. А на следующий день он стал предъявлять претензии: «Вы меня оскорбили - придурком публично назвали». Нет, ты только подумай! Скажи спасибо, что в тюрьму не отправила. Вот какие у нас люди.
- И что - вам ни разу не попало по касательной во время подобных разборок?
- Авторитета пока хватает. А вот как только в ограду к себе кто не пустит - это будет сигналом, что пора уходить. Я за этим строго слежу. К тому же я здесь преподавала биологию. Многие у меня учились. За мной репутация, вы понимаете?
Что ж тут непонятного. Биология - это наука о живых существах и их взаимодействии с окружающей средой.
Соль с перцем
- Какая все-таки у вас тут интересная жизнь…
- Что вы - в деревне намного интересней жить. Ты еще только подумал, а уже все знают, что ты подумал. Частная жизнь? Разве может быть в деревне частная жизнь? Она вся общественная. Сапоги новые купила - все знают: за сколько, какой размер, из чего сделаны. Все у нас есть - как у Шекспира, ревность, любовь, обман, предательство. Я вам про любую семью могу поэму рассказать.
- А убийства?
- Убийств у нас давно не было - тьфу-тьфу-тьфу. После того случая…
Выясняется, что лет пятнадцать назад одна из никоновских зарубила мужа топором. Причем как-то с особой жестокостью. Нанесла почти десять ударов. Потом закрутила труп в тряпки, закопала его в картофельной яме. А следы крови замыла.
И вполне возможно, что мужа посчитали бы пропавшим без вести. Но жена не выдержала, призналась. Пришла к деревенскому фельдшеру, сказала: «Я Сашку убила». А потом было вот что. Вся деревня встала на сторону убийцы: муж был садистом, часто избивал жену и детей. Подписи собирали в ее защиту. Даже его родственники просили ее не наказывать.
В общем, ей дали условный срок. И после этого случая как отрубило: мужики сразу попритихли. Еще бы. Женщины чуть что - сразу: «Замахнись мне - башку снесу».
Впрочем, в семейных делах никогда не разберешь, кто черт с рогами, а кто - без. Как-то поздно вечером Попова повстречала совхозных мужиков, тихо выпивающих во дворе общежития. «Почему домой не идете? - спросила. - Ведь налакаетесь в подворотне, а потом будете шариться по деревне всю ночь». Оказалось, у одного из них - юбилей, пятидесятилетие, две сестры к нему приехали на праздник, а жена вдруг демонстративно устроила стирку.
- Не так часто женщина получает у нас в морду ни за что, - объясняет глава сельсовета.
О некоторых - редких - говорят так: соль земли. В таком случае Людмила Попова, очевидно, соль с перцем.
«Купите “Цитрамона”»
В кабинет заходит Надежда с былинным отчеством Феногеновна. Она медик из ФАП - фельдшерско-акушерского пункта. В этой местности вообще что ни имя-отчество, то мечта краеведа. Мне, например, запомнилась Конкордия Васильевна.
Доктор жалуется, что у школьников языки белые.
- Это что означает? - спрашиваю.
Отвечает, разумеется, не медик - глава сельсовета, всезнайка:
- Питаются плохо, пищеварение никуда не годится, - машинально сердится Попова. - Раньше, в советское время, когда у нас совхоз был, за питанием школьников смотрели строго. Раз в месяц и чаще устраивали спецзабой - кололи для школы теленка. Проверенное все было, свое - и молоко, и мясо. А теперь мясо нельзя. Только полуфабрикаты. Но, по-моему, они несъедобные. Я как-то полкотлеты в школе съела - желудок заболел. Там ведь одни разрыхлители. Очевидно, у кого-то наверху свой интерес. А это же сказывается на здоровье. Посмотрите: у нас пожилой человек сломает ногу - она зарастает за полтора месяца. А молодой сломает - потом хромает полтора года. Мне кажется, что это самая натуральная диверсия.
Последним в кабинет робко ввинчивается плохо одетый старик. Протягивает Людмиле Поповой сто рублей:
- Вы же в район собрались - купите «Цитрамона». На все.
Попова - как будто это дело обыкновенное - согласно кивает.
- Я со всеми разговариваю одинаково, - комментирует она ситуацию, которая мгновенно превратила ее из начальницы в курьера, - невзирая на то, кто как одет, у кого какая должность. У нас тут в свое время первый секретарь райкома работал. Мужик был - во! Сам за рулем, в шесть утра - на дойке, брюки, естественно, в навозе выпачканы. А по виду - скотник. Забулдыги его за своего принимали. Так что по внешности о человеке судить не стоит.
- Или взять директора детского дома, родственничка одного начальника. Он такой холеный был. А свою должность получил, подсидев замечательного педагога, - тот вынужден был «по собственному желанию» уступить ему свое место. Так ребятишки настолько невзлюбили этого интригана, что несколько раз накакали ему на стол, - рассказывает Попова, кажется, восхищенная поведением ребятишек. - И вскоре он уволился - кому интересно, когда на твоем рабочем месте постоянно дерьмо скапливается.
По-видимому, у Людмилы Поповой, как у Гоголя, на каждый характер припасен свой портрет из местной жизни.
Тепло на ощупь
За окном - минус тридцать. Попова то и дело прикладывается руками к батареям. Я думал, мерзнет. Оказалось - инспектирует. С отоплением у нее за долгие годы сложились совершенно особые тактильные отношения. В Сибири зимой теплоснабжение - это вопрос жизни и смерти. Поэтому дома Людмила Попова почти никогда не топит печку, чтобы понять, сколько тепла дает магистраль. Иначе говоря: по температуре в своих комнатах она определяет, что за температура в детсаду, в школе, в общежитии. В какое помещение ни зайдет - непроизвольным движением, практически инстинктивно обязательно прикоснется к батарее. Как мать к разгоряченному ребенку - здоров ли? Спит Попова в0сегда у батареи - это тоже многолетняя привычка. Проснется среди ночи - проверяет, достаточно ли греет. Если вдруг похолодело - бежит на кочегарку: вдруг авария или работники задремали. Русского человека, уверена Попова, надо чаще проверять, чтобы он не дрых. При этом зарплата не имеет значения. Просто он так устроен: если можно не делать, он делать не будет.
- Кстати, о зарплате русского человека… Как у вас обстоят дела с бюджетом на следующий год?
- 2015-й будет трудным - это уже все поняли. А прикинули на год-два вперед - там еще меньше. К тому же нам вместе с бюджетом надо утверждать план социально-экономического развития территории. Я спрашиваю зама по экономике района: «Какое еще развитие - если денег и так в обрез?» Он отвечает: «Ну, вы как-нибудь сфантазируйте». Тогда я встала и сказала: «Вам надо - вы и фантазируйте. А мы подпишем».
- Ну, зато Крым и все такое.
- Мы, вроде, это понимаем. Но тут вот какое дело. Смотрю я телевизор, а там мне рассказывают, как на Донбасс из России повезли генераторы. Я сразу думаю: господи, а у нас ведь вообще генераторов ни у кого нет. Случись что, провода оборвутся, не будет электричества - за один день все перемерзнет. Есть мотор, но он не тянет. Просто стоит - для проверяющих. Надо, наверное, сначала о своих людях думать. Нет разве?!
- А вообще, как вы относитесь к тому, что сейчас происходит на Украине?
- Ввязались - столько проблем сразу. Сколько санкции длятся - полгода? А ведь еще никто не сказал: «Ребята, давайте скотину разводите, собирайте молоко, сажайте овощи - мы будем у вас все это принимать в качестве импортозамещения». Хотя это первый и логический шаг для деревни. Организуйте сбыт, дайте гарантии людям. Село тут же начнет работать. А так у нас капуста вон выросла, до двенадцати килограммов один кочан. Представляете!? Но она ведь никому не нужна, коров ею кормим. Кстати, коров у нас в личных подсобных хозяйствах в прошлом году было 83, а сейчас - 60. Мыслимое ли дело? А ведь корова - это деревнеобразующее предприятие.
Не люблю
- Помимо работы, чем увлекаетесь?
- Ничем. Работа - мое увлечение. Вяжу немного - следики. Или смотрим с супругом наши детективные сериалы.
- А иностранные?
- Не смотрю. У наших в конце всегда есть надежда, а у них - хэппи энд. Чувствуете разницу? Я вообще патриот и считаю, что лучше Никоново деревни в России нет. Меня здесь все устраивает. Не нравится - уезжай. А иностранцев я вообще не люблю.
- За что?
- За то, что они Россию не любят. И еще у нас нет такого стремления: кого-то победить. А у них, вижу, есть. Кстати, из двух наших деревень в Германию эмигрировали семей двенадцать немцев. И каждый божий год они сюда наведываются - причем в тех же курточках и кофточках, в каких уехали. Покупают здесь лекарства, вещи. Зубы вставляют, очки заказывают. Если у нас так все плохо, то чего приезжаете, а?!
- Но надо, наверное, сначала узнать этих иностранцев, а потом уже не любить. А вы, говорите, даже за границей не были.
- Да они сами к нам едут. Вот англичанин недавно был, социолог - исследовал социальное самочувствие населения. По виду - заморыш малахольный, чуть живенький какой-то. А все туда же - учить нас.
С Людмилой Поповой спорить бесполезно. Безопаснее всего - молчать. Желательно - кивать, соглашаясь. Но подкупает ее непоколебимая убежденность в том, что человек где родился, там и пригодился. Кажется, появись она на свет в Сомали, была бы патриоткой Сомали и главой какой-нибудь рыболовецкой или пиратской деревни.
- Любопытно, к какому выводу пришел англичанин?
- Что у наших людей исчезло выражение безысходности на лицах. Во как.
- А исчезло?
- Получше стали жить люди - это правда. Обмахрились слегка. Кто хочет - тот работает. У нас агропромышленный комплекс «Сибирская нива» открылся. Автомобили покупают даже те, кто числится безработным. Как? Ведь пособие - 1020 рублей? Загадка природы. Это же Россия, крутятся. Бычка сдал - на машинешку хватило.
А еще на никоновской котельной уже лет восемь как перестали воровать уголь. Глава сельсовета считает это добрым знаком.
- Ведь люди из-за нищеты воровали, когда в хозяйстве денег не платили. И это мы, власть, их довели до такого унизительного состояния. Поэтому я никогда не заявляла в милицию. Это же видно: ворует человек на продажу или ему топиться нечем.
Но главным свидетельством того, что жизнь налаживается, глава сельсовета считает появление на магазинных полках Никоново сухого корма для кошек.
Деревенская вертикаль
Проработав три десятка лет на должности главы сельсовета, Людмила Попова заметила, что меняются лишь отношения между людьми, а не сами люди, что все вокруг нее развивается по спирали.
Скажем, сначала она защищала колядовавших школьных учителей от нападок власти, усмотревших в старом обряде опиум для народа. Теперь защищает тоже учителей, но от «Закона Божьего», который власть пытается протиснуть в учебный план.
А помимо этого Попова пришла к двум радикальным выводам.
Во-первых, женщине на руководящей должности делать нечего.
- Я не знаю названий духов. Но мне известны артикулы всех подшипников в нашей котельной. Это же бред, это же ненормально. Вот я и думаю: за что годы прожиты? - с театральной печалью в голосе говорит Людмила Попова, мать двоих дочерей, уже счастливая бабушка. Она совсем не производит впечатления человека, недовольного своей жизнью.
Во-вторых, Попова считает народовластие утопией и уверена, что в сельской местности депутатский корпус вовсе не нужен.
- Вот собрались мы вместе: я и семь депутатов сельсовета. В повестке - подготовка к отопительному сезону. У каждого свое мнение. И мы замерзли прямо в зале собраний.
Как все-таки затейливо сочиняет жизнь свои сюжеты. Название дипломной работы Людмилы Поповой - «О роли советов и его исполнительного комитета по привлечению населения к управлению государством». Сейчас Попова исполняет обязанности главы сельсовета, председателя совета депутатов и главы администрации одновременно. То есть едина в трех ипостасях. Там, где меньше тысячи жителей, это допускается. Вся никоновская власть узурпирована Людмилой Поповой.
- Может, тогда назначать людей по всей вертикали?
- Это моя позиция: назначать сверху донизу. Кроме президента. Не справляешься - расторжение контракта, вон пошел. А то на выборах чего только не наобещают. И водкой поят, и опохмеляют. Это вещь стихийная, непредсказуемая, привлекающая проходимцев. Образовательного ценза нет - заруливай хоть с тремя классами. Выдвигались тут у соседей трое предпринимателей - разница между ними была пять-шесть голосов. А один даже сидячий оказался.
- Инвалид?
- Отбывал срок в тюрьме.
Интересно, что в советское время Людмила Попова окончила Высшую партийную школу. И, между прочим, в графе «профессия» ее диплома, помимо записей «преподаватель общественных наук» и «специалист партийной и советской работы», есть еще и «политолог».
Попова Людмила Николаевна
Родилась 17 марта 1949 года в селе Пайвино Маслянинского района Новосибирской области. До того как возглавить в 1983 году Никоновский сельсовет, работала школьным учителем химии и биологии. Окончила Высшую партийную школу, специальность - политолог и преподаватель социально-политических дисциплин. Имеет двух дочерей
Текст: Игорь Найдёнов, фото: Валерий Кламм
«Русский репортёр», 5 февраля 2015