Врачи Гражданской. Константин Павленко
Ещё о Гражданской войне в регионах
«Белый генерал убеждал меня, как “интеллигента”, не лечить красных партизан»
Как спасал бойцов под японскими пулями один из первых врачей советского Приморья
Ровно через пять лет после Октябрьского переворота, в 1922 году, Приморская губерния была освобождена от интервентов и зачищена от белогвардейцев. ©
___Здание Приморской краевой клинической больницы № 1, которую возглавлял К.Н. Павленко более 25 лет, с мемориальной доской его памяти на фасаде
Почти всю войну вблизи японского гарнизона в селе Шкотово, тайно, участковый врач больницы Константин Павленко снабжал и лечил партизан. Потом, с конца гражданской войны и до самой «оттепели», этот врач возглавлял региональное здравоохранение и краевую больницу.Корреспондент «Русской планеты» разыскал человека, лично знакомого с Павленко - заведующего медико-криминалистическим отделением Приморского краевого бюро судмедэкспертизы Александра Грабовского.
Александр Грабовский
Станция партизанская
- В семидесятых годах, когда я был корреспондентом газеты медицинского института «Медик», меня познакомили с очень интересным человеком. Это был первый начальник Управления здравоохранения Приморского края Константин Николаевич Павленко. Знакомство наше состоялось на почве нескольких увлечений: коллекционирования марок и изучения языка эсперанто. Тогда я узнал, что в 1930-е годы за эсперанто его чуть не репрессировали. И только позже понял, что эта угроза для него была далеко не первой и не самой страшной, - говорит Александр Грабовский.
- Уроженец Владивостока Константин Павленко окончил медицинский факультет Казанского университета, вернулся в Приморье в 1918 году и был направлен участковым врачом в больницу села Шкотово - в 230 км от Владивостока. Это был самый разгар гражданской войны: Красная армия и советская власть устанавливали свои порядки далеко на западе страны. А Дальний Восток и «белое» еще Приморье занимали иностранные, преимущественно японские и американские, интервенты и белогвардейцы. Хватало и других иностранцев, военные гарнизоны и корабли которых хозяйничали во Владивостоке и окрестностях.
Осенью 1918 года в Шкотово прибыл «поезд смерти» с пленными красноармейцами с Волги, Урала и из Сибири. Опасаясь распространения заболеваний среди населения, белые конвоиры вызвали врача к истощенным умирающим людям. Никакая помощь в пути, как вспоминал Павленко, им не оказывалась. Он и фельдшеры больницы отделили больных и раненых от здоровых, всех сводили в баню и произвели санитарную обработку белья. Именно медики добились создания человеческих условий для пленных. В результате смертность и заболеваемость среди новых пациентов значительно снизилась. Впоследствии идущих на поправку пленных красноармейцев перевели в Уссурийск, но часть из них Павленко сумел оставить при Шкотовской больнице санитарами.
В 1919 году началось восстание в Приморье против белых. Зашатался трон «Правителя Всея Руси» Колчака и рухнул. Партизаны заняли Шкотово 28 января 1920 года. Они расквартировались рядом с казармами японских войск, заявивших о своем нейтралитете. Но затишье было недолгим. 5 апреля 1920 года Шкотово проснулось от ружейной и пулеметной стрельбы. Без всякого предупреждения японцы открывали огонь по любому партизану. «Часам к 12-ти стрельба стихла, - вспоминал Павленко. - Улицы наводнили японские патрули, начались обыски». Участковый врач собрал добровольную санитарную команду из жителей села, и она направилась на подводах в гарнизон.
К.Н. Павленко
Японцы долго не пропускали команду. Все-таки войдя в гарнизон, санитары увидели страшную картину зверской расправы: множество убитых, причем не только ружейно-пулеметным огнем, но и холодным оружием - саблями и штыками. Не было пощады даже медикам: японцы убили фельдшера больницы Алейникова, обезглавили санитара Колягина.
После длительных переговоров японские офицеры разрешили вывезти раненых и разместить их в десятикоечной больнице и в высшем начальном училище села. Всю ночь и следующий день под руководством Павленко, с участием всего медперсонала и санитаров-добровольцев, в больнице шла работа. К операциям привлекли военврачей, по просьбе Павленко освобожденных из-под ареста. Крестьяне из окрестных деревень доставляли в больницу продовольствие для раненых и для врачей.
Однако предстояло не только прооперировать партизан, но и сберечь выздоравливающих от репрессий японских интервентов. Как вспоминал Константин Павленко, годных к транспортировке бойцов отправляли в отряды к товарищам. Отсутствие многих в регистрационных списках удалось скрыть от проверяющих, сославшись на высокую смертность от ран.
Кроме медицинской помощи, Павленко занимался и гуманитарными миссиями: на средства Рабочего Красного Креста, выделившего 2 млн рублей, врач поддерживал пациентов во время амбулаторного лечения, а также тайно оказывал помощь соотечественникам в японском плену. Когда японская жандармерия узнала об этом, то арестовала Павленко и потребовала прекратить «подрывную деятельность». Однако врач лишь усилил конспирацию.
«Брехня»
В 1921 году сам Константин Павленко был зачислен в партизаны 2-го боевого участка с оставлением в Шкотовской больнице. Вопрос с нехваткой медикаментов и медицинским имуществом он решил… с помощью американских интервентов. Узнав, что американцы уходят из Шкотово, Константин Николаевич обратился к их командованию как представитель Красного Креста с просьбой о помощи. Просьбу удовлетворили так полно, что длительное время он мог снабжать медпункты, а через них - и партизан, всем необходимым.
Японских и белых командиров деятельность больницы настораживала все больше. «Однажды моя квартира подверглась обыску, - говорил Павленко, - а меня самого арестовали и после допросов отправили под конвоем к генералу Волкову. Он долго при офицерах пытался усовестить меня, как “интеллигента”, убедить не помогать партизанам, а в заключение взял подписку о невыезде из Шкотово». Но раненым требовалась помощь и, обходя все препятствия, соблюдая осторожность, Павленко продолжал снабжать отряды всем необходимым.
Конспирация дала сбой на последних этапах гражданской войны. В сентябре 1922 года во время очередной поездки в партизанский отряд Вольского Константин Павленко познакомился с партизаном Власовым. Расстались они друзьями. А когда на следующий день доктор вернулся в село, то обнаружил в своей квартире погром после обыска. Самому Павленко было оставлено распоряжение о немедленной явке в комендатуру.
И Павленко явился! Дежурный офицер приступил к допросу немедленно. На все вопросы врач отвечал одним словом: «Брехня». Не помогла и очная ставка с тем самым «партизаном» Костей Власовым. После долгих допросов Павленко выпустили. А через некоторое время доктор узнал, что предателя расстреляли сами же «белые», сочтя его партизанским лазутчиком.
После этого работать врачу стало еще тяжелее. Доставлять медикаменты партизанам лично он уже никак не мог. Это стал делать по ночам санитар из бывших узников «поезда смерти» Захар Артемов. В других случаях под разными предлогами в больницу вызывали фельдшеров из районных пунктов.
Но рисковать оставалось недолго: 25 октября 1922 года, через пять лет после Октябрьского переворота, Приморье окончательно зачистили от белогвардейцев и интервентов. Начиналась новая жизнь.
В ноябре 1922 года Константин Павленко был назначен заведующим Владивостокского отдела здравоохранения Приморской губернии, а потом - и всего губернского отдела. В марте 1927 года его назначили главврачом краевой больницы, где он и проработал до 1953 года.
Мемориальная доска в память о К.Н. Павленко на здании Приморской краевой клинической больницы № 1
Сегодня на фасаде одного из старых зданий Приморской краевой клинической больницы № 1 висит мемориальная доска в память о Павленко. Участок дороги мимо корпусов Дальневосточного федерального университета - от Алеутской до Покровского парка, когда-то назывался Врачебным переулком, но был переименован в переулок Павленко.
***
- Так получилось, - продолжает Александр Грабовский, - что и мой жизненный путь оказался связан с памятью Павленко. Сегодня я заведую медико-криминалистическим отделением Приморского краевого бюро судмедэкспертизы, а оно находится в здании на улице, носящей имя Сергея Лазо в доме № 3. Это был отель «Московское подворье», построенный инженером Волковым в 1880-е годы. И это здание напрямую связано с Павленко: именно здесь с октября 1922 года был расположен Губздравотдел.
Однажды я нашел экземпляр «Журнала Южно-Уссурийского общества врачей» с отчетом о заседании в декабре 1922 года начальников медицины тех лет. Первый вопрос был о ликвидации «домов терпимости» как рассадников заразы, а второй - о выделении в «нищем ограбленном Приморье» 250 тыс. золотых рублей на здравоохранение! Это прямое свидетельство работы Константина Павленко и, возможно, один из первых его шагов в должности руководителя приморской медицины.
Здесь же, в здании на Лазо, летом 1917 года находилась карантинная служба. Мы нашли бумаги на нескольких языках о пропуске кораблей в порт Владивостока с замазанным тушью царским орлом. Затем попеременно здесь располагались то «красная» Следственная комиссия, то «белая» контрразведка. Кстати, именно в белой контрразведке во Владивостоке, по Юлиану Семенову, начинал карьеру Исаев-Штирлиц.
На стене нашего здания есть две мемориальные доски. Одна посвящена уникальному случаю: в 1921 году, во время очередного переворота, красные милиционеры сутки держали оборону. Белые и японцы не смогли их выбить и, в конце концов, разрешили с красным флагом и оружием уйти к партизанам. В 1923 году в здании была впервые организована служба скорой медицинской помощи. С 1941 года оно принадлежало Институту микробиологии с особым пропускным режимом. Вероятно, здесь работали с материалами, вывезенными из Маньчжурии, где японцы разрабатывали биологическое оружие в известном отряде № 731 под командованием Исии Сиро. С 1986 года в здании работаем мы - Краевое Бюро судебно-медицинской экспертизы.
Семен Калугин
«Русская планета», Владивосток, 6 ноября 2014
«Белый генерал убеждал меня, как “интеллигента”, не лечить красных партизан»
Как спасал бойцов под японскими пулями один из первых врачей советского Приморья
Ровно через пять лет после Октябрьского переворота, в 1922 году, Приморская губерния была освобождена от интервентов и зачищена от белогвардейцев. ©
___Здание Приморской краевой клинической больницы № 1, которую возглавлял К.Н. Павленко более 25 лет, с мемориальной доской его памяти на фасаде
Почти всю войну вблизи японского гарнизона в селе Шкотово, тайно, участковый врач больницы Константин Павленко снабжал и лечил партизан. Потом, с конца гражданской войны и до самой «оттепели», этот врач возглавлял региональное здравоохранение и краевую больницу.Корреспондент «Русской планеты» разыскал человека, лично знакомого с Павленко - заведующего медико-криминалистическим отделением Приморского краевого бюро судмедэкспертизы Александра Грабовского.
Александр Грабовский
Станция партизанская
- В семидесятых годах, когда я был корреспондентом газеты медицинского института «Медик», меня познакомили с очень интересным человеком. Это был первый начальник Управления здравоохранения Приморского края Константин Николаевич Павленко. Знакомство наше состоялось на почве нескольких увлечений: коллекционирования марок и изучения языка эсперанто. Тогда я узнал, что в 1930-е годы за эсперанто его чуть не репрессировали. И только позже понял, что эта угроза для него была далеко не первой и не самой страшной, - говорит Александр Грабовский.
- Уроженец Владивостока Константин Павленко окончил медицинский факультет Казанского университета, вернулся в Приморье в 1918 году и был направлен участковым врачом в больницу села Шкотово - в 230 км от Владивостока. Это был самый разгар гражданской войны: Красная армия и советская власть устанавливали свои порядки далеко на западе страны. А Дальний Восток и «белое» еще Приморье занимали иностранные, преимущественно японские и американские, интервенты и белогвардейцы. Хватало и других иностранцев, военные гарнизоны и корабли которых хозяйничали во Владивостоке и окрестностях.
Осенью 1918 года в Шкотово прибыл «поезд смерти» с пленными красноармейцами с Волги, Урала и из Сибири. Опасаясь распространения заболеваний среди населения, белые конвоиры вызвали врача к истощенным умирающим людям. Никакая помощь в пути, как вспоминал Павленко, им не оказывалась. Он и фельдшеры больницы отделили больных и раненых от здоровых, всех сводили в баню и произвели санитарную обработку белья. Именно медики добились создания человеческих условий для пленных. В результате смертность и заболеваемость среди новых пациентов значительно снизилась. Впоследствии идущих на поправку пленных красноармейцев перевели в Уссурийск, но часть из них Павленко сумел оставить при Шкотовской больнице санитарами.
В 1919 году началось восстание в Приморье против белых. Зашатался трон «Правителя Всея Руси» Колчака и рухнул. Партизаны заняли Шкотово 28 января 1920 года. Они расквартировались рядом с казармами японских войск, заявивших о своем нейтралитете. Но затишье было недолгим. 5 апреля 1920 года Шкотово проснулось от ружейной и пулеметной стрельбы. Без всякого предупреждения японцы открывали огонь по любому партизану. «Часам к 12-ти стрельба стихла, - вспоминал Павленко. - Улицы наводнили японские патрули, начались обыски». Участковый врач собрал добровольную санитарную команду из жителей села, и она направилась на подводах в гарнизон.
К.Н. Павленко
Японцы долго не пропускали команду. Все-таки войдя в гарнизон, санитары увидели страшную картину зверской расправы: множество убитых, причем не только ружейно-пулеметным огнем, но и холодным оружием - саблями и штыками. Не было пощады даже медикам: японцы убили фельдшера больницы Алейникова, обезглавили санитара Колягина.
После длительных переговоров японские офицеры разрешили вывезти раненых и разместить их в десятикоечной больнице и в высшем начальном училище села. Всю ночь и следующий день под руководством Павленко, с участием всего медперсонала и санитаров-добровольцев, в больнице шла работа. К операциям привлекли военврачей, по просьбе Павленко освобожденных из-под ареста. Крестьяне из окрестных деревень доставляли в больницу продовольствие для раненых и для врачей.
Однако предстояло не только прооперировать партизан, но и сберечь выздоравливающих от репрессий японских интервентов. Как вспоминал Константин Павленко, годных к транспортировке бойцов отправляли в отряды к товарищам. Отсутствие многих в регистрационных списках удалось скрыть от проверяющих, сославшись на высокую смертность от ран.
Кроме медицинской помощи, Павленко занимался и гуманитарными миссиями: на средства Рабочего Красного Креста, выделившего 2 млн рублей, врач поддерживал пациентов во время амбулаторного лечения, а также тайно оказывал помощь соотечественникам в японском плену. Когда японская жандармерия узнала об этом, то арестовала Павленко и потребовала прекратить «подрывную деятельность». Однако врач лишь усилил конспирацию.
«Брехня»
В 1921 году сам Константин Павленко был зачислен в партизаны 2-го боевого участка с оставлением в Шкотовской больнице. Вопрос с нехваткой медикаментов и медицинским имуществом он решил… с помощью американских интервентов. Узнав, что американцы уходят из Шкотово, Константин Николаевич обратился к их командованию как представитель Красного Креста с просьбой о помощи. Просьбу удовлетворили так полно, что длительное время он мог снабжать медпункты, а через них - и партизан, всем необходимым.
Японских и белых командиров деятельность больницы настораживала все больше. «Однажды моя квартира подверглась обыску, - говорил Павленко, - а меня самого арестовали и после допросов отправили под конвоем к генералу Волкову. Он долго при офицерах пытался усовестить меня, как “интеллигента”, убедить не помогать партизанам, а в заключение взял подписку о невыезде из Шкотово». Но раненым требовалась помощь и, обходя все препятствия, соблюдая осторожность, Павленко продолжал снабжать отряды всем необходимым.
Конспирация дала сбой на последних этапах гражданской войны. В сентябре 1922 года во время очередной поездки в партизанский отряд Вольского Константин Павленко познакомился с партизаном Власовым. Расстались они друзьями. А когда на следующий день доктор вернулся в село, то обнаружил в своей квартире погром после обыска. Самому Павленко было оставлено распоряжение о немедленной явке в комендатуру.
И Павленко явился! Дежурный офицер приступил к допросу немедленно. На все вопросы врач отвечал одним словом: «Брехня». Не помогла и очная ставка с тем самым «партизаном» Костей Власовым. После долгих допросов Павленко выпустили. А через некоторое время доктор узнал, что предателя расстреляли сами же «белые», сочтя его партизанским лазутчиком.
После этого работать врачу стало еще тяжелее. Доставлять медикаменты партизанам лично он уже никак не мог. Это стал делать по ночам санитар из бывших узников «поезда смерти» Захар Артемов. В других случаях под разными предлогами в больницу вызывали фельдшеров из районных пунктов.
Но рисковать оставалось недолго: 25 октября 1922 года, через пять лет после Октябрьского переворота, Приморье окончательно зачистили от белогвардейцев и интервентов. Начиналась новая жизнь.
В ноябре 1922 года Константин Павленко был назначен заведующим Владивостокского отдела здравоохранения Приморской губернии, а потом - и всего губернского отдела. В марте 1927 года его назначили главврачом краевой больницы, где он и проработал до 1953 года.
Мемориальная доска в память о К.Н. Павленко на здании Приморской краевой клинической больницы № 1
Сегодня на фасаде одного из старых зданий Приморской краевой клинической больницы № 1 висит мемориальная доска в память о Павленко. Участок дороги мимо корпусов Дальневосточного федерального университета - от Алеутской до Покровского парка, когда-то назывался Врачебным переулком, но был переименован в переулок Павленко.
***
- Так получилось, - продолжает Александр Грабовский, - что и мой жизненный путь оказался связан с памятью Павленко. Сегодня я заведую медико-криминалистическим отделением Приморского краевого бюро судмедэкспертизы, а оно находится в здании на улице, носящей имя Сергея Лазо в доме № 3. Это был отель «Московское подворье», построенный инженером Волковым в 1880-е годы. И это здание напрямую связано с Павленко: именно здесь с октября 1922 года был расположен Губздравотдел.
Однажды я нашел экземпляр «Журнала Южно-Уссурийского общества врачей» с отчетом о заседании в декабре 1922 года начальников медицины тех лет. Первый вопрос был о ликвидации «домов терпимости» как рассадников заразы, а второй - о выделении в «нищем ограбленном Приморье» 250 тыс. золотых рублей на здравоохранение! Это прямое свидетельство работы Константина Павленко и, возможно, один из первых его шагов в должности руководителя приморской медицины.
Здесь же, в здании на Лазо, летом 1917 года находилась карантинная служба. Мы нашли бумаги на нескольких языках о пропуске кораблей в порт Владивостока с замазанным тушью царским орлом. Затем попеременно здесь располагались то «красная» Следственная комиссия, то «белая» контрразведка. Кстати, именно в белой контрразведке во Владивостоке, по Юлиану Семенову, начинал карьеру Исаев-Штирлиц.
На стене нашего здания есть две мемориальные доски. Одна посвящена уникальному случаю: в 1921 году, во время очередного переворота, красные милиционеры сутки держали оборону. Белые и японцы не смогли их выбить и, в конце концов, разрешили с красным флагом и оружием уйти к партизанам. В 1923 году в здании была впервые организована служба скорой медицинской помощи. С 1941 года оно принадлежало Институту микробиологии с особым пропускным режимом. Вероятно, здесь работали с материалами, вывезенными из Маньчжурии, где японцы разрабатывали биологическое оружие в известном отряде № 731 под командованием Исии Сиро. С 1986 года в здании работаем мы - Краевое Бюро судебно-медицинской экспертизы.
Семен Калугин
«Русская планета», Владивосток, 6 ноября 2014