И кто на кого ещё опирается...
Посох Царя небесного
Зачем бывший артист оперы стал священником и построил необыкновенный дом
В этом доме в поселке Уральском живут те, кто однажды решил подняться «со дна». Есть среди них и те, кто пил беспробудно, а потом вдруг очнулся и понял, что больше пить не может. Есть те, кого просто выставили за порог дома. Есть всякие. «Люди с больным сердцем» - такой диагноз ставит им батюшка и «прописывает» молитву. И еще любовь. Других лекарств для души не существует, уверен он: на прилавках аптек их не продают. А даже очень маленькая вера может спасти человека. ©
~~~~~~~~~~~
Дом священника встречает меня запахом свежеиспеченных булочек. Шанежки и табани здесь пекут почти каждый день. Чаепитие не по расписанию, а тогда, когда захочется.
- Чай будешь? - предлагает кругленькая женщина в синем фартуке. - Батюшки пока на месте нет.
Она весело гремит кастрюльками, чтобы еще и накормить, а я оглядываюсь по сторонам. От бревенчатых стен веет уютом. На окнах пестрые домашние занавески. В углу, как полагается, иконка, и не одна.
- Сестрички, скажите, мне пора домой собираться? - заглядывает на кухню щупленькая бабушка с тревожным взглядом.
- Баба Маша, приди в себя, ты дома, тебе никуда не надо, - бежит за ней нянечка и молитвенно складывает ладошки - «Вернись, я все прощу».
- Ой, ну, слава Богу! Дорогие мои, дайте таблеточку, голова болит. Ей-богу, ничего уже не соображаю, - извиняется она и вдруг начинает звонко петь:
Окрасился месяц багрянцем,
Где волны бушуют у скал.
Поедем, красотка, кататься,
Давно я тебя поджидал.
Она без запинки допевает до конца и забывает про свою головную боль.
- Меня зовут Мария Ревутская, - рапортует бабушка, когда замечает меня. - Фамилия мне подходит, конечно: реву часто. Стоит только что-нибудь вспомнить грустное, так сразу в слезы. Ну вот, опять, - расстроено машет руками бабуля и запевает уже военную песню, по ее щекам текут слезы. - Я во время войны пацанкой была. Помню одно: в день победы мне и подружкам счастливые солдаты подарили по шоколадной конфете. Я ее долго не ела, хранила на память.
Свое прошлое помнят наизусть почти все обитатели дома. Но они с трудом вспоминают настоящее. Вот и баба Маша на время забыла, что ее сюда поселил сын. Но не навсегда, а на несколько месяцев, пока он на вахте.
- Баба Маша, у тебя все хорошо? - на кухне появляется отец Дмитрий и все встает на свои места: бабушка перестает плакать, добровольно «сдается» в руки нянечки. И чинной походкой удаляется в свою комнату.
- У нас большая семья, 40 человек - рассказывает батюшка. И у каждого своя история страданий и испытаний, - кивает он вслед бабе Маше. Это люди с больным сердцем. Болеют от обиды и недостатка любви.
- Собак то покормили? - на пороге появляется еще одна жительница дома. На сладкий запах пирожков то и дело подтягиваются новые лица.
- Покормили-покормили, - успокаивает ее батюшка. - До того, как эта бабушка пришла к нам, она долгое время прожила в хлеву с собаками. Туда ее отправила сиделка. Она забирала у немощной женщины пенсию и практически не кормила ее. Привычка делиться едой с собаками у бабушки осталась, поэтому прежде чем начать есть, она всегда спрашивает про них. Но ничего, скорбями многими спасетесь, сказал Господь.
Путь к своему спасению священник тоже проложил скорбями. Молодой артист оперы и его жена Ольга начали служить в церкви еще в 90-е, когда казалось, что весь мир рушится, а вместе с ним их жизнь тоже. Они потеряли ориентиры, ощутили смысловую недостаточность и пошли петь в церковный хор. Оперу оставили. Потом пришлось уехать из Сарапула в Казахстан, где у Ольги заболела мама. Пели в Алма-Атинском церковном хоре. Вернулись обратно только через несколько лет, когда мамы не стало.
- Мне сразу предложили сан в новой церкви в Уральском, я сказал да, потому что к тому времени мы уже поняли, что служение Богу - лучшее, что может быть.
Появление маленькой церквушки и батюшки в поселке обрадовало не только местных верующих, но и бездомных. Они начали проситься переночевать.
- Нам пришла в голову идея организовать приют в пустующем здании школы. Так и сделали. Переоборудовали классы в комнаты, подключили отопление. Помогали местные жители. После многих лет атеизма они изголодались по Богу.
Приют приметили не только одинокие старики и бездомные, но и центры социальной защиты.
- У нас не было свободных мест в специальном доме, и мы попросили приют о помощи - нам не отказали, - рассказывает Владимир Каринцев, директор комплексного Центра социального обслуживания Сарапульского района. - Так началось наше сотрудничество. Был случай, когда мы отдали нашего «пациента», любившего выпить, на перевоспитание батюшке.
В приюте сухой закон. С этим у отца Дмитрия строго.
- Денег не даю на выпивку, - нехотя роняет батюшка. - Если кто-то не хочет смиряться и ратует за свободу выбора, отправляю восвояси. Через зеленого змея они и докатились до такой жизни, так зачем кормить его снова? Да еще и с моей руки. Если я помогаю ближнему своему пить и губить душу, то я - его враг номер один.
Текучесть среди жителей дома есть, признается батюшка. Но не расстраивается, потому что есть среди прихожан и перевоспитавшиеся. В порочной связи с «зеленым змеем» «Русской планете» не признался никто. Дедушки только мотали головами.
Те, кто смог справиться со своим пристрастием и остался в доме милосердия, отчисляет деньги с пенсии на свое проживание. Но есть здесь и те, кто на пенсию не заработал и живет бесплатно.
- В Божьем доме место найдется всем, - улыбается отец Дмитрий. - Помощь нам, конечно, нужна. Денег не хватает. Но мы всегда полагаемся на Господа. Был случай, когда нам очень понадобились 5 тысяч. Мы помолились, а через несколько минут услышали стук в дверь. Там стоял прихожанин и протягивал пятитысячную купюру. Наш Бог не оставляет нас.
- А вот и наша королевишна баба Аня, - радостно кричит нянечка Нина Макрушина. - По коридору на коляске важно едет маленькая улыбчивая старушка, за ней идет «свита» из ее подружек. Все они отправились на службу в храм, от которого дом милосердия отделяет только одна дверь.
В храме пахнет ладаном. Прихожан собралось немного. В уголке плачет бабушка, другая ее обнимает и целует в щечку. Баба Аня подпевает матушке Ольге.
Бабе Ане 95 лет. Она родилась в церковной семье. Да так за Богом и прошагала всю жизнь. Сама напросилась в приют, чтобы каждую службу присутствовать в храме. Все службы она знает наизусть.
- Очень помогает. Помолишься - спокойно, тихо спишь, а иной раз телевизор посмотришь, и - все пропало.
По маленькому телевизору есть почти в каждой комнате, плюс плазма в гостиной. Спонсоры постарались. У бабы Ани телевизора в комнате нет. Она смотрит другое телевидение - небесное.
Баба Маша предпочитает российское, а на службы не ходит.
- Там стоять надо, боюсь - упаду. А в Бога верю. Пусть у меня маленькая вера, но она меня спасает. Жить хочется от мысли, что нами кто-то правит. Посмотрите: солнце светит, дождь идет, снег метет тогда, когда надо. Без перебоев. Ну как не поверить? Не человеческих рук это дело.
Из 40 жителей дома на службу ходит только 10. В Бога здесь верят не все.
- Я сначала настаивал, чтобы каждую субботу все посещали службу, а потом бросил: невольник не богомольник. Сидят и маются, поджидают, когда же все закончится. Только злятся на меня. Жертвователи поставили нам спутниковую тарелку, теперь мы ловим канал, на котором рассказывают евангельские истории, а каждое утро и вечер по ретронсляторам, они есть в каждой комнате, слушаем молитвы.
Деду Валентину такая практика не по душе:
- Не верю я. И на службы не хожу. Не понимаю я там ничего. Ухухуху, - раскатисто смеется дед. - Как это верить? Бог есть?
- Есть.
- Где? Ты его видишь? Нету его. Вот и весь сказ.
- А я вот очень верю, - смущенно вмешивается в наш разговор с соседней койки мужчина без ног. Над его головой висит календарик, с которого нам улыбаются президент и патриарх.
- Отчего же?
- Я как родился, так меня сразу крестили. Перенял веру родителей. Так и живу до сих пор. Да мне по-другому и нельзя. Ног у меня нет. На что опереться? Только на посох Царя небесного.
На этот посох опираются не только хромые и немощные, которых в доме священника набралось немало. Пользуются такой поддержкой и вполне здоровые люди.
- Далеко не уйдешь без Бога-то, - уверяет меня нянечка Нина Мокрушина. - Да и куда без него идти?
Здесь нет ощущения покинутости и оставленности, хотя именно они здесь и живут. Нет запаха одиночества, хотя если принюхаться, то можно его почувствовать. Такое не выветривается.
- Тяжело смотреть на стариков, которых оставили дети, - вздыхает матушка Ольга. - У кого-то сердце каменное, а кто-то не смог забыть, как к нему относилась мама, пила и про ребенка забывала. Каждый поступок имеет последствие.
- Можно ли вылечить человека от обиды?
- Панацея одна - прощение. А чтобы простить, нужно понять. Формула простая и общеизвестная. Однако малоприменимая на практике. Понять можно тогда, когда смотришь уже не на себя, а на человека. Думаешь о том, что двигало им, почему он поступил так, а не иначе.
Выхожу на улицу, там уже стемнело. Догоняю впереди идущую девушку и прошу проводить до станции, ссылаюсь на «географический кретинизм».
- А чего это вы делали в приюте? К бабушке приезжали? - любопытствует она.
- Нет, к батюшке. Хочу написать репортаж про его дом.
- Хм, нечасто к нам журналисты приезжают. И что же вы узнали?
- Что Богу здесь есть на кого опереться.
Текст и фото: Дарья Соловьева
«Русская планета», Ижевск
Зачем бывший артист оперы стал священником и построил необыкновенный дом
В этом доме в поселке Уральском живут те, кто однажды решил подняться «со дна». Есть среди них и те, кто пил беспробудно, а потом вдруг очнулся и понял, что больше пить не может. Есть те, кого просто выставили за порог дома. Есть всякие. «Люди с больным сердцем» - такой диагноз ставит им батюшка и «прописывает» молитву. И еще любовь. Других лекарств для души не существует, уверен он: на прилавках аптек их не продают. А даже очень маленькая вера может спасти человека. ©
~~~~~~~~~~~
Дом священника встречает меня запахом свежеиспеченных булочек. Шанежки и табани здесь пекут почти каждый день. Чаепитие не по расписанию, а тогда, когда захочется.
- Чай будешь? - предлагает кругленькая женщина в синем фартуке. - Батюшки пока на месте нет.
Она весело гремит кастрюльками, чтобы еще и накормить, а я оглядываюсь по сторонам. От бревенчатых стен веет уютом. На окнах пестрые домашние занавески. В углу, как полагается, иконка, и не одна.
- Сестрички, скажите, мне пора домой собираться? - заглядывает на кухню щупленькая бабушка с тревожным взглядом.
- Баба Маша, приди в себя, ты дома, тебе никуда не надо, - бежит за ней нянечка и молитвенно складывает ладошки - «Вернись, я все прощу».
- Ой, ну, слава Богу! Дорогие мои, дайте таблеточку, голова болит. Ей-богу, ничего уже не соображаю, - извиняется она и вдруг начинает звонко петь:
Окрасился месяц багрянцем,
Где волны бушуют у скал.
Поедем, красотка, кататься,
Давно я тебя поджидал.
Она без запинки допевает до конца и забывает про свою головную боль.
- Меня зовут Мария Ревутская, - рапортует бабушка, когда замечает меня. - Фамилия мне подходит, конечно: реву часто. Стоит только что-нибудь вспомнить грустное, так сразу в слезы. Ну вот, опять, - расстроено машет руками бабуля и запевает уже военную песню, по ее щекам текут слезы. - Я во время войны пацанкой была. Помню одно: в день победы мне и подружкам счастливые солдаты подарили по шоколадной конфете. Я ее долго не ела, хранила на память.
Свое прошлое помнят наизусть почти все обитатели дома. Но они с трудом вспоминают настоящее. Вот и баба Маша на время забыла, что ее сюда поселил сын. Но не навсегда, а на несколько месяцев, пока он на вахте.
- Баба Маша, у тебя все хорошо? - на кухне появляется отец Дмитрий и все встает на свои места: бабушка перестает плакать, добровольно «сдается» в руки нянечки. И чинной походкой удаляется в свою комнату.
- У нас большая семья, 40 человек - рассказывает батюшка. И у каждого своя история страданий и испытаний, - кивает он вслед бабе Маше. Это люди с больным сердцем. Болеют от обиды и недостатка любви.
- Собак то покормили? - на пороге появляется еще одна жительница дома. На сладкий запах пирожков то и дело подтягиваются новые лица.
- Покормили-покормили, - успокаивает ее батюшка. - До того, как эта бабушка пришла к нам, она долгое время прожила в хлеву с собаками. Туда ее отправила сиделка. Она забирала у немощной женщины пенсию и практически не кормила ее. Привычка делиться едой с собаками у бабушки осталась, поэтому прежде чем начать есть, она всегда спрашивает про них. Но ничего, скорбями многими спасетесь, сказал Господь.
Путь к своему спасению священник тоже проложил скорбями. Молодой артист оперы и его жена Ольга начали служить в церкви еще в 90-е, когда казалось, что весь мир рушится, а вместе с ним их жизнь тоже. Они потеряли ориентиры, ощутили смысловую недостаточность и пошли петь в церковный хор. Оперу оставили. Потом пришлось уехать из Сарапула в Казахстан, где у Ольги заболела мама. Пели в Алма-Атинском церковном хоре. Вернулись обратно только через несколько лет, когда мамы не стало.
- Мне сразу предложили сан в новой церкви в Уральском, я сказал да, потому что к тому времени мы уже поняли, что служение Богу - лучшее, что может быть.
Появление маленькой церквушки и батюшки в поселке обрадовало не только местных верующих, но и бездомных. Они начали проситься переночевать.
- Нам пришла в голову идея организовать приют в пустующем здании школы. Так и сделали. Переоборудовали классы в комнаты, подключили отопление. Помогали местные жители. После многих лет атеизма они изголодались по Богу.
Приют приметили не только одинокие старики и бездомные, но и центры социальной защиты.
- У нас не было свободных мест в специальном доме, и мы попросили приют о помощи - нам не отказали, - рассказывает Владимир Каринцев, директор комплексного Центра социального обслуживания Сарапульского района. - Так началось наше сотрудничество. Был случай, когда мы отдали нашего «пациента», любившего выпить, на перевоспитание батюшке.
В приюте сухой закон. С этим у отца Дмитрия строго.
- Денег не даю на выпивку, - нехотя роняет батюшка. - Если кто-то не хочет смиряться и ратует за свободу выбора, отправляю восвояси. Через зеленого змея они и докатились до такой жизни, так зачем кормить его снова? Да еще и с моей руки. Если я помогаю ближнему своему пить и губить душу, то я - его враг номер один.
Текучесть среди жителей дома есть, признается батюшка. Но не расстраивается, потому что есть среди прихожан и перевоспитавшиеся. В порочной связи с «зеленым змеем» «Русской планете» не признался никто. Дедушки только мотали головами.
Те, кто смог справиться со своим пристрастием и остался в доме милосердия, отчисляет деньги с пенсии на свое проживание. Но есть здесь и те, кто на пенсию не заработал и живет бесплатно.
- В Божьем доме место найдется всем, - улыбается отец Дмитрий. - Помощь нам, конечно, нужна. Денег не хватает. Но мы всегда полагаемся на Господа. Был случай, когда нам очень понадобились 5 тысяч. Мы помолились, а через несколько минут услышали стук в дверь. Там стоял прихожанин и протягивал пятитысячную купюру. Наш Бог не оставляет нас.
- А вот и наша королевишна баба Аня, - радостно кричит нянечка Нина Макрушина. - По коридору на коляске важно едет маленькая улыбчивая старушка, за ней идет «свита» из ее подружек. Все они отправились на службу в храм, от которого дом милосердия отделяет только одна дверь.
В храме пахнет ладаном. Прихожан собралось немного. В уголке плачет бабушка, другая ее обнимает и целует в щечку. Баба Аня подпевает матушке Ольге.
Бабе Ане 95 лет. Она родилась в церковной семье. Да так за Богом и прошагала всю жизнь. Сама напросилась в приют, чтобы каждую службу присутствовать в храме. Все службы она знает наизусть.
- Очень помогает. Помолишься - спокойно, тихо спишь, а иной раз телевизор посмотришь, и - все пропало.
По маленькому телевизору есть почти в каждой комнате, плюс плазма в гостиной. Спонсоры постарались. У бабы Ани телевизора в комнате нет. Она смотрит другое телевидение - небесное.
Баба Маша предпочитает российское, а на службы не ходит.
- Там стоять надо, боюсь - упаду. А в Бога верю. Пусть у меня маленькая вера, но она меня спасает. Жить хочется от мысли, что нами кто-то правит. Посмотрите: солнце светит, дождь идет, снег метет тогда, когда надо. Без перебоев. Ну как не поверить? Не человеческих рук это дело.
Из 40 жителей дома на службу ходит только 10. В Бога здесь верят не все.
- Я сначала настаивал, чтобы каждую субботу все посещали службу, а потом бросил: невольник не богомольник. Сидят и маются, поджидают, когда же все закончится. Только злятся на меня. Жертвователи поставили нам спутниковую тарелку, теперь мы ловим канал, на котором рассказывают евангельские истории, а каждое утро и вечер по ретронсляторам, они есть в каждой комнате, слушаем молитвы.
Деду Валентину такая практика не по душе:
- Не верю я. И на службы не хожу. Не понимаю я там ничего. Ухухуху, - раскатисто смеется дед. - Как это верить? Бог есть?
- Есть.
- Где? Ты его видишь? Нету его. Вот и весь сказ.
- А я вот очень верю, - смущенно вмешивается в наш разговор с соседней койки мужчина без ног. Над его головой висит календарик, с которого нам улыбаются президент и патриарх.
- Отчего же?
- Я как родился, так меня сразу крестили. Перенял веру родителей. Так и живу до сих пор. Да мне по-другому и нельзя. Ног у меня нет. На что опереться? Только на посох Царя небесного.
На этот посох опираются не только хромые и немощные, которых в доме священника набралось немало. Пользуются такой поддержкой и вполне здоровые люди.
- Далеко не уйдешь без Бога-то, - уверяет меня нянечка Нина Мокрушина. - Да и куда без него идти?
Здесь нет ощущения покинутости и оставленности, хотя именно они здесь и живут. Нет запаха одиночества, хотя если принюхаться, то можно его почувствовать. Такое не выветривается.
- Тяжело смотреть на стариков, которых оставили дети, - вздыхает матушка Ольга. - У кого-то сердце каменное, а кто-то не смог забыть, как к нему относилась мама, пила и про ребенка забывала. Каждый поступок имеет последствие.
- Можно ли вылечить человека от обиды?
- Панацея одна - прощение. А чтобы простить, нужно понять. Формула простая и общеизвестная. Однако малоприменимая на практике. Понять можно тогда, когда смотришь уже не на себя, а на человека. Думаешь о том, что двигало им, почему он поступил так, а не иначе.
Выхожу на улицу, там уже стемнело. Догоняю впереди идущую девушку и прошу проводить до станции, ссылаюсь на «географический кретинизм».
- А чего это вы делали в приюте? К бабушке приезжали? - любопытствует она.
- Нет, к батюшке. Хочу написать репортаж про его дом.
- Хм, нечасто к нам журналисты приезжают. И что же вы узнали?
- Что Богу здесь есть на кого опереться.
Текст и фото: Дарья Соловьева
«Русская планета», Ижевск