Стих «Дед Владимир»
Дед Владимир
вынимается из заполярных льдов,
из-под вертолётных винтов
и встает у нашего дома,
вся в инее голова
и не мнётся под ним трава.
дед Николай
выбирается где-то возле реки Москвы
из-под Новодевичьей Тишины и палой листвы
и встает у нашего дома,
старик в свои сорок три
и прозрачный внутри.
И никто из нас не выходит им открывать,
но они обступают маленькую кровать
и фарфорового, стараясь дышать ровней,
дорогого младенца в ней.
- да, твоя порода, Володя, -
смеется дед Николай -
мы все были чернее воронова крыла.
дед Владимир кивает из темноты:
- а курносый, как ты.
Едет синяя на потолок от фар осторожная полоса.
мы спим рядом и слышим тихие голоса.
- ямки Веркины при улыбке, едва видны.
- или Гали, твоей жены.
и стоят, и не отнимают от изголовья тяжелых рук.
- представляешь, Володя? Внук.
мальчик всхлипывает, я его укладываю опять,
и никто из нас не выходит их провожать.
дед Владимир, дед Николай обнимаются и расходятся у ворот.
- никаких безотцовщин на этот раз.
- никаких сирот.
Вера Полозкова
вынимается из заполярных льдов,
из-под вертолётных винтов
и встает у нашего дома,
вся в инее голова
и не мнётся под ним трава.
дед Николай
выбирается где-то возле реки Москвы
из-под Новодевичьей Тишины и палой листвы
и встает у нашего дома,
старик в свои сорок три
и прозрачный внутри.
И никто из нас не выходит им открывать,
но они обступают маленькую кровать
и фарфорового, стараясь дышать ровней,
дорогого младенца в ней.
- да, твоя порода, Володя, -
смеется дед Николай -
мы все были чернее воронова крыла.
дед Владимир кивает из темноты:
- а курносый, как ты.
Едет синяя на потолок от фар осторожная полоса.
мы спим рядом и слышим тихие голоса.
- ямки Веркины при улыбке, едва видны.
- или Гали, твоей жены.
и стоят, и не отнимают от изголовья тяжелых рук.
- представляешь, Володя? Внук.
мальчик всхлипывает, я его укладываю опять,
и никто из нас не выходит их провожать.
дед Владимир, дед Николай обнимаются и расходятся у ворот.
- никаких безотцовщин на этот раз.
- никаких сирот.
Вера Полозкова