(realdiary) wrote in "почти такие же":
(http://realdiary.livejournal.com/116256.html)
Сомерсет Моэм
1917, без даты
...Что должно удивить каждого, кто приступает к изучению русской литературы, так это ее крайняя бедность. Даже наиболее оптимистические критики претендуют не более чем на исторический интерес к произведениям, написанным до девятнадцатого века. Русская литература начинается с Пушкина, за ним идут Гоголь, Лермонтов, Тургенев, Толстой, Достоевский; потом Чехов, и это всё. Знатоки упоминают ряд других имен, но не приводят доказательств, чем они замечательны, и непосвященному остается только прочесть произведения этих писателей, чтобы понять, что он потерял бы очень немного, не читая их вовсе. Я попытался представить себе, какой была бы английская литература, начнись она с Байрона, Шелли (при желании можно заменить Шелли Томасом Муром) и Вальтера Скотта, продолжись Диккенсом, Теккереем и Джордж Элиот и закончись на Джордже Мередите. Главным результатом явилось бы то, что значение этих писателей было бы сильно преувеличено.
Именно потому, что у их литературы столь короткая история, русские знают ее так досконально. Каждый, кто вообще что-то читает, прочитал все и перечитывает так часто, что для него это так же знакомо, как для нас авторизованный перевод Библии. И поскольку русскую литературу в основном составляют романы, беллетристика занимает гораздо больше места в сознании русского человека, чем в других странах.
"Ревизор" необыкновенно популярен в России. Он содержит в себе всю русскую классическую пьесу. Его читает каждый школьник, как у нас "Гамлета", его играют по праздникам, как "Сида" в "Комеди Франсез". Для русских эта пустая легкая пьеса так же значительна, как для нас Шекспир и елизаветинские драматурги, Конгрив и Уичерли, Голдсмит и "Школа злословия". Имена персонажей стали нарицательными, и сотня строчек вошла в поговорку. Тем не менее это крайне незначительная комедия, не хуже и не лучше "Kleinstadter" Коцебу, которым, возможно, он и был навеян. Сюжет несуществен, и персонажи изображены скорее как карикатуры, чем как характеры. При всем желании в них нельзя поверить. Гоголь, однако, имел достаточно здравого смысла и не исказил картину, изобразив в пьесе хотя бы одного умного или порядочного человека. Есть определенная художественная ценность в его коллекции мошенников и дураков, которую могло бы нарушить появление честного персонажа. Точно так же Конгрив позаботился о том, чтобы добродетельный человек не попал в компанию его распутников. Странно не то, что Гоголь и его современники придавали такое значение этой легкой веселой комедии, удивительно, что критики, знакомые с литературой Западной Европы, делают то же самое. В большинстве своем люди, знакомившие мир с Россией, мало знали о других странах; они преподносили некоторые ее особенности как типично русские лишь потому, что они не английские, не думая о том, что это результат определенных условий жизни и похожие черты можно отыскать в странах со сходными условиями. Чтобы до конца узнать чужую страну, в ней нужно не только пожить самому, но также быть знакомым по крайней мере еще с одной страной. Арнолд Беннет был совершенно уверен в том, что завтракать кофе с булочками - национальная особенность французов.
(...)
86 comments | Leave a comment
(http://realdiary.livejournal.com/116256.html)
Сомерсет Моэм
1917, без даты
...Что должно удивить каждого, кто приступает к изучению русской литературы, так это ее крайняя бедность. Даже наиболее оптимистические критики претендуют не более чем на исторический интерес к произведениям, написанным до девятнадцатого века. Русская литература начинается с Пушкина, за ним идут Гоголь, Лермонтов, Тургенев, Толстой, Достоевский; потом Чехов, и это всё. Знатоки упоминают ряд других имен, но не приводят доказательств, чем они замечательны, и непосвященному остается только прочесть произведения этих писателей, чтобы понять, что он потерял бы очень немного, не читая их вовсе. Я попытался представить себе, какой была бы английская литература, начнись она с Байрона, Шелли (при желании можно заменить Шелли Томасом Муром) и Вальтера Скотта, продолжись Диккенсом, Теккереем и Джордж Элиот и закончись на Джордже Мередите. Главным результатом явилось бы то, что значение этих писателей было бы сильно преувеличено.
Именно потому, что у их литературы столь короткая история, русские знают ее так досконально. Каждый, кто вообще что-то читает, прочитал все и перечитывает так часто, что для него это так же знакомо, как для нас авторизованный перевод Библии. И поскольку русскую литературу в основном составляют романы, беллетристика занимает гораздо больше места в сознании русского человека, чем в других странах.
"Ревизор" необыкновенно популярен в России. Он содержит в себе всю русскую классическую пьесу. Его читает каждый школьник, как у нас "Гамлета", его играют по праздникам, как "Сида" в "Комеди Франсез". Для русских эта пустая легкая пьеса так же значительна, как для нас Шекспир и елизаветинские драматурги, Конгрив и Уичерли, Голдсмит и "Школа злословия". Имена персонажей стали нарицательными, и сотня строчек вошла в поговорку. Тем не менее это крайне незначительная комедия, не хуже и не лучше "Kleinstadter" Коцебу, которым, возможно, он и был навеян. Сюжет несуществен, и персонажи изображены скорее как карикатуры, чем как характеры. При всем желании в них нельзя поверить. Гоголь, однако, имел достаточно здравого смысла и не исказил картину, изобразив в пьесе хотя бы одного умного или порядочного человека. Есть определенная художественная ценность в его коллекции мошенников и дураков, которую могло бы нарушить появление честного персонажа. Точно так же Конгрив позаботился о том, чтобы добродетельный человек не попал в компанию его распутников. Странно не то, что Гоголь и его современники придавали такое значение этой легкой веселой комедии, удивительно, что критики, знакомые с литературой Западной Европы, делают то же самое. В большинстве своем люди, знакомившие мир с Россией, мало знали о других странах; они преподносили некоторые ее особенности как типично русские лишь потому, что они не английские, не думая о том, что это результат определенных условий жизни и похожие черты можно отыскать в странах со сходными условиями. Чтобы до конца узнать чужую страну, в ней нужно не только пожить самому, но также быть знакомым по крайней мере еще с одной страной. Арнолд Беннет был совершенно уверен в том, что завтракать кофе с булочками - национальная особенность французов.
(...)
86 comments | Leave a comment