Юрий Димитерс на линии
Интересное интервью латышского художника Юриса Димитерса в "Neatkarīgā Rīta Avīze" - "Я всемя четырьмя за цензуру".
Про цензуру, Бога, оккупацию, коммунизм и русских.
Переведу некоторые открывки для тех, кто не знает латышский (Google Translate выдаёт что-то неудобоваримое):
...Сегодня я бы всемя четырьмя голосовал за цензуру как в культуре, так и в политике и экономике. Я - за защищённый цензурой рынок, народ и детей <...> Каждая минута, проведённая за сериалом или в дорожной пробке, без возврата отнимается у нашей жизни! На мой взгляд, современные СМИ и, прежде всего, телевизор - самые большие серийные убийцы. Нет вещи грязнее, чем т.н. культурная индустрия. А ведь человек слаб - я по себе это знаю.
- Какие из социалистических практик в отношении культуры надо было бы сохранить?
- Мне не хватает того сложного общества, которое ушло в небытие - в том числе, поездки на балтийские биеннале и триеннале, множество всесоюзных мероприятий, с последующим братанием и дискуссиями о том, когда это безумие закончится. Ненавидимых, навязываемых тогда интернационализма и гуманизма, мне сейчас не хватает, как больному кислорода. Что бы я сегодня не отдал в нашем рациональном мире за возможность снова поучаствовать в комиссии по распределению автомашин, членом которой я когда-то был! Со всей трагикомически полусерьёзной атмосферой, которая тогда царила...
Тогда я был ярым антикоммунистом, и своими плакатами и кухонными дискуссиями я боролся за меньшее зло - за модернизированный такой социализм, в стиле Ильфа и Петрова, за среду, где у творческих умов была бы ещё более свободная и лучшая жизнь. О народе тогда не думал - он уже тогда заплыл жиром, о чём предупреждали врачи.
<...>
Если мы ещё добавим к этому все латышские массовые мероприятия, все праздники, театры, народное искусство, которое культивировалось на селе... Я подчёркиваю: на селе. Ведь именно там колыбель латышскости, а не в космополитическом городе. А при нынешней власти уже 20 лет вымирает посёлок за посёлком.
<...>
Власть щедро спонсировала культуру, а культура поддерживала латышскую идентичность. Думаю, что никогда латышская культура и идентичность не испытывала такого взлёта, как в 80-е, с катарсисом и кульминацией в конце 80-х. Отсутствие демократического выбора между Гарри Поттером и "Кошачьей мельницей" самым недемократическим и тоталитарным способом поддерживало латышскость.
- Почему свобода многих испортила?
- Есть такое выражение: "Бог не наказывает, он даёт свободу...". Все эти испытания для нас, "совков", наверное, за то, что мы скомпрометировали и не смогли приблизить вечную утопическую мечту человечества. Этот альтернативный проект, прошедший через поистине библейские муки, в концу 80-х опять поставил человека на колени.
<...>
Один зарубежный гость как-то сказал: "Если в вашем бардаке такие достижения, то что же будет, если навести порядок?". Ну, вот мы и навели. Можно ли сравнить серые, мрачные цеха завода "ВЭФ" с великолепием торгового центра "Домина"? Полусекретную, замусоренную территорию завода "Альфа" с сегодняшним демократическим супермаркетом, где могут свободно гулять покупатели и едоки со всей Латвии? Также мы разделили людей на бедных и богатых, инородцев и расовых латышей.
Самую большую ненависть в советское время вызывало то, что нельзя поехать за границу, и нельзя достать многие желаемые вещи. Теперь, когда треть всех работаюших людей уехала туда, куда мне не разрешали ездить, я понял, что у этого запрета была экономическая причина. За одни свободы надо платить другими, и если свободу распределить более-менее справедливо, поровну между всеми, то без запретов и диктатуры не обойтись.
<...>
Наверное, не смогу логично объяснить, но я считаю ошибкой то, что в политике мы полностью отказались от левого дискурса. Можно, конечно, обвинять наших коммунистов в том, что они, сначала действуя не очень грамотно, а позже, взяв на вооружение открыто безыдейный коллаборационизм и порушив социальные лифты, дискредитировали саму идею. Но тут так же, как с христианством: церковь и её бюрократия сотни лет уничтожали идеи Иисуса Христа.
- Вы как-то сказали, что надо ликвидировать Музей Оккупации.
- Создался такой "оккупационный" брэнд, на который дают гранты, и которым зарабатывают на хлеб. Лучше бы вооружили земессардзе (добровольческие военизированные отряды - прим. К.Д.) - но власть этого боится. Пока вместо Музея Оккупации не будет Музея Стрелков, посвящённого как героическим тяжёлым победам, так и трагической и постыдной оккупации; где мы увидим белых и красных стрелков, легионеров СС и красногвардейцев, и "лесных братьев", мы так и будем расколоты, и будущего у нас не будет.
<...>
Живущие на чужбине хранители правильного генофонда и менталитета (имеются в виду западные латышские диаспоры, образовавшиеся бежавшими в 40-х латышами - прим. К.Д.) продавили переделку Музея Стрелков в музей рабов, Музей Оккупации. Там всё начинается с невинным стихов про "сиротский народ", а заканчивается тем, что из народа героев, Лачплесиса и стрелков мы стали осмеянными, униженными и изнасилованными. Рассказывая всему миру о том, что сдались без единого выстрела, мы хотим, чтобы нас за это уважали. Уважают только тех, кто за свою свободу и идею жертвуют жизнями.
- Что вы думаете о взаимоотношениях латышей и русскоязычных (так официально называют русских в Латвии - прим. К.Д.) в сегодняшней Латвии?
- Каждый язык - это окно в бескрайнее информационное пространство, это самый ликвидный капитал. Что касается русскоязычных и неграждан (приехавшие в Латвию после 40-о года люди и их потомки - прим. К.Д.), то это монолитная сила, которая была выкована в течение этих двух десятилетий, жизненная сила, которая ещё только просыпается. В политическом бреду последних 20 лет мы вырастили дракона. В этом контексте уместен анекдот: дурачок кричит в нору Змею Горынычу: "Эй, змей, выходи драться!" - а тот ему: "Ну драться так драться, но зачем в задницу-то орать?". Поэтому, пожалуйста, не сейте и не разжигайте ненависть, думайте о своих детях! Плявниеки, Пурвциемс, Болдерая, Золитуде (районы, которые строились в ЛССР для специалистов из других республик) и другие, ранее так называемые спальные районы превращаются в грандиозное гетто, где вы, идиоты, взращиваете дракона.
<...>
Карлис Улманис (президент первой не-советской Латвийской Республики - прим. К.Д.) говорит, что наше будущее - в образах. Я хочу сказать, что в русских наше будущее. Наши русскоязычные - это наш капитал, настоящее богатство и связь с самой большой и богатой страной на свете. Весь мир пускает слюну на эту страну. Это неосвоенный потенциал, как Америка в 19-м веке. Что нам делать в современной Европе, если мистическая Россия находится прямо рядом с нами?
Наша связь с Россией - это сотни лет общих страданий и побед, общие радости и беды. Мы помогали собирать развалившуюся империю, и вновь её разваливать. Фундамент наших стран замешан на крови белых русских и красных латышей, красных русских и белых латышей. Поэтому я делаю прогноз: всю национальную энергию нужно пустить на улучшение отношений с нашими русскоязчными и сегодняшней Россией, поскольку любой антирусский эксцесс с местными или соседскими русскими усилит позиции великорусских имперцев. Надеждам, что Россия развалится, уже сотни лет, но каждый раз она выходит из жерновов истории в добром здравии.
Про цензуру, Бога, оккупацию, коммунизм и русских.
Переведу некоторые открывки для тех, кто не знает латышский (Google Translate выдаёт что-то неудобоваримое):
...Сегодня я бы всемя четырьмя голосовал за цензуру как в культуре, так и в политике и экономике. Я - за защищённый цензурой рынок, народ и детей <...> Каждая минута, проведённая за сериалом или в дорожной пробке, без возврата отнимается у нашей жизни! На мой взгляд, современные СМИ и, прежде всего, телевизор - самые большие серийные убийцы. Нет вещи грязнее, чем т.н. культурная индустрия. А ведь человек слаб - я по себе это знаю.
- Какие из социалистических практик в отношении культуры надо было бы сохранить?
- Мне не хватает того сложного общества, которое ушло в небытие - в том числе, поездки на балтийские биеннале и триеннале, множество всесоюзных мероприятий, с последующим братанием и дискуссиями о том, когда это безумие закончится. Ненавидимых, навязываемых тогда интернационализма и гуманизма, мне сейчас не хватает, как больному кислорода. Что бы я сегодня не отдал в нашем рациональном мире за возможность снова поучаствовать в комиссии по распределению автомашин, членом которой я когда-то был! Со всей трагикомически полусерьёзной атмосферой, которая тогда царила...
Тогда я был ярым антикоммунистом, и своими плакатами и кухонными дискуссиями я боролся за меньшее зло - за модернизированный такой социализм, в стиле Ильфа и Петрова, за среду, где у творческих умов была бы ещё более свободная и лучшая жизнь. О народе тогда не думал - он уже тогда заплыл жиром, о чём предупреждали врачи.
<...>
Если мы ещё добавим к этому все латышские массовые мероприятия, все праздники, театры, народное искусство, которое культивировалось на селе... Я подчёркиваю: на селе. Ведь именно там колыбель латышскости, а не в космополитическом городе. А при нынешней власти уже 20 лет вымирает посёлок за посёлком.
<...>
Власть щедро спонсировала культуру, а культура поддерживала латышскую идентичность. Думаю, что никогда латышская культура и идентичность не испытывала такого взлёта, как в 80-е, с катарсисом и кульминацией в конце 80-х. Отсутствие демократического выбора между Гарри Поттером и "Кошачьей мельницей" самым недемократическим и тоталитарным способом поддерживало латышскость.
- Почему свобода многих испортила?
- Есть такое выражение: "Бог не наказывает, он даёт свободу...". Все эти испытания для нас, "совков", наверное, за то, что мы скомпрометировали и не смогли приблизить вечную утопическую мечту человечества. Этот альтернативный проект, прошедший через поистине библейские муки, в концу 80-х опять поставил человека на колени.
<...>
Один зарубежный гость как-то сказал: "Если в вашем бардаке такие достижения, то что же будет, если навести порядок?". Ну, вот мы и навели. Можно ли сравнить серые, мрачные цеха завода "ВЭФ" с великолепием торгового центра "Домина"? Полусекретную, замусоренную территорию завода "Альфа" с сегодняшним демократическим супермаркетом, где могут свободно гулять покупатели и едоки со всей Латвии? Также мы разделили людей на бедных и богатых, инородцев и расовых латышей.
Самую большую ненависть в советское время вызывало то, что нельзя поехать за границу, и нельзя достать многие желаемые вещи. Теперь, когда треть всех работаюших людей уехала туда, куда мне не разрешали ездить, я понял, что у этого запрета была экономическая причина. За одни свободы надо платить другими, и если свободу распределить более-менее справедливо, поровну между всеми, то без запретов и диктатуры не обойтись.
<...>
Наверное, не смогу логично объяснить, но я считаю ошибкой то, что в политике мы полностью отказались от левого дискурса. Можно, конечно, обвинять наших коммунистов в том, что они, сначала действуя не очень грамотно, а позже, взяв на вооружение открыто безыдейный коллаборационизм и порушив социальные лифты, дискредитировали саму идею. Но тут так же, как с христианством: церковь и её бюрократия сотни лет уничтожали идеи Иисуса Христа.
- Вы как-то сказали, что надо ликвидировать Музей Оккупации.
- Создался такой "оккупационный" брэнд, на который дают гранты, и которым зарабатывают на хлеб. Лучше бы вооружили земессардзе (добровольческие военизированные отряды - прим. К.Д.) - но власть этого боится. Пока вместо Музея Оккупации не будет Музея Стрелков, посвящённого как героическим тяжёлым победам, так и трагической и постыдной оккупации; где мы увидим белых и красных стрелков, легионеров СС и красногвардейцев, и "лесных братьев", мы так и будем расколоты, и будущего у нас не будет.
<...>
Живущие на чужбине хранители правильного генофонда и менталитета (имеются в виду западные латышские диаспоры, образовавшиеся бежавшими в 40-х латышами - прим. К.Д.) продавили переделку Музея Стрелков в музей рабов, Музей Оккупации. Там всё начинается с невинным стихов про "сиротский народ", а заканчивается тем, что из народа героев, Лачплесиса и стрелков мы стали осмеянными, униженными и изнасилованными. Рассказывая всему миру о том, что сдались без единого выстрела, мы хотим, чтобы нас за это уважали. Уважают только тех, кто за свою свободу и идею жертвуют жизнями.
- Что вы думаете о взаимоотношениях латышей и русскоязычных (так официально называют русских в Латвии - прим. К.Д.) в сегодняшней Латвии?
- Каждый язык - это окно в бескрайнее информационное пространство, это самый ликвидный капитал. Что касается русскоязычных и неграждан (приехавшие в Латвию после 40-о года люди и их потомки - прим. К.Д.), то это монолитная сила, которая была выкована в течение этих двух десятилетий, жизненная сила, которая ещё только просыпается. В политическом бреду последних 20 лет мы вырастили дракона. В этом контексте уместен анекдот: дурачок кричит в нору Змею Горынычу: "Эй, змей, выходи драться!" - а тот ему: "Ну драться так драться, но зачем в задницу-то орать?". Поэтому, пожалуйста, не сейте и не разжигайте ненависть, думайте о своих детях! Плявниеки, Пурвциемс, Болдерая, Золитуде (районы, которые строились в ЛССР для специалистов из других республик) и другие, ранее так называемые спальные районы превращаются в грандиозное гетто, где вы, идиоты, взращиваете дракона.
<...>
Карлис Улманис (президент первой не-советской Латвийской Республики - прим. К.Д.) говорит, что наше будущее - в образах. Я хочу сказать, что в русских наше будущее. Наши русскоязычные - это наш капитал, настоящее богатство и связь с самой большой и богатой страной на свете. Весь мир пускает слюну на эту страну. Это неосвоенный потенциал, как Америка в 19-м веке. Что нам делать в современной Европе, если мистическая Россия находится прямо рядом с нами?
Наша связь с Россией - это сотни лет общих страданий и побед, общие радости и беды. Мы помогали собирать развалившуюся империю, и вновь её разваливать. Фундамент наших стран замешан на крови белых русских и красных латышей, красных русских и белых латышей. Поэтому я делаю прогноз: всю национальную энергию нужно пустить на улучшение отношений с нашими русскоязчными и сегодняшней Россией, поскольку любой антирусский эксцесс с местными или соседскими русскими усилит позиции великорусских имперцев. Надеждам, что Россия развалится, уже сотни лет, но каждый раз она выходит из жерновов истории в добром здравии.