(no subject)
КИОСК
Что бы я ни купил в этом адском киоске, мороженые котлеты, презервативы или кекс, все пахло застарелым куревом, какой-то чужой едой, тяжеловатым сплавом чего-то заведомо и безусловного антисанитарного. Из открытого окошка киоска, а оно никогда не закрывалось, всегда тянуло таким чадом, что человеку с развитой фантазией было о чем задуматься. Но как будто и этого было мало, с десяти вечера до шести утра вокруг киоска кипела полукриминальная разнузданная жизнь: подъезжали дешевенькие иномарки, включали музычку, группы парнишек разговаривали на повышенных тонах, парни и девушки удалялись в темноту аллеи, все пили, кого-то потихоньку били. В промозглый дождь и в липком комарином мареве, с начала таяния снегов и до серьезных заморозков.
В ту ночь поверх моей нежности, поверх шума из ванной комнаты, из окна со стороны ларька я слышал как-то крики, лай. Не придав этому значения, я заглянул в ванную комнату, там, в полудреме и с медленной рукой в паху лежала моя красавица.
- Пойду презервативов куплю, - сказал я.
- Купи мне Vogue, - открыв глаза, но, не прерывая движения, ответила она.
Выйдя из квартиры, я закрыл дверь на ключ, спустился вниз, перешел дорогу и упал от ножевого удара в спину. Я попытался ползти, но получил еще один ножевой удар, потом еще и еще.
Я услышал женский истеричный крик: «Вадик, это не тот!», и еще какие-то организационные окрики: «Помогите человеку!», «Вызовите скорую!», «Тащите его сюда».
То, открывая глаза, то со стороны, я смотрел, как меня несут в адский киоск, как мое тело окутывается запахом гнилостной землянки. В том пунктирном состоянии для меня стало откровением, что продавщица похожа на молодую Мишель Мерсье. Она обкладывала мою шею и спину гигиеническими прокладками и перетягивала их тряпками. Она просила меня не засыпать, убеждала, что скорая уже едет, плакала и трясла мою голову, на ее руках впервые умирал человек, а я смотрел на зовущую в пустоту калитку и думал, что моей красавице будет сложно выбраться из квартиры без ключа.