Украинский фронт советской разведки-2
Отметим, что и до того советская спецслужба стремилась «убрать» лидера ОУН. Так, в 1936 полиция Швейцарии разоблачила в Женеве группу советских агентов Нормана, готовившую покушение на Е.Коновальца.
Как сообщал уже в 1970-е годы П.Судоплатов в личном письме заместителю Председателя КГБ СССР Филиппу Бобкову, в 1933-м ОГПУ СССР получило от агента «82» в окружении Е. Коновальца информацию о командировке им в США пятерых боевиков во главе с Мишугой для теракта против наркома иностранных дел СССР Максима Литвинова. Террористов арестовали.
«82» был упомянутый Василий Лебедь-Хомяк (родился в 1899 году), бывший офицер Сечевых стрельцов, вместе с Коновальцем деливший тяготы русского плена под Царицыном в 1915-1917 годах. Сотрудничая с ВЧК-ГПУ с 1920-х, В.Лебедь попал за границу по легенде: спасаясь от арестов, по фальшивым документам устроился на корабль и в начале 1933 остался в Бельгии, восстановил связь с Коновальцем. В июне 1935-го с ним в Финляндию вывезли и племянника Павлуся (Судоплатова). Попутно Хомяк убеждал лидеров ОУН не стремиться устраивать теракты в СССР как бесперспективное занятие. В годы войны работал в 4 Управлении НКВД, командовал спецотрядом знаменитой Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН), затем трудился на дипломатическом поприще, на высоких хозяйственных постах, умер в 1980-х в Киеве. Похоронен на Байковом кладбище.
Кроме того, по ОУН за рубежом плодотворно работал и бывший член Украинской партии социалистов-революционеров Кондрат Полуведько, ставший главой Украинской громады в Хельсинки. В 1942 чекист Полуведько был замучен гестаповцами в Харькове, где его оставили для подпольной работы.
Работа против ОУН открывала перед советской разведкой заманчивые перспективы создания оперативных позиций в спецслужбах зарубежных государств, с которыми сотрудничала разведка национал-радикалов.
Дело в том, что в начале 1920-х устанавливаются деловые отношения между германской спецслужбой и движением украинских националистов. Возникновение последнего стало реакцией радикально настроенной части населения Западной Украины на гибель национальной государственности 1917-1920 годов, поражение национально-освободительной борьбы и территориальное расчленение украинских земель между СССР, Польшей, Чехословакией и Румынией.
Вокруг бывшего командира Корпуса сечевых стрельцов Армии УНР полковника Евгения Коновальца сплотились отчаянные боевые офицеры, участники Сечевого стрелецтва и Украинской галицкой армии (УГА).
На заседании «Стрелецкой рады» в июле 1920 года, на съезде представителей нелегальных военно-патриотических организаций 31 августа этого же года в Праге принимается решение создать «Войсковую организацию». После 1924 г. утвердилось название «Украинская войсковая организация» (УВО). С июля 1921 года ее возглавил Е.Коновалец. Активисты УВО вели учет бывших военнослужащих УГА, собирали оружие, разрабатывали планы вооруженного восстания против Варшавы. Помимо боевой и пропагандистской работы, они намеревались развернуть подрывную деятельность и индивидуальный террор против польской власти.
Националисты создали широкую сеть подпольных групп и резидентур в Галичине, в крупнейших городах Польши и некоторых других европейских стран. В составе «Начальной команды» УВО создается референтура разведки, которую возглавляли Ярослав Чиж (бывший сотрудник разведки Австро-Венгрии, а затем и Корпуса сечевых стрельцов), сотники Николай Колтуняк и Осип Думин. Создаются разведподразделения окружных и уездных команд УВО, конспиративные линии связи, по которым информация поступала в «почтовые ящики», находившиеся в ведении руководителей разведки УВО.
В учебнике «Разведка», подготовленном Генштабом Польши, отмечалось, что «разведывательная сеть УВО была наибольшею и наилучше организованною в своем роде в Европе». Собирается разноплановая информация о вооруженных силах, государственных учреждениях, промышленности, коммуникациях Польши. Источниками информации служили украинцы-военнослужащие или гражданские лица, корыстолюбивые чиновники всех национальностей. Так, сотрудники-украинцы штаба армейского корпуса в Перемышле по заданию разведчика УВО Заблоцкого добыли данные о дислокации и командном составе частей, мобилизационные схемы, секретные приказы и документацию местного арсенала.
Уже в марте 1925 г. состоялся громкий судебный процесс над членами УВО по обвинению в разведывательно-подрывной деятельности («дело басарабовцев» - по имени связной О.Думина Ольги Басараб, погибшей в тюрьме во время следствия). По нему проходило 10 участников во главе с руководителем УВО в Галичине Андреем Мельником, получившим 4 года тюрьмы. Всего к 1928 году около 100 украинских националистов отбывало наказания по обвинению в шпионаже. По данным «дефензивы» (контрразведки, подчиненной II отделу Генштаба Польши), в 1929-1935 гг. около 630 украинцев собирали разведданные (26% от общего числа подозреваемых в шпионаже).
Мировая история полна примеров, когда патриотические силы, добивавшиеся национального освобождения, действовали по принципу «враг моего врага - мой друг». Руководство националистического движения не могло, естественно, надеяться на возрождение Украинской самостийной соборной державы только своими силами. По свидетельству одного из основателей УВО Михаила Кураха, после санкционированной державами Антанты аннексии Западной Украины Польшей (14 марта 1923 г.) Коновалец сообщил ближайшим соратникам о крахе надежд на компромисс с режимом Пилсудского и о переориентации на союз с традиционным врагом Польши - Германией. Лидер УВО откровенно указал на мотивы сотрудничества с немцами в письме митрополиту Андрею Шептицкому: «Пусть сегодня мы находимся в услужении немецким чиновникам. Но завтра с их помощью мы добудем свою державу».
С немецкой стороны сотрудничеством с УВО занимался шеф военной разведки - абвера полковник Вальтер Николаи, бывший начальник Киевского гарнизона кайзеровских войск генерал Тренер, полковник контрразведки Гемп и сотрудники разведцентра, действовавшего во Львове под прикрытием гданьской фирмы «Хартвиг», офицеры разведотдела штаба 1-й немецкой пехотной дивизии в Восточной Пруссии. В 1923 году Гемп подписал с руководителем УВО соглашение о ведении нею разведки в пользу Германии, осуществлении, в случае войны, диверсий в Польше. За это УВО получала военно-техническую помощь и 9 тыс. марок ежемесячно.
Характерно, что общественность Западной Украины с пониманием относилась к необходимости сотрудничества с внешними силами для противоборства с польским шовинистическим режимом. Как заявил на допросе 15 февраля 1948 г. в МГБ УССР сотрудник референтуры пропаганды Центрального провода ОУН Владимир Порендовский, о контактах Коновальца с немцами было широко известно в Галичине, однако они воспринимались как целиком естественный способ борьбы с Польшей.
Уже в 1921 г. Е.Коновалец принял решение о вступлении в тайные отношения с абвером и договорился о поставках разведывательной информации, касавшейся Польши. По данным советской разведки, в роли «честного маклера» в контактах между полковником Николаи и «Степановичем» (так в Абвере зашифровывали Коновальца) выступал известный авантюрист Рихард (Рико) Яри (Ярый). Последний развил бурную деятельность, став руководителем разведывательных курсов для УВО, организованных в том же году майором Фоссом в Мюнхене (Бавария).
К концу 1920-х уже действовали шпионско-диверсионные курсы «шефов украинских разведывательных бригад» в Берлине, Данциге (Гданьске), Кенигсберге, на территории Голландии. Как показал на допросах в МГБ уже после войны один из основателей ОУН Петр Кожевников, только в 1923-1928 годах боевики Коновальца получили до двух миллионов немецких марок. Лишь через данцигский переправочный пункт им поступили две сотни револьверов, полтонны взрывчатки, тысячи детонаторов. В июле 1926 г. руководство УВО решает распространить разведывательные устремления и на других потенциальных противников Германии - СССР, Англию, Францию, США, Канаду.
Широкое сотрудничество налаживается между УВО и спецслужбами Литвы (разведывательным отделом Генштаба, полицией государственной охраны, пограничной полицией, разведкой организации «Союз стрельцов»). Часть территории этой страны (Виленский край) Польша оккупировала в 1920 г. Коновалец и премьер-министр Вальдемарас в 1923 г. договорились о сотрудничестве в области обмена сведениями о Польше и СССР. В 1925 г. гданський филиал УВО - один из наиболее результативных ее разведцентров - посодействовал литовской разведке в организации транспортировки в порт Клайпеда двух закупленных в Германии подводных лодок.
В следующем году разведка УВО добыла план польского вторжения в Литву. О деталях операции Коновалец предупредил литовское правительство, а через гданьский филиал информацию довели правительствам Англии и Германии, что ставило Польшу перед угрозой интернационализации конфликта.
В тогдашней столице Литвы Каунасе разместилась резидентура УВО во главе с сотником Иосифом Ревьюком («Йонасом Братвичусом»). В нее входило 15 сотрудников, владевших польским, литовским и белорусским языками. Они собирали информацию в регионе Вильнюс - Гродно - Лида - Пинск, содействовали закупке и переправке в Галичину оружия, поддерживали связь с резидентурами УВО в Берлине, Вене, Париже. В последние годы жизни Е. Коновалец использовал для прикрытия именно литовский паспорт ( об этом я когда-то писал)
По сведениям, сообщенным польской разведке ее информатором (на самом деле - двойным агентом) пресвитером Яковом Кравчуком, близким к высшим руководителям ОУН, в бюджете ОУН («Освободительном фонде») на 1936-1937 гг. из общей суммы, эквивалентной 126 тыс. 282 долларам США, 50 тыс. поступило от Германии, 30 тыс. от Литвы. Непосредственно на разведку потратили 20 тысяч.
В 1931 г. эмиссары ОУН установили контакты с британской спецслужбой СИС через ее кадрового сотрудника в посольстве Англии в Варшаве Д.Росса. В 1934 г. японский военный атташе в Стамбуле обсудил с представителями ОУН возможности сбора информации о СССР. По данным разведки НКВД, в августе 1937 г. Ярый свел в венском отеле «Бристоль» Коновальца и шефа Войскового штаба ОУН генерала Николая Капустянского с японским военным атташе в Берлине, генштабистом и кадровым разведчиком Ито - советником посольства Японии в Париже. Стороны договорились о сотрудничестве в сборе разведывательной информации по Советскому Союзу с позиций ОУН в Маньчжурии.
Кстати, сотрудничество между украинскими националистами и японскими спецслужбами еще ждет своего глубокого исследователя. Оно активизировалось после выхода в 1927 г. меморандума премьера Танаки с рекомендациями относительно войны против СССР. В начале 30-х годов разрабатывается план боевых действий Квантунской армии («Оцу»), предусматривавший широкое применение разведывательно-диверсионных средств. После создания Японией марионеточной державы Маньчжоу-Го (1931г.) Р.Ярый направил туда своих представителей Федорова и Мытника. Те создали в 1933 г. в Харбине «Дальневосточную сечь» и установили взаимодействие с японской разведкой. Третий отдел японского «Бюро по делам российских эмигрантов» подбирал кандидатуры для обучения шпионско-диверсионному ремеслу. «Украинская националистическая громада» Харбина работала под контролем японского разведоргана («военной миссии»), направляла своих членов на разведывательно-диверсионные курсы с перспективою работы на советской территории. Наконец, направили представителей Провода ОУН в европейские страны: Н.Капустянского (Франция), И.Габрусевича (Италия), Мошинского (Испания), Кентжинского (Финляндия), искавшими контакты со спецслужбами этих держав, а также Турции и Югославии.
Но, безусловно, главным направлением сотрудничества становятся специальные мероприятия в контексте подготовки войны Германии с СССР. С 1932 г. абвер настаивает на получении от разведки ОУН сведений об оборонном потенциале СССР. В декабре 1933 г. на встрече в Берлине генерал Рейхенау и инспектор гестапо Дильс рекомендовали Е.Коновальцу и Ярому развернуть разведку и подрывную пропаганду в советской Украине. Наконец, в 1938 г. полковники Лахузен и Штольце, кураторы ОУН от абвера в 1937-1945 гг., получили от шефа разведки адмирала Канариса указание переключить агентуру на деятельность против СССР. Накануне Второй мировой войны в разведывательно-диверсионных формированиях рейха находилось до 4 тыс. украинцев (из них 300 училось в спецшколах), а весной 1941 года С.Бандера получил от абвера на разведывательно-диверсионные мероприятия против СССР 2,5 млн. марок.
Нельзя обойти и такую проблему: распространили ли УВО и ОУН свою разведывательно-подрывную деятельность непосредственно на территорию сталинского СССР? Историки националистического движения как бандеровской, так и мельниковской ориентации утверждают, что УВО и ОУН оказались в состоянии создать оперативные позиции в советской Украине. По словам Зиновия Кныша, бывшего боевого референта УВО и ведущего диаспорного исследователя этой организации, все связи с УССР «сосредоточивались в руках полковника Евгения Коновальца».
Входившие в его окружение отмечали, что полковник часто принимал курьеров «из-за Збруча» и оставшись с ними в комнате «говорил долго в четыре глаза, без свидетелей». Организационные контакты с людьми УВО-ОУН в СССР шли, якобы, через Румынию, балтийские страны или Финляндию. Известный исследователь истории ОУН Петр Мирчук пишет, что в 1937-1938 годах «существовало на Надднепрянщине по крайней мере пять таких самостоятельно действующих центров революционно-подпольных организаций, с которыми полковник Коновалец при посредничестве отдельных краевых связных поддерживал непосредственную связь».
По нашему убеждению, тут мы имеем дело если не с сознательными «приписками» солидных, но, никуда не денешься, заангажированных исследователей, то с определенным самообманом. При существовании огромной карательно-репрессивной системы, развитой сети информаторов органов госбезопасности трудно представить себе появление подпольных националистических организаций, тем более в тех регионах Украины, которым «интегральный национализм» как идейно-политическое течение присущ не был. Скорее всего, почвой для таких утверждений стали сообщения советских газет о «разоблачении», «ликвидации» сфабрикованных ОГПУ-НКВД «националистических организаций».
Усиление репрессивного характера правящего режима привело, в частности, к тому, что с декабря 1932 в УССР начинаются аресты по делу «большой, широко разветвленной контрреволюционной» «Украинской войсковой организации», ставившей, якобы, целью «свергнуть советскую власть и установить фашистскую диктатуру». За «причастность» к этой «резиновой» (меткое определение известного исследователя политической истории Украины XX столетия профессора Юрия Шаповала) организации в 1933-1934 годах осудили до 150 человек, в том числе военнослужащих-галичан, служивших в 1920-м в «Червонной Украинской Галицкой Армии» и на свою беду поступивших затем в РККА.
В первые же дни «Большого террора» 13-15 декабря 1934 года в Киеве состоялся политический процесс над 37 участниками «Объединения украинских националистов» с «филиалами» в Москве, Ленинграде и Минске. Так что обвинение в причастности к националистическим организациям в СССР стало стандартным клеймом для сценаристов незаконных репрессий. Что же касается диаспорной историографии, то достаточно вспомнить книгу историка Владимира Плюща (начало 1970-х) об «антисоветском подполье в СССР». В ней к «реально существовавшим» с гордостью отнесены все мифические «антисоветские организации», включая таковые в армии - это удачно укладывалось в авторскую концепцию о мощном движении сопротивления сталинизму. Пафос, конечно, понятен, но факты - упрямая вещь.
Наконец, к выводам о существовании «подполья» в СССР окружение Коновальца подталкивали и оперативные игры чекистов, направленные, по опыту классической игры «Трест», на имитацию перед закордонными лидерами ОУН существования в СССР дееспособного националистического движения.
Следует подчеркнуть, что контингент оперативной заинтересованности по линии борьбы с националистическим движением определился еще в 1920-х годах: ИНО ГПУ УССР на случай перенесения боевых действий на территорию сопредельных европейских государств подготовил военной контрразведке списки «украинской контрреволюционной эмиграции различных политических окрасок в Польше, Румынии и других государствах».
Характерно, что за несколько месяцев до похода советских войск в Западную Украину интенсифицируется противоборство с заграничными центрами ОУН. Как докладывал 10 февраля 1939 г. начальнику 5 отдела (разведка) ГУГБ НКВД СССР Деканозову заместитель наркома внутренних дел УССР Амаяк Кобулов, украинские чекисты приступили к тщательному подбору оперативных источников для разработки заграничных националистических центров. Утвержденная приказом НКВД СССР № 0064 от 28 марта 1941 г. инструкция по заграничной работе наставляла на оперативную разработку националистических организаций, создание агентурных позиций в их среде.
...С начала 1940-го Краковский центр ОУН (Степана Бандеры) развернул масштабную работу по подготовке подпольной сети и вооруженного восстания против советского режима в Западной Украине. Создается Повстанческий штаб во главе с Дмитрием Грицаем. Референтуры разведки и Службы безопасности (СБ) Краковского центра перебрасывают в Галичину организационно-инструкторские группы из специалистов по разведке, диверсиям, мобилизационной работе, пропаганде и конспиративной связи.
18 марта 1940-го границу благополучно пересек мобилизационный референт Повстанческого штаба Ярослав Горбовой («Буй»). При себе эмиссар имел списки конспиративных и явочных квартир подполья, мест хранения оружия и списки аэродромов ВВС Красной Армии, нуждающихся в доразведке для немецких партнеров. Однако 29 марта на подходе к конспиративной квартире во Львове «Буя» задержали сотрудники НКВД - он так и не сумел воспользоваться двумя револьверами (видимо, посланца из Кракова уже контролировали по наводке ранее арестованных подпольщиков).
Две недели Я.Горбового допрашивал младший политрук Пименов. Изъятые «вещественные доказательства» говорили сами за себя, и задержанный дал «развернутые показания о своей враждебной деятельности», планах Краковского центра и задачах подполья Галичины. Начались новые аресты, вскрывались тайники с оружием, только в марте-апреле НКВД задержал 165 подпольщиков. Внезапно допросы прекратились, и несколько дней Ярослав гадал в камере о своей участи.
Новым собеседником «Буя» стал молодецкого вида брюнет с генеральскими звездами и орденом Красного Знамени на гимнастерке. Своей настоящей фамилии чекист не называл. Позднее, когда в СБ ОУН «Бую» покажут фотографию нежданного визави, он узнает в нем «Павлуся Валюха» - под таким псевдонимом в закордонной ОУН работал убийца Коновальца Павел Судоплатов...
Опытный разведчик, прекрасно знавший украинский язык и идеологию ОУН, Судоплатов вел себя с разрабатываемым деликатно, не оскорбляя его убеждений. Он предлагал Гербовому вспомнить угнетенное положение украинцев под поляками, румынами, венграми и сравнить его с «коренными преимуществами социалистического строя» (хотя следует заметить, что за два предвоенных года население советской Западной Украины сократилось почти на 400 тыс. человек, а жертвами репрессий стало в несколько раз больше людей, чем в немецком Генерал-губернаторстве в Польше).
Да, вел психологическую обработку Судоплатов, оуновцы - патриоты, романтики, но они судят о советском строе лишь по враждебной пропаганде, занимаются донкихотством. Настоящий патриот Украины - активный строитель социализма. У нас построены промышленные гиганты, проведена электрификация, ликвидирована неграмотность. Агитация «за советскую власть» продолжилась в Киеве, генерал и воспитуемый посещали передовые колхозы, предприятия, любовались панорамой Днепрогэса. Затем была Москва, уютные дачи НКВД, театры.
О дальнейшей судьбе «Буя» можно узнать из материалов самой ОУН. «Чудесное» возвращение Горбового вызвало подозрения у СБ ОУН, тем более что период его отсутствия совпал с ощутимыми оперативными ударами по нелегалам ОУН в Галичине. Допрашивали его шеф СБ ОУН(Б) Николай Арсеныч, военный референт ОУН Олекса Гасын-«Лыцар». С ним беседовал и Степан Бандера, о чем сообщила уже в 1944 году, сама того не подозревая, информатору НКВД сестра лидера ОУН Владимира Бандера.
Похоже, «Бую» дали возможность искупить вину, выманив ненавистного «Валюха» за кордон. Однако в польском Ряшеве Н.Арсеныча и «Буя» задержало гестапо, и дальнейшая судьба последнего неизвестна. По одной из версий, конкуренты бандеровцев из ОУН Андрея Мельника сообщили немцам о сотрудничестве Горбового с НКВД и осенью 1941 того ликвидировали в Освенциме.
Неизвестно, пытался ли Судоплатов восстановить контакт со своим человеком. Руководитель разведки ОУН(Б) в Генерал-губернаторстве Федор Яцура как-то показал своему информатору доктору Ивану Л. фото «Валюха», и тот заявил, что видел этого человека в Кракове именно в 1940 году! Так что, как знать, все ли сообщил о работе по ОУН «главный террорист СССР» в своих нашумевших некогда мемуарах... Советская разведка надеялась на восстановление связи с Горбовым до 1948 года, когда узнала о печальной судьбе несостоявшегося «крота».
В предвоенные годы советской разведке удалось создать определенные позиции в среде закордонных звеньев ОУН, что давало результаты даже в период «холодной войны». Так, негласный помощник «Иосиф» (псевдоним изменен. - Авт.) сотрудничал с НКВД с 1939 года, а связь с ним КГБ УССР возобновил только в 1954 году. О заброске на базы подполья в Западной Украине эмиссара-разведчика Закордонного представительства Украинской главной освободительной рады Василия Охрымовича (1951 год) стало известно от приобретенного до войны оперативного источника, «расконсервированного» после 1945-го.
Созданное в январе 1942-го 4 Управление НКВД УССР среди ведущих функциональных задач имело «продвижение» агентуры в формирования ОУН и УПА для последующего ее вывода в Германию и другие европейские державы.
Так, оперативной группе «Унитарцы» майора Василия Хондожко, направленной 4-м Управлением Наркомата госбезопасности (НКГБ) УССР на базу партизанского соединения Сидора Ковпака в августе 1943-го, ставилась задача приобретения агентуры среди украинских повстанцев, вывода ее в заграничные звенья ОУН. Опергруппа «Дружба» Николая Онищука, действовавшая на базах соединений С. Ковпака и Петра Вершигоры, привлекла к негласному сотрудничеству 49 оперативных источников в ОУН и УПА. Опергруппа 4-го Управления НКГБ УССР в партизанском соединении Бориса Шангина обзавелась несколькими ценными информаторами в проводах ОУН Германии и Австрии.
В соответствии с директивой НКГБ УССР от 28 июля 1944 года создается 1-е Управление НКГБ (внешняя разведка). Это подразделение приобрело до конца войны ряд перспективных оперативных источников в Германии, Австрии и других европейских странах. И хотя внешняя разведка всегда была прерогативой Москвы, до 1948 года существовали закордонные оперативные группы НКГБ-МГБ УССР, позднее влившиеся в общесоюзные в статусе «подрезидентур». По свидетельству одного из руководителей разведки КГБ УССР генерал-майора Василия Мякушко (работавшего после войны во Франции и других государствах), приобретенная тогда украинскими разведчиками агентура использовалась в Европе и за океаном по крайней мере до 1970-х годов.
26 мая 1945 года Лаврентий Берия санкционировал направление в Прагу оперативной группы генерал-майора Горшкова «для изъятия активных украинских националистов» с подчинением ей ряда ответственных работников НКГБ УССР. Активизации работы советских спецслужб против закордонных центров украинских националистов способствовало тесное сотрудничество последних с разведками США и Англии, объявленными в постановлении Политбюро ЦК ВКП (б) от 20 августа 1946 года основными противниками по тайному фронту.
Если судить объективно, разведывательная информация способствовала благородному делу восстановления соборности украинских земель, вхождению Украинской ССР в мировое сообщество. В частности, конфиденциальная информация о позициях правительств Великобритании и США использовалась на исторических Ялтинской и Потсдамской международных конференциях 1945 года на переговорах о западных границах послевоенной Украины, ее вступлении в ООН.
Особого упоминания заслуживает патриотизм украинцев - представителей «трудовой эмиграции» в странах Латинской Америки. Их представители вошли в состав резидентур, созданных в Аргентине, Уругвае и Чили видным советским разведчиком Иосифом Григулевичем («Максом»).
Эта талантливая личность больше известна как член-корреспондент АН СССР, автор ряда солидных монографий по истории католицизма и Латинской Америки, написанных под псевдонимом Лаврецкий. Рискуя жизнью, наши земляки помогали освобождению «неньки Украины», закладывая мины в угольные бункеры судов, везших из Буэнос-Айреса в Германию стратегическое сырье (селитру) и продовольствие. Всего в 1942-1944 годах заложили 150 мин - они срабатывали в море, и Гитлер лично распорядился подобрать другой порт для транспортировки грузов.
Одним из оперативных прикрытий спецагента «Макса» служила должность посла Коста-Рики в Италии, где он одно время даже был дуайеном дипломатического корпуса. Посол резко выступал с трибуны ООН с критикой внешней политики СССР, за что получил кличку «американского подпевалы» от министра иностранных дел страны Советов Андрея Громыко. В 1953 году посол просто исчез...
Дело в том, что разведчика «Макса» отозвали в связи с арестом Берия и чистками старых кадров спецслужбы, особенно причастных к репрессиям и «мокрым» акциям. Сам Григулевич, начавший сотрудничать с НКВД, вероятно, в период Гражданской войны в Испании 1936-1939 годов, вскоре после убийства в 1940-м Рамоном Меркадером Льва Троцкого (проходившего у чекистов под псевдонимом «Козел») получил орден Красной Звезды «за успешное выполнение правительственного задания».
Из мраморного особняка в Риме Иосиф Ромуальдович попал с женой-мексиканкой Лаурой и грудной дочерью в скромную двухкомнатную квартиру в районе станции метро «Сокол» в Москве. Сделал успешную научную карьеру, одних книг выпустив около двадцати. Дочь разведчика Надежда (родившаяся в Риме и нареченная сначала Романеллой) рассказывала, что всегда мечтала о брате или сестре. В 1946-м в Бразилии у Григулевича родился сын Хосе, умерший шестимесячным от порока сердца. «Я думаю, - говорила Надежда Григулевич, - что это была Божья кара за попытку покушения на Льва Троцкого».
«Об Иосифе Григулевиче, обо всем этом прекрасном и ужасном поколении коммунистов-чекистов, - отмечал отставной полковник разведки, писатель Михаил Любимов, - еще много напишут и плохого и хорошего. Они самоотверженно воевали, они убивали и белых, и фашистов, и врагов, и друзей, и друг друга, они жертвовали всем и не гнались за личным благополучием. Им есть, чем гордиться и в чем каяться». Этими словами профессионала и закончим очерк.
9 июля 2009 newzz.in.ua
Как сообщал уже в 1970-е годы П.Судоплатов в личном письме заместителю Председателя КГБ СССР Филиппу Бобкову, в 1933-м ОГПУ СССР получило от агента «82» в окружении Е. Коновальца информацию о командировке им в США пятерых боевиков во главе с Мишугой для теракта против наркома иностранных дел СССР Максима Литвинова. Террористов арестовали.
«82» был упомянутый Василий Лебедь-Хомяк (родился в 1899 году), бывший офицер Сечевых стрельцов, вместе с Коновальцем деливший тяготы русского плена под Царицыном в 1915-1917 годах. Сотрудничая с ВЧК-ГПУ с 1920-х, В.Лебедь попал за границу по легенде: спасаясь от арестов, по фальшивым документам устроился на корабль и в начале 1933 остался в Бельгии, восстановил связь с Коновальцем. В июне 1935-го с ним в Финляндию вывезли и племянника Павлуся (Судоплатова). Попутно Хомяк убеждал лидеров ОУН не стремиться устраивать теракты в СССР как бесперспективное занятие. В годы войны работал в 4 Управлении НКВД, командовал спецотрядом знаменитой Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН), затем трудился на дипломатическом поприще, на высоких хозяйственных постах, умер в 1980-х в Киеве. Похоронен на Байковом кладбище.
Кроме того, по ОУН за рубежом плодотворно работал и бывший член Украинской партии социалистов-революционеров Кондрат Полуведько, ставший главой Украинской громады в Хельсинки. В 1942 чекист Полуведько был замучен гестаповцами в Харькове, где его оставили для подпольной работы.
Работа против ОУН открывала перед советской разведкой заманчивые перспективы создания оперативных позиций в спецслужбах зарубежных государств, с которыми сотрудничала разведка национал-радикалов.
Дело в том, что в начале 1920-х устанавливаются деловые отношения между германской спецслужбой и движением украинских националистов. Возникновение последнего стало реакцией радикально настроенной части населения Западной Украины на гибель национальной государственности 1917-1920 годов, поражение национально-освободительной борьбы и территориальное расчленение украинских земель между СССР, Польшей, Чехословакией и Румынией.
Вокруг бывшего командира Корпуса сечевых стрельцов Армии УНР полковника Евгения Коновальца сплотились отчаянные боевые офицеры, участники Сечевого стрелецтва и Украинской галицкой армии (УГА).
На заседании «Стрелецкой рады» в июле 1920 года, на съезде представителей нелегальных военно-патриотических организаций 31 августа этого же года в Праге принимается решение создать «Войсковую организацию». После 1924 г. утвердилось название «Украинская войсковая организация» (УВО). С июля 1921 года ее возглавил Е.Коновалец. Активисты УВО вели учет бывших военнослужащих УГА, собирали оружие, разрабатывали планы вооруженного восстания против Варшавы. Помимо боевой и пропагандистской работы, они намеревались развернуть подрывную деятельность и индивидуальный террор против польской власти.
Националисты создали широкую сеть подпольных групп и резидентур в Галичине, в крупнейших городах Польши и некоторых других европейских стран. В составе «Начальной команды» УВО создается референтура разведки, которую возглавляли Ярослав Чиж (бывший сотрудник разведки Австро-Венгрии, а затем и Корпуса сечевых стрельцов), сотники Николай Колтуняк и Осип Думин. Создаются разведподразделения окружных и уездных команд УВО, конспиративные линии связи, по которым информация поступала в «почтовые ящики», находившиеся в ведении руководителей разведки УВО.
В учебнике «Разведка», подготовленном Генштабом Польши, отмечалось, что «разведывательная сеть УВО была наибольшею и наилучше организованною в своем роде в Европе». Собирается разноплановая информация о вооруженных силах, государственных учреждениях, промышленности, коммуникациях Польши. Источниками информации служили украинцы-военнослужащие или гражданские лица, корыстолюбивые чиновники всех национальностей. Так, сотрудники-украинцы штаба армейского корпуса в Перемышле по заданию разведчика УВО Заблоцкого добыли данные о дислокации и командном составе частей, мобилизационные схемы, секретные приказы и документацию местного арсенала.
Уже в марте 1925 г. состоялся громкий судебный процесс над членами УВО по обвинению в разведывательно-подрывной деятельности («дело басарабовцев» - по имени связной О.Думина Ольги Басараб, погибшей в тюрьме во время следствия). По нему проходило 10 участников во главе с руководителем УВО в Галичине Андреем Мельником, получившим 4 года тюрьмы. Всего к 1928 году около 100 украинских националистов отбывало наказания по обвинению в шпионаже. По данным «дефензивы» (контрразведки, подчиненной II отделу Генштаба Польши), в 1929-1935 гг. около 630 украинцев собирали разведданные (26% от общего числа подозреваемых в шпионаже).
Мировая история полна примеров, когда патриотические силы, добивавшиеся национального освобождения, действовали по принципу «враг моего врага - мой друг». Руководство националистического движения не могло, естественно, надеяться на возрождение Украинской самостийной соборной державы только своими силами. По свидетельству одного из основателей УВО Михаила Кураха, после санкционированной державами Антанты аннексии Западной Украины Польшей (14 марта 1923 г.) Коновалец сообщил ближайшим соратникам о крахе надежд на компромисс с режимом Пилсудского и о переориентации на союз с традиционным врагом Польши - Германией. Лидер УВО откровенно указал на мотивы сотрудничества с немцами в письме митрополиту Андрею Шептицкому: «Пусть сегодня мы находимся в услужении немецким чиновникам. Но завтра с их помощью мы добудем свою державу».
С немецкой стороны сотрудничеством с УВО занимался шеф военной разведки - абвера полковник Вальтер Николаи, бывший начальник Киевского гарнизона кайзеровских войск генерал Тренер, полковник контрразведки Гемп и сотрудники разведцентра, действовавшего во Львове под прикрытием гданьской фирмы «Хартвиг», офицеры разведотдела штаба 1-й немецкой пехотной дивизии в Восточной Пруссии. В 1923 году Гемп подписал с руководителем УВО соглашение о ведении нею разведки в пользу Германии, осуществлении, в случае войны, диверсий в Польше. За это УВО получала военно-техническую помощь и 9 тыс. марок ежемесячно.
Характерно, что общественность Западной Украины с пониманием относилась к необходимости сотрудничества с внешними силами для противоборства с польским шовинистическим режимом. Как заявил на допросе 15 февраля 1948 г. в МГБ УССР сотрудник референтуры пропаганды Центрального провода ОУН Владимир Порендовский, о контактах Коновальца с немцами было широко известно в Галичине, однако они воспринимались как целиком естественный способ борьбы с Польшей.
Уже в 1921 г. Е.Коновалец принял решение о вступлении в тайные отношения с абвером и договорился о поставках разведывательной информации, касавшейся Польши. По данным советской разведки, в роли «честного маклера» в контактах между полковником Николаи и «Степановичем» (так в Абвере зашифровывали Коновальца) выступал известный авантюрист Рихард (Рико) Яри (Ярый). Последний развил бурную деятельность, став руководителем разведывательных курсов для УВО, организованных в том же году майором Фоссом в Мюнхене (Бавария).
К концу 1920-х уже действовали шпионско-диверсионные курсы «шефов украинских разведывательных бригад» в Берлине, Данциге (Гданьске), Кенигсберге, на территории Голландии. Как показал на допросах в МГБ уже после войны один из основателей ОУН Петр Кожевников, только в 1923-1928 годах боевики Коновальца получили до двух миллионов немецких марок. Лишь через данцигский переправочный пункт им поступили две сотни револьверов, полтонны взрывчатки, тысячи детонаторов. В июле 1926 г. руководство УВО решает распространить разведывательные устремления и на других потенциальных противников Германии - СССР, Англию, Францию, США, Канаду.
Широкое сотрудничество налаживается между УВО и спецслужбами Литвы (разведывательным отделом Генштаба, полицией государственной охраны, пограничной полицией, разведкой организации «Союз стрельцов»). Часть территории этой страны (Виленский край) Польша оккупировала в 1920 г. Коновалец и премьер-министр Вальдемарас в 1923 г. договорились о сотрудничестве в области обмена сведениями о Польше и СССР. В 1925 г. гданський филиал УВО - один из наиболее результативных ее разведцентров - посодействовал литовской разведке в организации транспортировки в порт Клайпеда двух закупленных в Германии подводных лодок.
В следующем году разведка УВО добыла план польского вторжения в Литву. О деталях операции Коновалец предупредил литовское правительство, а через гданьский филиал информацию довели правительствам Англии и Германии, что ставило Польшу перед угрозой интернационализации конфликта.
В тогдашней столице Литвы Каунасе разместилась резидентура УВО во главе с сотником Иосифом Ревьюком («Йонасом Братвичусом»). В нее входило 15 сотрудников, владевших польским, литовским и белорусским языками. Они собирали информацию в регионе Вильнюс - Гродно - Лида - Пинск, содействовали закупке и переправке в Галичину оружия, поддерживали связь с резидентурами УВО в Берлине, Вене, Париже. В последние годы жизни Е. Коновалец использовал для прикрытия именно литовский паспорт ( об этом я когда-то писал)
По сведениям, сообщенным польской разведке ее информатором (на самом деле - двойным агентом) пресвитером Яковом Кравчуком, близким к высшим руководителям ОУН, в бюджете ОУН («Освободительном фонде») на 1936-1937 гг. из общей суммы, эквивалентной 126 тыс. 282 долларам США, 50 тыс. поступило от Германии, 30 тыс. от Литвы. Непосредственно на разведку потратили 20 тысяч.
В 1931 г. эмиссары ОУН установили контакты с британской спецслужбой СИС через ее кадрового сотрудника в посольстве Англии в Варшаве Д.Росса. В 1934 г. японский военный атташе в Стамбуле обсудил с представителями ОУН возможности сбора информации о СССР. По данным разведки НКВД, в августе 1937 г. Ярый свел в венском отеле «Бристоль» Коновальца и шефа Войскового штаба ОУН генерала Николая Капустянского с японским военным атташе в Берлине, генштабистом и кадровым разведчиком Ито - советником посольства Японии в Париже. Стороны договорились о сотрудничестве в сборе разведывательной информации по Советскому Союзу с позиций ОУН в Маньчжурии.
Кстати, сотрудничество между украинскими националистами и японскими спецслужбами еще ждет своего глубокого исследователя. Оно активизировалось после выхода в 1927 г. меморандума премьера Танаки с рекомендациями относительно войны против СССР. В начале 30-х годов разрабатывается план боевых действий Квантунской армии («Оцу»), предусматривавший широкое применение разведывательно-диверсионных средств. После создания Японией марионеточной державы Маньчжоу-Го (1931г.) Р.Ярый направил туда своих представителей Федорова и Мытника. Те создали в 1933 г. в Харбине «Дальневосточную сечь» и установили взаимодействие с японской разведкой. Третий отдел японского «Бюро по делам российских эмигрантов» подбирал кандидатуры для обучения шпионско-диверсионному ремеслу. «Украинская националистическая громада» Харбина работала под контролем японского разведоргана («военной миссии»), направляла своих членов на разведывательно-диверсионные курсы с перспективою работы на советской территории. Наконец, направили представителей Провода ОУН в европейские страны: Н.Капустянского (Франция), И.Габрусевича (Италия), Мошинского (Испания), Кентжинского (Финляндия), искавшими контакты со спецслужбами этих держав, а также Турции и Югославии.
Но, безусловно, главным направлением сотрудничества становятся специальные мероприятия в контексте подготовки войны Германии с СССР. С 1932 г. абвер настаивает на получении от разведки ОУН сведений об оборонном потенциале СССР. В декабре 1933 г. на встрече в Берлине генерал Рейхенау и инспектор гестапо Дильс рекомендовали Е.Коновальцу и Ярому развернуть разведку и подрывную пропаганду в советской Украине. Наконец, в 1938 г. полковники Лахузен и Штольце, кураторы ОУН от абвера в 1937-1945 гг., получили от шефа разведки адмирала Канариса указание переключить агентуру на деятельность против СССР. Накануне Второй мировой войны в разведывательно-диверсионных формированиях рейха находилось до 4 тыс. украинцев (из них 300 училось в спецшколах), а весной 1941 года С.Бандера получил от абвера на разведывательно-диверсионные мероприятия против СССР 2,5 млн. марок.
Нельзя обойти и такую проблему: распространили ли УВО и ОУН свою разведывательно-подрывную деятельность непосредственно на территорию сталинского СССР? Историки националистического движения как бандеровской, так и мельниковской ориентации утверждают, что УВО и ОУН оказались в состоянии создать оперативные позиции в советской Украине. По словам Зиновия Кныша, бывшего боевого референта УВО и ведущего диаспорного исследователя этой организации, все связи с УССР «сосредоточивались в руках полковника Евгения Коновальца».
Входившие в его окружение отмечали, что полковник часто принимал курьеров «из-за Збруча» и оставшись с ними в комнате «говорил долго в четыре глаза, без свидетелей». Организационные контакты с людьми УВО-ОУН в СССР шли, якобы, через Румынию, балтийские страны или Финляндию. Известный исследователь истории ОУН Петр Мирчук пишет, что в 1937-1938 годах «существовало на Надднепрянщине по крайней мере пять таких самостоятельно действующих центров революционно-подпольных организаций, с которыми полковник Коновалец при посредничестве отдельных краевых связных поддерживал непосредственную связь».
По нашему убеждению, тут мы имеем дело если не с сознательными «приписками» солидных, но, никуда не денешься, заангажированных исследователей, то с определенным самообманом. При существовании огромной карательно-репрессивной системы, развитой сети информаторов органов госбезопасности трудно представить себе появление подпольных националистических организаций, тем более в тех регионах Украины, которым «интегральный национализм» как идейно-политическое течение присущ не был. Скорее всего, почвой для таких утверждений стали сообщения советских газет о «разоблачении», «ликвидации» сфабрикованных ОГПУ-НКВД «националистических организаций».
Усиление репрессивного характера правящего режима привело, в частности, к тому, что с декабря 1932 в УССР начинаются аресты по делу «большой, широко разветвленной контрреволюционной» «Украинской войсковой организации», ставившей, якобы, целью «свергнуть советскую власть и установить фашистскую диктатуру». За «причастность» к этой «резиновой» (меткое определение известного исследователя политической истории Украины XX столетия профессора Юрия Шаповала) организации в 1933-1934 годах осудили до 150 человек, в том числе военнослужащих-галичан, служивших в 1920-м в «Червонной Украинской Галицкой Армии» и на свою беду поступивших затем в РККА.
В первые же дни «Большого террора» 13-15 декабря 1934 года в Киеве состоялся политический процесс над 37 участниками «Объединения украинских националистов» с «филиалами» в Москве, Ленинграде и Минске. Так что обвинение в причастности к националистическим организациям в СССР стало стандартным клеймом для сценаристов незаконных репрессий. Что же касается диаспорной историографии, то достаточно вспомнить книгу историка Владимира Плюща (начало 1970-х) об «антисоветском подполье в СССР». В ней к «реально существовавшим» с гордостью отнесены все мифические «антисоветские организации», включая таковые в армии - это удачно укладывалось в авторскую концепцию о мощном движении сопротивления сталинизму. Пафос, конечно, понятен, но факты - упрямая вещь.
Наконец, к выводам о существовании «подполья» в СССР окружение Коновальца подталкивали и оперативные игры чекистов, направленные, по опыту классической игры «Трест», на имитацию перед закордонными лидерами ОУН существования в СССР дееспособного националистического движения.
Следует подчеркнуть, что контингент оперативной заинтересованности по линии борьбы с националистическим движением определился еще в 1920-х годах: ИНО ГПУ УССР на случай перенесения боевых действий на территорию сопредельных европейских государств подготовил военной контрразведке списки «украинской контрреволюционной эмиграции различных политических окрасок в Польше, Румынии и других государствах».
Характерно, что за несколько месяцев до похода советских войск в Западную Украину интенсифицируется противоборство с заграничными центрами ОУН. Как докладывал 10 февраля 1939 г. начальнику 5 отдела (разведка) ГУГБ НКВД СССР Деканозову заместитель наркома внутренних дел УССР Амаяк Кобулов, украинские чекисты приступили к тщательному подбору оперативных источников для разработки заграничных националистических центров. Утвержденная приказом НКВД СССР № 0064 от 28 марта 1941 г. инструкция по заграничной работе наставляла на оперативную разработку националистических организаций, создание агентурных позиций в их среде.
...С начала 1940-го Краковский центр ОУН (Степана Бандеры) развернул масштабную работу по подготовке подпольной сети и вооруженного восстания против советского режима в Западной Украине. Создается Повстанческий штаб во главе с Дмитрием Грицаем. Референтуры разведки и Службы безопасности (СБ) Краковского центра перебрасывают в Галичину организационно-инструкторские группы из специалистов по разведке, диверсиям, мобилизационной работе, пропаганде и конспиративной связи.
18 марта 1940-го границу благополучно пересек мобилизационный референт Повстанческого штаба Ярослав Горбовой («Буй»). При себе эмиссар имел списки конспиративных и явочных квартир подполья, мест хранения оружия и списки аэродромов ВВС Красной Армии, нуждающихся в доразведке для немецких партнеров. Однако 29 марта на подходе к конспиративной квартире во Львове «Буя» задержали сотрудники НКВД - он так и не сумел воспользоваться двумя револьверами (видимо, посланца из Кракова уже контролировали по наводке ранее арестованных подпольщиков).
Две недели Я.Горбового допрашивал младший политрук Пименов. Изъятые «вещественные доказательства» говорили сами за себя, и задержанный дал «развернутые показания о своей враждебной деятельности», планах Краковского центра и задачах подполья Галичины. Начались новые аресты, вскрывались тайники с оружием, только в марте-апреле НКВД задержал 165 подпольщиков. Внезапно допросы прекратились, и несколько дней Ярослав гадал в камере о своей участи.
Новым собеседником «Буя» стал молодецкого вида брюнет с генеральскими звездами и орденом Красного Знамени на гимнастерке. Своей настоящей фамилии чекист не называл. Позднее, когда в СБ ОУН «Бую» покажут фотографию нежданного визави, он узнает в нем «Павлуся Валюха» - под таким псевдонимом в закордонной ОУН работал убийца Коновальца Павел Судоплатов...
Опытный разведчик, прекрасно знавший украинский язык и идеологию ОУН, Судоплатов вел себя с разрабатываемым деликатно, не оскорбляя его убеждений. Он предлагал Гербовому вспомнить угнетенное положение украинцев под поляками, румынами, венграми и сравнить его с «коренными преимуществами социалистического строя» (хотя следует заметить, что за два предвоенных года население советской Западной Украины сократилось почти на 400 тыс. человек, а жертвами репрессий стало в несколько раз больше людей, чем в немецком Генерал-губернаторстве в Польше).
Да, вел психологическую обработку Судоплатов, оуновцы - патриоты, романтики, но они судят о советском строе лишь по враждебной пропаганде, занимаются донкихотством. Настоящий патриот Украины - активный строитель социализма. У нас построены промышленные гиганты, проведена электрификация, ликвидирована неграмотность. Агитация «за советскую власть» продолжилась в Киеве, генерал и воспитуемый посещали передовые колхозы, предприятия, любовались панорамой Днепрогэса. Затем была Москва, уютные дачи НКВД, театры.
О дальнейшей судьбе «Буя» можно узнать из материалов самой ОУН. «Чудесное» возвращение Горбового вызвало подозрения у СБ ОУН, тем более что период его отсутствия совпал с ощутимыми оперативными ударами по нелегалам ОУН в Галичине. Допрашивали его шеф СБ ОУН(Б) Николай Арсеныч, военный референт ОУН Олекса Гасын-«Лыцар». С ним беседовал и Степан Бандера, о чем сообщила уже в 1944 году, сама того не подозревая, информатору НКВД сестра лидера ОУН Владимира Бандера.
Похоже, «Бую» дали возможность искупить вину, выманив ненавистного «Валюха» за кордон. Однако в польском Ряшеве Н.Арсеныча и «Буя» задержало гестапо, и дальнейшая судьба последнего неизвестна. По одной из версий, конкуренты бандеровцев из ОУН Андрея Мельника сообщили немцам о сотрудничестве Горбового с НКВД и осенью 1941 того ликвидировали в Освенциме.
Неизвестно, пытался ли Судоплатов восстановить контакт со своим человеком. Руководитель разведки ОУН(Б) в Генерал-губернаторстве Федор Яцура как-то показал своему информатору доктору Ивану Л. фото «Валюха», и тот заявил, что видел этого человека в Кракове именно в 1940 году! Так что, как знать, все ли сообщил о работе по ОУН «главный террорист СССР» в своих нашумевших некогда мемуарах... Советская разведка надеялась на восстановление связи с Горбовым до 1948 года, когда узнала о печальной судьбе несостоявшегося «крота».
В предвоенные годы советской разведке удалось создать определенные позиции в среде закордонных звеньев ОУН, что давало результаты даже в период «холодной войны». Так, негласный помощник «Иосиф» (псевдоним изменен. - Авт.) сотрудничал с НКВД с 1939 года, а связь с ним КГБ УССР возобновил только в 1954 году. О заброске на базы подполья в Западной Украине эмиссара-разведчика Закордонного представительства Украинской главной освободительной рады Василия Охрымовича (1951 год) стало известно от приобретенного до войны оперативного источника, «расконсервированного» после 1945-го.
Созданное в январе 1942-го 4 Управление НКВД УССР среди ведущих функциональных задач имело «продвижение» агентуры в формирования ОУН и УПА для последующего ее вывода в Германию и другие европейские державы.
Так, оперативной группе «Унитарцы» майора Василия Хондожко, направленной 4-м Управлением Наркомата госбезопасности (НКГБ) УССР на базу партизанского соединения Сидора Ковпака в августе 1943-го, ставилась задача приобретения агентуры среди украинских повстанцев, вывода ее в заграничные звенья ОУН. Опергруппа «Дружба» Николая Онищука, действовавшая на базах соединений С. Ковпака и Петра Вершигоры, привлекла к негласному сотрудничеству 49 оперативных источников в ОУН и УПА. Опергруппа 4-го Управления НКГБ УССР в партизанском соединении Бориса Шангина обзавелась несколькими ценными информаторами в проводах ОУН Германии и Австрии.
В соответствии с директивой НКГБ УССР от 28 июля 1944 года создается 1-е Управление НКГБ (внешняя разведка). Это подразделение приобрело до конца войны ряд перспективных оперативных источников в Германии, Австрии и других европейских странах. И хотя внешняя разведка всегда была прерогативой Москвы, до 1948 года существовали закордонные оперативные группы НКГБ-МГБ УССР, позднее влившиеся в общесоюзные в статусе «подрезидентур». По свидетельству одного из руководителей разведки КГБ УССР генерал-майора Василия Мякушко (работавшего после войны во Франции и других государствах), приобретенная тогда украинскими разведчиками агентура использовалась в Европе и за океаном по крайней мере до 1970-х годов.
26 мая 1945 года Лаврентий Берия санкционировал направление в Прагу оперативной группы генерал-майора Горшкова «для изъятия активных украинских националистов» с подчинением ей ряда ответственных работников НКГБ УССР. Активизации работы советских спецслужб против закордонных центров украинских националистов способствовало тесное сотрудничество последних с разведками США и Англии, объявленными в постановлении Политбюро ЦК ВКП (б) от 20 августа 1946 года основными противниками по тайному фронту.
Если судить объективно, разведывательная информация способствовала благородному делу восстановления соборности украинских земель, вхождению Украинской ССР в мировое сообщество. В частности, конфиденциальная информация о позициях правительств Великобритании и США использовалась на исторических Ялтинской и Потсдамской международных конференциях 1945 года на переговорах о западных границах послевоенной Украины, ее вступлении в ООН.
Особого упоминания заслуживает патриотизм украинцев - представителей «трудовой эмиграции» в странах Латинской Америки. Их представители вошли в состав резидентур, созданных в Аргентине, Уругвае и Чили видным советским разведчиком Иосифом Григулевичем («Максом»).
Эта талантливая личность больше известна как член-корреспондент АН СССР, автор ряда солидных монографий по истории католицизма и Латинской Америки, написанных под псевдонимом Лаврецкий. Рискуя жизнью, наши земляки помогали освобождению «неньки Украины», закладывая мины в угольные бункеры судов, везших из Буэнос-Айреса в Германию стратегическое сырье (селитру) и продовольствие. Всего в 1942-1944 годах заложили 150 мин - они срабатывали в море, и Гитлер лично распорядился подобрать другой порт для транспортировки грузов.
Одним из оперативных прикрытий спецагента «Макса» служила должность посла Коста-Рики в Италии, где он одно время даже был дуайеном дипломатического корпуса. Посол резко выступал с трибуны ООН с критикой внешней политики СССР, за что получил кличку «американского подпевалы» от министра иностранных дел страны Советов Андрея Громыко. В 1953 году посол просто исчез...
Дело в том, что разведчика «Макса» отозвали в связи с арестом Берия и чистками старых кадров спецслужбы, особенно причастных к репрессиям и «мокрым» акциям. Сам Григулевич, начавший сотрудничать с НКВД, вероятно, в период Гражданской войны в Испании 1936-1939 годов, вскоре после убийства в 1940-м Рамоном Меркадером Льва Троцкого (проходившего у чекистов под псевдонимом «Козел») получил орден Красной Звезды «за успешное выполнение правительственного задания».
Из мраморного особняка в Риме Иосиф Ромуальдович попал с женой-мексиканкой Лаурой и грудной дочерью в скромную двухкомнатную квартиру в районе станции метро «Сокол» в Москве. Сделал успешную научную карьеру, одних книг выпустив около двадцати. Дочь разведчика Надежда (родившаяся в Риме и нареченная сначала Романеллой) рассказывала, что всегда мечтала о брате или сестре. В 1946-м в Бразилии у Григулевича родился сын Хосе, умерший шестимесячным от порока сердца. «Я думаю, - говорила Надежда Григулевич, - что это была Божья кара за попытку покушения на Льва Троцкого».
«Об Иосифе Григулевиче, обо всем этом прекрасном и ужасном поколении коммунистов-чекистов, - отмечал отставной полковник разведки, писатель Михаил Любимов, - еще много напишут и плохого и хорошего. Они самоотверженно воевали, они убивали и белых, и фашистов, и врагов, и друзей, и друг друга, они жертвовали всем и не гнались за личным благополучием. Им есть, чем гордиться и в чем каяться». Этими словами профессионала и закончим очерк.
9 июля 2009 newzz.in.ua