Город-шкатулка.
Город сегодня восхитительно тёплый и влажный. Солнце нагревает белую плитку нашего многокилометрового широченного пола, сырую землю и мытые лепные домики, играет их яркими фасадами, лениво по-летнему испаряет влагу. В воздухе застыли малюсенькие капельки многодневных дождей. В безветренных колодцах внутренних дворов они играют, кто дольше не рассмеется, фу, то есть не прольётся. Даже в тенистых переулках словно в хамаме. А смесь пушистых облаков и готовых вот-вот разродиться туч на горизонте больше напоминает горы в Шамани.
Все чахоточники типа меня повылазили из своих сырых берлог. Проходя мимо друг друга, мы перекашливаемся на известном только нам одним языке кашлюнóв. Старинные особняки, перестроенные на новый лад, как шкатулки ручной работы, некоторые с двойным дном, а вокруг этой царственной красоты - взрытая земля и вскрытый асфальт, откуда торчат вещественные доказательства допотопных времён. Такое гротескное что ли сочетание, от которого дух захватывает. Античность моя. Бесконечные поиски счастья. Ведь если есть двойное дно, должны быть и сокровища.
Все чахоточники типа меня повылазили из своих сырых берлог. Проходя мимо друг друга, мы перекашливаемся на известном только нам одним языке кашлюнóв. Старинные особняки, перестроенные на новый лад, как шкатулки ручной работы, некоторые с двойным дном, а вокруг этой царственной красоты - взрытая земля и вскрытый асфальт, откуда торчат вещественные доказательства допотопных времён. Такое гротескное что ли сочетание, от которого дух захватывает. Античность моя. Бесконечные поиски счастья. Ведь если есть двойное дно, должны быть и сокровища.