Убийство и сексуальный акт часто завершаются одним и тем же вопросом: что делать с телом?

Я протиснулся к нему и увидел на нем его обычный твидовый пиджак.
- Вы не танцуете, Поль?
Он прищурил глаза, медленно покачал головой и улыбнулся мне своей изогнутой трубочкой.
- Это занятие не для меня, старина, - сказал он. - Слишком уж смахивает на работу.

"Предлагаю запой протеста объявить. Что голодовки и самосожженья? - оскомина одна и никакого толку."

"- Признаться, жутко хочется выпить, - облегченно сообщил Б. - Как вырвешься от этой чумы болотной, от этих нарциссов чернильного ручья, так сразу тянет с хорошими людьми под забором полежать."

Это становится моей доброй традицией - видимо, буду ( Read more... )

Розенкранц (тихо).

- Хочу быть дома и лежать в постели...

Гильденстерн (обессиленно).

- О, даждь нам днесь семь дней в неделю...

Хочу грибов и спать.
Всё.

Гильденстерн.

- Вид довольно осенний.

Розенкранц(разглядывая землю).

- Никаких листьев.

Гильденстерн.- Осенний - при чем тут листья? Что при чем, так это некоторая коричневатость - в конце дня... Она подкрадывается к нам, уж поверь мне... Яблочные и мандариновые тени, как старое золото, окрашивают самые краешки наших чувств, сияющая глубокая ( Read more... )

- Страсть наказуема, - пояснял стюарду наш капитан сэр Суер-Выер, нюхая ароматические соли и микстуры.

"Лучше всего пьяный сон, на прибрежном песке."

( Read more... )

В 21 ты заключаешь с собой Фаустов договор: что компании дозволяется высосать из своей жизни от 7 до 10 лет, а потом в 30 лет ты должен будешь покинуть компанию, а в противном случае с тобой что-то НЕ ТАК.

Техническая система кормится яркими асоциальными детьми из разведенных семей, родители которых активно ратовали за образование.

Итен слишком много выпил, громко травил анекдоты - все яппи остались довольны. Нам пришлось вывести его на задний двор и немного охладить. Он сказал:
- Что такое счет в баре, как не добавочный налог на реальность?
Мы засомневались, не возникают ли у него серьезные проблемы с выпивкой.

"По низости вашей милости..."

Гандлевский, млять!

Да одно это...