"Общество потребления" Бодрийяра
Бодрийяр не изменяет своим лингвистическим предпочтениям. Философская рефлексия над социальными процессами второй половины 20 века блистательно завернута в бархатный ковер «бодрийяровского» языка - языка интеллектуалистской игры, которая захватывает своими семантическими сюжетами и оставляет устойчивое влечение к его философским пассажам.
Общество потребления, в котором человек перестает быть, а определение человека дается через навязчивое "иметь", - тема далеко не новая. Экзистенциальные издержки капиталистического общества переосмысляются от марксистов до Маркузе, от Фромма до Дебора, однако Бодрийяр не оставляет себе равных в обаянии философской рефлексии.
Захватывающая интеллектуальная эстафета по организационным излишествам общества второй половины 20 века не оставит читателя равнодушным: в увлекательном полете над реальностью французского общества 60-х читатель найдет исторические силуэты современного ему общества. Реминисценции остаются яркими образами, которые узнаются в каждой обители феномена потребления: от нового айфона до уютного торгового центра. И каждый предмет этой реальности подвергся беспощадной концептуализации язвительного Бодрийяра.
«Общество без головокружения и истории», не имеющее другого мифа, кроме самого себя: общество бесконечного производства, войны и гедонистического рая. Общество потребления - плацдарм для эстетизации предмета, превращения его в символическую ценность и ничем не ограниченного поглощения. Осознание замкнутости социального действия наводит ужас на очередную жертву беспощадного цикла потребления - человек растворился в этой бесконечной симуляции реального.
Бодрийяр может показаться слишком обаятельным, чтобы возразить ему. Однако проблема общества потребления не столь глубока, как представляет её Бодрийяр. Возможно, это очередной симулякр, корни которого в сущности человека, которому нравится осознавать важность и исключительность эпохи, в которой он располагает своей жизнью. Чувство великой войны и глобальной стагнации придает шарм историческому моменту. Чувствовать себя на грани, на рубеже фатального, быть причастным к этому - это всё эстетизирует рутину, придает ей важность и специфики. Именно этим монументальным чувством, даже не подозревая того, вдохновлялся в своем кабинете Бодрийяр, когда так искусно претворял в жизнь свои интеллектуальные фокусы над социальной материей.
Да, Бодрияйр прав, общество без головокружения и истории, однако он не заметил, как сам стал причиной этого головокружения.