Стихи из прозы
Подлинная поэзия - божественный дар, когда за рифмованной фразой обнаруживается бесконечность смыслов, каждый из которых способен уникальным образом воздействовать на мир. Поэтому расцвет поэзии - XIX век и первые два с половиной «серебряные» десятилетия века XX, то есть то самое время, когда человечество, почувствовав за сбой достаточно сил для переустройства мира, ещё не определилось до конца с методами переустройства, и отсюда одним из инструментов такового было слово. Александр Скрябин намеревался использовать в качестве инструмента музыку, рассчитывал новыми гармониями своей «Мистерии» проникнуть в святая святых мироздания и без малого переучредить Вселенную,- но скрябинская идея даже по меркам той бесконечно смелой эпохи представлялась слишком уж невероятной (хотя в соединении с метафизикой "Острова мёртвых" Бёклина она приобретает рациональность - когда-нибудь я об этом попытаюсь написать...). А вот к преобразующей силе слова доверия было куда больше. Оттого все заметные политики и революционеры той поры являлись ярчайшими публицистами и ораторами, за которыми словно под долгоиграющим гипнозом поднимались массы. И поэты, разумеется, не оставались в стороне, располагая пусть более утончённым, но не менее действенным инструментарием.
Сегодняшний мир, живущий по законам потребления, в слово почти не верит, из-за чего поэзия, по большому счёту, умерла. Боюсь ошибиться, но единственная сфера, где стихи иногда ещё в состоянии заставить душу плакать и трепетать - это тексты к песням.
Может быть, подобными возможностями способны обладать ещё и стихи, встроенные в прозу. Я не очень в этом уверен, но, поскольку начиная с 2013 года неоднократно включал в свои прозаические тексты стихи собственного производства, всё же решил, что не будет зазорным собрать их воедино. Хотя вне текста и без музыкального сопровождения они могут прозвучать иначе.
Сначала - три авторских перевода из «Векселя судьбы», три известнейшие шлягера 30-40-х годов:
1. To Ostatnia Niedziela («Утомлённое солнце»), русский перевод (2012)
…Со Штурманом неожиданно согласился и Алексей, сообщивший, что по мнению его как историка довоенной поры все три русские текста “Утомлённого солнца” - и тот, где лирическому герою “немного взгрустнулось”, и менее известный про “встречу на Юге”, и где, наконец, “листья падают с клёна” - надуманны и отчасти нелепы. Причину этого Алексей объяснил тем, что в Советском Союзе никто не осмелился обратиться напрямую к тексту польского первоисточника - танго To Ostatnia Niedziela, что означает “Последнее воскресенье”. В польском же оригинале рассказывалось не просто о погибшей любви, а едва ли не о последних минутах жизни, которая без этой погибшей любви делается невозможной.
Потом, помолчав, добавил, что ему известно, что в СССР это танго даже намеревались запретить, поскольку в довоенной Польше оно породило настоящую эпидемию самоубийств. Бывало, что оркестр ещё доигрывал концовку, а варшавские студенты и офицеры с пугающей лёгкостью стрелялись сразу же за порогом ресторана или танцхолла.
Затем он тоже налил себе немного рома, и глядя сквозь его лучистый янтарь, пояснил:
- Эта вещь появилась безошибочно точно в своё время. В конце двадцатых, когда в Европе веселились, на неё даже бы не обратили внимание. После войны - то же самое, но только по другой причине. А эта песня из второй половины тридцатых, как никакая другая, оказалась созвучной предчувствию войны. Любовь, потерянная навсегда, потерянная абсолютно без каких-либо надежд на возвращение, утрата в едва ли не самый прекрасный день - ведь по-польски niedziela - это наше воскресенье,- одним словом, весь этот бульон эмоций был тем же самым, что и уходящая в небытие довоенная жизнь. Но просто взять и высказаться об этом - тривиально, ибо так чувствовали в ту пору почти все. Поэтому человек, написавший стихотворный текст, совершил гениальный ход - он вернул эту навсегда потерянную любовь лишь на один короткий воскресный вечер. Живая пришла к уже неживому. Оттого слушать оригинал было больно до нестерпимости - даже если на твоём персональном личном фронте всё обстояло великолепно…
Поздно и горько искать оправданья
Счастью уже не быть:
Прекрасен, щедр и талантлив
Твой новый избранник,
И мне предстоит уходить...
Просьбу мою не оставь без ответа,
Даром не отклони,
Дай мне лишь вечер - печальный, единственный вечер,
В память о прошлой любви!
Этот вечер воскресный -
Берег нашей разлуки,
С неизбежностью смены
Имён и лет.
Положи мне на плечи
Свои тонкие руки,
Подари в нежном взгляде
Последний свет.
Твоей жизни мирного теченья
Жребий мой не потревожит, знай!
В этот вечер воскресный
Мгла не станет рассветом
Образ близкого счастья -
Навек прощай!
2. Ариетта Карлы Доннер из к/ф «Большой вальс», русский перевод (2013)
...“Образы искусства предвоенных лет - это не только яркие воспоминания вашей юности, дорогие ветераны. Они - ещё и напоминание о красоте и хрупкости мира, над которым уже начинали сгущаться чёрные тучи. Напоминание о том, что сильнее насилия, огня и железа может быть только любовь!”
Второй конферансье подхватил:
“Именно о такой любви, о счастье и о прекрасном, солнечном и лучезарном мире пела героиня знаменитого кинофильма “Большой вальс”. И хотя этот фильм вышел на наши экраны в суровые и тревожные времена, когда до войны оставалось меньше года, он как никакой другой, пожалуй, наполнял сердца красотою и радостью любви. Примите же наш подарок, дорогие друзья, - Мария Кузнецова дарит всем вам незабываемую песню весеннего Венского леса!”
Сердце моё не спит,
Громко в груди стучит.
Сердце ответа просит,
И дальний вальса звук доносит -
Что за чредой невзгод
Встреча опять нас ждёт!
И что уж счастье на пороге
В этот дивный день!
Весенней песни лёгкий нрав
В роскошной зелени дубрав
И звонкий тон на звук любой
Нам дарит Венский лес с тобой!
Ла-ла!
Ла-ла!
Ла-ла!
А-а!
Ла-ла!
Ла-ла!
Ла-ла!
А-а!
Разлуки льды
растают -
Распахну своё
окно,
Что не делала
давно,
Солнца вихри
вновь играют!
Пусть встречаться придётся
в вечерний час
В неурочный час,
без излишних глаз...
Этот лунный час,
он - не выдаст нас!
…Я тебя
обниму
С жаждой счастья
и страстью огня!
Обниму.. Обниму!..
Не верну
в прежний мир!
Не отдам
в прежний мир
без меня!
И пускай луны
бледен свет,
И пускай ещё
далёк рассвет -
Ты взглянешь на меня -
Я улыбнусь тебе,
И мы поверим
в дар судьбы
и в наше счастье!
Пусть прошлое уйдёт,
И новый день
Оставит в нём навеки
грусть и тень!
Ла-ла-ла-ла-ля!
Ла-ла-ла-ла-ля!..
Ла-ла-ла,
ла-ла,
ла-ла-ла-ла-ла!..
Я хочу,
я хочу
танцевать
снова вальс!
А-а-а! Аа!
А-а-а! Аа!
Этот вальс танцевать!
Этот вальс только знать!
Этот вальс,
этот вальс,
этот вальс,
этот вальс!...
Я хочу
танцевать!
Танцевать
и летать!
Нет прекрасней судьбы,
Нет прекрасней мечты!
Ла-ла!
Ла-ла!
Ла-а! Ла-ла!
И снова радости мотив
несётся, всё опередив!
И вторит музыке небес
прекрасный Венский лес!
Ла-ла!
Ла-ла!
Ла-ла!
Ла-ла!
Ла-ла!
Ла-ла!
Ла-ла!
Ла-ла!
А-аа!
А-аа!
Пусть над миром
властвует
вечный гимн
Любви!
3. Танго Pamietam Twoje Oczy, русский перевод (2013)
- ...Дорогие друзья, я исполню для вас одну замечательную песню. Это довоенное польское танго Pamietam twoje oczy [Помню твои глаза],- объявил Алексей негромким голосом в наступившей вокруг тишине.- Сегодня эту вещь не часто можно услышать, если можно услышать вообще. Тем более, я приготовил для вас маленькую премьеру - я спою это танго на русском языке.
Вновь раздались аплодисменты, которые были прерваны мощными аккордами вступления, неожиданно для всех зазвучавшими с трагической глубиной. Альтовый звук скрипки мгновенно заполнил пространство террасы и вырвался в сад, притягивая внимание собравшихся и заставляя прекратить разговоры. В наступившей тишине сильно, объёмно и богато зазвучал баритон Алексея:
За гранью прежних дней и встреч
Твоих я ласк не помню:
Не помню уст горячих, ни жарких слов признаний...
Лишь помню блеск твоих очей - пьянящих, страстью полных,
Открытых и огромных,
Как бездна и любовь.
Прошло уж много лет,
Но первой встречи след
Остался в сердце, как рана,
Хоть женщин немало
Мимо прошло.
Не знаю я ни одной,
Чтобы сравнились с тобой,
И чтоб огонь их любви
Горел, как очи твои!...
И вот проходит жизнь, как сон,
Тебя уже не встретить,
Не вспомнить уст горячих, ни светлых слов весенних…
Лишь помнить буду блеск очей - роскошных, счастьем полных,
Распахнутых, бездонных,
В снегах моей души.
Далее - просто стихи под сюжет и настроение.
4. Без названия (весеннее), из «Векселя судьбы» (2013)
Чтобы душой воскреснуть вновь,
Простить обман, забыть мытарства
Хочу, чтобы была любовь
Без спешки, жара и коварства.
Чтоб стала мокрая сирень
Преградой для сомнений колких,
И скука длинных дачных дней -
Залогом поцелуев долгих.
И после щедрости дождя,
Нам подарившего беспечность,
Чтоб месяц, к звёздам восходя,
Не вспоминал, что знает вечность...
5. Без названия (прощальное), из «Векселя судьбы» (2014)
Бурным духом весны опьянён,
Ослеплённый мечтой неуместной,
Я, как демон отвергнутый бездной,
Объявился из праха времён.
В вихре мытарств я твёрдо решил
Возвращаться, пока жив и молод,
В мой уставший от вечности город,
Где когда-то блистал и любил.
Я ходил по пропавшим давно адресам
Средь теней и преданий московских дворов,
Без надежды на память и кров,
Потому как не верил в них сам.
Я бы тоже пропал - не сейчас, так потом,
Если б сердце, крича от печали,
Не согрелось бы вдруг твоим тайным теплом
В страстной песне о счастье и славе.
Но забыв, что любовь - лишь надежды обет,
Двух отвергнутых судеб согласье,
Чашу выпив до дна из скитаний и бед,
Ты взмолилась о гибнущем счастье.
Я же не был готов подарить тебе мир,
Меч, не вложенный в ножны,- бездушен.
Ты ушла. Меня ждал восхитительный пир,
Где прославлен я был и задушен.
Что ж теперь? Мой печальный удел - наблюдать,
Как за сменой эпох и искусства
Уцелевшие прежние чувства
Будут быстрым огнём догорать.
Как в склонении памятных лет
Старомодных признаний и споров
В перекрестьях грядущих раздоров
Навсегда потеряется след.
И средь тьмы, где забвенье - блаженство,
И химерами полнится мрак,
Восторгаться твоим совершенством
И из бездны желать тебе благ.
6. Романс из новеллы «Вешние воды, новые времена» (2016)
...Адлер рассмеялся и принял из рук Вильды инструмент, на котором, должно быть, играл какой-нибудь её прадед. Затем, зачем-то зажмурившись, проверил строй.
- Мать настраивала, я сама не очень умею, - Вильда поспешила упредить возможную критику. - Хотя играю иногда.
- Всё в порядке, гитара в лучшей форме.
- Правда? А что вы сыграете? - она неожиданно вновь перешла на "вы", но чего-то испугавшись, внимательно посмотрела на Адлера, после чего повторила: - А что ты сыграешь?
- Вспомнил по случаю один старинный романс про весну, - улыбнулся Адлер, потихоньку подбирая аккорд. - Хоть и не про нас с тобой, но в чём-то, мне кажется, созвучный.
И, взяв сильный звук, проиграл вступление. Потом замолчал, выдержав немного излишнюю паузу, и запел приятным баритоном под мелодичный и изысканный аккомпанемент:
Ты ворвалась в мой мир светлым ангелом прошлого,
С тобой был аромат романтических книг,
Вдохновенный восторг без стеснения ложного,
Обещанье любви без обид и интриг.
С пробуждением чувств не осталось сомнения
Что богатства весны суждены нам одним
И нас ждёт впереди бесконечность движения
Сквозь нестрашный туман к берегам золотым.
Но промчалась весна в безрассудной небрежности,
Мир вернув от мечты к пустякам и делам.
Жизнь заставила нас позабыть о безбрежности
И поверить в обманы, привычные нам.
Я тебя не согрел жаром сердца горячего,
Ты не стала грустить, я не стал горевать...
В этом странном сегодняшнем без настоящего
Невозможно любить, не по силам мечтать.
Здесь не вспыхнет сирень, нет разбега небесного,
Серых будней порядок заполнит века,
Память скрасит их вечность мечтой неуместного,
О котором печаль глубока и легка.
7. Романс Рощиной из «Эксцесса артиста» (2018)
-...Нет, не тяжело вовсе. Наденька, там в комнате - гитара, принеси её сюда, добрая ты душа...
Надежда сходила за гитарой; приноровившись с инструментом, Рощина долго и задумчиво глядела на струны, беззвучно касаясь их слегка вибрирующими пальцами затем перевела взгляд на гриф и прошлась по ладам, ласково и мягко обходя колки.
- Должна быть настроена. Не судите строго, - прошептали беззвучно её губы, после чего, внутренне собравшись и немного приподняв плечо, она взяла несколько аккордов, тщательно прислушиваясь к одной лишь ею уловимым интонациям, скрытым где-то далеко за гранью привычного звучания нот.
Так, разыгравшись и повторив вступление несколько раз - запела тихим, отчасти выцветшим голосом, однако по-прежнему хранящим осколки былой кантиленной волны:
Я в смертельном бреду видел сад, напоённый истомой осенней,
В завершённости дел, при последнем и редком тепле;
Ты дремала в саду под ажурной утонченной сенью,
И шагов лёгких след на багровом терялся ковре.
Где вишнёвая шаль согревала озябшие плечи
И дыханье струилось в прозрачной хрустальности рос,
Твой загрезился сон об отчаянной, огненной встрече,
Где с рожденьем весны пересёкся мой путь под откос.
Ты ждала от меня беспредельности светлого рая
И всевластья любви, что теперь никогда не умрёт,-
Я ж не стал объяснять, как скорбят корабли, умирая,
Не сумев пережить беспощадного шквала налёт.
И отныне и впредь, у черты остывающей бездны,
Где не кончится снег, и дорога не ляжет назад,
Я мечтаю сказать, что храню недопетые песни
И тот сон берегу взамен всех барышей и наград.
Вот и жизнь пронеслась, оборвалась в метельном дурмане,
Нет ни блеска побед, ни тревоги, ни старых долгов,-
Лишь предвечный покой в беспредельном ночном океане,
И несбывшийся сад - воплощением райских садов.