Republic vs Autocracy. Московия (часть I-V)
Очередная публикация из ранее анонсированного цикла "Republic vs Autocracy" о политической культуре и политическом устройства двух государств: Речи Посполитой и Московии. Всего пятая, и первая, касающаяся Московии (первые четыре были о Речи Посполитой). Отсюда и такая своеобразная нумерация.
Первую см. https://y-kulyk.livejournal.com/311169.html
Вторую см. https://y-kulyk.livejournal.com/311671.html
Третью см. https://y-kulyk.livejournal.com/311820.html
Четвёртую см. https://y-kulyk.livejournal.com/312701.html
∗ ∗ ∗
В XVII веке Московия была огромным государством, по площади и населению превосходившим Речь Посполитую, население которой было не менее этнически разнообразным. Оно включало татар, донских казаков, калмыков и различные тюркские племена. Большинство населения проживало в Европейской части страны и исповедовало православие, но значительная масса покорённых народов, в большинстве своём мусульман, жила вдоль нижней Волги, а небольшие анклавы католиков, лютеран и кальвинистов - в основном иностранцев на московской службе - селились в Москве и Архангельске. Евреям не разрешалось селиться в царских владениях, и только последующие разделы Польши ввели их в состав Российской империи на постоянной основе. Грубо говоря, население делилось на служилых людей (которых историки иногда рассматривают как аналог европейского дворянства), составлявших около 1,5 % от общего количества, и тяглых или "податных людей", то есть крестьян и городских жителей. Внутри относительно небольшой группы служилых людей существовали огромные различия в социальном и политическом положении, в частности, в зависимости от того, где они служили - в Москве или в провинции.
Самодержец
Это огромное государство объединяла единоличная власть, которой обладал царь. Эта власть намного превосходила не только власть избранного короля Польши и Литвы, но даже власть, которой обладали наследственные короли Европы, претендовавшие на власть по божественному праву. Поскольку царь был одновременно верховным светским и духовным лидером, малейшее противодействие его воле рассматривалось не только как измена, но и как святотатство. Отсюда следовало, что только царь способен определять и вершить правосудие и что ни один подданный не может отказаться выполнять приказ ни потому, что он незаконен, ни потому, что он противоречит обычаю, хотя обычаи и оказывали определённое влияние на правителя.
Власть самодержца, постепенно возраставшая на протяжении всего XVII века, проникала во все сферы жизни - обычаи, право, даже церковь. Происходила постепенная трансформация образа правителя от святого средневекового князя к царю-богу -его власть приобрела абсолютный и сакральный характер. Насколько священным стал этот пост к XVII веку, можно судить по результатам спора между патриархом Никоном и царём Алексеем Михайловичем, в котором патриарх оспаривал право царя вмешиваться в дела церкви. Патриарх не получил поддержки на церковном соборе, созванном в Москве при участии двух восточных патриархов. Патриархи превозносили царя во всем духовном и мирском, но всё же предложили компромисс, который предоставил бы царю и патриарху независимость в их соответствующих сферах. Царь, однако, продолжал управлять и государством, и церковью, что наиболее чётко продемонстрировал Пётр I, упразднив должность патриарха.
И даже когда - в силу молодости или других причин - царь был неспособен править, власть осуществляли ключевые советники, но всегда от имени царя. Идея самодержавия никогда не подвергалась сомнению после Смутного времени. По этой причине прославление царского имени и титула приобрело значение, неизвестное западному миру. Хотя все европейские дипломаты выражали почтение своим правителям, ни один из них не был связан строгим кодексом поведения, наложенным на царских слуг. Любые упоминания перед иностранными послами о неурожаях, катастрофических наводнениях или чуме были невозможны, так как могли скомпрометировать имя царя. Это касалось и признания военных поражений или невыполнения условий дипломатического соглашения. В результате московские дипломаты часто оказывались в ловушке, вынужденные утверждать ложь, которая, как они прекрасно осознавал, могла поставить под угрозу саму миссию, им порученную. Положение царя было схоже с положением китайского императора: он был центром замкнутой вселенной с претензией на всё православие.
Тем не менее сакральное положение не ставило отдельных царей вне досягаемости для дворцовых интриг или вне социальной и политической борьбы. Царей критиковали, их министров и фаворитов убивали, а на жизнь царя и его семьи даже покушались. Однако для населения царь всегда оставался объектом поклонения, вершителем правосудия, распорядителем их жизней и судеб. Великие социальные восстания XVII и XVIII веков никогда не ставили под сомнение идею самодержавия. Восставшие либо имели в своём лагере собственного претендента на престол, либо шли на Москву для освобождения царя-бога от влияния его якобы нечестивых советников.
Почитание царя даже определило характер противодействия некоторых консервативных православных никонианским литургическим реформам, продвигаемым царём Алексеем Михайловичем. Они считали, что бросают вызов царской власти - немыслимый поступок для истинного православного христианина. Старообрядцы разрешили дилемму, объявив царя антихристом, чьи приказы исходят от дьявола. Радикализм этого шага особенно поразителен при сравнении с тем, как католическая церковь решала аналогичную дилемму: она довольствовалась тем, что предавала анафеме правителя и провозглашала его тираном. Поскольку царь-бог занимал столь высокую и величественную роль в московском государстве и обществе, единственным выходом для старообрядцев было столь же абсолютное превращение его в царя-сатану.
Продолжение см. https://y-kulyk.livejournal.com/313688.html
Первую см. https://y-kulyk.livejournal.com/311169.html
Вторую см. https://y-kulyk.livejournal.com/311671.html
Третью см. https://y-kulyk.livejournal.com/311820.html
Четвёртую см. https://y-kulyk.livejournal.com/312701.html
∗ ∗ ∗
В XVII веке Московия была огромным государством, по площади и населению превосходившим Речь Посполитую, население которой было не менее этнически разнообразным. Оно включало татар, донских казаков, калмыков и различные тюркские племена. Большинство населения проживало в Европейской части страны и исповедовало православие, но значительная масса покорённых народов, в большинстве своём мусульман, жила вдоль нижней Волги, а небольшие анклавы католиков, лютеран и кальвинистов - в основном иностранцев на московской службе - селились в Москве и Архангельске. Евреям не разрешалось селиться в царских владениях, и только последующие разделы Польши ввели их в состав Российской империи на постоянной основе. Грубо говоря, население делилось на служилых людей (которых историки иногда рассматривают как аналог европейского дворянства), составлявших около 1,5 % от общего количества, и тяглых или "податных людей", то есть крестьян и городских жителей. Внутри относительно небольшой группы служилых людей существовали огромные различия в социальном и политическом положении, в частности, в зависимости от того, где они служили - в Москве или в провинции.
Самодержец
Это огромное государство объединяла единоличная власть, которой обладал царь. Эта власть намного превосходила не только власть избранного короля Польши и Литвы, но даже власть, которой обладали наследственные короли Европы, претендовавшие на власть по божественному праву. Поскольку царь был одновременно верховным светским и духовным лидером, малейшее противодействие его воле рассматривалось не только как измена, но и как святотатство. Отсюда следовало, что только царь способен определять и вершить правосудие и что ни один подданный не может отказаться выполнять приказ ни потому, что он незаконен, ни потому, что он противоречит обычаю, хотя обычаи и оказывали определённое влияние на правителя.
Власть самодержца, постепенно возраставшая на протяжении всего XVII века, проникала во все сферы жизни - обычаи, право, даже церковь. Происходила постепенная трансформация образа правителя от святого средневекового князя к царю-богу -его власть приобрела абсолютный и сакральный характер. Насколько священным стал этот пост к XVII веку, можно судить по результатам спора между патриархом Никоном и царём Алексеем Михайловичем, в котором патриарх оспаривал право царя вмешиваться в дела церкви. Патриарх не получил поддержки на церковном соборе, созванном в Москве при участии двух восточных патриархов. Патриархи превозносили царя во всем духовном и мирском, но всё же предложили компромисс, который предоставил бы царю и патриарху независимость в их соответствующих сферах. Царь, однако, продолжал управлять и государством, и церковью, что наиболее чётко продемонстрировал Пётр I, упразднив должность патриарха.
И даже когда - в силу молодости или других причин - царь был неспособен править, власть осуществляли ключевые советники, но всегда от имени царя. Идея самодержавия никогда не подвергалась сомнению после Смутного времени. По этой причине прославление царского имени и титула приобрело значение, неизвестное западному миру. Хотя все европейские дипломаты выражали почтение своим правителям, ни один из них не был связан строгим кодексом поведения, наложенным на царских слуг. Любые упоминания перед иностранными послами о неурожаях, катастрофических наводнениях или чуме были невозможны, так как могли скомпрометировать имя царя. Это касалось и признания военных поражений или невыполнения условий дипломатического соглашения. В результате московские дипломаты часто оказывались в ловушке, вынужденные утверждать ложь, которая, как они прекрасно осознавал, могла поставить под угрозу саму миссию, им порученную. Положение царя было схоже с положением китайского императора: он был центром замкнутой вселенной с претензией на всё православие.
Тем не менее сакральное положение не ставило отдельных царей вне досягаемости для дворцовых интриг или вне социальной и политической борьбы. Царей критиковали, их министров и фаворитов убивали, а на жизнь царя и его семьи даже покушались. Однако для населения царь всегда оставался объектом поклонения, вершителем правосудия, распорядителем их жизней и судеб. Великие социальные восстания XVII и XVIII веков никогда не ставили под сомнение идею самодержавия. Восставшие либо имели в своём лагере собственного претендента на престол, либо шли на Москву для освобождения царя-бога от влияния его якобы нечестивых советников.
Почитание царя даже определило характер противодействия некоторых консервативных православных никонианским литургическим реформам, продвигаемым царём Алексеем Михайловичем. Они считали, что бросают вызов царской власти - немыслимый поступок для истинного православного христианина. Старообрядцы разрешили дилемму, объявив царя антихристом, чьи приказы исходят от дьявола. Радикализм этого шага особенно поразителен при сравнении с тем, как католическая церковь решала аналогичную дилемму: она довольствовалась тем, что предавала анафеме правителя и провозглашала его тираном. Поскольку царь-бог занимал столь высокую и величественную роль в московском государстве и обществе, единственным выходом для старообрядцев было столь же абсолютное превращение его в царя-сатану.
Продолжение см. https://y-kulyk.livejournal.com/313688.html