Облака
По наводке френда jenya444 ознакомился с лекцией Гандлевского о Галиче. Обсуждать саму лекцию я не хочу, но скажу, на какую мысль меня она вдохновила.
Рассмотрим песню «Облака». На поверхности - рассказ о несчастном человеке, который отсидел двадцать лет, потерял здоровье, а сейчас живет на крошечную пенсию и проводит остаток жизни, пьянствуя в поганой ( Read more... )
Рассмотрим песню «Облака». На поверхности - рассказ о несчастном человеке, который отсидел двадцать лет, потерял здоровье, а сейчас живет на крошечную пенсию и проводит остаток жизни, пьянствуя в поганой ( Read more... )
Цыпленок табака - самое обычное ресторанное блюдо тех времен, уж четыре-пять рублей-то (в ценах после 1961 г.) на цыпленка плюс коньяк он мог выделить по такому случаю из любой пенсии.
Коньяк в магазине в ценах после 1961 стоил 8 рублей 12 копеек. В ресторане те же 500 грамм коньяка - много больше (и это еще без указанного цыпленка). И это не главное: напомню, что в ресторане же мест не было. А чтоб дать швейцару - это тоже приличные деньги. Плюс надо было, чтоб он еще взял - а для этого как минимум быть хорошо одетым (опять деньги). Так что никак не с любой пенсии.
И на другом уровне возражение. При буквальном понимании этой выпивки и жратвы текст очень сильно уплощается. Сюжет получается как биография... тут можно было бы не одно известное имя подставить, но чтоб не вызывать срача, скажу: как биография Н.Френкеля, любимого героя Солженицына:) Служил родине, родина его за это щедро одаривала, в свободное от работы время получал свое удовольствие, затем родина наказала, отбыл наказание, продолжает служить родине (вариант: получать щедрую пенсию) и получать свое удовольствие. Ну и о чем сыр-бор и к чему пафос в таком случае? Лотман перегнул, конечно, палку, когда написал, что комфорт никогда не может быть предметом поэтизации, но поэтизация комфорта с трагедией потерянной судьбы уж точно несовместимы.
Reply
Reply
Reply
К 17.30 подходил (пешком, он не признавал городского транспорта, а на такси экономил) к гостинице «Европейская». Со всеми здороваясь (его - «знали»), поднимался он на «крышу» и поспевал к самому вечернему открытию (после дневного перерыва) - попадал в пустой зал, на только что постеленные, голубые от белизны скатерти, на незаморенных и не расхамившихся официантов, на дневной свет, ровно лившийся через застекленную крышу. Здесь он обедал и выпивал свою первую водку. Допивал он у Одоевцевых.
Жизнь его была всем понятна. Жил он на скромные, в общем, средства - «рантье реабилитанса», - говаривал про себя. И жил, принципиально не нуждаясь. Ни в чем и ни в ком. «Нужда и говно - синонимы», - говорил он.
Reply
Reply
Одиночество его судьбы, безответная любовь, вечная война, боль за отечество - какими немногими чистыми и сильными линиями набросан его автопортрет! Чувствительный и романтичный... и мы чуть ли не впервые принимаем и прощаем романтику - для этого потребовалась лишь кристальная чистота.
Проза Диккенса (дяди) бесспорно выражает его больше, чем он - ее. Он, пожалуй, и не подозревал, насколько она его выразила... Но сам он так для нас хорош - что лучше любой, самой крепкой прозы, и мы благодарны Прозе, что она нам его выразила.
Для чистого человека и чистой бумаги не жалко...
Reply
А, вот прейскурант 1964 г., 3.70 - 4.20:
https://zen.yandex.ru/media/cognac/skolko-stoil-koniak-v-sssr-chast-3-preiskurant-1964-goda-5ef8895e0a919915fbd150c7
Цыпленок табака в ординарном ресторане стоил меньше двух рублей.
Два раза в месяц (а не «пьянствуя в поганой пивной»), для самоутверждения 4-5 рублей могли отложиться практически у кого угодно. Но персонаж - вообще, судя по речи, человек с собственным достоинством и не без культуры, и ни из чего не следует, что он опустился, «пьянствует в поганой пивной» и одет, как попрошайка. Но причиненное зло и загубленные годы он, да, помнит.
Чтобы войти в ординарный «непрестижный» ресторан, швейцару платить было не надо, даже если ты случайный человек. А уж если жил в Москве до посадки - и вернулся, то и швейцара можешь знать с незапамятных годов, и хоть кого угодно.
А текст уплощается, если вчитывать в него то, чего в нем нет :)
Reply
Reply
Reply
Я не вижу в тексте никаких оснований для твоей интерпретации. Кроме одного-единственного слова "пивная", которым рестораны действительно не называли. Но эти две строчки, про пивную и зубы, меня вообще всегда царапали тем, что они ощутимо выделяются качеством из остального текста в худшую сторону; что-то не сложилось с ними у автора. Так, может, он и пивную туда сдуру вставил, раз уж они такие неудачные :) Anyway, одно слово против духа и буквы всего остального текста - ну нет, я на такой трейд-офф не согласна.
Reply
Reply
Другое дело, что я rethought и поняла, что в твоей интерпретации я негативно среагировала на слово "фантазируя", восприняв его как "мечтая", что таки никуда не ложится, Касторп or not Касторп. Но если воспринимать его как что-то вроде "играя для себя" (что как раз сочетается с твоими дальнейшими рассуждениями про актёрское перевоплощение, с которыми я, впрочем, по-прежнему не согласна :), то тогда, в принципе, всё складывается и существенных возражений у меня не вызывает.
Но. Во-первых, моё восприятие стихотворения от этого ни разу не меняется, потому что уж так устроено моё (и я, конечно же, уверена, что единственно верное :)) восприятие поэзии: всё, до чего люди докапываются тщательным анализом, неважно, важно общее эмоционально-литературное впечатление, а если анализ ему противоречит, то тем хуже для автора - значит, он не справился с задачей и в стихе есть внутреннее противоречие. Во-вторых, об этом (что автор не совсем справился) свидетельствует как раз то, что упомянутые мной в прошлом комментарии две строчки, с одной стороны, как раз и есть ровно те строчки, которые намекают на твою интерпретацию, а с другой, они таки сильно хуже остального текста. Патамушта замысел вёл автора в одну сторону, а "художественная правда" написанного текста - в другую, ну и вот результат: царапающий шов, так оно всегда и бывает.
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment