Фестиваль пиютим. Гила Бешари.
Click to viewПризнаюсь вам, достопочтенные дамы и господа: Гилу Бешари я до вчерашнего дня никогда не слышала.
Хуже того.
О Гиле Бешари я до вчерашнего дня никогда не слышала.
Просто набрала ее имя, получив программу фестиваля, послушала голос в каком-то ролике и решила пойти
Что ж, и такое бывает. По крайней мере, мое восприятие было совершенно чистым листом, без ожиданий и предубеждений.
На сцену вышло человек шесть мужчин средних лет, одинаково степенных и серьезных, в белых рубашках и в кипах, с ними был мальчик, такой же степенный и серьезный, и полная улыбчивая дама, которая сразу же понравилась вашей покорнейшей.
"Приятная дама, - сказала ваша покорнейшая, - Кажется, будет что-то этнографическое".
И приготовилась снимать.
Гила Бешари сказала несколько слов о том, что организаторы фестиваля попросили ее подготовить не ту изысканную программу, о которой она сначала подумала, а что-нибудь более народное, более аутентичное - программу о йеменской музыке как она есть, о музыке синагоги. И потому-то она решила привести всю свою поющую семью, всех деверей, дядей и братьев.
Первые несколько пиютим они пропели все вместе, красиво и стройно, действительно так, как может звучать хор молящихся.
Слушать их было приятно.
Гила Бешари рассказывала о каждом пиюте интересно, цитируя исследования историков и свободно употребляя рядом слова "мы поем" и "с XII в." (вдумайтесь только, они это поют с XII в. каждую субботу - вот где непрерывность культуры!), и Ваша покорнейшая начала размышлять над тем, что у нас в Израиле считается профессиональным, а что - любительским искусством.
И о самом понятии профессионализма в искусстве.
В самом деле, во всем мире грань проходит по диплому и доходам. Если учился человек пять лет на стипендию какого-нибудь фонда и зарабатывает выступлениями, то он считается профессионалом, а если он зарабатывает чем-нибудь другим и учится непрерывно уже лет двадцать пять, платя тем же самым профессорам из собственного кармана и выступая за собственный счет, то его называют любителем.
Все четко и понятно. И только в Израиле этого нет.
Понятия профессионализма в искусстве нет как такового.
Весь вопрос в том, хорошо ли поет человек или плохо, образован ли он или нет.
"Вот это, к примеру, замечательно музыкальное семейство, - сказала себе ваша покорнейшая, - Ведь они же как бы любители..."
"Когда я выступала с Симфоническим оркестром Филадельфии..." - произнесла в этот момент Гила Бешари.
"Упс! - сказала себе ваша покорнейшая, - Прошу прощения".
А потом все сели и она вышла петь одна.
Тут-то ваша покорнейшая и поняла, что до того Гила Бешари просто не хотела заслонять собой свою семью.
Зал Бейт Конфедерации...
Ну, зал Бейт Конфедерации вы знаете.
Размером он напоминает спичечный коробок - кажется, если сесть у одной стены, то ноги упрутся в другую.
И акустика там соответствующая.
Как в спичечном коробке.
Ваша покорнейшая изучала только всеобщую анатомию, но никогда не изучала йеменской.
Со вчерашнего дня ее одолевают сомнения и подозрения.
Не мог ли этот загадочный народ мутировать под влиянием пустыни, хильбе и глиняных городов?
Уж очень похоже, что у йеменцев, особенно женского пола, средних лет и полного телосложения, где-то в брюшной полости находится еще две-три пары легких, а в дополнение к ним - непонятного свойства орган, который при малейшем звуке начинает резонировать, наполняя спичечный коробок звуками такой широты и масштаба, как будто дело происходит в Ла Скала.
Пространство раздувается, поднимается и встает вокруг высоким куполом.
И голос наполняет его, летает внутри, мощный, уверенный, сильный.
Она объездила весь свет, пела в Карнеги холле, ее носили на руках.
А вчера она стояла перед сотней йеменцев, которые разговаривали с ней прямо из зала, прося спеть то или это, и жмурилась от удовольствия.
Выходя из зала, я встретила знакомую оперную певицу, с которой мы когда-то начинали занятия танцем.
- Ну что? - спросила она меня, откровенно потешаясь над тем, насколько я потрясена, - Вы что, ее впервые слышали?
- У меня просто слов не хватает, - только и смогла ответить ваша покорнейшая.
- Вот это ей и скажите.
Я взглянула в сторону г-жи Бешари и поняла, что даже этого не смогу ей сказать, так переполняли меня чувства.
Махнула рукой и пошла в Бейт Ави Хай, где как раз в одиннадцать вечера была назначена открытая сцена для всех желающих.
Но об открытой сцене - в следующей серии рассказа.
Продолжение следует.