Лифта, или Чего стоила жизнь наших детей.
Уже довольно давно я лечу репатриантов из Совдепии, большинство из которых приехало после распада великого и могучего.
Многих моих пациентов привезли в подростковом возрасте.
Не дай вам Бог услышать то, чего я понаслушалась.
Что происходило в начале девяностых с юношей или девушкой, привезенными в Израиль?
Статус, что называется, ниже плинтуса, сверстники шпыняют, родители растекаются, как бесформенная масса, ни на что не способная.
Родители становятся детьми, которых нужно опекать.
А человек, между тем, подросток.
Ему бы еще подрасти.
А ему нужно зарабатывать на жизнь
Ему нужно обеспечить будущее этих неразумных сорокалетних детей.
И он идет. И зарабатывает.
Вот только родители больше почему-то не имеют над ним власти, не имеют в его глазах авторитета (почему бы это?).
Он ищет других авторитетов.
Подросток все-таки.
Ищущий всегда находит, свято место не бывает пустым.
В один прекрасный день встречаются товарищи, пережившие нечто подобное, в один прекрасный день звучит притягательное слово Лифта.
Лифта - безопасное место.
Там не травят.
Там свои.
Но нет, я не думаю, что все это происходило в один прекрасный день.
Юные люди, жившие в атмосфере враждебности извне и импотентности внутри, ждали этого слова и жаждали, искали разрешения на то, чтобы все было дозволено, потому что ценности родителей были безнадежно скомпрометированы в их глазах, а новые ценности общество не озаботилось им дать или не сумело.
Все было разрешено, воздух был смертельно разрежен, жить вроде бы и стоило, но не очень, а рядом были близкие люди, которые не продадут - и только им во всем мире хотелось верить.
Они точно знали, какая доза не представляет опасности для жизни.
Лифту уже начали романтизировать, уже пишут воспоминания и прочие мемуары.
Трупы, вы скажете, еще не остыли?
Полноте, трупы остывают быстро.
Уже остыли.
Можно романтизировать.
Сегодня я смотрела в терпеливые прозрачные глаза моей собеседницы, которой далеко еще до тридцати лет, слушала о том, насколько легче становится тело умирающего человека, когда отлетает душа, о том, как именно любимый человек превращается в тело, и думала о том, что она не должна знать об этом в таком возрасте.
И если она знает об этом, то виноваты все мы.
За Лифту, за всю эту гадость и горечь, за вседозволенность, обернувшуюся смертью - за все это мы несем ответственность.
И больше всего за то, как нереально молоды еще и теперь те, кто сумел выжить и помнит привкус смерти.
Смерти самых любимых.
Бессмысленной смерти в юности.
Это мы виноваты, хваленая русскоязычная община, лояльная к государству и преуспевающая. Мы, занимавшиеся тем временем выяснением того, кого нам следует бить и кого спасать, личными неурядицами, выживанием в новой стране, самоидентификацией... да чем угодно.
Только не судьбой тех, кого привезли сюда, чтобы бросить на произвол судьбы.
На Лифту.
И очень часто - на смерть.
Upd: О Лифте. Глазами очевидца и участника.