Науки юношей питают
Израильский Manhattan project
То, что военные нужды, в частности, создание атомной бомбы в рамках "Манхэттенского проекта" в Америке послужили гигантским толчком для развития науки (и не только атомной физики и физхимии), стало общим местом. И наоборот, долгожданная разрядка подкосила уж как минимум советскую науку, но и американскую вроде тоже. Дело не только в деньгах, но и в какой-то по толстовски неуловимой атмосфере в обществе. Я как-то трепался с великим Джоном Гукенхеймером про судьбы математики, и он был совершенно недвусмысленен: день, когда Советы запустили "Спутник" (1957) был для американцев шоком и вызовом (challenge). Вопрос о возвращении оборонного потенциала (и научного престижа как способ достижения цели) стал национальным приоритетом, настолько, что маленький еврейский мальчик Джонни (ему было тогда 12 лет) забросил скрипку и стал налегать на математику с физикой (Гарвард и Беркли, докторат у Смейла, были уже естественным выбором). Военным, правда, не нужны были математики калибра Гукенхеймера, им нужны были грамотные инженеры и техники, но одно без другого не бывает (появилось очень много профессорских ставок в университетах, где делается основная американская наука).
В Израиле тоже был свой "Манхэттенский проект". Иерусалимский университет с началом Войны за Независимость оказался в осаде на горе Скопус, обычные студенты и профессора покинули кампус. Вместо них там расквартировали "ХЕМЕД" (חייל מדעי) "научные войска" ЦАХАЛя. Солдатам читали лекции, а в перерывах они обороняли кампус, который так и не был захвачен иорданцами и все годы до Шестидневной войны и воссоединения города оставался изолированным анклавом, сообщение с которым поддерживалось конвоями. Под командованием Аарона Кацира (которого сменил его младший брат Эфраим, будущий Президента Израиля, см. фото), специально отобранная команда из шести лучших студентов (физиков и химиков) занималась разработкой мортиры, которая могла бы стрелять на короткую дистанцию снарядами большой разрушительной мощности, способными уничтожать вражеские укрепления. Для этого предлагались полые заряды специально рассчитанного профиля. Другие их проекты тоже были не бог весть какой сложности: безоткатное орудие (отдача компенсировалась струями газа при взрыве заряда), инфракрасные "фонари" для ночного видения, ещё что-то по мелочам.
Война за независимость кончилась, "великолепная шестёрка" получила свои магистерские дипломы (разумеется, в Иерусалимском университете). А потом Амос де Шалит написал письмо Бен Гуриону с предложением: пошлите нас в Америку/Европу делать докторат по ядерной физике. И Старик согласился, тем более (или несмотря на то?) что идею поддержал Первый Президент Хаим Вайцман, знакомый с молодыми наглецами. Около 1952 году остепенённые (было им лет по 25-26) вернулись домой и взялись за дело: организовали департамент ядерной физики в институте Зиффа (будущий институт Вайцмана), совместно с французами построили атомные реакторы в Нахаль Сорек и в Димоне (это было действительно сотрудничество, а не "купленный под ключ объект" - израильтяне вовсю тусовались в Маркюле́ и Саклэ, французских атомных центрах). Как реактор в Димоне "доработать", чтобы извлекать из него оружейный плутоний, пришлось придумывать уже без французской помощи, и свою первую атомную бомбу Израиль, по сообщениям западной печати™, сделал в 1966 или начале 1967 г., а после Шестидневной войны стал производить ядерное оружие ударными темпами. [Увы...]Напомним, что договор NPT о нераспространении ядерного оружия ограничивает список ядерных держав, которым дозволяется иметь это оружие, теми кто успел произвести и взорвать бомбу до 1 января 1967 года: с этого дня дверь в ядерный клуб становилась заколоченной навсегда. Израиль сделать успел, а взорвать - нет: по сообщениям западной печати™, ма-а-а-ленький взрывчик в Тихом океане, сопродукция Израиля и тогдашней ЮАР, был только 1979 году. Но история израильской бомбы - отдельный сюжет.
А я просто хотел сказать, что подобно американской науке, наша тоже "взлетела" на ядерном топливе. Иерусалимский университет, первый в Палестине, стабильно входит в первую мировую сотню, но там были очень хорошие гены (немало евреев, бежавших из Германии, рискнуло приземлиться в подмандатной Палестине). А вот с Институтом Зиффа история произошла в каком-то смысле дистиллированная. Изначально это был какой-то аграрный институт, мудривший что-то с селекцией апельсинов (единственная форма жизни, которой реховотский климат реально нравится). Этот институт был избран местом почётной ссылки для Хаима Вайцмана, изначально хорошего учёного-химика, когда Старик Бен Гурион оттёр его от власти, придумав пост Президента Израиля. Химику - химиково, биологи тоже были рады, открыли биофак и химфак. Как там появилась физика, описано выше. Но физикам, особенно ядерным, очень нужна была прикладная и вычислительная математика, и они открыли на физфаке департамент прикладной математики. Готорый разрастался, и кое-где по углам около 1970-го года завелись "чистые" математики, а немного позже от сожительства с прикладными математиками появились computer scientists. Такое вот самозарождение научной жизни "на пустом месте". Хотя тот, кто хмыкнет себе в ус в этом месте, будет прав.
Большая часть этого поста - пересказ своими словами статейки на иврите из "Йедиот Ахронот", очевидным образом датской™, ко Дню Независимости. Но у меня руки дошли написать это только сейчас. Может, кто-нибудь сподвигнется её перевести целиком, хотя гугль-перевод на английский вполне читаем (с точностью до перевирания имён и аббревиатур).
Чуть не забыл: нехорошо не привести список имён шести мушкетеров: Игаль Тальми из Кфар-Йехезкиэль, Амос де Шалит, Исраэль Пелах и Гидеон Йекутиэли из Тель Авива, Гвироль Голдринг из Иерусалима и Ури Хаберштейн из Реховота.
יגאל תלמי מכפר יחזקאל, עמוס דה-שליט, ישראל פלח וגדעון יקותיאלי מתל אביב, גבירול (גבי) גולדרינג מירושלים, ואורי הבר-שיים מרחובות
Тальми (1925 г.р.) и Голдринг (1926 г.р.) ещё живы! [Ну, и немножко похвальбы...] K вопросу о толщине прослойки и мимолётности времени: помимо Эфраима Кацира, командира ХЕМЕДа, которого я часто встречал, я неплохо знаком с Тальми и Голдрингом и сыновьями де Шалита и Йекутели.
На нижнем фото: Амос де Шалит с Вольфгангом Паули и Нильсом Бором. Паули умер в 1958, когда де Шалиту было 32 года. За столом с двумя титанами физики "на равных" сидит мальчик со стажем не больше шести лет после защиты. Да, были люди в ненаше время... Он сам, к сожалению, умер в 43 года.
Последам
Точнее, перед. Сверяя имена, факты и даты, я наткнулся в Википедии на следующую деталь биографии Эфраима Кацира. В английской Википедии есть такой абзац (отсутствующий в русской и ивритской версии).
❝He [Эфраим Кацир] and his brother worked on the development of new methods of warfare. In late 1947, after the outbreak of the 1948 Palestine war, and in anticipation of the War for Israel’s Independence, Katzir met the biochemist David Rittenberg, then working at Columbia University, stating:’ ‘I need germs and poisons for the [impending/ongoing Israeli] war of independence,’ Rittenberg referred the matter to Chaim Weizmann. Weizmann initially dismissed the request, branding Katzir a ‘savage’ and requested his dismissal from the Sieff Scientific Institute in Rehovot, but weeks later he relented, and his dismissal was rescinded. Shortly afterwards, in March 1948, his brother Aharon, who decades later was one of the victims of the Lod Airport Massacre, was appointed director of a research unit, HEMED, in Mandatory Palestine involving biological warfare. A decision to use such material against Palestinians was then taken in early April. In May Ben-Gurion appointed Ephraim to replace his brother as director of HEMED, given his success abroad in procuring biological warfare materials and equipment to produce them.❞
Ссылка ведёт к статье Бенни Морриса и Беньямина Кейдара (1922), которую я немедленно сгрузил, проверил точность цитирования, но целиком ещё не прочитал.