Волшебная флейта / неоконченное либретто для театра кабуки
продолжение 3
Покамест моего романа
Я кончил первую главу;
Пересмотрел все это строго:
Противоречий очень много,
Но их исправить не хочу...
А.С. Пушкин "Евг. Онегин"
chumanew
Роза Макаровна уложила наконец детей спать и вышла в гостиную. В свои 35 Роза смотрелась на 40 с гаком, фигура была безнадежно испорчена частыми родами, цвет лица - бессонными ночами над очередной колыбелькой, половина когда-то густых волос вылезла. "Умный волос покидает глупую голову" - язвил Алик, муж Розы. Собственно, в чем-то он был прав, во всяком случае насчет головы. Роза потерла ноющую поясницу. "Ну почему, стоит мне забеременеть, как этот кобель тут же пускается в загул? Или наоборот, стоит Альке пуститься в загул, как я тут же беременею? Восемь детей, через полгода будет девять. Можно подсчитать все загулы. Может быть, стоит остановиться уже?" - подумала Роза, непонятно о чем, то ли о загулах, то ли о детях. Тихий посторонний звук прервал ее размышления. Она наклонилась и заглянула под стол. Устроив голову на хвосте Тявы, как на подушке, под столом спал Димка. Тява смотрел трагическими глазами, но дисциплинированно молчал и не шевелился, понимал, что негоже тревожить сон ребенка. "Ну вот ведь не зря же мне показалось, что какая-то кроватка пуста!" - подумала Роза, осторожно подняла Димку на руки и отнесла в спальню, где дружно сопело носами все остальное воинство.
xatai
Зоя терпеливо дождалась минуты, когда квартиру наполнил храп матери. Густой с присвистом, он был предвестником свободы. Осторжно, чтобы скрипом половиц не разбудить мелюзгу, она прошмыгнула в сад. Там, когда уже казалось, что яхта легла на курс и впереди только море, ветер и счастье, случилась непредвиденная задержка.
Альберт Вивальдиевич, обычно в этот час, занятый преферансом с Зинаидой Марковной, вышел подышать воздухом. Он присел на скамейку и задумчиво посасывал трубку, поглядывая на занавешенные окна сторожки Алика. Зоя попридержала вороных. Встреча с хозяином не входила в ее планы. То что раньше рассматривалось, как вариант, теперь начисто отметалось.
Да разве можно рядом поставить этого, лысеющего ловеласа, с подтянутым и галантным господином Фигувару, который с Адой, уже полчаса ждет ее в "Висячих садах". Сколько ей, как дуре стоять здесь, в тени тополя? "Моя Сузуки, моя жизнь! Небо предопределило нас друг другу." Ну, Сузуки, банзай! - и она сиганула через забор.
Сузуки
chumanew
Зойка возвращалась домой в половине четвертого утра, уже вовсю светало, энергичный дворник шоркал метлой по тротуару, собирая в кучки упавшие за ночь "носики" кленов. Хоть ты и свидетель, но кто ж тебя спрашивать будет, думала Зойка, перепрыгивая кучки "носиков". Хотелось поддать "носики" ногой, хотелось раздеться и валяться голой на траве, еще хотелось забраться в темный тихий уголок и сидеть неподвижно, закрыв глаза - все хотелось одновременно. Все тело горело и внутри и снаружи. Нет, Зойка вообще-то считала себя вполне опытной девочкой, ей уже приходилось целоваться с одноклассниками, правда, после этого всегда хотелось вытереть губы, но что поделаешь, у всех так, девчонки рассказывали. Но тут... "Ну почему мне всего 16 лет?" - с тоской думала она. - "Было бы 18, можно было бы спокойно расписаться и никого не спрашивать. Фигувару говорит, что у них в Японии в 16 лет уже можно замуж без согласия родителей. Что были бы мы в Японии, уже поженились бы. Что он готов ждать два года, чтобы не конфликтовать с нашими законами. Ну, по крайней мере один, пока я закончу школу. Еще целый год учиться... как долго..." С занятой этими и подобными мыслями головой, не замечая ничего вокруг, Зоя перелезла через забор в сад и угодила в чьи-то крепкие руки.
-Ага. Вот это у нас кто. А я-то все думаю, кто тут по ночам шастает? - приятный баритон Альберта Вивальдиевича от неожиданности резанул барабанные перепонки, - Вот, решил дождаться. Дождался. Требую объяснений.
Зойка дернулась было бежать, но Альберт Вивальдиевич держал крепко. Тогда она задрала нос и сказала:
-Ничего я вам объяснять не обязана. Я имею право гулять когда хочу.
-Вообще-то для имеющих право есть калитка. Во-он там, перед парадным входом. Два десятка шагов по дорожке - и мы у цели. Ключ потеряла? Возьми у Зинаиды Марковны запасной. А через забор обычно сигают права не имеющие.
-Вы что?... - задохнулась Зоя, - Вы подумали, что я... что я...
-Я подумал, что мать не разрешала тебе уходить из дома ночью одной. Для твоей же безопасности. Ты прекрасно знаешь, на что может нарваться девчонка твоих лет на ночной улице, особенно если она такая симпатичная, - строго сказал Альберт Вивальдиевич, потом смягчил тон, - На свидание бегала?
-Маме только не говорите, - в свою очередь смягчилась строптивая Зойка, - пожалуйста.
-Маме не скажу, так уж и быть. Но глаз с тебя не спущу, имей в виду!
-По какому праву?
-Мы заговорили о правах? - преувеличенно удивился Альберт Вивальдиевич, помаленьку ведущий Зойку к сторожке. - По праву старшего, соплявка! По праву работодателя твоих родителей, отвечающего не только за их заработок, но и за их спокойствие! По праву... а ну дуй домой и ложись спать! Еще раз такой побег увижу - шкуру с задницы спущу! Собственноручно! Все усвоила?
Зойка вдруг поняла, что нигде и ничего у нее почему-то больше не горит, что ей совестно перед этим очень серьезным и очень занятым человеком, который был вынужден просидеть всю ночь в саду, чтобы дождаться ее, и спать не ложился, а с утра ему опять придется работать, и рабочий день у него не нормированный, а как он устает, видят все, и она не стала снова задирать нос, а кротко ответила:
-Да, я поняла, извините.
И пошла спать.
Альберт Вивальдиевич
xatai
Мистер Фигувару, сбросив халат, решительно шагнул под разящие струи холодного душа. Жизнь опять повернулась к нему своей светлой стороной.
Он больше не вспоминал о поражении на чемпионате Те-квон-до. Снова, как и два года назад в Киото, в финальной схватке, он уступил неувядаемому Федору Папанину. Конечно, дома и татами помогает, но ему, два года назад, не помог... Тогда он разделил второе место с Биллом Поуху, а Федора несли по извилистым улочкам Киото в аэропорт на руках...
Сузуки заставила его забыть обо всем. Даже о том, как его унизили, вручив Золотую Нунчаку, только потому, что победитель не явился на награждение. И он улыбался и кланялся, принимая ее, только потому, что Федор прислал к нему в номер записку, спрятанную в экибану из орхидей. "Дорогой Ямамото! Умолляю вложить в ножны твой Кинжал для Совершения Священного Обряда Харакири и принять Золотую Нунчаку. Мы оба знаем, что заслуженная победа ушла от тебя после моего запрещенного приема, неизвестного невежде-судье. Надеюсь на скорую встречу за чашечкой сакэ."
Какая судьбоносная предусмотрительность двигала Поуху, давшего ему рекомендательное письмо к госпоже Аде, с наслаждением думал потомок самураев, подставляя лицо бодрящей влаге. Жизнь могла бессмысленно утечь коту под хвост, если бы Зоя, в тот вечер, не пришла проконсультироваться перед контрольной по физике. "Очень способна." - похвалила тогда учитель Ада, и ему почему-то было приятно.
chumanew
Кириллку раздирали противоречивые мысли. Кадетский корпус - это, конечно, круто, и еще как! Все пацаны посдыхают от зависти, особенно Игореха, которого в корпус этот не приняли из-за слабой физической подготовки. Но с другой стороны, жить придется в разлуке с братьями и сестрами, а Кириллка любил их всех. Теперь возможность видеться с семьей будет предоставляться даже не каждый выходной. С третьей стороны, за мамину юбку всю жизнь не продержишься, когда вырастешь, все равно придется где-то работать и, по всей вероятности, жить отдельно, и видеться со своими тоже не каждый выходной, так почему бы не начать привыкать к неизбежному уже сейчас? С четвертой стороны, Альберт Вивальдиевич, который и отвел Кириллку в приемную комиссию, говорил, что образование в корпусе дают очень хорошее, лучше, чем в обычной школе, и в любом институте после корпуса учиться будет не в пример легче, если уж все-таки Кириллке не захочется посвятить жизнь армии. С пятой... В общем, сторон было так много, что Кириллка в них в конце концов запутался и отправился привести смятенную белобрысую голову в хотя бы относительный порядок к Зинаиде Марковне, всегда относившейся к нему с нежностью.
Зинаида Марковна раскладывала какой-то сложный пасьянс. На лице ее снова был отпечаток грусти, уже который день с него не сходивший. Но, увидев Кириллку, она улыбнулась и смешала карты.
-А, наш будущий офицер! Заходи, заходи, тебе здесь всегда рады! С чем пожаловал?
Кириллка застеснялся. Ему показалось неправильным вываливать на явно чем-то обеспокоенную Зинаиду Марковну свои детские сомнения. Ну в самом деле, занятия начнутся только в сентябре, еще много времени, все лето впереди, он еще успеет поговорить о себе, а пока ему захотелось немного развлечь расстроенную, но скрывающую это женщину. Он потянулся к гитаре, украшенной пыльным бантом (и зачем этот бант? Мешает только) и сказал:
-Можно, я вам спою?
-О, новая песня! - восхитилась Зинаида Марковна. - На чьи слова?
-Борис Заходер. "Энтличек-пентличек".
Кириллка уверенно взял пару аккордов и ломающимся голосом запел:
Энтличек-пентличек,
Корорбочка спичек,
Уселась на яблоню
Стайка синичек...
и допел бы до конца, но тут в комнату вошла Зоя.
-Здравствуйте, Зинаида Марковна. А, Кирилл, и ты здесь? Опять мучаешь человеку уши?
-Что ты, Зоя, у него чудесные песни! Я их очень люблю. Он талантливый композитор, у него определенно есть чувство стиля, его мелодия всегда подчеркивает смысл текста, а тексты он отыскивает необыкновенно интересные. Его бы не в кадеты, а в... ну ладно, этот вопрос, я думаю, мы еще решим. Талант следует развивать. Жаль было бы лишиться второго Шаинского. А ты, Зоя, что хотела?
-Я обещала маме помочь по дому, она неважно себя чувствует, голова кружится (Зинаида Марковна поджала губы), а у вас пора поменять шторы.
-Шторы. Ну, раз обещала, меняй. А Кириллка нам с тобой споет свою новую песню.
Кириллка чувствовал, что у этого диалога есть какой-то подтекст, но не мог понять, какой. Петь ему из-за этого совершенно расхотелось, он насупился и принялся хаотично дергать струны гитары.
-Кирилл! - прикрикнула Зоя. - Что за дурные манеры! Прекрати издеваться!
Кирилл со вздохом прекратил издеваться, намотал на себя наподобие тоги только что снятую штору и принял позу римского патриция, оскорбляемого в Сенате идеологическими противниками. Зинаида Марковна прыснула в кулак. Кирилл подумал, что в общем-то достиг цели, хотя и другими средствами, развлек Зинаиду Марковну. В этот момент в дверь постучали. Кирилл, торопясь, стал стаскивать с себя облачение, запутался в шторе, начал дергать ткань, в дверь постучали вторично.
-Чудовище! - прошипела Зоя и втолкнула брата в большой стенной шкаф, где было достаточно места для пятерых таких Кириллов. - Сиди тихо, не возись там!
Кириллка
Дверь распахнулась, в комнату вошел Альберт Вивальдиевич.
-Почему ты не отвечаешь на стук? Неужели я не имею права войти в комнату собственной жены?
-Имеешь. Ты в этом доме имеешь право войти куда угодно, не только в комнату собственной жены.
Альберт побагровел. Зоя почувствовала, что назревает скандал, но в шкафу сидел Кириллка, которому совершенно необязательно было становиться свидетелем семейной ссоры, поэтому она продолжала возиться со шторами, лихорадочно придумывая выход из положения. Альберт Вивальдиевич обернулся к ней:
-Зоя, выйди пожалуйста.
-Но я...
-Потом закончишь. Сейчас выйди.
Пришлось выйти.
Альберт принялся ходить по комнате, открыл дверцу книжного шкафа, несколько секунд смотрел невидящими глазами на книги, потом закрыл дверцу, подошел к серванту, повторил манипуляции.
-Эта твоя привычка дергать мебель!
-Тебя раздражают мои привычки?
-Некоторые раздражают.
-И какие же?
-Вот это дергание. И твоя лень.
-Моя...что?
-Лень!
Альберт дернул ручку дверцы стенного шкафа. Дверца не поддалась. Он повертел торчащий в замке ключ, снова подергал. Дверца стояла, как вкопанная. Зинаида Марковна представила себе, как Кириллка изо всех сил тянет ее на себя изнутри, и подумала, что зря это он, вышел бы спокойно в своей шторе, никто бы ему и слова не сказал, чего испугался парнишка? Альберт снова подергал дверцу.
-Не открывается.
-Да, замок заклинило, я просила Антоныча зайти посмотреть, но он пока занят в саду.
-Сам посмотрю! Только принесу инструменты.
-Беда, коль пироги начнет печи сапожник...
-А это мы сейчас посмотрим, сапожник я или не сапожник! - Альберт вышел за дверь.
В комнату влетела Зойка.
-Кирилл! Пошли отсюда!
Кириллка вылез из шкафа, Зойка одним движением сдернула с него штору, скомкала в руках. За дверью послышались шаги Альберта Вивальдиевича.
-В окно!
Кирилл, не раздумывая, выпрыгнул в окно. Вошел Альберт Вивальдиевич со слесарским чемоданчиком.
-Зоя? Я же просил!
-А я вот... штору забыла, - и Зойка прошмыгнула мимо Альберта из комнаты.
Альберт Вивалдьдиевич раскрыл чемоданчик, нерешительно в нем покопался, выбрал отвертку помощнее.
-Ты бы еще топор принес. Надежный инструмент, открывает любую дверь.
Альберт раздраженно дернул плечом, снова проверил дверцу - она открылась легко. Он нажал ручку - язычок замка ходил свободно.
-Само исправилось. Наверное, что-то попало в замок, а потом само выскочило, - пробормотал он.
-Тебя испугалось, скорее всего, - ангельским голосом пропела Зинаида Марковна.
Альберт бросил отвертку в чемоданчик.
-Что ты имела в виду, когда говорила про лень? Это я-то ленив? Да я вкалываю, как ломовая лошадь! Сосчитай по пальцам мои выходные с начала года!
-Не переводи разговор на выигрышную для тебя тему. Я имела в виду не работу. Я имела в виду, что, когда муж желает развлечься на стороне, он делает это не по месту жительства. Не ленится поискать где-нибудь подальше, не на глазах у жены!
-Ах вот ты о чем.
-Именно.
-Тогда почему ее дети по всему дому тебя не раздражают?
-В чем виноваты дети? У нее прекрасные дети, умные, талантливые. Ты знаешь, что Кирилл сочиняет музыку?
-Слышал краем уха. Что такого особенного может сочинить двенадцатилетний мальчик?
-Может. А ты его хочешь заставить маршировать в строю!
-Это профессия. Это хлебная карточка! Он будет устроен в жизни. И чем военная служба помешает ему продолжать бренчать на гитаре?
-Военная служба отнимает у офицера все время, включая личное. Бренчать это не помешает, а вот всерьез сочинять он уже не сможет. Ты ведь не слышал ни одной его песни! Ему нельзя бросать музыкальную школу, а после нее надо продолжить образование в консерватории!
-Я даю ему профессию, приносящую стабильный заработок!
-Ты губишь талант. Забери его документы из корпуса.
-Да ты понимаешь, что говоришь? Если бы не я, не мое имя... да кто бы взял в кадетский корпус такого слабенького и малорослого? Я же не могу потерять лицо!
-А, ну да, твое лицо важнее всего. Конечно. То, что ты испортишь парню жизнь, не столь уж и важно.
-Я не настроен продолжать этот разговор.
-Естественно. Я и не ожидала, что ты настолько смел, чтобы его продолжить.
-Ты еще и в трусости меня обвиняешь?
-А что же это еще, как не обыкновенная трусость? Налетел, сунул мальчишку куда попало, теперь боишься потерять лицо, вызволяя его оттуда, куда его сунул, и где ему не место! А может быть, все еще проще, с глаз долой - из сердца вон?
-Ты... как смеешь? - Альберт не нашел, что бы такого обидного сказать еще, и выбежал из комнаты, забыв чемоданчик с инструментом.
-Смею, дружок, смею. И разговор наш не окончен, - в пустоту сказала Зинаида Марковна.
xatai
-А, Варя, проходи... Давно в дверях стоишь? Мы, тут, заболтались совсем, ничего вокруг не замечаем.
-Здравствуйте, Зинаида Марковна. Я на минуточку.
-На минуточку...
-Мама хотела пригласить Вас вечером в "Висячие Сады", а у Вас мобильник не отвечает.
-Батарейка наверное... Как у мамы дела? Я слышала Женя приезжал?
-Да, дядя Женя был как-то пару дней, я его даже не видела. Мамин дедушка жаловался, что погром у них учинил... Так вот из-за него и весь сыр-бор. Невесту будет представлять. Женя женится на Жанне. Закрытый показ в "Висячих Садах". Междусобойчик, только для своих...
-Это какая Жанна? Я ее знаю, или московская штучка?
-Знаете, мэрова дочка. В нашей школе училась, на три года старше меня. Привет Зю.
-Привет, Барби. Я теперь Сузуки.
-Альберт Вивальдиевич подарил? Какой цвет?
-Да нет, потом расскажу. А может и покажу... Приходи вечером, Кириллка приехал, потусуемся.
-Да, он мне писал...
-Что вы там шушукаетесь?
-Барби просит мою заколку, она свою потеряла.
-Заколку...
chumanew
Альберт Вивальдиевич почти бежал по лестнице, кипя от бешенства. Выскочил в холл. Нет, нельзя так, подумал он, слишком много глаз. Он не должен выглядеть недостойно. Успокаивая нервы, Альберт сделал пару глубоких вдохов.
-Насяльника...
Боже, только этого недоставало!
-Алихан Антонович, я не покажусь слишком капризным, если попрошу вас никогда больше не повторять при мне цитаты из этого идиотского шоу?
-Извините, пошутил неудачно. Не расстраивайтесь, я его все равно вычислю.
Алихан Антонович Рощин, сын узбечки Зухры и русского Антона, вырос в России, ни разу в жизни не был в Узбекистане и нормально владел русским языком.
-Кого? - не понял Альберт.
-Да этого чертенка, что потоптал левкои.
-Как это потоптал?
-Ну как. Выпрыгнул из окна на клумбу. Половины левкоев как не бывало. Это кто-то из моих, точно вам говорю! Мелкий и белобрысый, значит или Кирюха, или Вадька. Олежек нет, Олежек темненький. Или Тамарка. Ничего, вечером выясню, уши оборву.
-Если вы оборвете ребенку уши, Зинаида Марковна вас не простит. Лучше заставьте виновника заново посадить цветы.
-А вот это нет. Не из того места у них у всех руки растут. Ну что за напасть такая - физики-математики есть, Димон мелкий стишки уже рифмует, музыкант есть, а цветовода ни одного. Так что цветочки я лучше сам.
"И этот туда же" - думал Альберт, проходя холл, - "Не сказал, офицер есть, сказал - музыкант. Может и правда я поспешил с кадетским корпусом?"
Мысли его оборвал сигнал домофона, укрепленного при калитке. Альберт нажал клавишу.
-Эй, хозяева, гостей принимаете? - знакомый, почти родной голос успокоил растрепанные нервы.
-Милости прошу! - Альберт надавил кнопку, открывающую калитку, и вышел на крыльцо. По дорожке к дому уже шли три человека, двое давно и хорошо знакомых, один совершенно неизвестный, да еще и азиатской наружности.
-Лиля, красавица, все молодеешь! - Альберт галантно поцеловал ручку Лилии Борисовне. На первом курсе он, как и все остальные ребята, был влюблен в Лилю Рабинович, которая пренебрегла и спортсменами, и стройными красавцами, и вышла замуж за этого хилого гения Сеньку Лютого. - Здравствуй, Федор. - мужчины крепко пожали друг другу руки.
-Разреши представить тебе моего злейшего друга, господина Ямамото Фигувару. Равный противник на татами, приятнейший человек в общении. Завернул на чашечку сакэ в наши края.
-Альберт Вивальдиевич. Лучше просто Альберт.
-Альберт-сан, - вежливо поклонился Ямамото.
Хозяин и гости вошли в холл. Одновременно из внутренней двери туда же с другой стороны вошла Зоя.
-Сузуки-сан?
-Яма-сан?
-Я знаю эту девочку!
Три одновременных возгласа слились в нечто вроде хаотического шума, тем не менее все всё поняли. Понял и Альберт, по тому, как заулыбался Ямамото, каким огнем засветились глаза Зои, к кому девочка бегала той ночью на свидание. С этим тоже предстояло разобраться, а пока...
-Позвольте представить вам Зою Рощину, в будущем доктора математических наук. В весьма недалеком будущем, уверен.
-А меня уверяли, что у нее большие способности к физике, - сказала Лилия Борисовна. - С ней регулярно занималась одна из моих сотрудниц, говорила, девочка безусловно талантлива.
-Ой, что вы, это все Ада Эдемовна, она очень доходчиво объясняет, вот у меня и получается, - бестолково засуетилась Зоя.
-Уважаемая Ада-сан и познакомила нас с Сузуки-сан. Прошу вас, Сузуки-сан, если вам не трудно, покажите мне этот прекрасный сад, который я вижу через окна, - тщательно выговаривая чужие слова и кланяясь, попросил Фигувара. - Пусть старые друзья побудут без чужих.
Парочка чинно удалилась в сад. Альберт проводил из злым взглядом. Японцу он не верил ни на грош.
-Собственно, Альберт, мы не просто так зашли. Мы по делу. Мы с Федором... мы долго думали... никак не могли решиться, но вот решились. Через две недели, двадцать пятого июня, у нас свадьба. Будут только свои, только верные друзья и родственники, к тому же двадцать пятое суббота, выходной день, так что вы с Зиной не отвертитесь.
-Это когда же у меня была последняя выходная суббота? - зачесал в затылке Альберт.
-Ничего, освободишься, - веско произнес Федор Никитич. - Ох и любим же мы с Лилей двадцать пятые числа... - он улыбнулся загадочно. Лилия Борисовна тоже заулыбалась, они переглянулись, и Альберт понял, что с двадцать пятым числом у них связаны какие-то особые воспоминания, но уточнять не стал. Личное пусть остается личным.
-Поздравляю! От всей души поздравляю! Давно пора было. Где свадьба-то? В "Висячих садах"? - спросил он.
Лилия Борисовна и Федор Никитич заулыбались еще пуще.
-Не угадал. Нельзя нам в "Садах" свадьбу праздновать. Мы у них крадем их главную приманку, саксофониста Томского.
-Томский будет играть на вашей свадьбе?
-Томский будет свидетелем на нашей свадьбе. Ему и без саксофона забот хватит.
xatai
Лиза шла по лесной тропинке, аукаясь с Ниной и посматривая под широкие лапы елей. Кузовок был наполовину наполнен осенними дарами леса, своим незванным гостям. Девушки встретились на развилке и дальше зашагали вместе, держась за руки, смеясь и дурачась. Лесная сырость бодрила и кружила голову обилием запахов.
Вдруг дорожка выскочила на опушку. В середине поляны стоял резной терем, а вокруг толпился разномастный народ. Тут были цыгане с медведем, гусары в ментиках, разряженные дамы легкого и строгого поведения, крестьяне с серпами и рабочие с колхозницами.
Из толпы вышла девушка в кокошнике и длинном сарафане и поплыла к опешившим грибникам. В руках, на белом рушнике возлежал золотистый каравай, на котором стоял стакан с прозрачной жидкостью. Весь народ кинулся к новоприбывшим, обтекая девушку в кокошнике с обеих сторон. Началась суматоха и толкотня. Лизу оттеснили в сторону, и она, в толпе, потеряла Нину из виду. Цыгане, под гитару, грянули:
Пани Нина, дорогая,
К нам приехала сюда...
Лизу втолкнули, через маленькую дверь, в тесное помещение, которое оказалось домашней банькой. Следом, в парное марево, ввалился парень восточной наружности, с обнаженным торсом, сплошняком покрытым татуировками. Парень закрыл дверку на хилый крючок и стал стягивать, со стоящей, как в столбняке, Лизы, верхнюю и нижнюю одежду. Когда снимать стало нечего, он достал из кармана бутылочку. полил ладонь, и начал втирать в Лизу жидкость, приговаривая: "Нехорошо девушке быть в мужской одежде. Не к добру это."
С изумлением, Лиза увидела, там где прошелся азиат, причудливый узор ее татуировки уступил место белоснежно-матовой девичьей коже. Когда синих пятен не осталось на теле, он поцокал языком, повалил Лизу на лавку и прошелся по спине березовым веничком, придав коже розоватый оттенок. Ну вот, теперь совсем гут, проговорил он, вытерев Лизу насухо и облачив ее в длинную льняную ночную рубашку. Затем, он выскочил за дверь, вернулся с собольим полушубком, и накинув его Лизе на плечи, вывел на дорожку к терему.
В светелке пир шел горой. На почетном месте жениха и невесты сидели Томский и Нина. Они были растеряны и почти ничего не ели от разнообразнейших явств, которыми обносили гостей мулаты в ливреях. В стороне от длинного дубового стола с пировавшими гостями, на низкой скамеечке, сидел Стас и перебирал струны гусель. Голова, с темными, круглыми очками-блюдечками, была закинута назад, как у Гомера или Баяна (интересно, подумала Лиза, почему они оба были слепыми, может чтобы не спросили: "Погоди, а ты нам не врешь? Ну-ка в глаза смотри!").
Когда мулат проходил мимо Стаса, он поманил его пальцем, и взял с подноса баранью ногу, не обращая внимания на капли жира, стекающие на одежду, гусли и толстый персидский ковер. Смачно оторвав зубами поджаристую корочку, он приподнял очки на лоб и подмигнул Лизе.
Вдруг по зале пробежал шепот: "Пора... Пора...". Стас перенес гусли с колен на пол, положил на них баранью ногу и встал, вытирая ладони о штаны. Затем, с улыбкой подошел к молодым, взмахом рук, приглашая их выйти от стола. Когда они, ничего не понимающие, стояли, переминаясь с ноги на ногу, он потихоньку начал подталкивать их к дверям, над которыми на красном кумаче, большими веселыми буквами, было намалевано: "Совет да Любовь!". Стас распанул двери, втолкнул туда молодоженов и с треском захлопнул перед их, обернувшимися к нему, лицами.
Наступила звенящая, подвесками огромной люстры, тишина. И тут, сверкнула молния, громыхнула небесная мортира, и тьма покрыла ненавистную Лизе, комнату. Через секунду, люстра вновь вспыхнула, высветив в дверном проеме растерянную фигуру Томского: "Ее нигде нет!". Стас, вынув из кармана огромную, как у Шерлока Холмса, лупу, начал ползать перед дверью, осматривая пол и косяк. От стола поднялась женщина в черном платье с флейтой в правой руке. Она подошла к Томскому, и после слов "не уберег", стала методично бить его флейтой по голове. Когда Томский не выдержал и убежал за дверь, в комнату из которой вышел, женщина
подошла к человеку в костюме индейца, и также методично, стала бить флейтой по голове его, приговаривая при каждом ударе: "балбес... балбес... балбес...". По лицу человека текли слезы, размывая нарисованные красные и белые полосы, а дрожащие губы шептали: "Все пропало, Лелик, все пропало...".
Внезапно женщина прекратила избиение и отшвырнула флейту. Она взяла со стола каравай со стаканом и подошла к Лизе.
-Вы моя последняя надежда, сказала она, становясь на колени, - Сейчас все зависит от Вас.
-Но я не смогу. У меня нет сил. Я хочу спать. - глаза Лизы метались по окружающим ее лицам.
К ней приблизился знакомый татуированный азиат. Решительными движениями, он снял с Лизы полушубок и ночную рубашку. Достал из кармана бутылочку, очень похожую на ту, что использовал давеча, и начал притирания. По мере продвижения его руки на теле проступали знакомые очертания. Лиза почувствовала прилив сил и молодецкую удаль. Она отстранила азиата, надела ночную рубашку и полушубок, застегнув его на все пуговицы и подошла ко все еще склоненной женщине. Взяв с каравая стакан, она, на одном дыхании, осушила его. Потом оторвала от каравая ломоть. "Я верну Вам дочь", сказала она невнятно, пережевывая хлеб. Закончив есть, она стряхнула крошки с соболиного меха и вышла в ненастную осеннюю полночь.
chumanew
-Ух ты! Круто!
-А то!
-Какая ты счастливая, Зоя! Настоящий японец, потомок самураев, харакири, бусидо и все такое!...
-И чемпион мира.
-Да, и чемпион мира... Хотя, знаешь, эти чемпионы... За ними девчонки только так бегают, толпами, не хуже, чем за звездами эстрады. Ты поосторожней с этим.
-Да ты что! Он знаешь какой благородный! Он говорит, что у него должно было быть второе место, а первое по праву должен был получить российский спортсмен, но он отказался от титула. Наш земляк, кстати. Они с Альбертом Вивальдиевичем и Зинаидой Марковной чуть ли не со школы дружат. Они вместе сюда пришли.
-Второе место в мире тоже круто. Да, повезло же тебе...
Подружки шептались на кухне домика Алихана Антоновича, Варя охала и ахала, переживая Зоину любовь, как свою собственную.
-Такое раз в жизни бывает, и то не у каждого.
-Да, раз в жизни... Знаешь, Барби, я не понимаю, почему Альберт Вивальдиевич на него таким зверем смотрит. Как на личного врага. Как будто убить хочет.
-Может, тебе просто показалось?
-Да нет же! Так глянул... Я аж испугалась.
-Ну, японец все-таки...
-Что ты, Альберт Вивальдиевич не расист! Тут что-то другое, а что, я не знаю.
-Хм. А вдруг Альберт Вивальдиевич, видный бизнесимен, не чуждающийся политики, очарованный твоей красотой и умом, сам имеет на тебя виды?
-Шуточки у тебя, однако... Он мне в отцы годится, если не в деды.
-В деды? Ха-ха! Сколько ему, лет пятьдесят?
-Ну да, около того.
-Это ж каким шустрым надо быть, чтобы в полтинник стать уже дедом!
-Да ну тебя! Не смешно.
-А ты сама спроси!
-Как?
-Просто подойди и спроси.
-С ума ты сошла? Вот так просто подойти и спросить? А он мне скажет что-нибудь вроде "Не суй свой нос" или "Мне некогда". Он же занят постоянно. Я и время не выберу, когда можно поговорить.
-Пошли ему письмо на почту. Пусть ответит в письменном виде, когда ему будет удобно.
-А это не наглость?
-Все друг другу пишут! Я Лукьяненко написала, он мне ответил! Представляешь, сам Лукьяненко! Не сравнивай с провинциальным бизнесменом.
-И что ты ему написала?
-Ну... что мне нравятся его книги, что я их все прочла, и когда он напишет что-нибудь еще.
-И когда?
-Ну... он ответил, что в планах кое-что есть, но выйдет не скоро.
-Ага, у знаменитых писателей есть пресс-секретари или кто-то еще, которые на такие письма и отвечают. Неужели ты думаешь, что он действительно на все письма поклонников отвечает сам?
-Ну и что! Нафиг же никто никого не шлет! Напиши! Ольга в испанское археологическое общество писала, тоже ответили! Пошли, пошли, сейчас в ворде помозгуем, а потом отправим! Адрес знаешь?
-Знаю. А что писать?
-Ну ты прямо как не родная! "Что писать?" Например: "Альберт Вивальдиевич, вы неадекватны! Я чувствую себя оскорбленной! Вызываю вас на дуэль. Выбор оружия вы, как джентльмен, обязаны предоставить даме. Я выбираю огнетушители!" И дуэль на огнетушителях! Всё в пене! Альберт в пене! Стирает пену с лица:"А чё Косой? Чё всегда Косой-то?" Как в "Джентльменах удачи", когда в него верблюд плюнул!... - и Варя зашлась смехом.
-Ладно, кончай прикалываться, пошли.
Девочки вошли в комнату, где стоял компьютер. Роза Макаровна сидела на диванчике и смотрела внутрь себя. Зоя включила компьютер.
-Только когда будете играть, не включайте звук, а то у меня от этих ваших игрушек голова болит, - томно сказала Роза Макаровна.
-Нет, теть Роз, мы не играть, мы в ворде хотим поработать. Это тихо.
-Как это в ворде? Вы мне тут сейчас вируса занесете своим вордом, все испортите! Компьютер работать не будет!
-Как это... вируса? - не поняла Варя. Опытная Зоя молчала.
-Ну я уж не знаю как они туда попадают, но попадают же как-то! Вон парни весной всего-то кино посмотрели, а вирус в компьютер попал! А вы - в ворде! Нет уж, никаких вордов!
-Мам, не бойся, мы создадим отдельную папку, если вирус и будет, то из папки он никуда ведь не денется, в ней и останется. А папку мы потом удалим. Вместе с вирусом.
Варины глаза совершенно вылезли на лоб. Зоя толкнула ее локтем, Варя поморгала, возвращая глаза на место.
-Папку я вам сама создам! А то как бы чего не вышло.
Роза Макаровна села к компьютеру и уставилась на монитор.
-Ну?
-Мам, щелкни мышкой.
-По какой картинке?
-Не по картинке. Просто щелкни.
-Два раза?
-Один.
-Ну? Ничего нет!
-Правой клавишей.
-А правой по какой картинке?
-Не надо по картинке. Щелкни, где свободно. Вон, по ромашкам щелкни.
-И что будет?
-Виииирус! Прямо на ромаааашке! - застонала Варя, хватаясь за голову и раскачиваясь из стороны в сторону.
-Ладно, мам, мы лучше действительно не будем сегодня работать в ворде, дай-ка я выключу, - Зоя ловко вынула мышку из вялых пальцев Розы Макаровны, выключила компьютер, подхватила Варю под руку и вытащила из дома.
-А то опять вилку из розетки выдернет, как в прошлый раз, - со вздохом сказала она. - Комп от нее уже орет.
-Заповедник непуганых идиотов, - прошептала Варя. - Дайте Красную Книгу!
-Ты уж молчи в школе, ладно?
-Само собой.
-Можно попросить Зинаиду Марковну. Когда Красная Книга становится совсем уж большой и красной, я прошу ее, она всегда пускает.
-И через плечо не заглядывает?
-Никогда.
-Ну что ж, попытка не пытка, как говаривал Лаврентий Палыч. Пошли, толкнемся.
Зоя постучала в дверь.
-Да-да, войдите!
Девочки вошли и замерли на пороге. Зинаида Марковна сидела на диване рядом с гостьей, приходившей вместе с господином Фигувару, они о чем-то увлеченно сплетничали. Лилия Борисовна, вспомнила Зоя, Ада Эдемовна называла ее Лилия Борисовна.
-И тут облом, - прошептала Варя.
-Что же вы остановились? Заходите!
-Нет, спасибо, мы как-нибудь в другой раз, - Зоя повернулась было, чтобы выйти.
-Зоя, что случилось?
-Ничего, все в порядке, так, мелочи.
-Ты чем-то расстроена, я же вижу.
-Да ничего страшного, просто надо немного поработать в ворде, а дома с компьютером проблема.
-Та же самая?
-Ага.
-Проходите, садитесь, работайте.
-Мы помешаем.
-Нисколько, если не будете драться и ронять монитор на пол.
Девочки заулыбались и сели к компьютеру.
-Когда закончите, не выключайте, я хотела показать Лилии Борисовне фотографии.
Зоя с Варей справились минут за пять, хором сказали:"Спасибо большое!" и убежали.
-Ну вот, сейчас я тебе покажу Иришку и внуков.
-Скучаешь по ней?
-Еще бы! Иногда даже плачу. Если бы не дети нашего садовника, не знаю, что бы со мной было. У него чудесные дети! Моя отдушина.
Зинаида Марковна подошла к компьютеру.
-Растяпы! Папку не удалили. Сейчас я ее...
-А может быть посмотрим, что их так взволновало?
-Чужой документ? Это некрасиво.
-Какие пустяки! Они еще совсем дети, что там может быть серьезного? Черновик признания в любви к однокласснику, который все равно никогда не будет чистовиком? Давай посмотрим! Мы им не скажем.
-Ох, Лиля, ты сама такой ребенок! Ну ладно, посмотрим.
Зинаида Марковна открыла папку и с изумлением прочитала короткий текст:
"Уважаемый Альберт Вивальдиевич! Убедительно прошу Вас ответить на мое письмо. Мне это очень важно. Не могли бы Вы объяснить, почему Вы так настроены против господина Ямамото Фигувару? Заранее спасибо. Зоя."
-Ничего не понимаю. Какой Фигувару? При чем тут Зоя?
-А, это тот японский спортсмен, который приходил к вам вместе с нами в воскресенье. Ты тогда плохо себя чувствовала и не смогла выйти к нам. Да мы и были-то всего минут пятнадцать-двадцать, ушли почти сразу. Альберт и двух слов с Фигувару не сказал, почему Зоя решила, что он вообще как-то настроен? Может быть, догоним их и поговорим?
-И ты сможешь сказать девочке, что читала ее письмо?
-Пожалуй, нет. Хм, он называл ее Сузуки-сан. Они знакомы через Аду, это моя бывшая сотрудница. Все-таки я попробую разговорить девочку, побеседую с ней о господине Фигувару, может быть, что-то и всплывет? - Лилия Борисовна решительно вышла за дверь.
Зоя и Варя спешили выйти в сад. Внезапно дверь кабинета Альберта Вивальдиевича открылась, он выглянул в коридор.
-Зоя! Что за странное письмо? Я работал с почтой, и вдруг...
-Альберт Вивальдиевич? Вы дома?
-Дома. - Альберт Вивальдиевич опустил голову, помолчал немного. - Ну что с тобой делать? Придется объясниться. Но... доверить это почте я не могу. Нужно поговорить с глазу на глаз, без посторонних, - он покосился на Варю. - Это долгий разговор. Может быть, мы встретимся сегодня в полночь у беседки в саду? Ты же у нас сова, - криво улыбнулся он.
-Да...хорошо. В полночь у беседки. Я приду, - твердо сказала Зоя.
-В полночь у беседки! - Лилия Борисовна поежилась. - Зина, ты что-нибудь вообще понимаешь?
-Вероятно, пойму в полночь, когда услышу их разговор.
-Да, наверное, тебе действительно лучше там быть. Тут явно какая-то нештатная ситуация, как говорит Федор.
Покамест моего романа
Я кончил первую главу;
Пересмотрел все это строго:
Противоречий очень много,
Но их исправить не хочу...
А.С. Пушкин "Евг. Онегин"
chumanew
Роза Макаровна уложила наконец детей спать и вышла в гостиную. В свои 35 Роза смотрелась на 40 с гаком, фигура была безнадежно испорчена частыми родами, цвет лица - бессонными ночами над очередной колыбелькой, половина когда-то густых волос вылезла. "Умный волос покидает глупую голову" - язвил Алик, муж Розы. Собственно, в чем-то он был прав, во всяком случае насчет головы. Роза потерла ноющую поясницу. "Ну почему, стоит мне забеременеть, как этот кобель тут же пускается в загул? Или наоборот, стоит Альке пуститься в загул, как я тут же беременею? Восемь детей, через полгода будет девять. Можно подсчитать все загулы. Может быть, стоит остановиться уже?" - подумала Роза, непонятно о чем, то ли о загулах, то ли о детях. Тихий посторонний звук прервал ее размышления. Она наклонилась и заглянула под стол. Устроив голову на хвосте Тявы, как на подушке, под столом спал Димка. Тява смотрел трагическими глазами, но дисциплинированно молчал и не шевелился, понимал, что негоже тревожить сон ребенка. "Ну вот ведь не зря же мне показалось, что какая-то кроватка пуста!" - подумала Роза, осторожно подняла Димку на руки и отнесла в спальню, где дружно сопело носами все остальное воинство.
xatai
Зоя терпеливо дождалась минуты, когда квартиру наполнил храп матери. Густой с присвистом, он был предвестником свободы. Осторжно, чтобы скрипом половиц не разбудить мелюзгу, она прошмыгнула в сад. Там, когда уже казалось, что яхта легла на курс и впереди только море, ветер и счастье, случилась непредвиденная задержка.
Альберт Вивальдиевич, обычно в этот час, занятый преферансом с Зинаидой Марковной, вышел подышать воздухом. Он присел на скамейку и задумчиво посасывал трубку, поглядывая на занавешенные окна сторожки Алика. Зоя попридержала вороных. Встреча с хозяином не входила в ее планы. То что раньше рассматривалось, как вариант, теперь начисто отметалось.
Да разве можно рядом поставить этого, лысеющего ловеласа, с подтянутым и галантным господином Фигувару, который с Адой, уже полчаса ждет ее в "Висячих садах". Сколько ей, как дуре стоять здесь, в тени тополя? "Моя Сузуки, моя жизнь! Небо предопределило нас друг другу." Ну, Сузуки, банзай! - и она сиганула через забор.
Сузуки
chumanew
Зойка возвращалась домой в половине четвертого утра, уже вовсю светало, энергичный дворник шоркал метлой по тротуару, собирая в кучки упавшие за ночь "носики" кленов. Хоть ты и свидетель, но кто ж тебя спрашивать будет, думала Зойка, перепрыгивая кучки "носиков". Хотелось поддать "носики" ногой, хотелось раздеться и валяться голой на траве, еще хотелось забраться в темный тихий уголок и сидеть неподвижно, закрыв глаза - все хотелось одновременно. Все тело горело и внутри и снаружи. Нет, Зойка вообще-то считала себя вполне опытной девочкой, ей уже приходилось целоваться с одноклассниками, правда, после этого всегда хотелось вытереть губы, но что поделаешь, у всех так, девчонки рассказывали. Но тут... "Ну почему мне всего 16 лет?" - с тоской думала она. - "Было бы 18, можно было бы спокойно расписаться и никого не спрашивать. Фигувару говорит, что у них в Японии в 16 лет уже можно замуж без согласия родителей. Что были бы мы в Японии, уже поженились бы. Что он готов ждать два года, чтобы не конфликтовать с нашими законами. Ну, по крайней мере один, пока я закончу школу. Еще целый год учиться... как долго..." С занятой этими и подобными мыслями головой, не замечая ничего вокруг, Зоя перелезла через забор в сад и угодила в чьи-то крепкие руки.
-Ага. Вот это у нас кто. А я-то все думаю, кто тут по ночам шастает? - приятный баритон Альберта Вивальдиевича от неожиданности резанул барабанные перепонки, - Вот, решил дождаться. Дождался. Требую объяснений.
Зойка дернулась было бежать, но Альберт Вивальдиевич держал крепко. Тогда она задрала нос и сказала:
-Ничего я вам объяснять не обязана. Я имею право гулять когда хочу.
-Вообще-то для имеющих право есть калитка. Во-он там, перед парадным входом. Два десятка шагов по дорожке - и мы у цели. Ключ потеряла? Возьми у Зинаиды Марковны запасной. А через забор обычно сигают права не имеющие.
-Вы что?... - задохнулась Зоя, - Вы подумали, что я... что я...
-Я подумал, что мать не разрешала тебе уходить из дома ночью одной. Для твоей же безопасности. Ты прекрасно знаешь, на что может нарваться девчонка твоих лет на ночной улице, особенно если она такая симпатичная, - строго сказал Альберт Вивальдиевич, потом смягчил тон, - На свидание бегала?
-Маме только не говорите, - в свою очередь смягчилась строптивая Зойка, - пожалуйста.
-Маме не скажу, так уж и быть. Но глаз с тебя не спущу, имей в виду!
-По какому праву?
-Мы заговорили о правах? - преувеличенно удивился Альберт Вивальдиевич, помаленьку ведущий Зойку к сторожке. - По праву старшего, соплявка! По праву работодателя твоих родителей, отвечающего не только за их заработок, но и за их спокойствие! По праву... а ну дуй домой и ложись спать! Еще раз такой побег увижу - шкуру с задницы спущу! Собственноручно! Все усвоила?
Зойка вдруг поняла, что нигде и ничего у нее почему-то больше не горит, что ей совестно перед этим очень серьезным и очень занятым человеком, который был вынужден просидеть всю ночь в саду, чтобы дождаться ее, и спать не ложился, а с утра ему опять придется работать, и рабочий день у него не нормированный, а как он устает, видят все, и она не стала снова задирать нос, а кротко ответила:
-Да, я поняла, извините.
И пошла спать.
Альберт Вивальдиевич
xatai
Мистер Фигувару, сбросив халат, решительно шагнул под разящие струи холодного душа. Жизнь опять повернулась к нему своей светлой стороной.
Он больше не вспоминал о поражении на чемпионате Те-квон-до. Снова, как и два года назад в Киото, в финальной схватке, он уступил неувядаемому Федору Папанину. Конечно, дома и татами помогает, но ему, два года назад, не помог... Тогда он разделил второе место с Биллом Поуху, а Федора несли по извилистым улочкам Киото в аэропорт на руках...
Сузуки заставила его забыть обо всем. Даже о том, как его унизили, вручив Золотую Нунчаку, только потому, что победитель не явился на награждение. И он улыбался и кланялся, принимая ее, только потому, что Федор прислал к нему в номер записку, спрятанную в экибану из орхидей. "Дорогой Ямамото! Умолляю вложить в ножны твой Кинжал для Совершения Священного Обряда Харакири и принять Золотую Нунчаку. Мы оба знаем, что заслуженная победа ушла от тебя после моего запрещенного приема, неизвестного невежде-судье. Надеюсь на скорую встречу за чашечкой сакэ."
Какая судьбоносная предусмотрительность двигала Поуху, давшего ему рекомендательное письмо к госпоже Аде, с наслаждением думал потомок самураев, подставляя лицо бодрящей влаге. Жизнь могла бессмысленно утечь коту под хвост, если бы Зоя, в тот вечер, не пришла проконсультироваться перед контрольной по физике. "Очень способна." - похвалила тогда учитель Ада, и ему почему-то было приятно.
chumanew
Кириллку раздирали противоречивые мысли. Кадетский корпус - это, конечно, круто, и еще как! Все пацаны посдыхают от зависти, особенно Игореха, которого в корпус этот не приняли из-за слабой физической подготовки. Но с другой стороны, жить придется в разлуке с братьями и сестрами, а Кириллка любил их всех. Теперь возможность видеться с семьей будет предоставляться даже не каждый выходной. С третьей стороны, за мамину юбку всю жизнь не продержишься, когда вырастешь, все равно придется где-то работать и, по всей вероятности, жить отдельно, и видеться со своими тоже не каждый выходной, так почему бы не начать привыкать к неизбежному уже сейчас? С четвертой стороны, Альберт Вивальдиевич, который и отвел Кириллку в приемную комиссию, говорил, что образование в корпусе дают очень хорошее, лучше, чем в обычной школе, и в любом институте после корпуса учиться будет не в пример легче, если уж все-таки Кириллке не захочется посвятить жизнь армии. С пятой... В общем, сторон было так много, что Кириллка в них в конце концов запутался и отправился привести смятенную белобрысую голову в хотя бы относительный порядок к Зинаиде Марковне, всегда относившейся к нему с нежностью.
Зинаида Марковна раскладывала какой-то сложный пасьянс. На лице ее снова был отпечаток грусти, уже который день с него не сходивший. Но, увидев Кириллку, она улыбнулась и смешала карты.
-А, наш будущий офицер! Заходи, заходи, тебе здесь всегда рады! С чем пожаловал?
Кириллка застеснялся. Ему показалось неправильным вываливать на явно чем-то обеспокоенную Зинаиду Марковну свои детские сомнения. Ну в самом деле, занятия начнутся только в сентябре, еще много времени, все лето впереди, он еще успеет поговорить о себе, а пока ему захотелось немного развлечь расстроенную, но скрывающую это женщину. Он потянулся к гитаре, украшенной пыльным бантом (и зачем этот бант? Мешает только) и сказал:
-Можно, я вам спою?
-О, новая песня! - восхитилась Зинаида Марковна. - На чьи слова?
-Борис Заходер. "Энтличек-пентличек".
Кириллка уверенно взял пару аккордов и ломающимся голосом запел:
Энтличек-пентличек,
Корорбочка спичек,
Уселась на яблоню
Стайка синичек...
и допел бы до конца, но тут в комнату вошла Зоя.
-Здравствуйте, Зинаида Марковна. А, Кирилл, и ты здесь? Опять мучаешь человеку уши?
-Что ты, Зоя, у него чудесные песни! Я их очень люблю. Он талантливый композитор, у него определенно есть чувство стиля, его мелодия всегда подчеркивает смысл текста, а тексты он отыскивает необыкновенно интересные. Его бы не в кадеты, а в... ну ладно, этот вопрос, я думаю, мы еще решим. Талант следует развивать. Жаль было бы лишиться второго Шаинского. А ты, Зоя, что хотела?
-Я обещала маме помочь по дому, она неважно себя чувствует, голова кружится (Зинаида Марковна поджала губы), а у вас пора поменять шторы.
-Шторы. Ну, раз обещала, меняй. А Кириллка нам с тобой споет свою новую песню.
Кириллка чувствовал, что у этого диалога есть какой-то подтекст, но не мог понять, какой. Петь ему из-за этого совершенно расхотелось, он насупился и принялся хаотично дергать струны гитары.
-Кирилл! - прикрикнула Зоя. - Что за дурные манеры! Прекрати издеваться!
Кирилл со вздохом прекратил издеваться, намотал на себя наподобие тоги только что снятую штору и принял позу римского патриция, оскорбляемого в Сенате идеологическими противниками. Зинаида Марковна прыснула в кулак. Кирилл подумал, что в общем-то достиг цели, хотя и другими средствами, развлек Зинаиду Марковну. В этот момент в дверь постучали. Кирилл, торопясь, стал стаскивать с себя облачение, запутался в шторе, начал дергать ткань, в дверь постучали вторично.
-Чудовище! - прошипела Зоя и втолкнула брата в большой стенной шкаф, где было достаточно места для пятерых таких Кириллов. - Сиди тихо, не возись там!
Кириллка
Дверь распахнулась, в комнату вошел Альберт Вивальдиевич.
-Почему ты не отвечаешь на стук? Неужели я не имею права войти в комнату собственной жены?
-Имеешь. Ты в этом доме имеешь право войти куда угодно, не только в комнату собственной жены.
Альберт побагровел. Зоя почувствовала, что назревает скандал, но в шкафу сидел Кириллка, которому совершенно необязательно было становиться свидетелем семейной ссоры, поэтому она продолжала возиться со шторами, лихорадочно придумывая выход из положения. Альберт Вивальдиевич обернулся к ней:
-Зоя, выйди пожалуйста.
-Но я...
-Потом закончишь. Сейчас выйди.
Пришлось выйти.
Альберт принялся ходить по комнате, открыл дверцу книжного шкафа, несколько секунд смотрел невидящими глазами на книги, потом закрыл дверцу, подошел к серванту, повторил манипуляции.
-Эта твоя привычка дергать мебель!
-Тебя раздражают мои привычки?
-Некоторые раздражают.
-И какие же?
-Вот это дергание. И твоя лень.
-Моя...что?
-Лень!
Альберт дернул ручку дверцы стенного шкафа. Дверца не поддалась. Он повертел торчащий в замке ключ, снова подергал. Дверца стояла, как вкопанная. Зинаида Марковна представила себе, как Кириллка изо всех сил тянет ее на себя изнутри, и подумала, что зря это он, вышел бы спокойно в своей шторе, никто бы ему и слова не сказал, чего испугался парнишка? Альберт снова подергал дверцу.
-Не открывается.
-Да, замок заклинило, я просила Антоныча зайти посмотреть, но он пока занят в саду.
-Сам посмотрю! Только принесу инструменты.
-Беда, коль пироги начнет печи сапожник...
-А это мы сейчас посмотрим, сапожник я или не сапожник! - Альберт вышел за дверь.
В комнату влетела Зойка.
-Кирилл! Пошли отсюда!
Кириллка вылез из шкафа, Зойка одним движением сдернула с него штору, скомкала в руках. За дверью послышались шаги Альберта Вивальдиевича.
-В окно!
Кирилл, не раздумывая, выпрыгнул в окно. Вошел Альберт Вивальдиевич со слесарским чемоданчиком.
-Зоя? Я же просил!
-А я вот... штору забыла, - и Зойка прошмыгнула мимо Альберта из комнаты.
Альберт Вивалдьдиевич раскрыл чемоданчик, нерешительно в нем покопался, выбрал отвертку помощнее.
-Ты бы еще топор принес. Надежный инструмент, открывает любую дверь.
Альберт раздраженно дернул плечом, снова проверил дверцу - она открылась легко. Он нажал ручку - язычок замка ходил свободно.
-Само исправилось. Наверное, что-то попало в замок, а потом само выскочило, - пробормотал он.
-Тебя испугалось, скорее всего, - ангельским голосом пропела Зинаида Марковна.
Альберт бросил отвертку в чемоданчик.
-Что ты имела в виду, когда говорила про лень? Это я-то ленив? Да я вкалываю, как ломовая лошадь! Сосчитай по пальцам мои выходные с начала года!
-Не переводи разговор на выигрышную для тебя тему. Я имела в виду не работу. Я имела в виду, что, когда муж желает развлечься на стороне, он делает это не по месту жительства. Не ленится поискать где-нибудь подальше, не на глазах у жены!
-Ах вот ты о чем.
-Именно.
-Тогда почему ее дети по всему дому тебя не раздражают?
-В чем виноваты дети? У нее прекрасные дети, умные, талантливые. Ты знаешь, что Кирилл сочиняет музыку?
-Слышал краем уха. Что такого особенного может сочинить двенадцатилетний мальчик?
-Может. А ты его хочешь заставить маршировать в строю!
-Это профессия. Это хлебная карточка! Он будет устроен в жизни. И чем военная служба помешает ему продолжать бренчать на гитаре?
-Военная служба отнимает у офицера все время, включая личное. Бренчать это не помешает, а вот всерьез сочинять он уже не сможет. Ты ведь не слышал ни одной его песни! Ему нельзя бросать музыкальную школу, а после нее надо продолжить образование в консерватории!
-Я даю ему профессию, приносящую стабильный заработок!
-Ты губишь талант. Забери его документы из корпуса.
-Да ты понимаешь, что говоришь? Если бы не я, не мое имя... да кто бы взял в кадетский корпус такого слабенького и малорослого? Я же не могу потерять лицо!
-А, ну да, твое лицо важнее всего. Конечно. То, что ты испортишь парню жизнь, не столь уж и важно.
-Я не настроен продолжать этот разговор.
-Естественно. Я и не ожидала, что ты настолько смел, чтобы его продолжить.
-Ты еще и в трусости меня обвиняешь?
-А что же это еще, как не обыкновенная трусость? Налетел, сунул мальчишку куда попало, теперь боишься потерять лицо, вызволяя его оттуда, куда его сунул, и где ему не место! А может быть, все еще проще, с глаз долой - из сердца вон?
-Ты... как смеешь? - Альберт не нашел, что бы такого обидного сказать еще, и выбежал из комнаты, забыв чемоданчик с инструментом.
-Смею, дружок, смею. И разговор наш не окончен, - в пустоту сказала Зинаида Марковна.
xatai
-А, Варя, проходи... Давно в дверях стоишь? Мы, тут, заболтались совсем, ничего вокруг не замечаем.
-Здравствуйте, Зинаида Марковна. Я на минуточку.
-На минуточку...
-Мама хотела пригласить Вас вечером в "Висячие Сады", а у Вас мобильник не отвечает.
-Батарейка наверное... Как у мамы дела? Я слышала Женя приезжал?
-Да, дядя Женя был как-то пару дней, я его даже не видела. Мамин дедушка жаловался, что погром у них учинил... Так вот из-за него и весь сыр-бор. Невесту будет представлять. Женя женится на Жанне. Закрытый показ в "Висячих Садах". Междусобойчик, только для своих...
-Это какая Жанна? Я ее знаю, или московская штучка?
-Знаете, мэрова дочка. В нашей школе училась, на три года старше меня. Привет Зю.
-Привет, Барби. Я теперь Сузуки.
-Альберт Вивальдиевич подарил? Какой цвет?
-Да нет, потом расскажу. А может и покажу... Приходи вечером, Кириллка приехал, потусуемся.
-Да, он мне писал...
-Что вы там шушукаетесь?
-Барби просит мою заколку, она свою потеряла.
-Заколку...
chumanew
Альберт Вивальдиевич почти бежал по лестнице, кипя от бешенства. Выскочил в холл. Нет, нельзя так, подумал он, слишком много глаз. Он не должен выглядеть недостойно. Успокаивая нервы, Альберт сделал пару глубоких вдохов.
-Насяльника...
Боже, только этого недоставало!
-Алихан Антонович, я не покажусь слишком капризным, если попрошу вас никогда больше не повторять при мне цитаты из этого идиотского шоу?
-Извините, пошутил неудачно. Не расстраивайтесь, я его все равно вычислю.
Алихан Антонович Рощин, сын узбечки Зухры и русского Антона, вырос в России, ни разу в жизни не был в Узбекистане и нормально владел русским языком.
-Кого? - не понял Альберт.
-Да этого чертенка, что потоптал левкои.
-Как это потоптал?
-Ну как. Выпрыгнул из окна на клумбу. Половины левкоев как не бывало. Это кто-то из моих, точно вам говорю! Мелкий и белобрысый, значит или Кирюха, или Вадька. Олежек нет, Олежек темненький. Или Тамарка. Ничего, вечером выясню, уши оборву.
-Если вы оборвете ребенку уши, Зинаида Марковна вас не простит. Лучше заставьте виновника заново посадить цветы.
-А вот это нет. Не из того места у них у всех руки растут. Ну что за напасть такая - физики-математики есть, Димон мелкий стишки уже рифмует, музыкант есть, а цветовода ни одного. Так что цветочки я лучше сам.
"И этот туда же" - думал Альберт, проходя холл, - "Не сказал, офицер есть, сказал - музыкант. Может и правда я поспешил с кадетским корпусом?"
Мысли его оборвал сигнал домофона, укрепленного при калитке. Альберт нажал клавишу.
-Эй, хозяева, гостей принимаете? - знакомый, почти родной голос успокоил растрепанные нервы.
-Милости прошу! - Альберт надавил кнопку, открывающую калитку, и вышел на крыльцо. По дорожке к дому уже шли три человека, двое давно и хорошо знакомых, один совершенно неизвестный, да еще и азиатской наружности.
-Лиля, красавица, все молодеешь! - Альберт галантно поцеловал ручку Лилии Борисовне. На первом курсе он, как и все остальные ребята, был влюблен в Лилю Рабинович, которая пренебрегла и спортсменами, и стройными красавцами, и вышла замуж за этого хилого гения Сеньку Лютого. - Здравствуй, Федор. - мужчины крепко пожали друг другу руки.
-Разреши представить тебе моего злейшего друга, господина Ямамото Фигувару. Равный противник на татами, приятнейший человек в общении. Завернул на чашечку сакэ в наши края.
-Альберт Вивальдиевич. Лучше просто Альберт.
-Альберт-сан, - вежливо поклонился Ямамото.
Хозяин и гости вошли в холл. Одновременно из внутренней двери туда же с другой стороны вошла Зоя.
-Сузуки-сан?
-Яма-сан?
-Я знаю эту девочку!
Три одновременных возгласа слились в нечто вроде хаотического шума, тем не менее все всё поняли. Понял и Альберт, по тому, как заулыбался Ямамото, каким огнем засветились глаза Зои, к кому девочка бегала той ночью на свидание. С этим тоже предстояло разобраться, а пока...
-Позвольте представить вам Зою Рощину, в будущем доктора математических наук. В весьма недалеком будущем, уверен.
-А меня уверяли, что у нее большие способности к физике, - сказала Лилия Борисовна. - С ней регулярно занималась одна из моих сотрудниц, говорила, девочка безусловно талантлива.
-Ой, что вы, это все Ада Эдемовна, она очень доходчиво объясняет, вот у меня и получается, - бестолково засуетилась Зоя.
-Уважаемая Ада-сан и познакомила нас с Сузуки-сан. Прошу вас, Сузуки-сан, если вам не трудно, покажите мне этот прекрасный сад, который я вижу через окна, - тщательно выговаривая чужие слова и кланяясь, попросил Фигувара. - Пусть старые друзья побудут без чужих.
Парочка чинно удалилась в сад. Альберт проводил из злым взглядом. Японцу он не верил ни на грош.
-Собственно, Альберт, мы не просто так зашли. Мы по делу. Мы с Федором... мы долго думали... никак не могли решиться, но вот решились. Через две недели, двадцать пятого июня, у нас свадьба. Будут только свои, только верные друзья и родственники, к тому же двадцать пятое суббота, выходной день, так что вы с Зиной не отвертитесь.
-Это когда же у меня была последняя выходная суббота? - зачесал в затылке Альберт.
-Ничего, освободишься, - веско произнес Федор Никитич. - Ох и любим же мы с Лилей двадцать пятые числа... - он улыбнулся загадочно. Лилия Борисовна тоже заулыбалась, они переглянулись, и Альберт понял, что с двадцать пятым числом у них связаны какие-то особые воспоминания, но уточнять не стал. Личное пусть остается личным.
-Поздравляю! От всей души поздравляю! Давно пора было. Где свадьба-то? В "Висячих садах"? - спросил он.
Лилия Борисовна и Федор Никитич заулыбались еще пуще.
-Не угадал. Нельзя нам в "Садах" свадьбу праздновать. Мы у них крадем их главную приманку, саксофониста Томского.
-Томский будет играть на вашей свадьбе?
-Томский будет свидетелем на нашей свадьбе. Ему и без саксофона забот хватит.
xatai
Лиза шла по лесной тропинке, аукаясь с Ниной и посматривая под широкие лапы елей. Кузовок был наполовину наполнен осенними дарами леса, своим незванным гостям. Девушки встретились на развилке и дальше зашагали вместе, держась за руки, смеясь и дурачась. Лесная сырость бодрила и кружила голову обилием запахов.
Вдруг дорожка выскочила на опушку. В середине поляны стоял резной терем, а вокруг толпился разномастный народ. Тут были цыгане с медведем, гусары в ментиках, разряженные дамы легкого и строгого поведения, крестьяне с серпами и рабочие с колхозницами.
Из толпы вышла девушка в кокошнике и длинном сарафане и поплыла к опешившим грибникам. В руках, на белом рушнике возлежал золотистый каравай, на котором стоял стакан с прозрачной жидкостью. Весь народ кинулся к новоприбывшим, обтекая девушку в кокошнике с обеих сторон. Началась суматоха и толкотня. Лизу оттеснили в сторону, и она, в толпе, потеряла Нину из виду. Цыгане, под гитару, грянули:
Пани Нина, дорогая,
К нам приехала сюда...
Лизу втолкнули, через маленькую дверь, в тесное помещение, которое оказалось домашней банькой. Следом, в парное марево, ввалился парень восточной наружности, с обнаженным торсом, сплошняком покрытым татуировками. Парень закрыл дверку на хилый крючок и стал стягивать, со стоящей, как в столбняке, Лизы, верхнюю и нижнюю одежду. Когда снимать стало нечего, он достал из кармана бутылочку. полил ладонь, и начал втирать в Лизу жидкость, приговаривая: "Нехорошо девушке быть в мужской одежде. Не к добру это."
С изумлением, Лиза увидела, там где прошелся азиат, причудливый узор ее татуировки уступил место белоснежно-матовой девичьей коже. Когда синих пятен не осталось на теле, он поцокал языком, повалил Лизу на лавку и прошелся по спине березовым веничком, придав коже розоватый оттенок. Ну вот, теперь совсем гут, проговорил он, вытерев Лизу насухо и облачив ее в длинную льняную ночную рубашку. Затем, он выскочил за дверь, вернулся с собольим полушубком, и накинув его Лизе на плечи, вывел на дорожку к терему.
В светелке пир шел горой. На почетном месте жениха и невесты сидели Томский и Нина. Они были растеряны и почти ничего не ели от разнообразнейших явств, которыми обносили гостей мулаты в ливреях. В стороне от длинного дубового стола с пировавшими гостями, на низкой скамеечке, сидел Стас и перебирал струны гусель. Голова, с темными, круглыми очками-блюдечками, была закинута назад, как у Гомера или Баяна (интересно, подумала Лиза, почему они оба были слепыми, может чтобы не спросили: "Погоди, а ты нам не врешь? Ну-ка в глаза смотри!").
Когда мулат проходил мимо Стаса, он поманил его пальцем, и взял с подноса баранью ногу, не обращая внимания на капли жира, стекающие на одежду, гусли и толстый персидский ковер. Смачно оторвав зубами поджаристую корочку, он приподнял очки на лоб и подмигнул Лизе.
Вдруг по зале пробежал шепот: "Пора... Пора...". Стас перенес гусли с колен на пол, положил на них баранью ногу и встал, вытирая ладони о штаны. Затем, с улыбкой подошел к молодым, взмахом рук, приглашая их выйти от стола. Когда они, ничего не понимающие, стояли, переминаясь с ноги на ногу, он потихоньку начал подталкивать их к дверям, над которыми на красном кумаче, большими веселыми буквами, было намалевано: "Совет да Любовь!". Стас распанул двери, втолкнул туда молодоженов и с треском захлопнул перед их, обернувшимися к нему, лицами.
Наступила звенящая, подвесками огромной люстры, тишина. И тут, сверкнула молния, громыхнула небесная мортира, и тьма покрыла ненавистную Лизе, комнату. Через секунду, люстра вновь вспыхнула, высветив в дверном проеме растерянную фигуру Томского: "Ее нигде нет!". Стас, вынув из кармана огромную, как у Шерлока Холмса, лупу, начал ползать перед дверью, осматривая пол и косяк. От стола поднялась женщина в черном платье с флейтой в правой руке. Она подошла к Томскому, и после слов "не уберег", стала методично бить его флейтой по голове. Когда Томский не выдержал и убежал за дверь, в комнату из которой вышел, женщина
подошла к человеку в костюме индейца, и также методично, стала бить флейтой по голове его, приговаривая при каждом ударе: "балбес... балбес... балбес...". По лицу человека текли слезы, размывая нарисованные красные и белые полосы, а дрожащие губы шептали: "Все пропало, Лелик, все пропало...".
Внезапно женщина прекратила избиение и отшвырнула флейту. Она взяла со стола каравай со стаканом и подошла к Лизе.
-Вы моя последняя надежда, сказала она, становясь на колени, - Сейчас все зависит от Вас.
-Но я не смогу. У меня нет сил. Я хочу спать. - глаза Лизы метались по окружающим ее лицам.
К ней приблизился знакомый татуированный азиат. Решительными движениями, он снял с Лизы полушубок и ночную рубашку. Достал из кармана бутылочку, очень похожую на ту, что использовал давеча, и начал притирания. По мере продвижения его руки на теле проступали знакомые очертания. Лиза почувствовала прилив сил и молодецкую удаль. Она отстранила азиата, надела ночную рубашку и полушубок, застегнув его на все пуговицы и подошла ко все еще склоненной женщине. Взяв с каравая стакан, она, на одном дыхании, осушила его. Потом оторвала от каравая ломоть. "Я верну Вам дочь", сказала она невнятно, пережевывая хлеб. Закончив есть, она стряхнула крошки с соболиного меха и вышла в ненастную осеннюю полночь.
chumanew
-Ух ты! Круто!
-А то!
-Какая ты счастливая, Зоя! Настоящий японец, потомок самураев, харакири, бусидо и все такое!...
-И чемпион мира.
-Да, и чемпион мира... Хотя, знаешь, эти чемпионы... За ними девчонки только так бегают, толпами, не хуже, чем за звездами эстрады. Ты поосторожней с этим.
-Да ты что! Он знаешь какой благородный! Он говорит, что у него должно было быть второе место, а первое по праву должен был получить российский спортсмен, но он отказался от титула. Наш земляк, кстати. Они с Альбертом Вивальдиевичем и Зинаидой Марковной чуть ли не со школы дружат. Они вместе сюда пришли.
-Второе место в мире тоже круто. Да, повезло же тебе...
Подружки шептались на кухне домика Алихана Антоновича, Варя охала и ахала, переживая Зоину любовь, как свою собственную.
-Такое раз в жизни бывает, и то не у каждого.
-Да, раз в жизни... Знаешь, Барби, я не понимаю, почему Альберт Вивальдиевич на него таким зверем смотрит. Как на личного врага. Как будто убить хочет.
-Может, тебе просто показалось?
-Да нет же! Так глянул... Я аж испугалась.
-Ну, японец все-таки...
-Что ты, Альберт Вивальдиевич не расист! Тут что-то другое, а что, я не знаю.
-Хм. А вдруг Альберт Вивальдиевич, видный бизнесимен, не чуждающийся политики, очарованный твоей красотой и умом, сам имеет на тебя виды?
-Шуточки у тебя, однако... Он мне в отцы годится, если не в деды.
-В деды? Ха-ха! Сколько ему, лет пятьдесят?
-Ну да, около того.
-Это ж каким шустрым надо быть, чтобы в полтинник стать уже дедом!
-Да ну тебя! Не смешно.
-А ты сама спроси!
-Как?
-Просто подойди и спроси.
-С ума ты сошла? Вот так просто подойти и спросить? А он мне скажет что-нибудь вроде "Не суй свой нос" или "Мне некогда". Он же занят постоянно. Я и время не выберу, когда можно поговорить.
-Пошли ему письмо на почту. Пусть ответит в письменном виде, когда ему будет удобно.
-А это не наглость?
-Все друг другу пишут! Я Лукьяненко написала, он мне ответил! Представляешь, сам Лукьяненко! Не сравнивай с провинциальным бизнесменом.
-И что ты ему написала?
-Ну... что мне нравятся его книги, что я их все прочла, и когда он напишет что-нибудь еще.
-И когда?
-Ну... он ответил, что в планах кое-что есть, но выйдет не скоро.
-Ага, у знаменитых писателей есть пресс-секретари или кто-то еще, которые на такие письма и отвечают. Неужели ты думаешь, что он действительно на все письма поклонников отвечает сам?
-Ну и что! Нафиг же никто никого не шлет! Напиши! Ольга в испанское археологическое общество писала, тоже ответили! Пошли, пошли, сейчас в ворде помозгуем, а потом отправим! Адрес знаешь?
-Знаю. А что писать?
-Ну ты прямо как не родная! "Что писать?" Например: "Альберт Вивальдиевич, вы неадекватны! Я чувствую себя оскорбленной! Вызываю вас на дуэль. Выбор оружия вы, как джентльмен, обязаны предоставить даме. Я выбираю огнетушители!" И дуэль на огнетушителях! Всё в пене! Альберт в пене! Стирает пену с лица:"А чё Косой? Чё всегда Косой-то?" Как в "Джентльменах удачи", когда в него верблюд плюнул!... - и Варя зашлась смехом.
-Ладно, кончай прикалываться, пошли.
Девочки вошли в комнату, где стоял компьютер. Роза Макаровна сидела на диванчике и смотрела внутрь себя. Зоя включила компьютер.
-Только когда будете играть, не включайте звук, а то у меня от этих ваших игрушек голова болит, - томно сказала Роза Макаровна.
-Нет, теть Роз, мы не играть, мы в ворде хотим поработать. Это тихо.
-Как это в ворде? Вы мне тут сейчас вируса занесете своим вордом, все испортите! Компьютер работать не будет!
-Как это... вируса? - не поняла Варя. Опытная Зоя молчала.
-Ну я уж не знаю как они туда попадают, но попадают же как-то! Вон парни весной всего-то кино посмотрели, а вирус в компьютер попал! А вы - в ворде! Нет уж, никаких вордов!
-Мам, не бойся, мы создадим отдельную папку, если вирус и будет, то из папки он никуда ведь не денется, в ней и останется. А папку мы потом удалим. Вместе с вирусом.
Варины глаза совершенно вылезли на лоб. Зоя толкнула ее локтем, Варя поморгала, возвращая глаза на место.
-Папку я вам сама создам! А то как бы чего не вышло.
Роза Макаровна села к компьютеру и уставилась на монитор.
-Ну?
-Мам, щелкни мышкой.
-По какой картинке?
-Не по картинке. Просто щелкни.
-Два раза?
-Один.
-Ну? Ничего нет!
-Правой клавишей.
-А правой по какой картинке?
-Не надо по картинке. Щелкни, где свободно. Вон, по ромашкам щелкни.
-И что будет?
-Виииирус! Прямо на ромаааашке! - застонала Варя, хватаясь за голову и раскачиваясь из стороны в сторону.
-Ладно, мам, мы лучше действительно не будем сегодня работать в ворде, дай-ка я выключу, - Зоя ловко вынула мышку из вялых пальцев Розы Макаровны, выключила компьютер, подхватила Варю под руку и вытащила из дома.
-А то опять вилку из розетки выдернет, как в прошлый раз, - со вздохом сказала она. - Комп от нее уже орет.
-Заповедник непуганых идиотов, - прошептала Варя. - Дайте Красную Книгу!
-Ты уж молчи в школе, ладно?
-Само собой.
-Можно попросить Зинаиду Марковну. Когда Красная Книга становится совсем уж большой и красной, я прошу ее, она всегда пускает.
-И через плечо не заглядывает?
-Никогда.
-Ну что ж, попытка не пытка, как говаривал Лаврентий Палыч. Пошли, толкнемся.
Зоя постучала в дверь.
-Да-да, войдите!
Девочки вошли и замерли на пороге. Зинаида Марковна сидела на диване рядом с гостьей, приходившей вместе с господином Фигувару, они о чем-то увлеченно сплетничали. Лилия Борисовна, вспомнила Зоя, Ада Эдемовна называла ее Лилия Борисовна.
-И тут облом, - прошептала Варя.
-Что же вы остановились? Заходите!
-Нет, спасибо, мы как-нибудь в другой раз, - Зоя повернулась было, чтобы выйти.
-Зоя, что случилось?
-Ничего, все в порядке, так, мелочи.
-Ты чем-то расстроена, я же вижу.
-Да ничего страшного, просто надо немного поработать в ворде, а дома с компьютером проблема.
-Та же самая?
-Ага.
-Проходите, садитесь, работайте.
-Мы помешаем.
-Нисколько, если не будете драться и ронять монитор на пол.
Девочки заулыбались и сели к компьютеру.
-Когда закончите, не выключайте, я хотела показать Лилии Борисовне фотографии.
Зоя с Варей справились минут за пять, хором сказали:"Спасибо большое!" и убежали.
-Ну вот, сейчас я тебе покажу Иришку и внуков.
-Скучаешь по ней?
-Еще бы! Иногда даже плачу. Если бы не дети нашего садовника, не знаю, что бы со мной было. У него чудесные дети! Моя отдушина.
Зинаида Марковна подошла к компьютеру.
-Растяпы! Папку не удалили. Сейчас я ее...
-А может быть посмотрим, что их так взволновало?
-Чужой документ? Это некрасиво.
-Какие пустяки! Они еще совсем дети, что там может быть серьезного? Черновик признания в любви к однокласснику, который все равно никогда не будет чистовиком? Давай посмотрим! Мы им не скажем.
-Ох, Лиля, ты сама такой ребенок! Ну ладно, посмотрим.
Зинаида Марковна открыла папку и с изумлением прочитала короткий текст:
"Уважаемый Альберт Вивальдиевич! Убедительно прошу Вас ответить на мое письмо. Мне это очень важно. Не могли бы Вы объяснить, почему Вы так настроены против господина Ямамото Фигувару? Заранее спасибо. Зоя."
-Ничего не понимаю. Какой Фигувару? При чем тут Зоя?
-А, это тот японский спортсмен, который приходил к вам вместе с нами в воскресенье. Ты тогда плохо себя чувствовала и не смогла выйти к нам. Да мы и были-то всего минут пятнадцать-двадцать, ушли почти сразу. Альберт и двух слов с Фигувару не сказал, почему Зоя решила, что он вообще как-то настроен? Может быть, догоним их и поговорим?
-И ты сможешь сказать девочке, что читала ее письмо?
-Пожалуй, нет. Хм, он называл ее Сузуки-сан. Они знакомы через Аду, это моя бывшая сотрудница. Все-таки я попробую разговорить девочку, побеседую с ней о господине Фигувару, может быть, что-то и всплывет? - Лилия Борисовна решительно вышла за дверь.
Зоя и Варя спешили выйти в сад. Внезапно дверь кабинета Альберта Вивальдиевича открылась, он выглянул в коридор.
-Зоя! Что за странное письмо? Я работал с почтой, и вдруг...
-Альберт Вивальдиевич? Вы дома?
-Дома. - Альберт Вивальдиевич опустил голову, помолчал немного. - Ну что с тобой делать? Придется объясниться. Но... доверить это почте я не могу. Нужно поговорить с глазу на глаз, без посторонних, - он покосился на Варю. - Это долгий разговор. Может быть, мы встретимся сегодня в полночь у беседки в саду? Ты же у нас сова, - криво улыбнулся он.
-Да...хорошо. В полночь у беседки. Я приду, - твердо сказала Зоя.
-В полночь у беседки! - Лилия Борисовна поежилась. - Зина, ты что-нибудь вообще понимаешь?
-Вероятно, пойму в полночь, когда услышу их разговор.
-Да, наверное, тебе действительно лучше там быть. Тут явно какая-то нештатная ситуация, как говорит Федор.