Да, и нераскаянье, и кощунство над таинством брака - всё это наверняка осознавалось Александром, воспитанным в христианской традиции. Но любовь меняет мировоззрение на удобное, а не на объективное, и никакой тут особой глубины во взаимоотнощениях с Мирозданием нет - старый сатир и молоденькая женщина, ставшая главной ценностью. Всё остальное, в том числе и Бог, подстроено в уме под это. Cherche la femme, какой уж тут Бог.:)
Если человека воспитывали в ортодоксальной христианской традиции, это никак не значит, что он ее и разделял до 50 лет, и только потом поменял. Несомненно, он осознавал, что это с ортодоксальной точки зрения кощунство над таинством брака, но это его совершенно не волновало ни тогда, ни потом (точно так же, как христианина не интересует, что считая Мухаммеда лжепророком, он допускает то, что было бы кощунством для мусульманина), и ни из чего не видно, что эту точку зрения он ад хок выстроил именно в 1866. Полагаю, что он ее выстроил намного раньше, потому что в своим романе с Калиновской он тоже совершенно не раскаивался и нисколько о нем не жалел. Человек он был при этом при внешней (и некоторой внутренней) сентиментальности достаточно властный, закрытый, подозрительный, при необходимости отлично маскировавшийся - достаточно вспомнить его поведение в истории с инвентарями - и едва ли можно думать, что он так ортодоксально настроенным до 1866 года дожил, а тут в одночасье сменил картину мира ради одной Долгорукой - с которой, кстати,
( ... )
Знание традиции отнюдь не предполагает ортодоксальность в действиях. Тех, кто пребывает в фанатизме, не так уж много среди христиан. Все остальные живут, как придётся, и никакие радости жизни им не чужды. В этом смысле Александр ничем не отличался от остальных. Но в 1866 году, я думаю, он изменил мировоззрение, судя по его поступкам. Любовь пробрала его на этот раз настолько, что его уже не интересовали ни религиозные законы, ни законы государства, которых тоже никто не отменял. Он делал то, чего никогда не сделал бы прежде ни с кем другим, точнее, с другой. Долгорукая это не Калиновская, история бы изменила свой ход, проживи Александр чуть дольше... Не могло тут быть никакого покаяния. В том мире, в котором он жил, он был безгрешен. Ощущал себя таковым, даже не представлял наверное иного. Чистая иллюзия, замешанная на физиологии. Ну, или на Любви.:)
Безгрешным-то он точно себя не считал, но связь с Д. (как и с предыдущими) грехами числил едва ли. Связь с Д. - точно. (Я вообще сомневаюсь, что у него была ортодоксальная концепция греха как вины перед Богом, за которую тот наказывает. Не уверен, что она и у Жуковского имелась... Но связь с Д. он грехом не считал ни по-какому).
Да, могла бы пойти по-другому. Ветвь Романовых-Голштейн-Готторпов-Юрьевских на российском престоле, если б он наследника сменил... Тогда скорее всего проскочили бы. Так, как эта самая история пошла реально, поехала она прямо в гроб, и больше никуда поехать не могла... А после группы, собранной Ал. Вторым, от "красного" вкн Константина до Лориса, никакой новой плеяды, способной от этого гроба отвратить, не просматривается.
Да, это был исключительный человек и император. Для наседения он сделал больше, чем все остальные правители. Екатерина хотела сделать не меньше, но не могла; Брежнев делал, что мог, но мог очень немного.
Алексей Михайлович правил еще в рамках сугубо средневекового подхода к делам, а решал другие задачи, и кроме роста податей населению по большому счету ничего предложить не мог, хотя человек был попечительный и великодушный. Федор Алексеевич, опять же правя во времена варварские, был человек исключительный и заботился даже о гуманизации уголовных наказаний.
Собственно, вот эту пятерку и можно вспоминать по-настоящему добром.
Да, чрезвычайно. Отменил местничество, сжег разрядные книги, сбрил бороду (но других не заставлял), создал Славяно-греко-латинскую академию, отличался широкой (по тем меркам) культуротерпимостью и интересом к западной культуре и знанию (знал польский и латынь, увлекался секуляризованным искусством, включая театр, и бытом на польский лад, отнюдь не считал "латынство" скверной). "Под влиянием первой жены царя, польской дворянки Агафьи Грушецкой, придворный быт значительно изменился: при московском дворе впервые стали брить бороды и носить «немецкое платье»". Скорбел о "неисправности" русских исторических книг и собирался организовать составление истории России "по обычаю историческому", то есть учинить некое новое, частично секуляризованное автоконцептуализирование государства и его истории (в старом духе оно и так имело место, но это он полагал "неисправным"). Алексей Толстой в Петре Первом по общему впечатлению от Федора даже заставил ег на смертном одре в бреду читать Овидия - именно Овидия из всех латинских авторов
( ... )
Надо сказать, что такое божество сильно похоже на очень хороших попечителей в заповеднике. Они не бегают за каждым оленем, ограждая его от тигров и болезней, но какое-то вмешательство чинят, общую помощь и попечительство оказывают и никого там не карают и не воспитуют страданиями, а также не попускают им с какой-то целью. Если они не вмешиваются в то, что данный олень доходит от легочного туберкулеза, то не с целью лечения его души и т.д., а просто потому, что это не их уровень обязательного вмешательства. Хотя могут и тут вмешаться, просто по желанию. Если бы эти попечители еще и принимали своих подопечных после их смерти в куда более комфортные условия, то вышло бы совсем божество Александра Второго, каким оно кажется по совокупности свидетельств. Отдаленный союзник, благожелатель и бытиеподатель при жизни, гостеприимец после смерти, иногда вмешивается в дела, но весьма ограниченно
( ... )
Это было бы некрасиво, если бы Александр был простым оленем в том заповеднике. Но он был избранным, не без участия того же божества. А избранность понятие очень ёмкое... И метафизически царь и страна - это один организм. Поэтому, неважно, в каком месте рвануло, всё актуально, всё больно и всё касается его лично. Его нельзя рассматривать, как простого человека, частное лицо. Он никогда им не был.
Если бы божество имело ту же возможность спасти Александра от того взрыва, (а) предотвратив или сорвав этот взрыв без жертв, и (б) подставив вместо Александра под взрыв кого-то другого, - и при этом выбрало бы способ (б) - то оно было бы очень некрасиво в любом случае. Если возможности (а) просто не было - дело другое. Поэтому я и писал: "едва ли император думал, что в истории с царским поездом Господь личным вмешательством подставил под взрыв поезд с прислугой вместо его поезда, в то время как мог бы избавить от взрыва оба". Именно такой комплекс едва ли он допускал.
Я и говорю, что он не мог допускать этот комплекс, потому что был императором, "избранным" в контексте традиции божества, частью взрываемого организма. "Если возможности (а) просто не было - дело другое" - да, вот именно, я думаю, что не было возможности. Божество не может отрицать существовавшую на тот момент реальность, иначе бы мы все жили в раю. К взрыву поезда привела логическая цепь, та жизнь. Это следствие, и как бы цинично это не звучало, обстоятельства сложились так, что взрыва не могло не быть. И взрыв поезда с прислугой - это взрыв лично императора, хотя физически его там не было. И вопрос, кому повезло больше, в контексте религии вопрос очень спорный. Александр верил, что предстанет перед Богом, для него со смертью на земле ничего не кончалось...
Comments 29
Reply
Reply
Не могло тут быть никакого покаяния. В том мире, в котором он жил, он был безгрешен. Ощущал себя таковым, даже не представлял наверное иного. Чистая иллюзия, замешанная на физиологии. Ну, или на Любви.:)
Reply
Да, могла бы пойти по-другому. Ветвь Романовых-Голштейн-Готторпов-Юрьевских на российском престоле, если б он наследника сменил... Тогда скорее всего проскочили бы.
Так, как эта самая история пошла реально, поехала она прямо в гроб, и больше никуда поехать не могла... А после группы, собранной Ал. Вторым, от "красного" вкн Константина до Лориса, никакой новой плеяды, способной от этого гроба отвратить, не просматривается.
Reply
Reply
Алексей Михайлович правил еще в рамках сугубо средневекового подхода к делам, а решал другие задачи, и кроме роста податей населению по большому счету ничего предложить не мог, хотя человек был попечительный и великодушный. Федор Алексеевич, опять же правя во времена варварские, был человек исключительный и заботился даже о гуманизации уголовных наказаний.
Собственно, вот эту пятерку и можно вспоминать по-настоящему добром.
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
"Если возможности (а) просто не было - дело другое" - да, вот именно, я думаю, что не было возможности. Божество не может отрицать существовавшую на тот момент реальность, иначе бы мы все жили в раю. К взрыву поезда привела логическая цепь, та жизнь. Это следствие, и как бы цинично это не звучало, обстоятельства сложились так, что взрыва не могло не быть. И взрыв поезда с прислугой - это взрыв лично императора, хотя физически его там не было. И вопрос, кому повезло больше, в контексте религии вопрос очень спорный. Александр верил, что предстанет перед Богом, для него со смертью на земле ничего не кончалось...
Reply
(The comment has been removed)
Reply
Leave a comment