Г.Е. Зиновьев (Гершон Радомыльский) "История РКПб". Отношение марксистов к террору
На самом деле, марксисты в принципе никогда не были против террора. Они никогда не становились на почву христианского завета: "не убий". Напротив, не кто иной, как Плеханов, неоднократно повторял, что не всякое умерщвление есть убийство, что убить гада - не значит совершить преступление. И он не раз приводил огненные стихи Пушкина против царей:
"Самовластительный злодей,
Тебя, твой род я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
Я с злобной радостью увижу…"
Марксисты подчеркивали, что они - сторонники насилия и считают его революционным фактором. На свете слишком много такого, что можно уничтожить только оружием, огнем и мечом. Марксисты высказывались за массовый террор. Но они говорили: убийство того или другого министра не изменит дела: надо поднимать массы, организовывать миллионы людей, просвещать рабочий класс. И только тогда, когда он сорганизуется, только тогда пробьет решительный час, ибо тогда мы будем употреблять террор не в розницу, а оптом; тогда мы прибегнем к вооруженному восстанию, которое в 1905 г. впервые стало в России фактом, а в 1917 г. привело к победе.
Но в то время вопрос о тeppopе до некоторой степени спутывал карты, придавая части народников ореол партии более революционной, чем марксисты. Народники говорили, что вот, мол, один идет убивать министра, а другой всего только собирает кружки рабочих и обучает их политической грамоте; не ясно ли, что тот, кто убивает министра, - революционер, а тот, кто просвещает рабочих, - просто "культурник".
На некоторое время это обстоятельство осложнило борьбу марксистов с народниками. Но ныне, обозревая этот спор исторически, мы должны отмести в сторону все, что сыграло в нем лишь эпизодическую, более или менее случайную роль, и взять то главное, что отделяло нас от народников. А это главное заключалось, в конце концов, в оценке роли рабочего класса.
Тут мы должны, прежде всего, осветить вопрос о гегемонии пролетариата, так как этот основной, узловой вопрос определяет всю дальнейшую историю нашей партии, борьбу большевизма с меньшевизмом, борьбу Горы с Жирондой.
"Самовластительный злодей,
Тебя, твой род я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
Я с злобной радостью увижу…"
Марксисты подчеркивали, что они - сторонники насилия и считают его революционным фактором. На свете слишком много такого, что можно уничтожить только оружием, огнем и мечом. Марксисты высказывались за массовый террор. Но они говорили: убийство того или другого министра не изменит дела: надо поднимать массы, организовывать миллионы людей, просвещать рабочий класс. И только тогда, когда он сорганизуется, только тогда пробьет решительный час, ибо тогда мы будем употреблять террор не в розницу, а оптом; тогда мы прибегнем к вооруженному восстанию, которое в 1905 г. впервые стало в России фактом, а в 1917 г. привело к победе.
Но в то время вопрос о тeppopе до некоторой степени спутывал карты, придавая части народников ореол партии более революционной, чем марксисты. Народники говорили, что вот, мол, один идет убивать министра, а другой всего только собирает кружки рабочих и обучает их политической грамоте; не ясно ли, что тот, кто убивает министра, - революционер, а тот, кто просвещает рабочих, - просто "культурник".
На некоторое время это обстоятельство осложнило борьбу марксистов с народниками. Но ныне, обозревая этот спор исторически, мы должны отмести в сторону все, что сыграло в нем лишь эпизодическую, более или менее случайную роль, и взять то главное, что отделяло нас от народников. А это главное заключалось, в конце концов, в оценке роли рабочего класса.
Тут мы должны, прежде всего, осветить вопрос о гегемонии пролетариата, так как этот основной, узловой вопрос определяет всю дальнейшую историю нашей партии, борьбу большевизма с меньшевизмом, борьбу Горы с Жирондой.