Рим мог бы называться Ремора.
Мог ли Рим называться Реморой? И как с этим связана рыбка-прилипала (ремора)?
Ответы под катом, но предлагаю прежде полюбоваться на прекрасное изображение волка (волчицы).
Mosaic depicting the She-wolf with Romulus and Remus, from Aldborough, about 300-400 AD, Leeds City Museum via Pauline and John Grimshaw (flickr)
Если уносите материал целиком или частично, пожалуйста, ссылайтесь на журнал.
Благодаря Цицерону из первой книги утраченных "Анналов" древнеримского поэта Квинта Энния сохранились два значительных отрывка, в одном из них описывается птицегадание Ромула и Рема при основании города. Отрывок дан в переводе В. И. Модестова.
Птицегадание Ромула и Рема
Много заботясь в то время о троне и сильно желая
Царствовать, знамений ищут они, указаний по птицам.
Вот предается гаданию Рем и один наблюдает,
Не полетит ли счастливая птица; но Ромул прекрасный
На Авентинской горе следит за птицами также.
Ромой ли город назвать иль Реморою, спорили братья.
Всех занимало людей, кто из них императором будет.
Ждут. Точно так, когда консул сигнал подает к состязанью,
Смотрят все, полные жадного взора, на перегородки,
Как из ворот расписных появятся вдруг колесницы:
Так и теперь ждал народ и смотрел с напряженным вниманьем,
Кто из двух братьев одержит победу и царствовать будет.
Бледное солнце меж тем ушло в преисподнюю ночи.
Вот пробивается вновь блистательный свет его с неба:
Вдруг с высоты полетела со счастьем. красивая птица
Слева; в то самое время явилось и солнце златое.
Трижды четыре из птиц священных спускаются с неба;
К счастливым и благолепным местам они все устремились.
Видит из этого Ромул, что он предпочтен божествами.
Царственный трон и земля по гаданью ему отдаются.[1]
В сохранившемся отрывке "Анналов" вид священных птиц не назван. Позже древнегреческий историк I века до н. э., Дионисий Галикарнасский, уточняет, что этими вещими птицами были коршуны. В классическом и более позднем варианте легенды Ромул, наоборот, местом наблюдения за птицами избрал Палатинский холм, а Рем - Авентинский. Ромул выиграл состязание обманом.
«При этом время тянулось, а раздор нисколько не стихал, тогда они прибыли в Альбу поведать деду по матери о своих замыслах. Он же предложил им такой выход: сделать судьями богов, дабы они определили, кому принадлежать колонии и кому иметь власть в ней. Назначив определенный день, Нумитор приказал им сесть на заре отдельно друг от друга в том месте, которое каждый из них сочтет достойным для себя, и, заранее принеся богам установленные жертвы, поджидать вещих птиц; тому же, кому птицы первому окажут благоволение, и править колонией. Юноши, воздав хвалу этому решению деда, удалились и в соответствии с соглашением явились в условленный для проверки день. Ромулу местом для птицегадания послужил Паллантий, где он счел нужным основать колонию, Рому же - лежащий напротив него холм, называемый Авентином, а как передают некоторые - Реморией. И к обоим была приставлена стража, дабы не позволить им объявить то, что не было явленным. Когда же они заняли надлежащие места, Ромул некоторое время спустя от ревности и зависти к брату, - а может быть и божество подталкивало его к тому же, - и даже прежде чем увидеть какое-либо знамение, послал к брату вестников и потребовал, чтобы он как можно быстрее шел, так как он первым увидел вещих птиц. В то время как посланные им, посчитав обман позором, двигались не спеша, Рому дали знак шесть коршунов, летящих справа. И он, увидев птиц, возликовал, но немного времени спустя, посланные Ромулом, попросили его подняться и повели на Паллантий. Когда они сошлись вместе, Ром спросил Ромула, каких именно птиц он увидал первым, а Ромул оказался в затруднении, не зная, что ответить. И в это время появились двенадцать вещих коршунов. При виде их Ромул осмелел и, указывая на них, ответил Рому: «Что тебе за нужда узнать о случившемся прежде, ты ведь, небось, сам видишь этих птиц». Тот же вознегодовал и посчитал ужасным, что он обманут братом, поэтому заявил, что не уступит ему колонии.
А от этого вражда разгорается пуще прежнего, так как каждый тайно преследуя цель получить преимущество, открыто присоединяется к законному равенству по следующим причинам. Ведь дедом по матери им было установлено: кому первому показался знак в виде большего числа птиц, тому и править колонией. Так как род птиц обоим явился одинаковый, то один утверждал, что победил тот, кто увидел их первым, а другой, что тот, кто насчитал большее число птиц. Остальной люд также ввязался в их ссору и, кое-как вооружившись, развязал войну без приказа вождей; и разразилась жестокая битва, и много крови пролилось с обеих сторон. Некоторые говорят, что во время этой битвы Фаустул, который вскормил юношей, желая покончить с враждой братьев, но ничего не в состоянии сделать, безоружным ворвался в гущу сражающихся, ища скорой смерти, что и случилось. Сообщают также, что каменный лев, который стоял на римском Форуме в самом лучшем месте около ростр, был воздвигнут над телом Фаустула, которого нашедшие погребли там, где он упал. Поскольку Ром погиб в этом бою, Ромул, одержавший несчастную победу над братом и соплеменниками, хоронит Рома на Ремории, потому что при жизни тот сам определил это место для поселения. Сам же Ромул с горя и раскаяния в содеянном, потеряв интерес к жизни, впадает в угнетенное состояние. Так как Ларенция которая, приняв новорожденных, вскормила их и любила не меньше чем мать, умоляла и утешала его, он, повинуясь ей, воспрял духом. Собрав латинов, всех, избежавших гибели в бою, числом чуть более трех тысяч из той, вначале весьма многочисленной толпы, когда он выводил колонию, Ромул строит город на Паллантии. Итак, мне кажется, что мое мнение наиболее убедительно из всех рассказов о конце Рома. Однако, если кто-нибудь сумеет передать это по-другому, пусть поведает. Все же, некоторые говорят, будто уступив первенство Ромулу, Ром в печали и гневе на обман, когда была построена городская стена, желал показать, что защита эта негодная, заявил: «Пожалуй, любой из ваших врагов перешагнет ее без труда, как и я», - и тотчас перепрыгнул через стену. А Целер, один из стоявших на стене, который был надзирателем за строительными работами, воскликнул: «Ну, что до этого-то врага, то кто угодно из нас может отразить его без труда», - ударил Рома заступом по голове и тут же на месте убил его. Так вот, рассказывают, закончилась вражда братьев».[2]
Вероятно, изображена схватка Ромула и Рема возле Руминальской смоковницы:
Probably the combat between Romulus and Remus, described by some ancient authors as having taken place near the Ficus Ruminalis. Pentelic marble, fragment from the frieze of the Basilica Aemilia, 1st century BC-1st century AD.
Тит Ливий повторяет легенду, замечая, что некоторые считали победу по первенству появления священных коршунов, а некоторые - по числу птиц.
«Братья были близнецы, различие в летах не могло дать преимущества ни одному из них, и вот, чтобы боги, под чьим покровительством находились те места, птичьим знаменьем[3] указали, кому наречь своим именем город, кому править новым государством, Ромул местом наблюдения за птицами избрал Палатин, а Рем - Авентин.
Рему, как передают, первому явилось знаменье - шесть коршунов, - и о знамении уже возвестили, когда Ромулу предстало двойное против этого число птиц. Каждого из братьев толпа приверженцев провозгласила царем; одни придавали больше значения первенству, другие - числу птиц.
Началась перебранка, и взаимное озлобление привело к кровопролитию; в сумятице Рем получил смертельный удар. Более распространен, впрочем, другой рассказ - будто Рем в насмешку над братом перескочил через новые стены и Ромул в гневе убил его, воскликнув при этом: «Так да погибнет всякий, кто перескочит через мои стены». Теперь единственным властителем остался Ромул, и вновь основанный город получил названье от имени своего основателя. Прежде всего Ромул укрепил Палатинский холм[4], где был воспитан. Жертвы всем богам он принес по альбанскому обряду, только Геркулесу - по греческому, как установлено было Эвандром».[5]
Ромул очерчивает границы Рима плугом.
Agostino Carracci (or Ludovico Carracci, or Annibale Carracci), 16th century, fresco, Palazzo Magnani, Bologna
Сначала у Дионисия Галикарнасского, а позже и у Плутарха встречается топоним Remoria - место на Авентине, где Рем намеревался воздвигнуть город и где он позже был похоронен вместе с двумя своими воспитателями. Также Плутарх дает обоснование избранности среди всех птиц именно коршуна.
«Не успели еще братья начать работу, как между ними возник спор из-за места. Ромул заложил так называемый «Рома квадрата»[6] (то есть - Четыреугольный Рим) и там же хотел воздвигнуть город, а Рем выбрал укрепленное место на Авентине, которое в его честь называлось Реморией, а ныне зовется Ригнарием. Уговорившись решить спор с помощью вещих птиц, они сели порознь и стали ждать, и со стороны Рема показалось, говорят, шесть коршунов, а со стороны Ромула - вдвое больше. Некоторые сообщают, что Рем на самом деле увидел своих птиц, а Ромул-де солгал и что лишь когда Рем подошел, тогда только перед глазами Ромула появились двенадцать коршунов. Вот почему, мол, и теперь, гадая по птицам, римляне отдают предпочтение коршунам. Геродор Понтийский пишет, что и Геракл радовался, если, приступая к какому-нибудь делу, вдруг замечал коршуна. И верно, ведь это самое безобидное из всех существ на земле: он не причиняет вреда ничему из того, что сеют, выращивают или пасут люди, питается падалью, не губит и не обижает ничто живое, а пернатых, как свою родню, не трогает даже мертвых, тогда как орлы, совы и ястребы убивают и своих единоплеменников. Недаром Эсхил говорит:
Терзает птица птиц - ужель она чиста?[7]
Кроме того, остальные птицы так и снуют у нас перед глазами, их увидишь в любое время, а коршуна случается видеть редко, и мы едва ли найдем людей, которым бы довелось натолкнуться на гнездо с птенцами коршуна; все это в совокупности внушило некоторым нелепую мысль, будто коршуны прилетают к нам издалека, из чужих краев. Подобным образом прорицатели приписывают божественное происхождение всему, что возникает само по себе или не в строгом соответствии с законами природы
Раскрыв обман, Рем был в негодовании и, когда Ромул стал копать ров, чтобы окружить стены будущего города, Рем то издевался над этой работой, а то и портил ее. Кончилось тем, что он перескочил через ров и тут же пал мертвым; одни говорят, что удар ему нанес сам Ромул, другие - что Целер, один из друзей Ромула. В стычке пали также Фаустул и его брат Плистин, вместе с Фаустулом, как гласит предание, воспитывавший Ромула.... Похоронив Рема и двух своих воспитателей на Ремории, Ромул принялся строить город».[8]
Алтарь Марсу, божественному отцу Ромула и Рема, и Венере, их божественной прародительнице: изображены Тиберин, бог реки Тибр, по которому плыла колыбель с близнецами, и братья-младенцы, которых кормит волчица в пещере Луперкал. Ярусом выше - вещий коршун из птицегадания и Палатинский холм. Также изображены выросшая у подножия Палатина Руминальская смоковница и священные животные Марса, рогатые овны.
Panel from an altar dedicated to the divine couple of Mars and Venus. Marble, Roman artwork of the end of the reign of Trajan (98-117 CE), later re-used under the Hadrianic era (117-132 CE) as a base for a statue of Silvan. From the portico of the Piazzale dei Corporazioni in Ostia Antica. Shown in museum of Palazzo Massimo alle Terme (Rome).
Итак, Remora - название для города, образованное от имени Рема (Remus) по аналогии с Roma, которое связано с именем Ромула (Romulus). Это название больше нигде не упоминается и, возможно, было изобретено Эннием.
I Remora, ae f
название, которое, по преданию, хотел дать Риму Рем,
II re-mora, ae f
задержка, промедление,
III remora, ae f
рыба прилипало.
Как я уже отмечала в первой части материала про ремору, со времен Аристотеля греки называли её ἐχενηίς от ἔχειν («держать») и ναῦς («корабль»). Даже в эпоху поздней античности (вероятно, конец 4-начало 5 в.в.) византийский поэт Нонн Панополитанский упоминает о чудесной рыбе в своей эпической поэме «Дионисиака».
Слышал ли про держилодью, рыбку морскую, что часто,
Слабая, нападает на моряков и их струги,
В море их остановив? Довольно бывает ей глотку
Приоткрыть, дабы судно остановилось на месте![9]
Первым латинским источником, упоминающим эхенеис, вероятно, является приписываемая Овидию дидактическая поэма «Галиевтика». От неё сохранился лишь отрывок без начала и конца, с сильно испорченным текстом, присутствует в нем и упоминание об эхинеис.
Parva echeneis adest, mirum, mora puppibus ingens.
И прилипала-малютка, великая судну помеха.[10]
Плиний в 9 главе своей «Естественной Истории» тоже использует наименование эхинеис, но в 32 главе мы встречаем упоминание о том, что этой рыбе дали латинское название «мора» (e nostris quidam Latine moram appellavere eum)[11].
I mora, ae f
замедление, промедление, задержка, препятствие, преграда, помеха
Remora во многом идентична слову mora, слово обнаруживается уже у Плавта в Касине. По забавному совпадению совсем недавно я писала о фразе из Касины в материале Комедия Плавта, маркиз де Лас-Навас и хобот слона, теперь пришел черед не хобота, но рыбки. Плавт использует слово remora, но в своем прямом значении, не понятно, могло ли оно относиться в то время и к рыбе-прилипале.
Nam quid illae tam diu intus remorantur remeligines. (Plautus, Casinā 4, 3, 6)[12]
В переводе с латинского А. Артюшкова: Что медлительницы наши долго медлят так еще?
Осмелюсь предложить свой вариант перевода: Но что же так долго там канителятся наши канительщицы?
Квинт Энний (239 до н. э.-169 до н. э.) и Плавт (ок. 254 до н. э. - 184 до н. э.) практически ровесники, они оба употребляют слово ремора в разных значениях, полностью различна этимология слов (Remora Энния образована от имени Remus). Но, похоже, что в те времена оно не имело никакого отношения к нашей рыбке. Вопрос, конечно, требует дальнейшего и более подробного рассмотрения. Данный материал не претендует на полноту исследования.
Вот отрывок из "Анналов" птицегадания в переводе А. В. Подосинова, А. Е. Манькова:
80 Оба брата большой озабочены были заботой:
Власти желая, они занялись гаданьем по птицам...
...Рем предается один гаданью: счастливую птицу
Он выжидает. Меж тем на высоком холме Авентинском
85 Ромул прекрасный ждет, наблюдая летучее племя.
Так состязались они, град назвать Ремором иль Римом.
Граждан забота томит, кто ж будет из двух властелином.
Так же в миг, когда знак[13] подать готовится консул,
Зрители жадно глядят на барьер начальной решетки,
90 Ждут когда из ворот расписных полетит колесница;
Так же народ ожидал и речи держал меж собою,
Кто из двоих близнецов получит победу и царство.
Яркое солнце меж тем ушло в преисподнюю ночи,
Вновь ослепительный свет появился, пронзенный лучами,
95 И тотчас с высоты прекрасная быстрая птица
Слева на счастье летит. Но вышло солнце златое -
Падают с неба тогда священных трижды четыре
Тела птиц, и к счастливым местам направляются быстро.
Ромул увидел тогда, что ему отдано предпочтенье,
100 Трон и власть над страной установлены этим гаданьем[14].
Как всем хорошо известно, слово Рим (Roma, ae f) на латыни женского рода, как и Ремора. Фраза "град назвать Ремором иль Римом", вероятно, дань переводу, поскольку на русском языке Рим - мужского рода. Тогда как Модестов перевел ближе к оригиналу: "Ромой ли город назвать иль Реморою, спорили братья".
Если предположить, что миф о близнецах вдруг оказался бы исторической правдой, Рем победил, и Рим называли не Roma, а Remora, то рыбка ремора позже явно получила бы совсем иное название.
P.S. - Начало здесь: Вы узнаете, как змея и дракон превратились в способную останавливать корабли ремору (рыбу-прилипалу), как журавль и страус связаны с Правосудием, и как жевание жвачки оленем способствует Благоразумию. Полюбуетесь на царя зверей - льва и на единорога. Узнаете, как именно реморы явились причиной поражения Марка Антония и Клеопатры от Октавиана Августа во время битвы при Акциуме в 31 году до нашей эры, и как маленькая рыбёшка стала предзнаменованием смерти Калигулы.
Вскармливающая младенцев волчица и не коршун, а дятел, который, согласно легенде, приносил близнецам кусочки пищи.
She-Wolf Suckling Romulus and Remus, Ludovico Carracci, or Annibale Carracci, 16th century, fresco, Palazzo Magnani, Bologna
1 - Квинт Энний "Анналы", книга 1, 77 - 96 V, перевод В. И. Модестова.
2 - Дионисий Галикарнасский, РИМСКИЕ ДРЕВНОСТИ, КНИГА I, 86, 87.
Дионисий Галикарнасский. Римские древности. В 3 томах. Т. 1. Перевод с древнегреческого Н. Г. Майоровой (гл. I-IX), И. Л. Маяк (гл. X-XC). Ответственный редактор И. Л. Маяк. М., Издательский дом «Рубежи XXI», 2005.
3 - «Птичьи знамения», ауспиции (от лат. aves - «птица» и specio - «наблюдать»), по римским представлениям, помогали узнать волю богов. Задумав или предпринимая что-либо, у богов испрашивали одобрения или предостережения. Считалось, что птицы подают знак полетом (орлы, коршуны) криком (вороны, совы) или поведением при кормежке (куры). Всякое общественное дело, любое действие должностного лица требовали птицегаданий (так что при войске возили священных кур). Правом птицегадания первоначально обладали только патриции. Понятие «ауспиции» в более широком смысле могло включать в себя и любые другие знамения.
4 - На Палатине археологами действительно обнаружено древнейшее поселение VIII в. до н. э. Вокруг Палатина располагались холмы, в разное время присоединявшиеся к городу: Капитолий (где уже при Ромуле появились «убежище», Крепость, храм Юпитера Феретрийского), Квиринал, Эсквилин, Целий, Авентин, Яникул.
5 - Тит Ливий, ИСТОРИЯ РИМА ОТ ОСНОВАНИЯ ГОРОДА, КНИГА I, 6:4, 7:1-3. по: Тит Ливий. История Рима от основания города. Том I. Изд-во «Наука» М., 1989. Перевод В. М. Смирина. Комментарий Н. Е. Боданской. Ред. переводов М. Л. Гаспаров и Г. С. Кнабе. Ред. комментариев В. М. Смирин. Отв. ред. Е. С. Голубцова.
6 - «Рома квадрата»… - Название дано по очертаниям верхней части Палатинского холма.
7 - «Терзает птица птиц - ужель она чиста?» - Эсхил. Просительницы, 226.
8 - Плутарх, СРАВНИТЕЛЬНЫЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ, РОМУЛ, 9, 10, 11 по: Плутарх. Сравнительные жизнеописания в двух томах, М.: издательство «Наука», 1994. Издание второе, исправленное и дополненное. Т. I. Перевод С. П. Маркиша, обработка перевода для настоящего переиздания - С. С. Аверинцева, переработка комментария - М. Л. Гаспарова.
9 - Нонн Панополитанский, Деяния Диониса, Переводчик: Голубец Ю.А., Издательство "Алетейя". Санкт-Петербург, 1997, песнь XXI, 45-48, стр.211
10 - Публий Овидий Назон. Скорбные элегии. Письма с Понта. Москва, изд-во «Наука», 1978.
Перевод и комментарии М. Л. Гаспарова. Издание подготовили М. Л. Гаспаров, С. А. Ошеров
11 - Natural history by Pliny, the Elder; vol. 8 translated by W.H.S. Jones, London, 1938, p. 466
12 - Plautus: Casina, Titus Maccius Plautus, Cambridge University Press, 1976, p. 81
13 - Имеется в виду знак к началу конных состязаний, который подавал консул или претор, бросая на арену белую ткань
14 - ЭННИЙ. АННАЛЫ. КНИГА ПЕРВАЯ, А. В. ПОДОСИНОВ, А. Е. МАНЬКОВ (ПЕРЕВОД И КОММЕНТАРИЙ), Вестник ПСТГУ. Серия III: Филология. 2018. Вып. 54. С. 123-142
Ответы под катом, но предлагаю прежде полюбоваться на прекрасное изображение волка (волчицы).
Mosaic depicting the She-wolf with Romulus and Remus, from Aldborough, about 300-400 AD, Leeds City Museum via Pauline and John Grimshaw (flickr)
Если уносите материал целиком или частично, пожалуйста, ссылайтесь на журнал.
Благодаря Цицерону из первой книги утраченных "Анналов" древнеримского поэта Квинта Энния сохранились два значительных отрывка, в одном из них описывается птицегадание Ромула и Рема при основании города. Отрывок дан в переводе В. И. Модестова.
Птицегадание Ромула и Рема
Много заботясь в то время о троне и сильно желая
Царствовать, знамений ищут они, указаний по птицам.
Вот предается гаданию Рем и один наблюдает,
Не полетит ли счастливая птица; но Ромул прекрасный
На Авентинской горе следит за птицами также.
Ромой ли город назвать иль Реморою, спорили братья.
Всех занимало людей, кто из них императором будет.
Ждут. Точно так, когда консул сигнал подает к состязанью,
Смотрят все, полные жадного взора, на перегородки,
Как из ворот расписных появятся вдруг колесницы:
Так и теперь ждал народ и смотрел с напряженным вниманьем,
Кто из двух братьев одержит победу и царствовать будет.
Бледное солнце меж тем ушло в преисподнюю ночи.
Вот пробивается вновь блистательный свет его с неба:
Вдруг с высоты полетела со счастьем. красивая птица
Слева; в то самое время явилось и солнце златое.
Трижды четыре из птиц священных спускаются с неба;
К счастливым и благолепным местам они все устремились.
Видит из этого Ромул, что он предпочтен божествами.
Царственный трон и земля по гаданью ему отдаются.[1]
В сохранившемся отрывке "Анналов" вид священных птиц не назван. Позже древнегреческий историк I века до н. э., Дионисий Галикарнасский, уточняет, что этими вещими птицами были коршуны. В классическом и более позднем варианте легенды Ромул, наоборот, местом наблюдения за птицами избрал Палатинский холм, а Рем - Авентинский. Ромул выиграл состязание обманом.
«При этом время тянулось, а раздор нисколько не стихал, тогда они прибыли в Альбу поведать деду по матери о своих замыслах. Он же предложил им такой выход: сделать судьями богов, дабы они определили, кому принадлежать колонии и кому иметь власть в ней. Назначив определенный день, Нумитор приказал им сесть на заре отдельно друг от друга в том месте, которое каждый из них сочтет достойным для себя, и, заранее принеся богам установленные жертвы, поджидать вещих птиц; тому же, кому птицы первому окажут благоволение, и править колонией. Юноши, воздав хвалу этому решению деда, удалились и в соответствии с соглашением явились в условленный для проверки день. Ромулу местом для птицегадания послужил Паллантий, где он счел нужным основать колонию, Рому же - лежащий напротив него холм, называемый Авентином, а как передают некоторые - Реморией. И к обоим была приставлена стража, дабы не позволить им объявить то, что не было явленным. Когда же они заняли надлежащие места, Ромул некоторое время спустя от ревности и зависти к брату, - а может быть и божество подталкивало его к тому же, - и даже прежде чем увидеть какое-либо знамение, послал к брату вестников и потребовал, чтобы он как можно быстрее шел, так как он первым увидел вещих птиц. В то время как посланные им, посчитав обман позором, двигались не спеша, Рому дали знак шесть коршунов, летящих справа. И он, увидев птиц, возликовал, но немного времени спустя, посланные Ромулом, попросили его подняться и повели на Паллантий. Когда они сошлись вместе, Ром спросил Ромула, каких именно птиц он увидал первым, а Ромул оказался в затруднении, не зная, что ответить. И в это время появились двенадцать вещих коршунов. При виде их Ромул осмелел и, указывая на них, ответил Рому: «Что тебе за нужда узнать о случившемся прежде, ты ведь, небось, сам видишь этих птиц». Тот же вознегодовал и посчитал ужасным, что он обманут братом, поэтому заявил, что не уступит ему колонии.
А от этого вражда разгорается пуще прежнего, так как каждый тайно преследуя цель получить преимущество, открыто присоединяется к законному равенству по следующим причинам. Ведь дедом по матери им было установлено: кому первому показался знак в виде большего числа птиц, тому и править колонией. Так как род птиц обоим явился одинаковый, то один утверждал, что победил тот, кто увидел их первым, а другой, что тот, кто насчитал большее число птиц. Остальной люд также ввязался в их ссору и, кое-как вооружившись, развязал войну без приказа вождей; и разразилась жестокая битва, и много крови пролилось с обеих сторон. Некоторые говорят, что во время этой битвы Фаустул, который вскормил юношей, желая покончить с враждой братьев, но ничего не в состоянии сделать, безоружным ворвался в гущу сражающихся, ища скорой смерти, что и случилось. Сообщают также, что каменный лев, который стоял на римском Форуме в самом лучшем месте около ростр, был воздвигнут над телом Фаустула, которого нашедшие погребли там, где он упал. Поскольку Ром погиб в этом бою, Ромул, одержавший несчастную победу над братом и соплеменниками, хоронит Рома на Ремории, потому что при жизни тот сам определил это место для поселения. Сам же Ромул с горя и раскаяния в содеянном, потеряв интерес к жизни, впадает в угнетенное состояние. Так как Ларенция которая, приняв новорожденных, вскормила их и любила не меньше чем мать, умоляла и утешала его, он, повинуясь ей, воспрял духом. Собрав латинов, всех, избежавших гибели в бою, числом чуть более трех тысяч из той, вначале весьма многочисленной толпы, когда он выводил колонию, Ромул строит город на Паллантии. Итак, мне кажется, что мое мнение наиболее убедительно из всех рассказов о конце Рома. Однако, если кто-нибудь сумеет передать это по-другому, пусть поведает. Все же, некоторые говорят, будто уступив первенство Ромулу, Ром в печали и гневе на обман, когда была построена городская стена, желал показать, что защита эта негодная, заявил: «Пожалуй, любой из ваших врагов перешагнет ее без труда, как и я», - и тотчас перепрыгнул через стену. А Целер, один из стоявших на стене, который был надзирателем за строительными работами, воскликнул: «Ну, что до этого-то врага, то кто угодно из нас может отразить его без труда», - ударил Рома заступом по голове и тут же на месте убил его. Так вот, рассказывают, закончилась вражда братьев».[2]
Вероятно, изображена схватка Ромула и Рема возле Руминальской смоковницы:
Probably the combat between Romulus and Remus, described by some ancient authors as having taken place near the Ficus Ruminalis. Pentelic marble, fragment from the frieze of the Basilica Aemilia, 1st century BC-1st century AD.
Тит Ливий повторяет легенду, замечая, что некоторые считали победу по первенству появления священных коршунов, а некоторые - по числу птиц.
«Братья были близнецы, различие в летах не могло дать преимущества ни одному из них, и вот, чтобы боги, под чьим покровительством находились те места, птичьим знаменьем[3] указали, кому наречь своим именем город, кому править новым государством, Ромул местом наблюдения за птицами избрал Палатин, а Рем - Авентин.
Рему, как передают, первому явилось знаменье - шесть коршунов, - и о знамении уже возвестили, когда Ромулу предстало двойное против этого число птиц. Каждого из братьев толпа приверженцев провозгласила царем; одни придавали больше значения первенству, другие - числу птиц.
Началась перебранка, и взаимное озлобление привело к кровопролитию; в сумятице Рем получил смертельный удар. Более распространен, впрочем, другой рассказ - будто Рем в насмешку над братом перескочил через новые стены и Ромул в гневе убил его, воскликнув при этом: «Так да погибнет всякий, кто перескочит через мои стены». Теперь единственным властителем остался Ромул, и вновь основанный город получил названье от имени своего основателя. Прежде всего Ромул укрепил Палатинский холм[4], где был воспитан. Жертвы всем богам он принес по альбанскому обряду, только Геркулесу - по греческому, как установлено было Эвандром».[5]
Ромул очерчивает границы Рима плугом.
Agostino Carracci (or Ludovico Carracci, or Annibale Carracci), 16th century, fresco, Palazzo Magnani, Bologna
Сначала у Дионисия Галикарнасского, а позже и у Плутарха встречается топоним Remoria - место на Авентине, где Рем намеревался воздвигнуть город и где он позже был похоронен вместе с двумя своими воспитателями. Также Плутарх дает обоснование избранности среди всех птиц именно коршуна.
«Не успели еще братья начать работу, как между ними возник спор из-за места. Ромул заложил так называемый «Рома квадрата»[6] (то есть - Четыреугольный Рим) и там же хотел воздвигнуть город, а Рем выбрал укрепленное место на Авентине, которое в его честь называлось Реморией, а ныне зовется Ригнарием. Уговорившись решить спор с помощью вещих птиц, они сели порознь и стали ждать, и со стороны Рема показалось, говорят, шесть коршунов, а со стороны Ромула - вдвое больше. Некоторые сообщают, что Рем на самом деле увидел своих птиц, а Ромул-де солгал и что лишь когда Рем подошел, тогда только перед глазами Ромула появились двенадцать коршунов. Вот почему, мол, и теперь, гадая по птицам, римляне отдают предпочтение коршунам. Геродор Понтийский пишет, что и Геракл радовался, если, приступая к какому-нибудь делу, вдруг замечал коршуна. И верно, ведь это самое безобидное из всех существ на земле: он не причиняет вреда ничему из того, что сеют, выращивают или пасут люди, питается падалью, не губит и не обижает ничто живое, а пернатых, как свою родню, не трогает даже мертвых, тогда как орлы, совы и ястребы убивают и своих единоплеменников. Недаром Эсхил говорит:
Терзает птица птиц - ужель она чиста?[7]
Кроме того, остальные птицы так и снуют у нас перед глазами, их увидишь в любое время, а коршуна случается видеть редко, и мы едва ли найдем людей, которым бы довелось натолкнуться на гнездо с птенцами коршуна; все это в совокупности внушило некоторым нелепую мысль, будто коршуны прилетают к нам издалека, из чужих краев. Подобным образом прорицатели приписывают божественное происхождение всему, что возникает само по себе или не в строгом соответствии с законами природы
Раскрыв обман, Рем был в негодовании и, когда Ромул стал копать ров, чтобы окружить стены будущего города, Рем то издевался над этой работой, а то и портил ее. Кончилось тем, что он перескочил через ров и тут же пал мертвым; одни говорят, что удар ему нанес сам Ромул, другие - что Целер, один из друзей Ромула. В стычке пали также Фаустул и его брат Плистин, вместе с Фаустулом, как гласит предание, воспитывавший Ромула.... Похоронив Рема и двух своих воспитателей на Ремории, Ромул принялся строить город».[8]
Алтарь Марсу, божественному отцу Ромула и Рема, и Венере, их божественной прародительнице: изображены Тиберин, бог реки Тибр, по которому плыла колыбель с близнецами, и братья-младенцы, которых кормит волчица в пещере Луперкал. Ярусом выше - вещий коршун из птицегадания и Палатинский холм. Также изображены выросшая у подножия Палатина Руминальская смоковница и священные животные Марса, рогатые овны.
Panel from an altar dedicated to the divine couple of Mars and Venus. Marble, Roman artwork of the end of the reign of Trajan (98-117 CE), later re-used under the Hadrianic era (117-132 CE) as a base for a statue of Silvan. From the portico of the Piazzale dei Corporazioni in Ostia Antica. Shown in museum of Palazzo Massimo alle Terme (Rome).
Итак, Remora - название для города, образованное от имени Рема (Remus) по аналогии с Roma, которое связано с именем Ромула (Romulus). Это название больше нигде не упоминается и, возможно, было изобретено Эннием.
I Remora, ae f
название, которое, по преданию, хотел дать Риму Рем,
II re-mora, ae f
задержка, промедление,
III remora, ae f
рыба прилипало.
Как я уже отмечала в первой части материала про ремору, со времен Аристотеля греки называли её ἐχενηίς от ἔχειν («держать») и ναῦς («корабль»). Даже в эпоху поздней античности (вероятно, конец 4-начало 5 в.в.) византийский поэт Нонн Панополитанский упоминает о чудесной рыбе в своей эпической поэме «Дионисиака».
Слышал ли про держилодью, рыбку морскую, что часто,
Слабая, нападает на моряков и их струги,
В море их остановив? Довольно бывает ей глотку
Приоткрыть, дабы судно остановилось на месте![9]
Первым латинским источником, упоминающим эхенеис, вероятно, является приписываемая Овидию дидактическая поэма «Галиевтика». От неё сохранился лишь отрывок без начала и конца, с сильно испорченным текстом, присутствует в нем и упоминание об эхинеис.
Parva echeneis adest, mirum, mora puppibus ingens.
И прилипала-малютка, великая судну помеха.[10]
Плиний в 9 главе своей «Естественной Истории» тоже использует наименование эхинеис, но в 32 главе мы встречаем упоминание о том, что этой рыбе дали латинское название «мора» (e nostris quidam Latine moram appellavere eum)[11].
I mora, ae f
замедление, промедление, задержка, препятствие, преграда, помеха
Remora во многом идентична слову mora, слово обнаруживается уже у Плавта в Касине. По забавному совпадению совсем недавно я писала о фразе из Касины в материале Комедия Плавта, маркиз де Лас-Навас и хобот слона, теперь пришел черед не хобота, но рыбки. Плавт использует слово remora, но в своем прямом значении, не понятно, могло ли оно относиться в то время и к рыбе-прилипале.
Nam quid illae tam diu intus remorantur remeligines. (Plautus, Casinā 4, 3, 6)[12]
В переводе с латинского А. Артюшкова: Что медлительницы наши долго медлят так еще?
Осмелюсь предложить свой вариант перевода: Но что же так долго там канителятся наши канительщицы?
Квинт Энний (239 до н. э.-169 до н. э.) и Плавт (ок. 254 до н. э. - 184 до н. э.) практически ровесники, они оба употребляют слово ремора в разных значениях, полностью различна этимология слов (Remora Энния образована от имени Remus). Но, похоже, что в те времена оно не имело никакого отношения к нашей рыбке. Вопрос, конечно, требует дальнейшего и более подробного рассмотрения. Данный материал не претендует на полноту исследования.
Вот отрывок из "Анналов" птицегадания в переводе А. В. Подосинова, А. Е. Манькова:
80 Оба брата большой озабочены были заботой:
Власти желая, они занялись гаданьем по птицам...
...Рем предается один гаданью: счастливую птицу
Он выжидает. Меж тем на высоком холме Авентинском
85 Ромул прекрасный ждет, наблюдая летучее племя.
Так состязались они, град назвать Ремором иль Римом.
Граждан забота томит, кто ж будет из двух властелином.
Так же в миг, когда знак[13] подать готовится консул,
Зрители жадно глядят на барьер начальной решетки,
90 Ждут когда из ворот расписных полетит колесница;
Так же народ ожидал и речи держал меж собою,
Кто из двоих близнецов получит победу и царство.
Яркое солнце меж тем ушло в преисподнюю ночи,
Вновь ослепительный свет появился, пронзенный лучами,
95 И тотчас с высоты прекрасная быстрая птица
Слева на счастье летит. Но вышло солнце златое -
Падают с неба тогда священных трижды четыре
Тела птиц, и к счастливым местам направляются быстро.
Ромул увидел тогда, что ему отдано предпочтенье,
100 Трон и власть над страной установлены этим гаданьем[14].
Как всем хорошо известно, слово Рим (Roma, ae f) на латыни женского рода, как и Ремора. Фраза "град назвать Ремором иль Римом", вероятно, дань переводу, поскольку на русском языке Рим - мужского рода. Тогда как Модестов перевел ближе к оригиналу: "Ромой ли город назвать иль Реморою, спорили братья".
Если предположить, что миф о близнецах вдруг оказался бы исторической правдой, Рем победил, и Рим называли не Roma, а Remora, то рыбка ремора позже явно получила бы совсем иное название.
P.S. - Начало здесь: Вы узнаете, как змея и дракон превратились в способную останавливать корабли ремору (рыбу-прилипалу), как журавль и страус связаны с Правосудием, и как жевание жвачки оленем способствует Благоразумию. Полюбуетесь на царя зверей - льва и на единорога. Узнаете, как именно реморы явились причиной поражения Марка Антония и Клеопатры от Октавиана Августа во время битвы при Акциуме в 31 году до нашей эры, и как маленькая рыбёшка стала предзнаменованием смерти Калигулы.
Вскармливающая младенцев волчица и не коршун, а дятел, который, согласно легенде, приносил близнецам кусочки пищи.
She-Wolf Suckling Romulus and Remus, Ludovico Carracci, or Annibale Carracci, 16th century, fresco, Palazzo Magnani, Bologna
1 - Квинт Энний "Анналы", книга 1, 77 - 96 V, перевод В. И. Модестова.
2 - Дионисий Галикарнасский, РИМСКИЕ ДРЕВНОСТИ, КНИГА I, 86, 87.
Дионисий Галикарнасский. Римские древности. В 3 томах. Т. 1. Перевод с древнегреческого Н. Г. Майоровой (гл. I-IX), И. Л. Маяк (гл. X-XC). Ответственный редактор И. Л. Маяк. М., Издательский дом «Рубежи XXI», 2005.
3 - «Птичьи знамения», ауспиции (от лат. aves - «птица» и specio - «наблюдать»), по римским представлениям, помогали узнать волю богов. Задумав или предпринимая что-либо, у богов испрашивали одобрения или предостережения. Считалось, что птицы подают знак полетом (орлы, коршуны) криком (вороны, совы) или поведением при кормежке (куры). Всякое общественное дело, любое действие должностного лица требовали птицегаданий (так что при войске возили священных кур). Правом птицегадания первоначально обладали только патриции. Понятие «ауспиции» в более широком смысле могло включать в себя и любые другие знамения.
4 - На Палатине археологами действительно обнаружено древнейшее поселение VIII в. до н. э. Вокруг Палатина располагались холмы, в разное время присоединявшиеся к городу: Капитолий (где уже при Ромуле появились «убежище», Крепость, храм Юпитера Феретрийского), Квиринал, Эсквилин, Целий, Авентин, Яникул.
5 - Тит Ливий, ИСТОРИЯ РИМА ОТ ОСНОВАНИЯ ГОРОДА, КНИГА I, 6:4, 7:1-3. по: Тит Ливий. История Рима от основания города. Том I. Изд-во «Наука» М., 1989. Перевод В. М. Смирина. Комментарий Н. Е. Боданской. Ред. переводов М. Л. Гаспаров и Г. С. Кнабе. Ред. комментариев В. М. Смирин. Отв. ред. Е. С. Голубцова.
6 - «Рома квадрата»… - Название дано по очертаниям верхней части Палатинского холма.
7 - «Терзает птица птиц - ужель она чиста?» - Эсхил. Просительницы, 226.
8 - Плутарх, СРАВНИТЕЛЬНЫЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЯ, РОМУЛ, 9, 10, 11 по: Плутарх. Сравнительные жизнеописания в двух томах, М.: издательство «Наука», 1994. Издание второе, исправленное и дополненное. Т. I. Перевод С. П. Маркиша, обработка перевода для настоящего переиздания - С. С. Аверинцева, переработка комментария - М. Л. Гаспарова.
9 - Нонн Панополитанский, Деяния Диониса, Переводчик: Голубец Ю.А., Издательство "Алетейя". Санкт-Петербург, 1997, песнь XXI, 45-48, стр.211
10 - Публий Овидий Назон. Скорбные элегии. Письма с Понта. Москва, изд-во «Наука», 1978.
Перевод и комментарии М. Л. Гаспарова. Издание подготовили М. Л. Гаспаров, С. А. Ошеров
11 - Natural history by Pliny, the Elder; vol. 8 translated by W.H.S. Jones, London, 1938, p. 466
12 - Plautus: Casina, Titus Maccius Plautus, Cambridge University Press, 1976, p. 81
13 - Имеется в виду знак к началу конных состязаний, который подавал консул или претор, бросая на арену белую ткань
14 - ЭННИЙ. АННАЛЫ. КНИГА ПЕРВАЯ, А. В. ПОДОСИНОВ, А. Е. МАНЬКОВ (ПЕРЕВОД И КОММЕНТАРИЙ), Вестник ПСТГУ. Серия III: Филология. 2018. Вып. 54. С. 123-142