Привет кошке!
Глава шестая Кошка, которая стала бояться кошек
Старушка сидела на тыквенном поле, на холме, у подножия которого плескалось море, и рассказывала:
- И тогда лодочник сказал Гэмбэю: «Поостерегитесь! Ваш кот - оборотень». На другую ночь сел он в лодку и собирался отчалить, как вдруг слышит: «Бася-бася-бася» - кто-то плавает вокруг лодки. Вцепился когтями в борт лодки, хочет забраться в неё. Лодочник задрожал от страха, глаз не сводит с борта.
- Да ну! - воскликнул художник.
- А это был чёрный кот из дома Гэмбэя! Пришёл мстить лодочнику за то, что распознал он его. Поднял лодочник весло да как стукнет кота по лапе! Кот упал в море и больше не показался из воды.
- И что же дальше? - Художник зажёг сигарету.
- На другой год, летом, проплывал тот лодочник мимо наших мест и снова остановился у Гэмбэя. «А что стало с чёрным котом?» - спросил он. «Вскоре как вы уехали, вернулся он домой раненый и умер». - «Ах вот как! Умер, значит, - сказал лодочник и взглянул на огромную тыкву с длинным-предлинным стеблем. - У вас, я вижу, тыква большая уродилась». - «Да, славная тыква, не правда ли? - сказал Гэмбэй. - Сегодня за ужином и угощу вас ею». И Гэмбэй хотел оторвать тыкву от стебля. «Постой! - остановил его лодочник. - Скажи мне, Гэмбэй, ты сажал эту тыкву?» - «Нет, сама по себе выросла», - ответил Гэмбэй. «Вот это и подозрительно! Эту тыкву есть нельзя», - сказал лодочник и потянул тыквенный стебель. Вырыли они корень, а там… что бы, вы думали, там было?
Старушка приглушила голос и уставилась на художника. - Что же?
- Стебель этот рос из черепа кошки!
- Ой! - в ужасе выпрыгнул О-Бакэ-тян из-под листка тыквы и снова спрятался под листок.
- Ку-куда ты?! - махнул рукой художник, но было уже поздно.
Старушка, оглянувшись, увидела О-Бакэ-тяна и вскочила в страхе:
- Ч-что это? Подпрыгнуло, белое, колышется, как туман?
И старушка, вцепившись в художника, задрожала от страха.
- Да ничего там нет! Ничего! - успокоил её художник.
- Ой, у меня мурашки по коже пробежали… Кошка и тыква! Это же несчастливое сочетание! Сегодня уже ничего не стану делать.
И старушка, еле волоча ноги, пошла восвояси - куда только живость её девалась! И, оглянувшись у поворота, сказала слабым голосом:
- Вот как дурно действует сочетание тыквы и кошки. Поняли?
- Понял.
И художник улыбнулся.
* * *
В тот вечер они остановились в маленькой гостинице на берегу моря. Когда художник заснул, белая кошка Почемучка и О-Бакэ-тян, крадучись, выскользнули из гостиницы и пошли на берег моря.
- Не унывай, Почемучка, - сказал О-Бакэ-тян. - Смотри, какие у тебя удивительные родичи были. На нас похожи.
- Не потому ли ты говоришь «Привет кошке!»? - печально спросила Почемучка. - Гм… Послушаешь того-другого и начинаешь верить, что мы, кошки, родня всяким странным существам вроде вас, о-бакэ.
- Наверно, потому.
- Всё-таки какой же ты непутёвый, О-Бакэ-тян! Говоришь «Привет кошке!», а сам не знаешь почему. Очень странно это.
- Потому-то я и отправился путешествовать, чтобы узнать всё.
- Ну да, потому ты и пошёл.
«До-дон-дза! До-дон-дза!» - волны, как и в старые времена, с шумом набегали на берег, разбивались о камни и откатывались назад.
Почемучка, неотрывно глядя на волны, прошептала чуть слышно:
- Я отчего-то стала бояться кошек.
- Ну вот! Сама кошка и боишься кошек! Куда это годится! Я сам - о-бакэ, а ведь не боюсь… никаких о-бакэ, - тихо закончил О-Бакэ-тян и съёжился.
Он был большим трусишкой. Искал всё время своих приятелей о-бакэ, а сам пускался наутёк, как только думал: «Ой, это о-бакэ!» Поэтому он хихикнул: «Хи-хи-хи!» - и замял разговор.
Тут вместе с шумом волн до них донеслась странная песня:
- Мяу! Мяу! Я иду,
Прочь с дороги! Мяу!
Почемучка и О-Бакэ-тян переглянулись. Кто бы это мог быть?
Старушка сидела на тыквенном поле, на холме, у подножия которого плескалось море, и рассказывала:
- И тогда лодочник сказал Гэмбэю: «Поостерегитесь! Ваш кот - оборотень». На другую ночь сел он в лодку и собирался отчалить, как вдруг слышит: «Бася-бася-бася» - кто-то плавает вокруг лодки. Вцепился когтями в борт лодки, хочет забраться в неё. Лодочник задрожал от страха, глаз не сводит с борта.
- Да ну! - воскликнул художник.
- А это был чёрный кот из дома Гэмбэя! Пришёл мстить лодочнику за то, что распознал он его. Поднял лодочник весло да как стукнет кота по лапе! Кот упал в море и больше не показался из воды.
- И что же дальше? - Художник зажёг сигарету.
- На другой год, летом, проплывал тот лодочник мимо наших мест и снова остановился у Гэмбэя. «А что стало с чёрным котом?» - спросил он. «Вскоре как вы уехали, вернулся он домой раненый и умер». - «Ах вот как! Умер, значит, - сказал лодочник и взглянул на огромную тыкву с длинным-предлинным стеблем. - У вас, я вижу, тыква большая уродилась». - «Да, славная тыква, не правда ли? - сказал Гэмбэй. - Сегодня за ужином и угощу вас ею». И Гэмбэй хотел оторвать тыкву от стебля. «Постой! - остановил его лодочник. - Скажи мне, Гэмбэй, ты сажал эту тыкву?» - «Нет, сама по себе выросла», - ответил Гэмбэй. «Вот это и подозрительно! Эту тыкву есть нельзя», - сказал лодочник и потянул тыквенный стебель. Вырыли они корень, а там… что бы, вы думали, там было?
Старушка приглушила голос и уставилась на художника. - Что же?
- Стебель этот рос из черепа кошки!
- Ой! - в ужасе выпрыгнул О-Бакэ-тян из-под листка тыквы и снова спрятался под листок.
- Ку-куда ты?! - махнул рукой художник, но было уже поздно.
Старушка, оглянувшись, увидела О-Бакэ-тяна и вскочила в страхе:
- Ч-что это? Подпрыгнуло, белое, колышется, как туман?
И старушка, вцепившись в художника, задрожала от страха.
- Да ничего там нет! Ничего! - успокоил её художник.
- Ой, у меня мурашки по коже пробежали… Кошка и тыква! Это же несчастливое сочетание! Сегодня уже ничего не стану делать.
И старушка, еле волоча ноги, пошла восвояси - куда только живость её девалась! И, оглянувшись у поворота, сказала слабым голосом:
- Вот как дурно действует сочетание тыквы и кошки. Поняли?
- Понял.
И художник улыбнулся.
* * *
В тот вечер они остановились в маленькой гостинице на берегу моря. Когда художник заснул, белая кошка Почемучка и О-Бакэ-тян, крадучись, выскользнули из гостиницы и пошли на берег моря.
- Не унывай, Почемучка, - сказал О-Бакэ-тян. - Смотри, какие у тебя удивительные родичи были. На нас похожи.
- Не потому ли ты говоришь «Привет кошке!»? - печально спросила Почемучка. - Гм… Послушаешь того-другого и начинаешь верить, что мы, кошки, родня всяким странным существам вроде вас, о-бакэ.
- Наверно, потому.
- Всё-таки какой же ты непутёвый, О-Бакэ-тян! Говоришь «Привет кошке!», а сам не знаешь почему. Очень странно это.
- Потому-то я и отправился путешествовать, чтобы узнать всё.
- Ну да, потому ты и пошёл.
«До-дон-дза! До-дон-дза!» - волны, как и в старые времена, с шумом набегали на берег, разбивались о камни и откатывались назад.
Почемучка, неотрывно глядя на волны, прошептала чуть слышно:
- Я отчего-то стала бояться кошек.
- Ну вот! Сама кошка и боишься кошек! Куда это годится! Я сам - о-бакэ, а ведь не боюсь… никаких о-бакэ, - тихо закончил О-Бакэ-тян и съёжился.
Он был большим трусишкой. Искал всё время своих приятелей о-бакэ, а сам пускался наутёк, как только думал: «Ой, это о-бакэ!» Поэтому он хихикнул: «Хи-хи-хи!» - и замял разговор.
Тут вместе с шумом волн до них донеслась странная песня:
- Мяу! Мяу! Я иду,
Прочь с дороги! Мяу!
Почемучка и О-Бакэ-тян переглянулись. Кто бы это мог быть?