Привет кошке!
Глава пятая Кот и тыква
- А я поняла, что вы хотели сказать, Берет-сан. Помните, вы папе О-Бакэ говорили…
Почемучка была сильно взволнована со вчерашнего дня.
- Я говорил? А что такое я говорил? - повернул голову художник.
Они сидели на берегу моря. Было видно, как волны налетали на берег, разбивались в брызги и мягко откатывались назад. Художник рисовал, устроившись на холме, на тыквенном поле.
- Вы забыли? - Почемучка стукнула хвостом.
- Наверно, ты помнишь, О-Бакэ-тян?
- Что? - спросил из-под листа тыквы О-Бакэ-тян с кислой физиономией. Небо было слишком синим, море - слишком зелёным - О-Бакэ-тяну было дурно. К тому же Почемучка со вчерашней ночи не перестаёт восхищаться кошками, и О-Бакэ-тяну это не нравится.
- Ну вот! Всё забыли? Вы сказали: «Пойду путешествовать, может, снова найду себя».
- Верно, говорил. - Художник снял берет и смущённо почесал в затылке.
- А я… - продолжала Почемучка, - вчера поняла, что вы хотели этим сказать.
- Ну и что же?
- Вот я, например, не знала, что у нас, кошек, были родичи, которые обладали такой удивительной волшебной силой. Я иначе теперь думаю о кошках.
- Вот как! Ну это хорошо. Это прекрасно, - одобрил художник.
О-Бакэ-тян надулся ещё больше. «Как же так? Это я отправился искать самого себя и до сих пор ничего не понял. А эта Почемучка пристроилась ко мне сбоку припёка и уже всё сообразила. Исподтишка всё делает. Фу, противная!» - сердито ворчал он про себя, сидя под листком тыквы.
И тут вдруг раздался странный возглас:
- Ох, уморилась, пока дошла!
И рядом с О-Бакэ-тяном плюхнулась какая-то тётушка. О-Бакэ-тян еле успел выскочить из-под неё и примоститься под соседним листом. Чуть было не погиб!
- Извините, господин художник, но это моё поле. Простите!
О-Бакэ-тян выглянул из-под листка и увидел, что это была старая бабка с корзиной за плечами.
- Ну что вы, это я должен просить прощения, что сижу на вашем поле. Хорошая тыква уродилась!
- Да, нынче удалась. Пора убирать. Ой! - завопила вдруг старушка. - Да это, никак, кошка! Не люблю кошек. В наших местах кошка и тыква вместе приносят несчастье.
- Эй, Почемучка, ступай отсюда. Спрячься куда-нибудь… Не волнуйтесь, бабушка. Не выпьете ли водички? - встревожился художник.
Увидев О-Бакэ-тяна, выглядывающего из-под листка тыквы, он махнул ему рукой, показав всем видом, чтобы тот сидел тихо. Если б старушка заметила О-Бакэ-тяна, она снова подняла бы крик.
- Ох, испугалась! - сказала старушка и, сняв соломенную шляпу, стала обмахиваться ею. К счастью, она не заметила О-Бакэ-тяна. - В наших краях есть страшная легенда «О кошке и тыкве». Поэтому все не любят кошек.
- А что это за легенда, бабушка? Может, расскажете мне?
И художник уселся поудобнее, приготовясь слушать.
- Давно-давно, вон в том доме, что под толстой соломенной крышей, жил-был Гэмбэй. И вот повадился кто-то красть рыбу у него из шкафа. Запрёт он рыбу в шкаф, а наутро её как не бывало. Очень сердит был Гэмбэй на вора. А в доме у него жил большой чёрный кот…
- Наверно, он и крал рыбу, - предположил художник.
- Я знала, что вы так и подумаете. Но дверцы-то у шкафа утром закрыты были. Вот в чём дело! «Значит, похититель рыбы вовсе не кот», - решил Гэмбэй.
- Это верно, кот открыть-то откроет, а уж закрыть-то у него ума не хватит…
Откуда-то раздалось недовольное хмыканье. О-Бакэ-тян тихонько прыснул - это Почемучка обиделась.
Старушка продолжала рассказ:
- Только однажды заночевал у него один лодочник, - он проплывал на своей лодке мимо наших мест. И ночью этот лодочник увидал кота.
- Ага! Увидал, значит.
- Чёрный кот открыл потихоньку дверцу шкафа, сожрал рыбу и так же тихо прикрыл дверцу лапой. А сам сделал вид, что ничего не крал.
- Сообразительный кот!
- Что вы говорите, сэнсэй! Разве кот может закрыть дверцу? Это же оборотень был! Только он может открыть что-то и закрыть. Ой! Даже рассказывать страшно.
- Ага! Тогда это и вправду был оборотень.
- В том-то и дело! Потому-то он и закрыл дверцу.
- А я поняла, что вы хотели сказать, Берет-сан. Помните, вы папе О-Бакэ говорили…
Почемучка была сильно взволнована со вчерашнего дня.
- Я говорил? А что такое я говорил? - повернул голову художник.
Они сидели на берегу моря. Было видно, как волны налетали на берег, разбивались в брызги и мягко откатывались назад. Художник рисовал, устроившись на холме, на тыквенном поле.
- Вы забыли? - Почемучка стукнула хвостом.
- Наверно, ты помнишь, О-Бакэ-тян?
- Что? - спросил из-под листа тыквы О-Бакэ-тян с кислой физиономией. Небо было слишком синим, море - слишком зелёным - О-Бакэ-тяну было дурно. К тому же Почемучка со вчерашней ночи не перестаёт восхищаться кошками, и О-Бакэ-тяну это не нравится.
- Ну вот! Всё забыли? Вы сказали: «Пойду путешествовать, может, снова найду себя».
- Верно, говорил. - Художник снял берет и смущённо почесал в затылке.
- А я… - продолжала Почемучка, - вчера поняла, что вы хотели этим сказать.
- Ну и что же?
- Вот я, например, не знала, что у нас, кошек, были родичи, которые обладали такой удивительной волшебной силой. Я иначе теперь думаю о кошках.
- Вот как! Ну это хорошо. Это прекрасно, - одобрил художник.
О-Бакэ-тян надулся ещё больше. «Как же так? Это я отправился искать самого себя и до сих пор ничего не понял. А эта Почемучка пристроилась ко мне сбоку припёка и уже всё сообразила. Исподтишка всё делает. Фу, противная!» - сердито ворчал он про себя, сидя под листком тыквы.
И тут вдруг раздался странный возглас:
- Ох, уморилась, пока дошла!
И рядом с О-Бакэ-тяном плюхнулась какая-то тётушка. О-Бакэ-тян еле успел выскочить из-под неё и примоститься под соседним листом. Чуть было не погиб!
- Извините, господин художник, но это моё поле. Простите!
О-Бакэ-тян выглянул из-под листка и увидел, что это была старая бабка с корзиной за плечами.
- Ну что вы, это я должен просить прощения, что сижу на вашем поле. Хорошая тыква уродилась!
- Да, нынче удалась. Пора убирать. Ой! - завопила вдруг старушка. - Да это, никак, кошка! Не люблю кошек. В наших местах кошка и тыква вместе приносят несчастье.
- Эй, Почемучка, ступай отсюда. Спрячься куда-нибудь… Не волнуйтесь, бабушка. Не выпьете ли водички? - встревожился художник.
Увидев О-Бакэ-тяна, выглядывающего из-под листка тыквы, он махнул ему рукой, показав всем видом, чтобы тот сидел тихо. Если б старушка заметила О-Бакэ-тяна, она снова подняла бы крик.
- Ох, испугалась! - сказала старушка и, сняв соломенную шляпу, стала обмахиваться ею. К счастью, она не заметила О-Бакэ-тяна. - В наших краях есть страшная легенда «О кошке и тыкве». Поэтому все не любят кошек.
- А что это за легенда, бабушка? Может, расскажете мне?
И художник уселся поудобнее, приготовясь слушать.
- Давно-давно, вон в том доме, что под толстой соломенной крышей, жил-был Гэмбэй. И вот повадился кто-то красть рыбу у него из шкафа. Запрёт он рыбу в шкаф, а наутро её как не бывало. Очень сердит был Гэмбэй на вора. А в доме у него жил большой чёрный кот…
- Наверно, он и крал рыбу, - предположил художник.
- Я знала, что вы так и подумаете. Но дверцы-то у шкафа утром закрыты были. Вот в чём дело! «Значит, похититель рыбы вовсе не кот», - решил Гэмбэй.
- Это верно, кот открыть-то откроет, а уж закрыть-то у него ума не хватит…
Откуда-то раздалось недовольное хмыканье. О-Бакэ-тян тихонько прыснул - это Почемучка обиделась.
Старушка продолжала рассказ:
- Только однажды заночевал у него один лодочник, - он проплывал на своей лодке мимо наших мест. И ночью этот лодочник увидал кота.
- Ага! Увидал, значит.
- Чёрный кот открыл потихоньку дверцу шкафа, сожрал рыбу и так же тихо прикрыл дверцу лапой. А сам сделал вид, что ничего не крал.
- Сообразительный кот!
- Что вы говорите, сэнсэй! Разве кот может закрыть дверцу? Это же оборотень был! Только он может открыть что-то и закрыть. Ой! Даже рассказывать страшно.
- Ага! Тогда это и вправду был оборотень.
- В том-то и дело! Потому-то он и закрыл дверцу.